Глава 3

III


Аньес действовала быстро и решительно, так что у Рауля даже мелькнула нелестная для всех женщин мысль.
- Иди к себе, я сама проведу графа, – спокойно распорядилась она.
Как только горничная удалилась, Аньес быстро втолкнула Рауля в свою спальню, заперла дверь и вышла встретить Атоса.
- Здравствуй,  ma trеs chеrie ! – Атос придержал Аньес за талию, привлек к себе и поцеловал.
Он позволял себе такие вольности в действиях и обращении только в отсутствие прислуги, а сейчас они были в гостиной одни.
- Как Ваша поездка?
- Огюст временами был несносен.
- Я сочувствую виконту.
- Он передавал Вам поклон, дорогая моя.
- Это очень мило. Наверное, хотел сделать Вам приятное.
У дверей раздалось негромкое покашливание горничной – она принесла поднос с вином и печеньем.
Аньес жестом отпустила девушку, а Атос прикрыл за ней дверь.
- Аньес, я хочу спокойно держать Вас за руку без того, чтобы отстраняться всякий раз, когда кто-то входит. Сегодня меня это ужасно раздражает. Я соскучился, – он кивнул в сторону спальни, – мне нравится Ваше кресло, оно очень уютное. И достаточно вместительно для двоих. Надеюсь, камин затопили?
- Вы замерзли?
- Не то, чтобы замерз, но на дворе изрядно холодно.
- Правда? Жаль. Я, напротив, хотела выйти.
Атос медленно перевел взгляд на спальню, потом снова посмотрел на Аньес.
- Там еще не убрано… – Аньес запнулась: на часах было четыре пополудни. – Я хотела сменить белье, покрывала, все почистить… к Вашему приезду. Но Дениза еще не закончила – она так копается!
- Хорошо, мы можем остаться в гостиной.
- Давайте выйдем! Мне кажется, тут так душно.
- А мне кажется, что мне не рады.
- Ну что Вы! Как Вы можете!
- Аньес… – Атос хотел что-то сказать, но потом передумал, – Хорошо, выйдем.
- Не сердитесь!
- Я не сержусь. Идемте.
На дворе было очень мёрзко, как бывает в начале марта, и Аньес стало ужасно жаль Атоса – когда он ее целовал, она почувствовала, какие у него холодные щеки и руки, а теперь его снова выгнали наружу.
- Куда Вы хотите прогуляться?
- Мне все равно.
Атос направился в обход дома. Обычно они и гуляли за домом – в лесу, на лужайках, подальше от окон, в которые могла бы глазеть любопытная прислуга. Двор был расчищен от снега и там, где заканчивалась мощеная часть, на голой земле четко были видны следы конских копыт и сапог Рауля.
Аньес спохватилась:
- Идемте лучше в грот! Там можно присесть.
- Вы не боитесь замерзнуть без движения? Там, должно быть, невыносимо сыро, – Атос говорил, как всегда вежливо, но сейчас от этой вежливости на Аньес явно повеяло холодом.
Атос скользнул взглядом по следам:
- Кто-то приезжал?
Аньес замешкалась с ответом, и Атос улыбнулся еще вежливее и еще холоднее:
- Прошу прощения, я нескромен. Это не мое дело. Итак, что Вам рассказать о моей поездке, если это, конечно, Вас интересует? Я бы не хотел быть навязчивым.
- Господин граф…
- Мадам?
- Я ждала Вас!
- Я вижу. Я уведомил Вас о своем приезде, но, видимо, мне следовало сначала дождаться ответа. Я приму это к сведению на будущее.
Аньес прижалась к его плечу и явно хотела сказать что-то нежное, но Атос прервал ее с досадливой гримасой:
- Прошу Вас, сударыня! Фамильярностям место в других обстоятельствах и другой обстановке. Мне кажется, нам будет лучше попрощаться на сегодня.
- Только если Вы настаиваете. Но, сначала, скажите, Ваша поездка действительно была благополучна? Никаких неприятностей, происшествий?
- Нет, благодарю за заботу.
- Вы ничего от меня не скрываете?
Атос снова скользнул взглядом по следам на земле и иронично усмехнулся:
- Я? Нет.
- Иногда мне страшно оттого, что я так мало о Вас знаю… А иногда кажется, что и Вас самого не знаю – совсем.
- Раньше Вы так не считали, – Атос нахмурился, – здесь не место для подобных бесед и откровений…
Еще была возможность позвать его назад, в дом, разрешить недоразумение, но,  помня  о запертом Рауле, Аньес не могла этого сделать.
Атос коротко кивнул:
- Тогда позвольте мне откланяться.
- Нет, – Аньес натянуто улыбнулась. – Я хочу послушать про Вашу поездку.
- Мадам, я все же думаю, что нам сегодня не стоит…
- Значит я права, и Вы что-то скрываете от меня. У Вас были неприятности? Ссора?
- Я ни с кем не ссорюсь – не имею такой привычки.
- Вы можете держаться так, что на Ваше поведение обижаются помимо Ваших намерений. Я знаю.
- Это не мои проблемы.
- Значит, ссора все же была, и кто-то счел себя обиженным?
- Сударыня, Вы, похоже, знаете о моих делах больше меня?
Аньес смешалась:
- Нет, что Вы. Просто я волновалась…
- Из-за чего?
- Из-за Вас. Вы бываете таким… – она нервно улыбнулась, – таким, как сейчас. Вы были в отъезде почти две недели, я не видела Вас, не знаю, что Вы делали…
- Мадам, я… – Атос помолчал, сдерживая себя, – мадам, я никогда не ругаюсь в присутствии женщин, но порой это дается мне нелегко! Мне кажется, Вы перепутали меня с Огюстом! Мальчишка он, а не я. Меня можно отпустить на две недели не переживая, что я ввяжусь в какую-нибудь историю. А даже если так, то я сам занимаюсь решением такого рода вопросов и, уж простите, не к женщинам я буду обращаться за советом!
- Дуэль? – испуганно ахнула Аньес.
Атос освободился от ее руки:
- Еще раз, серьезно Вас прошу – давайте попрощаемся, иначе мы Бог знает до чего договоримся. До сих пор у нас с Вами не было размолвок, и я не хочу положить этому начало.
Он посмотрел в перепуганные, с расширенными зрачками глаза Аньес, и покачал головой:
- Боже мой…
Затем крепко взял ее за локоть и решительно увлек к гроту. Вход в него закрывали, вернее, практически не закрывали голые ветви кустов, но все же он был достаточно глубок, чтобы рассчитывать на уединение подальше от чужих глаз.
Атос сжал ладонями виски Аньес и приблизил ее лицо к себе так, что почти касался ее:
- Ни я, ни со мной никто не ссорился, если не считать Огюста, у которого есть повод дуться. Вы слышите меня? Еще немного и я сам поверю в эту мифическую дуэль! Кто привез Вам эти глупые сплетни? Аньес! Неужели Вы действительно так плохо меня знаете?
- Наверное… 
- Что Вы хотите узнать? Я отвечу, несмотря на то, что здесь нет теплого кресла, у меня мерзнут ноги, и я хотел бы сидеть у камина, вместо того, чтобы обогревать своим дыханием эту сырую дыру. Вас одолели сомнения? В чем? В моем благоразумии? В моих чувствах? Во мне самом?
- Я не знаю, я просто чего-то боюсь.
- Нет никаких причин.
- Вы были далеко от меня, и я… скучала.
- И надумали себе целый ворох ерунды. Аньес, Вы же благоразумны!
- Нет.
- Да, – Атос прижал ее к себе, чтобы она не видела его лица, и шепнул ей на ухо, – У меня нет неприятностей, меня не ждет дуэль, я вел себя образцово и…я Вам верен. Если это еще имеет для Вас значение.
Затем он слегка оттолкнул ее от себя, и пошел к выходу:
- Идемте, мне пора возвращаться.
Аньес не посмела возразить. Ее трясло и от холода, и от переживаний. Атос, не дожидаясь помощи слуги, вывел коня и сел в седло. Приподняв шляпу, он церемонно попрощался с Аньес и сразу пустил коня рысью. Проехав мимо дома, он на мгновение задержался – один поворот, пять-шесть шагов, и он мог бы увидеть что или кто там был, и Атос заколебался, но потом, зло закусив губу, он дал коню шпор и пустил его из рыси в галоп – прямо, без всяких поворотов.
Аньес вернулась назад к себе, прошла в гостиную и остановилась у дверей спальни. Она не сразу смогла ее отпереть – у нее дрожали руки.
- Виконт, можете выйти, он уехал…
Спальня была пуста, окно открыто. Аньес выглянула – снаружи не было никаких признаков коня или всадника, только следы на земле. Аньес села в кресло и обняла подушки:
- Неужели он еще ничего не знает? Или… он так и не признался мне? Что же было в том письме? Рауль мне не скажет. Элизабет тоже, из щепетильности. Все-таки чужое письмо… Но я же так сойду с ума, не зная, откуда ждать беды? А если это какой-то пустяк? Нет, Рауль бы так не волновался. Боже, что же ему грозит? Я должна разобраться!
Она закусила уголок подушки и постаралась успокоиться, чтобы собраться с мыслями. Мысли не слушались и все время возвращались к Атосу, к сцене в гроте, когда он шептал ей на ухо то, что она хотела слышать.
За неимением Атоса, Аньес еще раз обняла подушку, на которую ему так и не пришлось сегодня опереться, и перешла к бюро. Она достала чистый лист и стала писать:

......Письмо на имя графа – прислал друг, предупреждает об опасности.....

Слова «друг» и «опасность» она подчеркнула.

......Опасность была – в поездке? раньше? позже?...............


Подумав, она покачала головой:
- Письмо принесли, когда он был в отъезде, так что…
Она зачеркнула «в поездке» и «позже».

.......Что в письме – неприятные факты из прошлого семьи Рич (по словам Элизабет)...................

- Что-то, что случилось раньше, то есть в прошлом, и факты из прошлого… Кажется, сходится… – Аньес облизала пересохшие губы, – что-то в прошлом, что одинаково касается и Армана, и Ричей, поэтому Элизабет все перепутала. Но она не знает этого, значит, то, что факт касается Армана, известно только ему самому, Раулю и еще тому другу, что предупредил его об опасности. Какая же может быть опасность? Боже, что мне говорил Рауль? Почему я так невнимательно слушала!
Аньес закрыла глаза, стараясь вспомнить:
- Он сказал – «предупреждение о…». Он сказал «предупреждение графу»! Но не сказал о чем! Какая я глупая, сразу подумала о худшем. Но тогда это может быть что угодно! Я не додумаюсь…
Она снова перечитала свои записи:
- Друг… Друг… Если бы я могла узнать кто это, может тогда… Его друзья? Их трое. Будь это кто-то другой, Рауль бы не назвал его другом. Итак, это не милейший герцог Роанок – он в Англии, от него послание шло бы слишком долго, да и, мне кажется, это не в его стиле – рассылать тайные предупреждения. Элизабет писала, что подписи не было и тот, кто принес письмо, не говорил от кого оно. Д’Артаньян? Он мог. Он умен, решителен, умеет действовать быстро. И он неподалеку. Конечно, он мог бы и сам приехать предупредить, но он на службе. Будь это опасность, его бы это не остановило, но если это просто что-то, что нужно знать Арману… Да, д’Артаньян мог бы послать такое письмо – без подписи и с верным человеком. Наверное, это был д’Артаньян. Есть еще господин д’Эрбле, Арамис – как я помню, но я почти ничего о нем не знаю. Где он? Каков он? Хорошо, пока оставим его. Что может знать д’Артаньян о прошлом Армана? Да что угодно! Во всяком случае, точно больше, чем я. А о Ричах? Об их семейных тайнах? Хм… вот тут, боюсь, или ничего, или только то, что знают все. А Арман? Что он знает? Не удивлюсь, если все. И к чему я пришла?
Аньес расстроено скомкала листок. Она уже собралась выбросить его, но вдруг у нее мелькнула тень какой-то мысли и она поспешно разгладила свою записку:
- Тайны… тайны… Вот! «Неприятные факты»! Элизабет вообще написала – «скандальные». Вряд ли это действительно что-то ужасное – такие вещи на самом деле хранят в строжайшей тайне, но, зная щепетильность Элизабет, это может быть что-то вроде… незаконной связи, незаконного ребен…ка… Господи! Рауль? Святые небеса! Рауль – Рич? Нет, этого не может быть… Это… Я сошла с ума!
Она вскочила и заметалась по спальне. Потом высунулась в еще открытое окно и подставила лицо холодному ветру:
- Мне нужно успокоиться. Я зашла слишком далеко.
Основательно подмерзнув, Аньес закрыла окно и вернулась к бюро:
- Итак, допустим, есть незаконный ребенок Ричей. Допустим! Этот факт касается их. Каким же образом это касается графа де Ла Фер? Да, он вырастил Рауля, он называет его сыном, но он ему не сын? Лишь воспитанник? И именно это связывает Армана и Ричей? А что тут скандального? Рауль – незаконный, вернее, уже так давно законный, что это все никого не интересует и никакой тайны в этом нет. А… если наоборот, как раз сын, но его мать из Ричей? У графа была тайная связь с кем-то из дома Ричей, родился ребенок, и граф увез его во Францию? Арман, прости меня, я сочиняю о тебе такие глупости! Но если бы ты сам мне все рассказал! Да, у него могла быть связь… Что это я! Была! – Аньес ревниво усмехнулась, – Рауль тому доказательство. Это, безусловно, его сын, я, глупая, забыла, как они похожи. Значит? Он любил какую-то высокородную даму, какую-нибудь маркизу или герцогиню. Леди Рич, графиня Холланд, герцогиня… – какие у них там еще есть титулы? Любил так, что ради нее скрыл тайну рождения сына, сам воспитывал… Она, наверняка была красива. Он был от нее без ума, как без ума от ее сына, потому что это ее сын! Их сын!
Аньес разрыдалась.
В спальню осторожно заглянула горничная – она уже некоторое время подслушивала под дверями, но не могла разобрать, что там шепчет и бормочет себе под нос госпожа. Громкие рыдания давали Денизе законный повод к вторжению:
- Мадам?
Аньес подавила всхлипы:
- Уйди, у меня мигрень. Если вдруг кто приедет – меня нет. Я сплю. Умерла! Уйди!
Выставив горничную, Аньес заперла не только дверь в спальню, но и дверь в гостиную – для верности. Эти действия дали ей время немного успокоится. Она вернулась к бюро и, дрожа от обиды и ревности, уставилась на свою записку:
- Он и какая-то из леди Рич имели общего незаконного ребенка. Этот ребенок – Рауль. Все правильно, об этом знает граф де Ла Фер – естественно! Знает Рауль – вероятно, ему сказали, когда он вырос, и еще какой-то друг – теперь я сомневаюсь, что это д’Артаньян… Но не знает Элизабет Рич, что тоже естественно. Ее невинность щадили. Рауль, значит, ее родственник по материнской линии. Вероятно, достаточно дальний, граф бы не пошел на сомнительный брак. Но, с другой стороны, теперь мне понятен его выбор – Ричи! Это так похоже на высокородную знать! Всегда в запасе есть какая-нибудь кузина или незаконный сын. Для этого он и вез его в Шотландию.
Совесть заставила ее быть справедливой, напомнив, что сначала граф искренне хотел женить Рауля на ней, но ревность была сильнее. Аньес закусила удила:
- Он просто думал, что Рауль увлекся, но ведь они еще до нашего знакомства уже собирались в Шотландию! Я просто была случайностью. Получается, в том письме упоминались незаконные связи Ричей, что возмутило Элизабет, которая не подозревает, что это все относится к ее Раулю. Тогда понятны волнение и страх виконта. Непонятно другое – кто этот друг и о чем именно он предупреждал? Д’Эрбле? Я ничего о нем не знаю, и этим он, как раз, подходит для таинственного друга. Если предположить, что он знал о связи графа, и знал, кто на самом деле Рауль, то о чем же он мог писать графу? Что их идиллию, где все всё знают, но не говорят, собираются нарушить? Но это все можно списать на сплетни, кто будет слушать? Ну, разве что явится живое доказательство – мать виконта! Эта самая леди-графиня-герцогиня, и возжелает соединения семьи!
Аньес почувствовала, как у нее закружилась голова, пришлось снова сесть в кресло. Она достала с шеи бирюзовый кулон, который теперь служил оправой для медальона с миниатюрным портретом Атоса, подаренным им самим, открыла его и посмотрела в глаза графу де Ла Фер:
- Я… ненавижу Вас. Вы приезжаете сюда, а сами ждете свою леди-герцогиню? «Я Вам верен»! Лицемер! Лгун! Я тебя ненавижу! А я, дурочка, решила, что это опасность! Они просто хотят скрыть от Элизабет, что это мать Рауля. Об этом знают все, кроме нее, вот и всё. Она будет думать, что это просто родственница, а они будут улыбаться за ее спиной и понимающе переглядываться. О, я уже вижу их лицемерные улыбки! Ей, конечно, отведут покои рядом с графскими… Виконт де Бражелон, надо полагать, будет рад. А граф… – Аньес сорвала с шеи кулон, – он уж точно не будет делать возмущенное лицо и пылать гордым презрением как тогда, когда он отчитывал меня за этот самый кулон! Надеюсь, она еще достаточно хороша для Вас, господин граф, потому что между нами все кончено!



Иллюстрация - Стелла Мосонжник.
Размещено с разрешения иллюстратора.