Жизнь длиной в полтора часа

Решение было спонтанным. Или нет?

Точного ответа на этот вопрос у Игоря не имелось. Может быть, в течении нескольких последних дней его посещала мысль о том, что он хочет послушать битловский «Белый альбом», может, нет. Разве вспомнишь такое? Порой, уйдя из дома, через полчаса не можешь сказать наверняка, выключил ли на кухне газ. Что уж говорить про мысли, которые постоянно скачут то тут, то там.

Но сейчас он точно знал, что хочет провести этот вечер за прослушиванием любимых песен. Закинув в проигрыватель тридцать треков, Игорь налил себе чай, устроился в глубоком мягком кресле и нажал на play. Из небольших колонок марки «Sven» донёсся звук взлетающего самолёта, смешанный с динамичным ритмом гитар и барабанов.

«Назад в СССР», - подумал он и закрыл глаза. На его лице воцарилась улыбка, а в голове замелькали образы из почти забытого советского детства. «Как же солнечно там было». Игорь и представить себе не мог, что столько всего помнит о том далёком времени. Но стоило его внутреннему голосу произнести четыре буквы: «С», «С», «С» и «Р», как из недр памяти стали появляться разноцветные картинки. Карусели в парке, кинотеатр «Родина», девочки, играющие в «классики»…

«И вроде ничего у нас не было: ни компьютеров, ни изобилия сладостей и фруктов, ни карманных денег. Но в то же время, было всё: дружба, детские влюблённости, тяга к приключениям, книжки», - его мысли продолжали перескакивать из одного воспоминания в другое. Вот тут ему двенадцать, лето, и он на даче, допоздна зачитывается «Томом Сойером», а тут – уже через три года – в его руках «Виконт Де Бражелон», за окнами июльская ночь, но спать совсем не хочется. «Как будто вчера это было… А если и не вчера, то так недавно…»

- I look at you all, see the love there that’s sleeping, - голос Джорджа на несколько секунд отвлёк Игоря от воспоминаний. Он открыл глаза и, глядя прямо перед собой, внимательно слушал сначала слова любимой песни, а чуть позже соло Эрика Клэптона на гитаре.

«Эти песни будут помнить всегда. Так же, как творчество Баха и Моцарта… Наверное, однажды настанет время, когда живую рок-группу можно будет послушать только в специальном клубе для знатоков и любителей, как это давно уже происходит с симфонической музыкой и джазом. Всё со временем становится либо классикой, либо тленом. Но «Битлз» явно не из второй категории».

Снова закрыв глаза, Игорь отыскал в памяти первое воспоминание об этой песне. Летний вечер, пыльная дорога из одного района города в другой. Ему шестнадцать, он едет на велосипеде и в какой-то момент понимает, что в голове крутится битловская мелодия. Игорь знает, что композиция из недавно полученного в подарок «Белого альбома», но что именно это за вещь? Альбом такой громоздкий, что разобраться в нём во время пары первых прослушиваний не получилось. А запомнить какие-то отдельные песни тем более. И вот, продолжая крутить педали, он мчится домой с мыслью о том, как поставит пластинку и найдёт эту мелодию. Ведь она хороша. Так хороша, что выпускать её из головы сейчас никак нельзя…

Напрасно Игорь пытался вспомнить, какие события были до и после этого момента, откуда он ехал, как добрался домой, послушал ли альбом. Всего этого его память не сохранила. Только летняя дорога, велосипед и музыка внутри.

«А я ведь тогда был влюблён…»

Попытка представить лицо той девочки также не увенчалась успехом.

«Слишком много лет прошло. Только русая коса и большие глаза – это всё, в чём я уверен».

Не мог он вспомнить и чувство, владевшее его сердцем. Жгучее, дарящее вдохновение и лишающее разума. Да, оно было таким. Но эти слова оставались всего лишь характеристиками – описанием состояния, а не самим состоянием. «Только в юности случаются такие влюблённости. Только в юности и больше никогда…»

А потом была армия, свадьба, работа. Сначала контора, а поле распада Советского Союза – офис.

«Не знаю, зачем нужно было менять название, суть-то оставалась прежней», – Игорь вздохнул, мысленно представляя места, где ему приходилось работать. 

«Всё-таки много английских словечек перекочевало в наш лексикон тогда. Запад, вообще, очень конкретно ворвался на территорию бывшего соц-лагеря. Сникерсы, Макдональдсы и прочая импортная ерунда. Как будто у нас ничего своего не было… Хотя в то время, может, уже и не было», - ностальгия по стране, где он родился и вырос, острой иглой колола прямо в сердце. И не смотря на то, что большая часть жизни Игоря прошла уже в России, он никогда не чувствовал себя здесь своим. У него было ощущение, будто его увезли куда-то, похитили из отчего дома, и сколько потом не искал Игорь свою родину, в какие бы страны не заносила его жизнь, всё ему было чуждо. При этом, он не был убеждённым коммунистом, да и не то, что бы верил в заветы Ильича. Просто ТАМ ему было уютно, а ЗДЕСЬ всё стало сводиться к слову «деньги», но, сколько бы их ни было, вернуть себе состояние комфорта не получалось.

«Вот и Пол пел совсем недавно: “take these broken wings and learn to fly”, словно ко мне обращаясь. Я же и есть тот чёрный дрозд, тот невольник. Вот только, кого винить в том, что мне так и не удалось почувствовать себя свободным?»

Взяв со стола чашку, Игорь сделал глоток и понял, что чай совсем остыл. Подниматься не хотелось, но деваться было некуда. Он мысленно перефразировал известную песню всё тех же «Битлз»: «Кипяток – это всё, что тебе нужно», и вырвав себя из уюта мягкого кресла, подошёл к столу.

Из колонок лилась бодрая пародия на белых блюзменов:

- Why don’t we do it in the road?

Игорь снова улыбнулся и, слегка покачивая головой, попытался немного подпеть Маккартни:

- No one will be watching us. Why don’t we do it in the road?

Песня была о сексе, и Игорь невольно вспомнил свою жену и первые годы их совместной жизни.

«А ведь и правда, где мы только этим не занимались. И вроде оба такие спокойные, тихие интроверты, о которых и не скажешь, что у них, вообще, есть секс. Удивительно».

Игорь представил свою жену, но не ту, женщину, с которой прожил несколько лет под одной крышей. Он представил юную и восхитительную девушку. Ту, что вызывала в его сердце нежность и страсть. Ту, с которой не хотелось расставаться ни на минуту.

- Love you whenever we’re together, love you when we’re apart…

«Как же много всего меня тогда не устраивало в жизни, да и по-настоящему счастливым я чувствовал себя очень редко. Но сейчас все эти воспоминания, мелькающие у меня в голове, как будто исполнены солнечного света. А все проблемы и заморочки тех дней кажутся такими мелочными. Наверное, поэтому я помню только то, что они существовали, но совсем не помню их сути. Быть бы мне тогда немного помудрее. Может всё сложилось бы иначе».

Закипел чайник. Игорь плеснул себе в чашку кипятка и, тяжело вздохнув, вернулся в объятия кресла.

«Всё, всё, всё. Хватит уже. Не для того я поставил этот альбом, чтобы грустить весь вечер, думая о том, что было много лет назад».

Он снова попытался сосредоточиться на музыке. Джон допевал «Джулию» - песню, которая когда-то закрывала вторую сторону первого диска.

«Раньше в этом месте нужно было подходить к проигрывателю, чтобы сменить пластинку. Жив ещё рефлекс. Только уже давно ничего не надо делать для того, чтоб альбом играл дальше. Сторона “А”, сторона “Б”…» - он бросил взгляд в сторону ноутбука: «Всё это кануло в лету. Вместе с пластинками, бобинами и кассетами. Проигрыватель и альбом теперь просто рисунки на экране монитора. Сродни воспоминаниям. То, к  чему больше нельзя прикоснуться».

Игорь взял в руки чашку и стал не спеша потягивать чай. Чёрный, крепкий и без сахара. Всё, как он любил.

«Что может быть лучше весенним вечером?».

Песни продолжали сменять одна другую – за блюзом шёл акустический фолк, за фолком – драйвовый рок. И, хотя Игорь уже несколько лет не слушал «Белый альбом», композиции легко угадывались с первых нот.

«А ведь только что вспоминал то время, когда познакомился с этой музыкой, и как при первом прослушивании казалось, что уху совсем не за что зацепиться. Даже не верится. Но так оно и было. И уже позже постепенное изучение этих песен привело к тому, что я распробовал их, и альбом стал чуть ли не самым любимым в битловской дискографии…»

- Sexy Sadie, what have you done?

Услышав эти звуки, Игорь замер. В его голове возникло одно из тех неприятных воспоминаний, которые он всегда глушил в себе и закидывал всяким хламом, переполнявшим память. Но сейчас ему было не по силам бороться с накатившей волной.

Мысли унесли его в старый бар, в пропахшее выпивкой и табаком помещение. Игорь сидел за стойкой и медленно пил недорогой ирландский виски. В баре играла классика рока – от Элвиса до «Нирваны», и в череде радиохитов вдруг зазвучала «Sexy Sadie». Кто-то из посетителей пьяным голосом попытался подпеть Джону Леннону, а Игорь слушал знакомую песню и думал о том, что порой даже хорошая и любимая музыка не способна вернуть человеку веру в светлое будущее.

Это был вечер того самого дня, когда они с женой официально оформили развод. Кольцо лежало в кармане, в паспорте появился ещё один штамп. Казалось, Игорь должен был чувствовать себя более свободным, но с ним этого не случилось. Ему хотелось только одного – забыть всё и исчезнуть.

«Но не исчез. Прошли годы, а я всё ещё здесь».

Игорь снова представил свою жену. Никого ни до неё, ни после он не хотел так сильно.

«Наверное, правду люди говорят – по-настоящему любишь кого-то только один раз в жизни. А если потеряешь этого человека, то никто и ничто уже не сможет тебя спасти».

В голове мелькали лучшие годы их совместной жизни. Годы, когда всё у них было общее – и счастье, и печали.

«В горе и в радости, как говорится в американских фильмах».

Но время шло, и постепенно всё разладилось. Никто из них не понял, как вышло так, что они стали друг другу чужими. Сначала общение свелось к вечернему обсуждению новостей, а потом и вовсе к обмену несколькими дежурными фразами.

«- Привет.
- Привет.
- Ужин на плите».

Но так не могло продолжаться вечно, и однажды это закончилось.

«Каким же я был дураком. Упустил. Позволил всему уйти. Закрутился в суете, в работе, в зарабатывании денег. А ведь всё, что было нужно – продолжать говорить друг с другом, общаться, интересоваться», - Игорь смотрел прямо перед собой, но ничего не видел. Только образ человека, которого он когда-то любил, не покидал его голову. Но она – самая родная, самая близкая была потеряна навсегда.

«Поздно. Раньше надо было думать. Теперь-то уж куда?»

Игорь знал, что она вышла замуж за хорошего человека и родила мальчика. Всё у неё сложилось. Мысль об этом утешала. Он был спокоен за неё, но это не избавляло его от болезненных переживаний.

«Просто не нужно думать об этом. Никогда больше. Пора бы было уже смириться, за прошедшие-то годы».

Он снова собрался и вслушался в музыку, доносящуюся из колонок. Заканчивалась самая тяжёлая песня группы. Заканчивалась криком барабанщика: «У меня уже волдыри на пальцах!»

«Работяга Старр», - Игорь представил его с мозолями на руках. Затем образ сменился, и в его голове был уже не Ринго, а отец. Уставший, с седой головой, посвятивший всю свою жизнь гремящей советской стройке, но так и не увидевший результатов своих трудов.

«Но он хотя бы знал ради чего всё это. У него была вера в то, что его работа не будет напрасной. А я? Зачем я всю жизнь ходил в офис? Разве был в этом какой-то смысл? Разве я делал что-то нужное?»

Ответов на эти вопросы у него не было. И всякий раз, когда они посещали его голову, он старался поскорее откреститься и начать думать о вещах более приятных или повседневных. Обычно это не составляло особого труда. Но сегодня, как ему показалось, был какой-то особенный вечер. И просто так избавиться от навязчивых мыслей и воспоминаний у него не получалось.

«Неужели, эти полтора часа музыки на меня так подействовали? Песни моей юности, которые не дают мне спрятаться от самого себя».

Сразу после ленноновской «Революции» Маккартни отправил всех в эпоху диксиленда:

- Oh, honey pie, my position is tragic…

«Опять Пол со своими меткими фразами».

- Да, старина, положение действительно плачевное, - обратился он к ноутбуку  и снова задумался о последних годах своей жизни.

После развода с женой время начало лететь ещё быстрее. И в каждый свой день рождения, оглядываясь назад, Игорь видел растущее количество прожитых лет. Но эти годы были пусты, как будто он провёл их в коме или во сне. Вспомнить было нечего.
«В памяти остаётся только то, что важно. То, что навсегда», - прозвучал голос в его голове.

Работа, дом, ужин, сериал. И так снова и снова. Пять дней через два, с девяти до пяти. По выходным редкие встречи с друзьями и коллегами.

«Вот и всё, что я видел в эти годы. А где ощущение счастья? Где радость? Когда я вообще последний раз смеялся не над умниками из “Теории”? Да, докатился. Смотрю, но не вижу. Слушаю, но не слышу. Существую, но не живу».

- Can you take me back where I came from, can you take me back?

Он посмотрел в сторону окна. Начиналась весенняя ночь. На куске неба, не скрытом за соседними многоэтажками, уже горели далёкие точки звёзд.

«Как же я устал…»

Откинув голову на спинку кресла, он закрыл глаза. Музыка прекратилась. Следующей дорожкой на альбоме шёл экспериментальный трек, в котором были смикшированы самые разные звуки. Тут были и музыканты симфонического оркестра, играющие невпопад, и выстрелы, и крики, и монотонный голос диктора, повторяющий одну и ту же фразу, и много чего ещё, всё вместе напоминавшее какофоническое безумие.

 «Вот и моё существование где-то там – в этом хаосе», – подумал Игорь. «Я, кажется, никогда не понимал эту композицию, не любил её и частенько перематывал. А вот теперь вдруг понял… Теперь я всё понял…»

Клонило в сон. Мысли начали разбегаться в разные стороны, и Игорь уже не мог распознать, видением было то, что приходило в голову, или воспоминанием. Всё смешалось.

В какой-то момент сквозь дрёму ему послышался голос Ринго:

- Dream sweet dreams for you…

Игорь вспомнил, что на этом пластинка заканчивается.

«Ладно… Завтра начнётся новый день», - подумал он и провалился в глубокий сон.

                Апрель 2017 г.