Шварц

- Ты кто, Шварц?
- Нет, - ответил я. Они покатывались со смеху, сгибаясь и хватаясь друг за дружку, поддерживая себя руками, цепляясь за рукава курток.
- А кто? Как там у вас водится - Шварцман штоли? - и опять почти гомерический хохот, они поддерживали себя, чтобы не упасть, приняли прилично, а тут еще такая смешная ситуёвина. На их взгляд. Молодые, здоровые, веселые, беспроблемные, ну какие проблемы в с небольшим тридцати?
- Ну почему, - сказал я спокойно, - у нас еще и Цукерманы бывают, и Рабиновичи. Если бы я выступал на юморине, а они были бы членами жюри, наверное, они дали бы мне первое место. Их жизнерадостный, по детски откровенный смех наполнил скверик. Они искренне веселились. Они наслаждались, как здорово - подобрался веселый чувак, как здорово - можно посмеяться и оторваться.
Крепыш плюхнулся на скамейку рядом со мной, обнял меня за шею правой рукой и крепко прижался лбом к моему виску. Он был явно сильнее меня, поэтому мои попытки отодвинуться, или хотя бы отжать голову от его взлохмаченного вспотевшего лба ни к чему не привели.
- Значит так, ты, слышь, Шварцман-Рабинович, - жарко зашептал он мне в щеку, слюнявя брызгами мочку уха. - Мы с пацанами хотим выпить. Мы сёдни гуляем.
- Так, -пытаясь крутить шеей ответил я. - А я здесь причем? Приглашаете, что ли?
Те двое, что стояли прямо перед скамейкой, зашлись в очередном приступе неистового веселья. Сидевший рядом резко дернул рукой мою голову к себе и спокойно сказал:
- Подъеб..шь когда я ср..ть сяду. Чмо жидовское.Видишь через дорогу винный ларек? Щас подбежишь туда, возьмешь пузырь, и быстрее к нам. Тогда мы тебя может и отпустим. А будешь долго бегать, так сразу два неси. А будешь выёб..ться, мы тебе щас покажем комедию Вечера на хуторе в рождественскую ночь. Понял?
Я видел этот ларек напротив скверика. Мы договорились встретиться как раз здесь, именно напротив этого ларечка, с Андрюхой Никоновым. Мы ходили вместе в секцию самбо, а потом дзю-до, лет 30 назад, даже побольше, а потом он пошел в спорт очень серьезно, и даже какие-то места занимал на международных соревнованиях. А я ограничился спортом-для-себя, а потом кинулся в подпольную по тогдашним временам группу каратистов. А потом, уже в Бруклине, ходил несколько лет в тайквондо, тренером был кореец Тан, на стене висели фотки, где он участвовал в каких-то соревнованиях, он утверждал, что это Олимпийские игры, а он стоял на ступеньке первого места. Он был классный мастер, бегал по стенам, в переворотах разбивал деревянные доски, с неимоверной четкостью исполнял классические ката. И учил добросовестно. Предлагал всем желающим идти на программу "Черный пояс за 3 года". Но я прекрасно понимал уже, пожив в Нью Йорке пару лет, что это был чистый бизнес. Платите, и вы гарантированно получите черный пояс через три года. Мне хвастаться поясами не перед кем, так что я ограничился регулярными посещениями тренировок с максимальным изучением и приобретением практических навыков. Ну и под завязочку Бразилиан джиу-джитсу, но это была уже сплошная экзотика для меня, так, повыделываться перед самим собой. Какие-то итальянцы в БейРидж организовали секцию, достаточно популярную, но туда такие типажи посещали, прям почти как мои новые "друзья".
Андрюшка стал теперь каким-то крутым персонажем в городе, реально решал неимоверные дела, чего-то где-то разруливал, разрегулировал, и имел офигительный дом с бассейном в самом престижном закоулке нашего города. Каждый мой приезд мы обязательно встречались, вспоминали, эх, времечко наше удалое.
Я видел этот ларек. Андрюшка должен был подъехать с минуты на минуту. Крепыш не сводил налившихся глаз с моего лица.
- Ты все понял, бля.. Бегом, бля..
Ударов десять я, конечно, еще выдержу. Вот хотел же похудеть, вот даже начинал пару раз, так нет, возраст, все такое, лень. Лишние-то килограммчики, причем совсем не мускулы, вот они с боков, и спереди. Ну сам с пяток раз смогу звездануть. Потом скорее всего задохнусь. Это тебе не в 20 руками-ногами махать по полчаса. Сейчас все. Через 30 лет, дыхалки осталось ровно на 30 секунд. Я внимательно смотрел на среднюю точку на скуле крепыша. Пять-шесть ударов у меня есть. Сейчас выкручиваю его руку из-за шеи с перехватом и резким по челюсти. Вырубить наверное не удастся, но опешить он должен. Потом успеть перехватить ногу стоящего прямо передо мной задохлика. Такие всегда норовят ботинком по лицу, причем пыром, носком. Комплекс какой-то, что ли, вот как способ самоутвердиться, - ты вот такой сидишь, а я вот тебя по морде ботинком. Ногу его отведу левой на выпаде в блоке, и потом сразу правой со всей силы по внутренней стороне ляжки, повыше середины, ближе к паху. Должен упасть, отскочить, минут через 10 начнет хромать, и будет так ходить пару дней. Это уже три махания. Последний далековато стоит, до него не дотянуться, так что надо будет вскочить со скамейки, броситься на него головой, оттолкнуть, пробежать 2-3 метра и развернуться, они ведь наверняка захотят догнать, я ведь их добыча, с какой стати они должны упустить свой пузырек, а то и два. Вот тут как раз, прикрывая лицо и голову руками, с десяток ударов по корпусу выдержу. Ну а потом, если Андрюха не подвалит... как то даже и не знаю... Приехал навестить родной город, походил по больничкам, хорошо!
-Ну чё застыл, бля? давай-давай, душа горит, - крепыш вдруг отпустил мою шею, и как то даже ласково приподнял меня за локоток. Второй заморыш подхватил с другой руки.
- Ты пойми, мужик, - задушевно сказал заморыш, - Вот нам догнаться надо, сам то пьешь? А у нас бабки кончились, а у вас, у евреев, всегда вот деньги есть. Вот как-то так несправедливо получается, мы выпить хотим, а бабки все у вас. Так что ты пойди, угости пацанов, а не то мы тебе ебло-то разобьем на хер. Ты же не хочешь, чтобы тебе ебло разбили?
- Нет, - честно ответил я, - Не хочу.
- Ну вот, - обрадовались крепыш и заморыш, как будто мы достигли давно желаемого консенсуса на важных международных переговорах. - Вот видишь, ты же все понимаешь. Я всегда говорил, что и среди евреев бывают умные люди. Давай, - подталкивал меня в спину крепыш. - Давай туда-сюда, мы тебя здесь подождем, чтоб не светиться.
Я медленно пересек газон, прошел по тротуару, перешел дорогу, и оказался у заветного ларечка с батареей бутылок в витрине. В окошке сидел немолодой мужчина и внимательно играл в судоку на вырванном из газеты листе. Всю дорогу, пока шел,
я не оборачивался, представляя смеющихся и поскакивающих от предвкушения выпивки "пацанов", толкающих друг друга локтями, кивающих на меня, и даже возможно раскуривая что-то травяное. Мужчина в окошке оторвался от судоку:
- Вам какую? Самую дешевую, или самую безопасную?
- Мне какую-нибудь паленую, чтоб с первого глоточка сдохнуть, причем сразу троим.
- Не понял, - продавец поправил очки.- Это типа прикол, или проверка какая?Паленого не держим, все по сертификатам. Вот телефон хозяина, но уже поздно, не ответит. Спит должно быть.
- У вас телефон есть, чтоб скорую вызвать если что? - Я спиной чувствовал, что мои новые друзья в скверике начинают сердиться и волноваться.
- А что, у вас мобилы нет, что ли? - удивился продавец.
- Я не здешний, - сказал я и развернулся лицом к скамейке, на которой спокойно сидел еще несколько минут назад.
- Не понял, - просипел мне в спину продавец.
На скамейке никого не было. И рядом. Загорелся фонарь, осветив всю аллейку, притоптанную жухлую траву и окурки на земле. Я посмотрел вправо. Влево. Не понял. Также медленно вернулся к скамейке. Сел. Поймал себя на идиотской мысли, что хорошо бы они вернулись, чтобы спросить, куда это они подевались. В кулаке потели зажатые двести рублей, приготовленные к оплате угощения "пацанов".
Андрюха выскочил из машины, подхватил меня, обнялись, поцеловались. Поехали в ресторан.
- Не бзди, это мой, платить не надо, дашь потом официантке на чай, от меня не возьмет, не принято у нас от хозяина чаевые брать. Ну ты как, как жизнь, - щебетал Андрей, не выпуская меня из обнимашек, усаживая за столик, самолично поправляя скатерть на столе. Официанты и прочие люди, видя как рассыпается перед каким-то непонятным человечком сам Андрей Палыч, изобразили на лицах подобающее ситуации удивление и уважение. Вечер и ужин удался.
Перед тем, как выйти мне из машины, Андрей спросил:
- Ну, когда в следующий раз приедешь? А то может, смотри, чего ты там в своей америчке сидишь? Приезжай насовсем, пожил, повидал так сказать, разницу культур. Возвертайся, хлопчик до дому. А то, неровен час, этими санкциями так забалуетесь, что вообще не сможешь более подъехать. Как раньше, будем вместе на тренировки ходить, праздники там всякие, семьями, вместе, ты же знаешь, как моя Ирка тебя любила, и вообще к вам хорошо относилась, очень.
Он улыбался, обнимал меня. Я обнимал его.
- Да, конечно, может и вернусь, будем как раньше, дружили раньше, будем и сейчас, в начале, и в конце, так сказать, я вообще часто думаю, может и правда возвернуться, а что, дружить, как раньше, что нам может помешать, не, ну правда....
Эти помятые, пропитанные потом и страхом двести рублей я вставил в рамочку, и повесил в своей бруклиновской квартире на самом видном месте. На входе. Прямо напротив двери. Куда бы я ни шел, откуда бы не возвращался, я знаю, мой дом там, где висят эти неизрасходованные двести рублей.