***

Часть 4
Мария Семеновна.
Послали Марусю в отдаленное село – Алексеевку, почти на границе с Китаем. Вот и поехала туда Марусенька, в свою самостоятельную жизнь.
Что ее ждет впереди, она не знала, но она не боялась, справлялась же она с жизнью раньше и сейчас справится. Добиралась она долго, больше на попутных, но успела вовремя к июлю, как раз успеет ознакомиться с селом и детьми.
Село было большое, образованное давно переселенцами. Люди были работящие, раньше были единоличниками, а теперь работали в колхозе. Еще там был пограничный отряд, довольно большой – офицеры жили с женами, детьми, которые тоже ходили в местную школу.
Устроившись на квартиру, Маруся решила ходить на речку познакомиться там с ребятней, которая самозабвенно целыми днями плескалась в воде, спасаясь от жаркого казахского солнца. Сначала ребята не очень охотно шли на разговоры, с опаской глядя на Марусю: училка все-таки. Подумав Маруся придумала как сблизиться с ребятами. Она принесла на берег речки футбольный мяч и предложила научить их играть в футбол. Сначала неохотно, кое-как мальчишки пинали мяч, но потом, когда Маруся составила из камней и вещей два ворота, разделила ребят на две команды, дело пошло веселей. Через несколько дней на берегу скопилось уже столько ребят, что пришлось расширить поле. Играли с азартом шумно, с ними бегала Маруся, подгоняя их поощрительными криками. Шум стоял невообразимый, на что обратили внимание пограничники на вышке и направили свои бинокли на группу ребят. Но смотрели они в основном на бегающую по полю девицу и что-то орущую.
Так вот все и познакомились, подружились. Во время отдыха она рассказывала всякие исторические события, которых знала великое множество и с благодарностью вспоминала Аристарха Егоровича. Со временем к их беседам присоединились взрослые, а однажды подошел командир отряда и попросил ее выступить у них в клубе.
Так постепенно Маруся становилась уважаемой Марией Семеновной. Пролетело лето, начались занятия в школе.
Иногда она очень уставала от шумных ребячьих игр и уходила на речку одна, брала с собой гитару и тихо пела романсы. Однажды она заметила парня, который постоянно появлялся здесь, когда приходила Маруся, сидел в сторонке и слушал. Она его и раньше замечала летом, когда бегала с мальчишками, но он к ней не подходил, а смотрел в сторонке.
Время летело быстро, учительской работой Маруся увлекалась со всем жаром и пылом, на который была способна, ученики ее любили, обзавелась подругами, тоже учителями. И она однажды спросила:
– Кто этот парень, что все время таскается за мной?
Девчата смеялись:
–Да это Володька Ефанов, счетовод в колхозе. Раньше его правда звали Иов, но он переменил имя. Неплохой парень, только очень стеснительный. Он ведь сирота, родители умерли от тифа, а он выжил, воспитывался у дальних родственников.
У Маруси дрогнуло сердце, ну надо же, и ее мама умерла от тифа.
На следующий день она подошла к нему сама:
–Что не подходишь? Что я страшная такая?
–Да нет, не страшная, но как-то навязываться не хочется.
–Это хорошо, что навязываться не хочешь. Давай дружить. Я не люблю нахальных и настырных.
–Правда? Я думала наоборот, вон ты какая активная.
Так она познакомилась со своим будущим мужем Владимиром. Они поженились осенью. Свадьбу отмечали всей школой и колхозом, шумно и весело, а поскольку Маруся была заводилой и певуньей, то веселью не было конца.
Волхоз выделил им небольшой домик с небольшим палисадником, где Маруся моментально развела цветник. И вот однажды, лежа рядом с любимым мужем, она вдруг поняла, что несмотря на все невзгоды и неурядицы, у ней сложилась семья, есть любимая работа: ребятишки ее обожают. Может все-таки счастье повернулось к ней лицом?
И в этом она убедилась воочию, когда у нее родился собственный ребенок, дорогой сыночек.
Владимира вскоре забрали на срочную службу аж в далекий дальний восток, в бухту Ольга. Писал он часто, подбадривал ее, успокаивал, а однажды прибыл на побывку, на недельку. Ох счастливы они были! Толик уже ходил в ясли-сад, Маруся, конечно, пропадала в школе, но на эту неделю ей тоже дали отпуск. Володя вскоре уехал, и пошла жизнь своим чередом. Маруся успевала везде: и дома, и в школе, и на дополнительных занятиях, и создавала в школе хо, и все с улыбкой, с весельем. Но вскоре пришлось умерить пыл. Родилась девочка, раньше срока, и Маруся все боялась, что она умрет. Она кормила ее, пела песенки, укутывала в теплую шубу и укладывала на печку. И Людочка там спала молча не плача целый месяц. А потом как заорет. Ну все родилась, время пришло. А потом и Володя приехал, совсем не на побывку. Возмужавший, окрепший, любимый, Людочку почти не спускал с рук, на что сын обижался – А я!
–И ты, и ты иди сюда, мой хороший.
Потом он сваливался на пол кучу малу и увлекал туда Марусю. Он тоже чувствовал, что к нему повернулось счастье лицом! Прошло счастливых 3 года. Дети росли, ходили в садик, работа ладилась и у Маруси, и у Володи.
Но счастье все-таки решило от них отвернуться.
Наступил 1941 год.
Как и в далеком 1914 году, когда Мария была Устенькой, также плакали и выли женщины, мужики сурово хмурились и собирали нехитрые пожитки в холщовые рюкзаки. У Маруси беспрерывно текли слезы, она их даже не вытирала, а слизывала их языком. Ребятишки были в садике, и Владимир с Марусей пошли с ними прощаться. Толик был постарше и понимал уже кое-что, а Людочка раскапризничалась, потому что ее от обеденного стола оторвали. Она плакала и отталкивала отца ручонками, а отец сначала смеялся, а потом вдруг стал серьезным и сказал:
–Вон, Людочка, смотри мама плачет, потому что я уезжаю на войну и пришел с вами проститься. Ты лучше переставай дуться и давай прощаться, а то мне пора идти.
Тогда только дочурка посмотрела сначала на мать, потом на отца, обняла его ручками за шею и прижалась к нему лицом.
Отец, сдерживая слезы, взял и Толика на руки, прижал к себе Марусю, свою дорогую, любимую Марусю и сказал:
–Ну все пора! Может я вернусь, а может быть погибну, но знайте, я люблю вас и буду любить до самой своей последней минуточки.
Потом опустил детей на пол, крепко-крепко поцеловал Марусю и зашагал не оглядываясь к машине, уже забытую под завязку молодыми мужиками.
А женщины и дети стояли и долго махали руками, даже когда машина исчезла из вида.
И снова Маруся вспоминала, как в далеком детстве они провожали отца и сколько им и ей особенно пришлось перенести. Но она надеялась, что на этот раз не повторится все сначала.
Началась трудная военная пора. Пока мужики сражались и погибали на полях военных, женщины, старики и подростки, сцепив зубы, почти без отдыха работали. На места ушедших мужей становились женщины.
Мария Семеновна стала работать бухгалтером в колхозе, заменив Владимира. Но год она еще и учила детей, чтобы выпустить свой четвертый класс. А ведь был еще дом, дети: и помыть, и постирать, и покормить. Пришлось взять в помощницы девочку подростку 14 лет сироту, которая очень ей помогала.
Писем от Владимира поступало мало, писал, что воюет, бьют фашистов и просил беречь детей, что он всех любит.
Прошло два года. Школу пришлось оставить, так как в колхозе кроме бухгалтерии было очень много работы и на току, и в поле. Иногда приезжали машины забирали все, что собрали колхозники, ничего им не оставив. Но люди не роптали: все нужно фронту. Жили огородами, да что в реке выловят. Еще до войны как-то приехал брат Илья. Стал большой, взрослый, говорит женился. Был он веселый, чудаковатый. Выйдет бывало на речку, возьмет простой прут, опустит в воду и кричит во всю головушку: «Рыба, рыба, клюй-клюй!» Сбегались ребятишки, смеются над ним, а ему хоть бы что, а потом начинает хватать их по очереди и кидать в речку. Взрослые спрашивают у Марии Семеновны:
–Он что у вас дурачок?
–Да нет, бабоньки, он просто веселый.
Где теперь этот весельчак? Тоже ведь на фронте.
Все сердце у Маруси изболелось, чуяло беду. И вот это случилось. Пришла почтальон и принесла письмо из военкомата, где было указано, что младший лейтенант Ефанов Владимир Сергеевич пропал без вести.
Мария даже не помнит, что было дальше. Ее отпаивали, уговаривали, ничего не помогало. С тяжелым сердечным приступом увезли в больницу.
Очнулась она пате, когда ей доктор делал укол.
–Ну вот и хорошо, что очнулись, – говорил ей старенький доктор. – Вы главное, Мария Семеновна, крепитесь, ведь у вас дети, кто же их будет поднимать?
–Да, дети! А сколько я уже здесь лежу?
–Да уж неделю бьюсь с вами, голубушка. Вот сейчас подлечим ваше серчишко и опять в строй. Куда же денешься. Мы все должны быть в строю.
Целый месяц Мария Семеновна пролежала в больнице. Дети жили тут же, бегали по коридору, шумели, баловались. Но никто из сестричек их не ругал, кормили, укладывали спать, а утром отводили в садик.
Лежа в больнице без дела, Мария много думала. Как жить дальше? Если бы она была здорова, то не задумывалась, продолжала здесь жить. А если она умрет, что будет с детьми? Она их так любила, что не могла помыслить, что они попадут в детдом.
И наконец она решилась.
–Поеду в свою детскую деревню. Там все-таки не чужие люди. Дед с бабкой не выбросят же они внуков?
Так и случилось, еще подлечившись, получив кучу наставлений от доктора, Мария с детьми с попутным обозом телег поехала в свою деревню. Кончился еще один период ее жизни.