Луис Бунюэль. Статья об известном испанском режисс

Луис Бунюэль. Статья об известном испанском режиссёре

За всю историю западного кино найдется не много режиссеров, которые, став ещё при жизни классиками, не канонизировали свои шедевры, а отважно шли дальше новыми, непроторенными путями. Луис Бунюэль из их числа.

Все рецензии на его фильмы, будь то «Скромное обаяние буржуазии» или «Этот смутный объект желания», отличает одна общая интонация неподдельного изумления: как же все-таки молод этот режиссер! Молод, несмотря на свой довольно преклонный возраст. Луис Бунюэль обладает редким даром постоянного поиска, неизменно наделяющим его искусство притягательной силой. Умудренный мастер никогда не поучает своими картинами, пользуясь правом старшего, — он просто говорит о том, что его тревожит в человеке, в обществе, показывает то, с чем не желает мириться, против чего не устает бунтовать. Его искусство проникнуто истинным гуманизмом, хотя гуманизм этот выражен, как правило, в форме яростного неприятия буржуазного мира.

Бунюэль принадлежит к поколению, давшему Испании плеяду талантливых писателей, поэтов, художников, со многими он учился в Студенческой резиденции Мадрида, своего рода независимом университете.. Среди них — Федерико Гарсиа Лорка, будущий известный поэт, заразивший Луиса своей любовью к театру. Круг интересов юного Бунюэля разнообразен: три года он овладевал профессией агронома, затем забросил все ради занятий энтомологией, посвятив год изучению насекомых... В конечном итоге в 1924 году будущий режиссер получил диплом по специальности философия и литература. А помимо этого, занятия боксом, театр, музыка, организация первого в стране киноклуба, публикации в изданиях испанского авангарда.

Кинобиография Бунюэля началась во Франции, где в 1928 году он участвует в постановке фильма «Андалузский пес», киноэксперимент сугубо сюрреалистического толка.

Появившийся спустя два года «Золотой век», подобно предшествовавшему фильму, был также агрессивен с точки зрения использования чисто формальных приемов, но агрессивность его несла социальную значимость, обрушиваясь на всю систему институтов буржуазного общества — религию, семью, мораль. Лента, без всякого снисхождения раскрывавшая фальшь, ханжество и жестокость капиталистического общества, напугала буржуазную публику Парижа: молодчики из фашиствующих организаций сорвали один из сеансов, правительство тоже отреагировало решительно — картину изъяли из проката. Так и вошел Луис Бунюэль в историю кино возмутителем спокойствия.

40-е годы оказались для него нелегкими — случайная работа по дубляжу в Америке, затем в Мексике, где Бунюэль нашел себе, наконец, пристанище и постепенно вернулся к режиссуре. Более 10 фильмов поставил он в этой стране на крайне ограниченные средства. Редко удавалось говорить во весь голос. И лишь спустя 20 лет после шумной премьеры «Золотого века» режиссер вновь заявил о себе фильмом «Забытые».

Бунюэль не любит повторяться. Сняв «Виридиану» в строго выдержанном реалистическом стиле, большинство поздних своих фильмов, в том числе «Дневную красавицу» (1966), «Скромное обаяние буржуазии» (1972), «Призрак свободы» (1974). он строит на смешении реальности и фантазии, вплетая в повествование разнородные эпизоды, заставляет увидеть неожиданное в привычном. Эта своеобычная манера требует активного восприятия, но отнюдь не потуг во что бы то ни стало буквально расшифровать каждый элемент, похожий на символ. Фильмы Бунюэля противятся подобному детальному истолкованию, поскольку в них воплощена та магическая в искусстве кино «тайна», которая, как неоднократно подчеркивал сам режиссер, составляет для него суть поэзии и свойственна каждому истинному художественному произведению. Частенько он намеренно сбивает с толку зрителя ложными символами, дабы тот не слишком доверял примелькавшейся оболочке закономерностей, установок, «ценностей» современного мира, которые режиссеру кажутся противоестественными. В его последних фильмах, близких по жанру к комедийным и наполненных ядовитой иронией к буржуазии, преобладает мятежный дух отрицания, однако же он не мешает пристальному, зоркому взгляду на вещи, их суть, их изнанку.