Истина не терпит неволи

 Крик. Душераздерающий крик рвался из груди, раздирая горло. Я кричала так долго, что сама уже плохо помнила,  почему и для чего мой рот издает этот странный звук. Горло пересохло, язык больше походил на нождачку, чем на живую плоть. Постепенно высокие ноты сменились вороньем карканьем, я закашлялась и затихла. Из воспоминаний в голове был только торт с четырьмя свечками, а после грохот, шум, мешок на говове. Картинки путались, сменяя друг друга, меня затошнило, и я решила не думать о прошлом. Меня швырнуло о стенку повозки, неприятно засаднило плечо. Я хотела было раплакаться, но слезы не шли,  по-видимому , я их уже все выплакала.
-Вставай!- приказывает грубый муржской голос. Мои руки связанны, поэтому подняться на ноги никак не получается. Тогда чья-то огромная рука сдергивает меня с повозки, я упадаю на землю, рассаживая коленку о какой-то невовремя подвернувшийся камень. Всхлипываю.
-Пошла, пошла!- кто-то тащит меня вперед, больно стиснув плечо.
Ступеньки, идем вниз. После того, как я третий раз чуть не свернула себе шею, меня перехватили поперек туловища и, как  овечку на заклание, понесли на руках. Снова встреча моего тельца с горизонтальной плоскостью, на этот раз с каменной, кажется, я разбила себе нос, лежу и плачу. Послышался звук запираемой двери, все стихло. Попробывала встать, не получилось, пробывала снова, и снова, и снова. В какой-то момент я уснула. Проснулась привязанной к креслу без спинки, но с подлокотниками. В комнате оказалось множество ножечков разного размера и формы, рядом с ними висели еще какие-то железки, у двери стояли палки и плети. Справа от меня пылал камин. Одна я оставалась не долго, вскоре в комнату вошел дяденька с длинной бородой, он был в колпаке и фартуке.
- Вы повор?- пискнула я, почему-то эта комната ассоциировалась у меня именно с кухней.
Дядька взял  хлыст и подошел ко мне со спины.
- Говори отродье бессов! Ты у меня все расскажешь! Говори!-  свист плети, жгучая боль- Ну чего молчишь?
Свист, свист, свист... кажется он что-то от меня хотел, но я не могла понять, что именно. Если честно, то и спустя столько лет я совсем не понимаю, что они ожидали услышать от четырех летнего ребенка. Но в тот момент, наверное, даже зная, что я должна им ответить, не смогла бы, меня душили слезы и все на что я была способна, это всхлипывать. Через какое-то время я снова очутилась в первой комнате, прямо на голом полу, там я и уснула. Следущие несколько дней или часов, не знаю, я пребывала в состоянии полузабытья. Просыпаясь, плакала, засыпая, уже во сне выла от страха и боли, меня лихорадило. Но когда вновь открырась дверь комнаты у меня хватило сил на то, что бы отползти в дальний угол и затаиться там. Шаги. Один, второй, третий, как же страшно. Касание , легкое, осторожное, но причиняющие столько боли. Я зашипела. Казалось, что спина моя горит. Но вот этот кто-то бормочит не знакомые слова и раны мои заживают, только сейчас я обнарурила, что больше не связанна. Я встала и вновь услышала приказ.
-Пойдем!- голос мелодичный высокий женский.
Эльфийка. Я поняла это каким-то внутренним чутьем и сразу насторожилась. Вдруг вспомнились мамины рассказы о злых кровожадных эльфах и, оглядев комнату, я кинулась к единственному возможному спасителю, к "повару". В этот момент я была готова к еще десятку плетей, только бы не оставаться наедине с той, чьей рассой меня запугивали в детстве, я не хотела на костер, не хотела. Вцепившись в штанину на уровне колена ошарашенного дяденьки, я попыталась спрятаться за ним.
Взрослые что-то обсуждали, я стояла зажмурившись.
 После была поездка, долгая, я сбилась со счету дней. В седле меня вез  "повар", тумаков я больше не получала, меня не связывали и даже иногда кормили. Я не скучала по дому, я его просто не помнила, вопросов мне, кстати, больше тоже не задавали.  И жизнь такая вдруг показалась мне обыденной, а повар в чем-то даже родным. Нет, по-началу, он злился, я видела это и боялась, что меня снова побьют, но эльфийку я боялась много больше и каждый раз пряталась именно у дядечки на груди. Возможно именно мое безграничное, по-детски наивное доверие и привело к тому, что палач растаял. Он стал меня обучать походным хитростям вечерами, часто вздыхал, глядя на меня, когда думал, что я не вижу, подкармливал отдавая свои лучшие куски мне. А после его убили, стрелой, прямо на галопе,и нас двоих выбросило из седла. Мне повезло, я приземлилась прямо на его живот. Умирая, он шепнул мне:
- Прости, меня, Тоши, беги! Быстрее, все будут рады такой добыче, как ты, прости меня, дурак был, не видел, что ты...- фразы он не закончил, глаза его помутнели. Я пару раз стукнула его кулачком в грудь, а после вранула в кусты . На поляне бесновались кони, был слышен свист и крики. Но мне было все равно, я бежала, бежала изо всех сил, но далеко ли может убежать ребенок?
Меня поймали, связали, а после  снова дорога, подвал, требования чего-то на этот раз на незнакомом языке. Скудная еда, отсутствие лежанки, тощий плутоватый парень, обещающий привезти меня к маме, дорога, погоня, камера, пытки. Убийство всех охранников, мое похищение, дорога, подвал, плеть. Мне казалось, что я схожу с ума. Дневного света в камерах почти никогда не было, но меня достаточно часто кормили, а потому я начала считать кормешки. В целом каждые восемдесят три приема пищи меня похищали, раз в тристо сорок меня мыли и давали относительно новую одежду, два раза в пятьдесят мирно задавали вопросы, а после били, потому что я не могла на них ответить. Но в этой камере я сидела уже пять сот комешек , это моя двеннадцать тысяч девятьсот первая порция пищи от момента начала счета. Эти хозяева чередуют кнут  и пряник: то  они поселяют меня в уютную комнату в баше на 44 кормешки, то 458 приемов пищи держат меня в подвале без доступа света, то проводят со мной филосовские беседы, учат географии, политике, математике, а после мягко интересуются, как я бы поступила или же не вижу ли я видений, то хлещут по спине кнутом, но я почти не чувствую там боли, лишь молчу.
Когда в коридоре послышались крики и знакомые звуки борьбы, я даже обрадовалась, ведь это означало только одно- меня снова ждет прогулка.  Дверь в камеру распахнулась, ослепляя меня на миг, глаза уже успели отвыкнуть от света. Промогравшись, я увидела парня в одежде война, его похищному заостренное лицо пересекал шрам, черные волосы были затянуты в высокий короткий хвостик, глаза были белесыми, невидящими, пустыми.
- Здравствуй, сто сорокпятый!- произнесла я задорно.
- Кто ты?- удивился парень. Он подошел ко мне, ощупал лицо.
- Тоши- я всегда представлялась так, потому что не помнила своего родного имени
- Родная? Переспросил парень, и тут же воскликнул- Тайрана!  Как же, думал и тябя прирезали, а ты...Бежим!
Я покорно следовала за ним, уже привыкнув подчиняться в таких ситуациях. Один раз заупрямевшись я получила стрелу в левую лопатку, наконечник застрял в кости и жудко досаждал до тех пор, пока меня не осмотрел очередной лекарь. Но на этот раз за нами практически никто не гнался. Мы ехали на восток до самого рассвета. Вольные земли, он вез меня именно туда. На рассвете же мы спешелись. И я наблюдала свой первый рассвет на свободе. Аллое зарево, как кровь, разлитая в молоке. А после картинки, отрывки,слова, мама, говорящая, что с возрастом дар откроется сам, ее улыбка, мальчишка рожденный слепым, но видящим суть вещей, а от того зрячим, наши с ним игры, обручение, и прошлое сливается с будущим, королевство, процветающее и счастливое, моя свадьба, улыбки гостей, победа над неравноправием. И впервые в жизни я говорила те самые слова, которых ждали от меня похитители. Слова истины, дар моего рода.
- Тогда слепой увидит свет,
 Что алым разольется,
 Когда исполнится обед,
 И дар княжны проснется.
 Он даст погибель всем врагам,
 А всем героям славу,
 На вольных землях шум и гам,
 Он возродит державу.
 Пусть мертвый, тот, что дал мне шанс
 Из пепла возродится,
 Он будет и других спасать,
 Я буду им гордиться.

Рядом ахнул Жан, вдруг обрёдший зрение. Земля разверзлась, поднимая из мертвых почти забытого мной "повара", он отрехнулся от земли и недоуменно осмотрелся по сторонам. Ему представилась уникальная возможность увидеть странную картину. Молодой, но суровый воин,как ребенок впервые увидивший свет, хлопал ресницами и с неподдельным восторгом осматривал все вокруг. А тонкая невысокая девушка со всхлопоченными льняными волосами, устремила задумчивый,но вместе с тем решительный взор в закат. Взгляд ее был слишком взрослым для столь юной особы,это поразило Люка, но, когда девушка вдруг непонятно чему улыбнулась, все стало на свои места, потому что во рту блеснули длинные и острые клыки. Бывший полач внезаптно узнал ее, это была та самая, похищенная ими девчонка.
А будущая княжна дома зрячих встречала свой первый рассвет.