Первый дневник

ДНЕВНИКИ РОМАНТИКА СОЦИАЛИЗМА
ПЕРВЫЙ  ДНЕВНИК
(15.12.1970 – 09.08.1971)
    
15.12.1970. Сегодня я, Валерий Дмитриевич Варзацкий, прожил ещё  один день своей жизни. Мне 20 лет, без 3-х месяцев и 10 дней, и я чувствую себя средне и… в отношении всего средне. Может быть мой стиль удивит потомков, но дело все в том, уважаемые потомки, что мы все договорились писать о чем-нибуть, не утруждая себя долгими размышлениями и правильной грамматикой.
У Требина грязные ноги и он рыгает «со смаком и гиком» (К.Шевчук). А позавчера мы обсуждали орден Требина, который он хочет получить:
    - Юра: Ну и чепуха, медаль можно получить за спасенне утопающего…
    - Олег: Можно зажечь газ и всё загорится.
    - Юра: Бензин воняет, керосин тоже…
    Коля лежит и читает немецкий. По радио говорят о фильме «Оливер». У Юры на правом указательном пальце бородавка.
    - Ю.: А Юрка Коновалов чепуху записывает на маг. Вот я знаю, что один чудак записывает церковную музику.
    - О.: А ты знаешь, что у нас в «научке» десять разделов богословских  книг?
    Оливер поёт: «Ой синк, энисинк»…
   -Ю.: Ложиться спать, ложиться спать. Когда ж его дублируют? Олег, а Олег! Когда ж «Ватерлоо» покажут? Мать честная! Какая зараза налила одеколон в бутылку?!
    Да, мы сегодня все проснулись в 8.15. Но я прорвался в «школу» а Ю. нагло подошел к «ней» после первой пары, которую он пропустил и спросил что ему отрабатывать. А Олег нагло после пропущеной пары сдал «ей» конспект и потом одурел от радости что всё так кончилось.
   
    16.12.1970.     День начался как обычно. Сегодня на первую пару мы не проспали. Звуки гитары вплетались в нестройный хор охрипших от сна юношеских голосов:
   -Ю.: Хочу чтоб была сессия уже! Извелся весь уж-жо!
    -О.: Проще надо быть.
    -Ю.: Какой там  х… уже проще…
    -О.: Славик сегодня зашел. Цап – царап. Тум –дурум – дурум.
    -Ю.: И так же вышел. Валера, вставай! Там – дарам – дарам – гуп!
    
    16.12.вечер.     Пришел Валера Серов.
    -Ю.: Сегодня знаменательное событие. К нам в комнату последний раз зашел Валера Серов.
(Он около месяца собирался делать операцию на ноге, но в конце – концов операцию отменили и он едет домой огорченный и странный с раздвоенной судьбой и огромным желанием к отдыху в хитрых, измученных глазах неоформившегося от безделия алкоголика.)
    -Ю.: …Напиши: «К его любовным мукам прибавился ужаснейший насморк. А он любил долго и отчаявшись в ответе. Угар любви проходил, когда её небыло и снова заставлял страдать всеми признаками отравления угарным газом, когда она появлялась». …И даже Латошинская с ужасом смотрела, когда он вытирал на лекции нос большим пальцем. …Нет, даже не большим пальцем а способом справа – налево, начиная от кисти и кончая ногтем большого пальца.
    -Ю.: Сегодня я кроме любви познал Луи Блана. Его мне выдали после 7-го заказа…
    -Валера: Дай пять, я ухожу.
    -Ю.: На пять – уходи.
    -Валера – Юре: Хороша ты, рыжая гадость.
    -Ю.: Хороша была Наташа
            Краше не было в селе………
            …По райским солнечным садам,
            По рощам первозданным.
            Бродили Ева и Адам,
            Согласно точным данным… (Юрка закрыл глаза и сразу захрапел).
    -О.: Какая-то сволочь украла мою тапку! (Когда он покрыл нехорошими словами всю комнату, тапка обнаружилась в углу).
    -Ю.: Ой! У нас был «Спящий лев» Миндов. Он поведал нам историю как чуть не имел женщину в автобусе. Утверждал , что в тот вечер истекал половой истомой прижавшись к женщине. – У – у – у! Моя байда(то бишь голова) раскалывается. (Юра мажет в носу мазью против насморка. Коляиграет на гитаре. Из бутилки для питья пахнет одеколоном, который Микис влил в воду.).
    -Ю.: Ой, Олег, я вспомнил историю как один чудак добивался дамы несколько месяцев. А потом повел её в театр и на него напала икота… Он там в обморок падал… и дыханье задерживал и что ты хочешь. Только слово хочет сказать - и «ИК!». Ой, это балдёж! Он понял, что потерпел жесточайшее поражение в своей жизни.
    -О.: Операция «Вонючка»! 
    -Ю.: А помнишь, педерастик этот гонялся за бедными  фосфатами…
    -О.: Сегодня ничего, вообщем-то ничего знаменательного не произошло.
    -Ю.: Ты не помнишь, там, в этих «Стажерах» кто был? Ну, этот Юрковский… Да, так вот мне нравится Юрковский. Он обычно ложится на кушетку, говорит:»Нельзя мне сидеть…».
    -О.: А у меня Стругацких нет. Этой красненькой. Ну как она?!
    Опять зашел Валера Серов. Закурил и ушел.
    П и ш е т  О. Дёмин      
    17 декабря. (6.25 вечера).      Прихожу в комнату. Кровати(бельё) перевернуто. Торжествующе – унылый Юра в пальто застилает свою кровать. На столе бардак, пепел,крошки,огрызки, обгоревшие спички. Ругаюсь. Требин уходит за хлебом.
    20 ч. 15 мин.     Требин читает детектив. Миндов настраивает гитару. Валик Елисеев читает о Рерихе. Серов читает книгу. И все говорят.
    18.12.70. Вечер.23.00.     Потеряйко сидит и хавает колбасу, сало и прочая. И не только он а вся толпа хавает.
    -К.Пот.: Ну ладно, я вас благодарю ребята, - говорит он своим чересчур громким крестьянским говором. – Валерык а ты помывся сёгодня. Чыстый сыдыш, як нова копийка. (Коля смачно отрыгнул и довольно засмеялся, радуясь жизни и приближающемуся Новому году). – Поспать бы хлопци. А Олег не моется. Ему нельзя мыться. Он в картинах разбирается.
    -К.: Да, товарищи а есть уже подготовишки. Где они занимаются?
    -Я: На юрфаке.
    (Серов – гад так и не уехал домой! Мы уже подыхаем от него.)
    -К.: Ты знаешь, тем пацанам по 6 лет дали?
    -Ю.: Так много! Ну, не верю! (Юра был присяжным). Дали справочку, пропустил день в «школе». Что они сделали? Ограбили чудака, плащ забрали, часы. Ты знаешь, если они до года сидят, они там работают. Между прочим, в тюрьму попадают неглупые люди.
    19.12.70. Вечер. 10.00.     Играет музика. За столом сидит Валера Миндов(кстати,потомки, это тот самый Миндов. Ну же, вы его знаете!). Коля Шевчук стоит а Олег Дёмин лежит (у него плохое настроение, что-то не то). А Юрка читает. Читает о женщине.
    Ах, эти женщины! Нет, не думайте потомки, что мы были святыми. Жизнь всегда была жизнью и в мире никогда небыло и не будет ничего прекраснее женщины…
    И вот сейчас мы думаем идти на танцы. Ну разве это плохо? А вот этого то мы и не будем разбирать, пусть это будет тайной для вас. Или танцы уже отошли в прошлое? Но в мире всегда остануться люди. Во всяком случае мир без людей нам непонятен. Или может быть женщина у вас уже рожает без вашого участия? Мы, люди 70-х, считаем, что это очень плохо!
    (Слушали все с интересом. Юра читая, на пальцах и репликами объяснял наиболее непонятные места:»Ясно? Ясно. Поехали дальше».)
    А это кто писал? Олег? Миндов? ( Проверка 28.06.71. Сижу дома, слушаю музику: «Здесь у самой кромки бортов, друга прикроет друг…)
   
    20.12.70. 7.30 вечера     А Коля Потеряйко «вышел замуж». В последний путь провожали его верные  друзья и отдали последнюю честь т.т. Варзацкий ( т.е. я) и Дёмин (т.е. Олег). А перед этим море чувств захлестнуло всех нас.
    Требин хочет жениться: - Друг мой, друг мой! Я очень хочу жениться!
     Варзацкий в трансе глубоком.
     Дёмин задумался о дальнейшей линии нашего и своего развития: - Может мы выпьем на его свадьбе?
    Перед К.Шевчуком вопрос: «Выйти ли за неё замуж» сегодня или «выйти за неё замуж» завтра? Поставить ли вопрос на голосование или решать самому?
    Миндов – дилемма: Или выпить сегодня или женившись не пить?
    Фантасмогория чувств, взрыв эмоций, реки «подстольных» поцелуев Дёмина с Требиным продолжались весь вечер. …Упала крышка и истекает время.
    -Я.: Давайте выпьем за Колю!
    -С.Будзарь: Кореш, держись. Ты сейчас выше нашего осмысления, поэтому уповаю только на тебя самого. Я считаю, что сохранив оптимизм сегодняшнего дня на всю жизнь, ты всегда будешь благодарить  этот день. Пью за это.
   
    21.12.70    Характерный признак утра – головные боли, маленькая слабость в ногах. У меня всё вчерашнее слилось в один поцелуй…
    -О.: Что мне теперь без очков делать, вот это вопрос.
    -Ю.: Обожди, ребята, надо ж мне рубахи постирать. А, ребята?
    -О.: Я ж теперь не человек. Читать не могу, писать не могу. (О. от горечи начинает читать немецкую книгу, хотя не знает немецкого.)
    -Ну что, мальчики, уберем в комнате (голос из толпы).
    -Ю.: Ох, поспать бы!
    -О.: Она же объязательно комендантше всё расскажет. О, мальчики! У нас же бутылок много, изда- ди-им! Ха-ха, ля-ля-ля!
    -Ю.: Валерик, ну, как мы с тобой укушались? А? То-то! Только осколки летят.
    -Я: А кто это выжрал «повидлу» вчера?
    -Ю.: Не помню уже… Кто-то ложкой вчера шкрябал… (Ю. с тоской и грустью шмякает сало, повторяя время от времени: - Ой как плохо!!! Ой как плохо!!! Ой, куда же я пойду?!)
    -О.: Гнуснейшим образом оторвали пуговицу… Жаль, что Валеры Серова не было а то побили бы. Я бы первый его – ух, та-ра-ра. Хорошая репетиция Нового года…
    Радио: - Но любовь и стоит на том,
                Что тропинкою, пусть завьюженой,
                До Сатурна дойти пешком
                Чтоб кольцо принести для суженной…
    Олег примеряет очки без одного стекла: - Ну, как смотрится?
    Я: Ой, сними, не позорься.
    -О.: Да, надо снять…
    14.02.71.     Ой, тарзаны, давно ж мы не писали! Да,люди, мир не умер без нас, скорее наше письменное абстрагирование времени умерло без нас и без мира.
    Мы – дети своего времени и я это подчёркиваю ещё и ещё. Мы – люди 70-х годов. И нам присущ дух коллективизма. Мы бежим коллективом на лекции, мы жуём коллективом пережаренный бифштекс в нашей столовой, коллективом смеемся и смотрим в окно.
    Да и ещё раз да! Если кто-нибуть вздумал высморкаться в комнате в чистый, любовно выстиранный доброй «подругой» платок, мы коллективно замечаем: 1)»Эт хорошо!»; 2)»Ну как, хорошо прошло?»; 3)»Хорошо же ты дал!».
    «Подруга» – лицо воодушевленное: - Мальчики, дайте определение «подруги».
    - Шас! Счас я определю! У – у – у (думает, кусает ноготь). И вдруг:
    -О.: Молоденькая редиска в минуты невзгод – и горькая и вкусная!
    -Я:Ну ты выдал!
    Итак, мы болеем гриппом. Грипп – идиотская болезнь и главное, зараза, действует по диагонали в нашей комнате.
    - О.: Ой, я здохну! Ой, держите меня! Коля, что это за «жэншина»? – Олег минуту отупело – восторженно смотрит на бедного Колю, затем переводит взгляд на фотографию. – Нет, ты посмотри, «Тарзан», как она его за талию? Ту – ру – ру, пхе! Там, в театре, мужчины баб хапали…                Пока мы болеем гриппом…
    -О.: (Смотрит в книгу) …и стоянкам, обнаруженым  Э.Н.Дёминым (а ведь Олег археолог).
    Радио: - Твои лобзанья слаще пива и вина… И движется ночная тень (голос  пискляво – тоскливый). Кто она и где она, но душа пленена незнакомкою чудесной (голос философски громкий).
    -К.: Господа, вы жрать не хотите? У?(уже жрет)
    -О.: Что? Ну можно было бы. (Удивительный человек. Говорит и о туалете и о жратве одинаково отвлеченно, выпятив вперед губы и откинув голову назад.). – Эти находки относятся к ранним памятникам Катакомбной культуры.
    -К.: Любовь приходит через желудок.
    -О.: Не-е! По этому поводу женщины говорят: - Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. – В личной беседе мне сообщила женщина.
    -К.: Да, значит Ю. и сегодня не будет.
    Радио: Элегию Глинки «Сомнение» поет Марк Рейзен.
    -О.: А я плевал на условности! Я хочу вот лук и всё.
    Радио: Уймите волнения страсти…
    -О.: Я от горечи целую
           Всех, кто молод и хорош.
           Ты ж от горечи другую
           Ночью за руку берешь… М-да. За руку это, конечно, скромно.
П И Ш Е Т   О Л Е Г
    Под  давлением грубой силы сажусь за тетрадь. Друг Микис Валерке мешает, стенографирую.         -Что-то жрать хочу, света не вижу. – Микис вошел под вопли нас, думающих, что это Требин.               -Валера: Микис, меньше глупостей.
    -М.: Я директивы целый день слышу. Выучил на память. Вот ребята головы поотрезали и держат (снимок южновьетнамцев в газете).
    -В.: Дай для меня интервъю.
    -М.: Какое интервъю?
    -В.: Любое. Что ты любишь?
    -М.: Вареники в сметане.
    -В.: Тоже, что и я.
    -В.: Каких женщин любишь?
    -М.: Блондинистых.
    -В.: Тоже, что и я. Любимое занятие?
    -М.:(Думает). – Сон – самое благородное дело.
    -В.: Как насчет стакана вина?
    -М.: Положительно.
    -В.: Ты любишь симфоническую музыку?
    -М.: Боже спаси! Когда слышу эти слова, хватаюсь за кобуру.
    -В.: Кто любимый спортсмен?
    -М.: Много их.Все. Владимир Гулюткин. Илюша Черкес – 3 метра высотой.
    -В.: А спортсменки?
    -М.: (Задумался. Смотрит в потолок). – Знаешь, я с ними не сталкивался. Положи кусок цыбули на стол. Давай. Что дальше?
    -В.: Ты любишь смотреть художественные фильмы?
    -М.: Да.
    -В.: Любимый жанр?
    -М.: (Шевелит пальцем)
    -В.: Вырази словами
    -М.: Известные актеры, могу штук 20 назвать. С нашого факультета начать. Вот Дёмин – философ – сексуал. Потеряйко – будущий. Поставь пластинку, Чита.
    -В.: Вот поедешь ты в Тюмень…
    -М.: (Поднял руки). Нельзя об этом. Я не патриот, это во-первых. Потом, я не малохольный. В-третьих, есть батя и мать, к работе не приспособлен с детства, мне спортом заниматься надо, штангу тягать.
    -В.: Отношение к философам?
    -М.: Они стукнутые по черепу.
    -В.: Отношение к занятиям?
    -М.:Начинает болеть сердце. Мне нельзя заниматься.
    -В.: Отношение к «гомосекам»?
    -М.: Проконсультируйтесь с Геликом Конем. А я не любитель.
Я  П И Ш У
    -М.: О-первых, я не воспитаный. Можна эту баночку, да? Вы меня все кормить должны. Хочь тоже? Ну я похаваю, потом ты будешь. Ты где живешь,а? Я живу на Украине и говорю «хавать» а не «жрать». Ты знаешь такой остров, Бухта Ванина, там все тебе подобные.
    -О.: Нет- тебе. У тебя прическа как раз хорошая.
    -М.: Пардон , мадам! Я из зоны не вышел! Дабы моя власть, я б вас всех тра – та – та! Тяжко мне с вами… Ой тарзаны, лез я к вам через второй этаж, женщина как увидела – в обморок упала! Сковородку выронила! Там такой вопль по коридору, толпа набежала. Ну я смылся. На хрена ты такой ремешок носишь? Рука ж потеет.
    -О.: Это, между прочим, из Запада мода пришла.
    -М.: Дурной пример заразительный.
    -О.: Микис, надо мне в 5-м общежитии женщину завести.
    -М.: Пошлину сначала дай! -О.: Какую пошлину?
    -М.:Ну ты видал? О-первых, будешь ходить. А у нас, кто проштрафился, три дня дежурит! Ой, нельзя мальчики задним ходом ходить. Николай Иванович, я звиняюсь, у вас ЭТО (туалет) открыто? Да, я считаю это порядочная девочка. Токо она ж худая! Ногы сыни.
    16.02.71     Грех нам, конечно, вести комнатный дневник так непоследовательно. Но время горячее. Крутимся как можем.
    В мире неспокойно. Идет война в Индокитае. Вьетнам уже давно горит. Лаос постепенно загорается. Тревога. Во всех сообщениях дикторов тривога. История  - наш хлеб. Таким хлебом людей не накормишь. Но уж себя-то историки всегда могут накормить тревогой по самую завязку.  На лекциях нам говорят: «Анализ!». В учебниках: «Синтезируйте!». И мы неспокойны. Война не сулит ничего хорошего миру. Нам нужно быть бдительными как пограничникам. Мы запустили три сотни спутников а ОНИ не унимаются. Мы зажгём скоро над их головами  НАШИ искусственные звёзды… И вообще в нашем характере много от звёзд. Но больше всего мы похожи на Венеру, утреннюю звезду…
    Мы родились в крови, своей собственной крови. Мы знаем её вкус, её цвет мы запечатлили на наших знамёнах и мы отвергаем её!!!
    Иногда хочется драться. Драться с ними, капиталистами, буржуями… Побить эти вылощенные морды. Сколько ж можно?!
    Сколько можно долбить, переубеждать,уговаривать, договариваться?! А им, гадам, всё нипочем. Убивают, отрезают головы, фотографируются, стреляют в ухо, в висок, в затылок… А вот каленный армейский штык в животе и тянутся кишки… может зазубрен, как у самураев?..
    Я историк и знаю что в мире пролилось слишком много крови. Знаю наше русское:»Нужно».         Ваня, нужно! Старина, так нужно! Товарищи, так нужно!
    Небо… Нам нужно чистое небо и потому мы не будем бить им морды. Но будьте уверенны , господа, нас не возьмешь! Как говорят в Одессе: «Ваши нумера не проходят!» или «Ваша карта бита!».
    А нам двадцять лет… А как мы гордимся этим, чтоб вы знали!
    А знаете какие ночи на Украине?!
    А звёзды в голубой ночи?!
    А весна в Одессе?!
    Мы не «тутэшни», как говорят украинцы. Но будьте уверены, мы уже имеем достаточно вина Одессы в своей крови. А греки говорили:»Истина в вине».
    Мы – студенты. «Легкая кавалерия», по определению Маркса.
    Греция манит нас тоже. Это удивительная земля, удивительная история. Классика, совершенство духа и тела… Это сейчас тюрьма.
    Мы уважаем греков и верим определению Маркса. Если будет НУЖНО мы будем воевать за Грецию!
    И февраль сейчас и туман во дворе, но ребята творят. Мы работаем много, мы много знаем. А знания нам не только необходимы – мы не жильцы на белом свете без них. Аксиома? Закономерность? Да, но это ещё и социализм. Без него мы – ни шагу от уровня 1913 года. А, между прочим, после 1913 года, верьте мне на слово, намечался катаклизм, типа того, что мы вроде могли быть завоёваны. В мире конкуренции и наживы мог произойти и такой логический абсурд: Украина и Прибалтика – немцам, Донбасс, Дон – французам, Кавказ – англичанам, Дальний Восток – японцам, Архангельск – американцам. Ну, слава Богу, с иронией и радостью думаю я – не вышло. Традиция у нас, у русских, живуча. Мы всегда говорим «Слава Богу», но часто и «На Бога надейся а сам не плошай!».
18.02.71.     Увчерась…
« А Б С У Р Д »
Дождь за окном перебежками,
Только лишь мир  за усмешками.
В чём-то судьба угадалась
В чём-то толпа передралась.
Как же так можно брюзжать,
Если о жизни не знать?
Может нет сухости в жизни,
Может нет в счастье конца,
Может судьба улыбнётся,
Может…
И нету кольца.
Я о кольце обручальном.
Мне как-то всё невезёт.
Собственно, мне безразлично,
Пусть хоть другим-то дойдет!
Всё ведь не ясно!
И в стиле. Тоже неясности рок.
«Может»… Хорошее слово,
Но…, в основном ведь порок…
Да, опорочились подло
В пьянке, веселье, гульбе.
Счастье своё не устроили
И неудачи вобще.
Как же с любовью?
Волнует?!
Точно.
Но радость в груди.
Стать на колени?
Люблю ведь…
Не уходи!
Даже смеяться охота,
Честное слово, смешно!
Как же оно так выходит –
Только назло.
Ну а стихи как?
Вообщем, просто пишу
Как хочу.
Нет никаких притязаний.
Я – человек
И творю!
Творчество!
Замкнутый круг.
Как же могу я работать,
Если тебя я люблю…

    Стих о жизни «Абсурд» опосля доброй дозы спиртного! Как раз всё окей! Ведь поэты тоже «банку дают».
    Видите ли, достопочтенные господа… Гм… Ну, как бы это сказать (самоощупывание, самоанализ, зондирование мозга, психосинтез, мозговая терапия, немного галлюцинации, пардон, и в конце двоякость, полосатый…).
    Решение! Так вот, на чем я остановился? Ага…( потерял нить, потом опять НАШЛА). Это я о себе, как чукча, в женском роде…
    Но это не главное. А что главное?  Ти – ля – ля… Ага! No it is not, no it is not, no it is not… Об чем это я думал? Об нас!
    Усё. Испечено! Пить даже ценно. Почему, вы спросите? Отвечаю. Но прежде…

Н О Г И   У М Е Ю Т   Г О В О Р И Т Ь

    Вот посмотрите, как говорят сапожок и кед.
    Плохо дело – носок сапожка безвольно висит.
    Начался разговор – второй сапожок резко подскочил вверх.
    Теперь кед безвольно лежит, то есть или не понимает, или не дошло, или просто отвергает её сапожковую мысль.
Смотрите, смотрите как крадётся сапожок к кеду!
- Абуды – дили – дили Абуды – дили – дили Абуды – дили – дили Делла нов!
    Ягуар в джунглях, точно! Вот прикоснулся как раз к тому месту где шнурки.
    Кед, по-видимому, понял мысль или сапожок дал ему понять это дело своим прикосновением. Не знаю, но начинает тихонько подталкивать сапожок снизу.
    Представьте… В комнате тепло, на улице дождь. Дождь холодный,но воздух теплый и потому нежно-молочная  дымка. В комнате полумрак. Тихая музыка. Полушёпот. Штора на окне плотно сдвинута, оставлен лишь кусочек света. Сапожок и кед одни.
    Сказочно? Нет, сама сказка. Ведь любовь – сказка. Нет, правда, почему принято говорить о любви тихо, может быть вполголоса? Целоваться тихо и долго хорошо. Когда мышцы несут в себе удивительное свойство, которое не могли описать древние. 
    Любовь и время. Проблема. Я склонен порассуждать об этом.
    Как вы думаете, любовь изменяется во времени? Думаете я буду выдвигать свою гипотезу? Нет, это глупо. За нами 1970 лет нашей эры не говоря о времени до того. Мы имеем тысячи письменных и других источников о людях и истина в том, что гипотезы выдвигать – дело плёвое. Их всё равно опровергнут.
    Дует на меня ветер философии, тянет к отвлеченному. Ну вот: «Мыслю – следовательно существую». Наверное любовь эволюционирует. Собственно, в чем искомое любви как истины могущей быть исследуемой? И как мы можем вообще говорить о любви? Где критерии,люди?! Ну разве мог наш глупый предок 1 млн. лет назад описать свою любовь или отвлеченно беседовать о ней? Нет. Впервые заговорили о любви отвлеченно бездельники, т.е. эксплуататоры ибо «такова селяву» как говорят наши ребята.
    Ну, дальше же, подстегиваю себя и свою кибернетическую машину выше плечей…
    Так вот, человек, говорит Великий Фридрих, прошел длительный путь. Многие за это время судачили о любви. И почему-то вдруг все пришли к единому мнению о ней.

    26.02.71.     Время… Нет в нас этого импульса. Не чувствуем мы его. Летит себе.
    И чего это я такой вялый сегодня? Прямо апатия какая-то…
    Хожу каждый день в кино. Уходят деньги. Не работаю. Не сплю. Снов не вижу…
Ехать?? Или подождать??
Ведь работы много
Кто же сделает её?
Но… в уме дорога.
Мама плачет, может быть,
Меня вспоминая…
Почему ты плачешь, мам?
Глупышка седая
Я люблю тебя не так
Люблю по-другому
Когда плохо. Неспроста
Ведь бегу додому.
Ты кусочок сердца мне
Положила в грудь.
Слышу, плачешь обо мне
И слёзы текут.
Ну, послушай, объясни,
Как там в 50?
Скоро 20 стукнет мне,
Оглянусь назад.
Посмотрю, увижу сон,
Зайчик на стекле,
Майю, клён, сирень, цветы,
Ночи при Луне…
Счастья мало, только грамм,
Остальное – ты.
Незаметная ты, мама,
В жизнь вошла тайком.
Полюбил когда? Не помню.
Может с молоком.
…О тебе писать могу
Долго, без конца.
Никому не дам прочесть,
Ты лишь мне нужна.
Я тобою и горжусь
И не вру ни чуть
Правильно меня пойми,
Ничто не забудь.
Ну, неточно, скажет кто,
Стиль плохой, лапша
Мне плевать! Я мать люблю.
С ней моя душа.

   
С  Т  У  Д  Е  Н  Т  Ы

    Нас много в Одессе и мы живем. Говорят, что студент это вольный стрелок. Глупцы! Вольный стрелок не студент а преподаватель…
    Кто знает нас? Кто ценит нас? Кто надеется и верит?...
    Наша судьба, наша сущность двойственны, сказал бы философ. Согласен. Мы познаем и хотим быть познаваемы. Мы любим и хотим быть любимыми. Мы шалеем от глупой радости и испускаем последние вздохи от глупой грусти. Мы живем. Наша жизнь интересна.
    Но что судно без штурмана?  Что необъезженая лошадь без ковбоя?
    Нас учат. Мы учимся. Стараемся.
    Мы любим хороших педагогов и не любим плохих. Плохих – пока больше. Но ничто не вечно. Всё течет. Так и человеку свойственно совершенствоваться. Плохие преподаватели становятся хорошими. Противоречия нет, всё закономерно. Ведь идет время а оно изменяет многое. Но нельзя из дурака сделать умного. Это точно. Доказано и сомнению не подлежит.
    А студенты умные. Нет глупого студенчества! Есть глупые индивидумы. Это редкость. Но есть маса студенчества. Все комсомольцы. Много коммунистов. Отсюда рождаются самоцветы. Тут творится самоё ЧУДО, куются векторы лучших:
                Студент – академик;
                Студент – космонавт;
                Студент – дипломат;
                Студенчество – коммунизм;
    Маркс назвал нас легкой кавалерией революции. И он был прав. Сейчас мы строим коммунизм. Строим страстно и уверенно. Строим прочно, навсегда. Строим в Сибири, строим в Одессе.
    Учёба – труд. В нашей стране любой труд почетен. Кто посмеет бросить нам в лицо обвинение что это не так?! Ведь мы многое успеваем. Мы «грызем» науку а летом «грызем» мерзлый грунт Тюмени. И потому никому не удастся сшибить нас с ног. У нас, господа, реальное единство теории и практики. Мы привыкли всё «грызть», мы собственными разумом и кровью дошли и до Боярки и до Берлина. При этом мы многое потеряли. Беда была нашей спутницей по вашей милости. Сейчас её уже нет. Есть МЫ, дети и внуки НАС. И заметьте: мы зорко охраняем то, что было завоевано нами – отцами и дедами.
    «Великое Советское МЫ» - сказал Константин Симонов. А студенты – лёгкая кавалерия «МЫ».

    05.03.71     За это время, друзья, я побывал уже дома. Дома всё хорошо и я возвратился в умиротворенном настроении. Впрочем, пожалуй, слово»хорошо» мало подходит. Да, лучше сказать:»Дома всё «окей», всё «нормал», «жить можно». До «хорошо» ещё далеко и не знаю когда оно прийдёт, это воображаемое мною «хорошо». Вы знаете, я даже плохо представляю, что такое «хорошо». Вот есть такие люди, которые знают «его». Они живут в окружении его. Они на 95% всегда веселы, всегда радостны, подходят их сроки и новые «хорошо» сменяют и дополняют старые.
    А я не такой и мама не такая и сестра. Мамино «хорошо» это то чем она сейчас дышит, что, быть может, завернутое в какую-нибуть тряпицу из старого ситцевого платьица, которое бабушка рвет на самодельные коврики, лежит в уголке души. Оно как сказочное яйцо за семью замками и в том яйце – её жизнь. Разобъешь и улетит душа в рай. Объязательно.
    А её жизнь – дети. Я, Майя. Майя своё «хорошо» пока не нашла. Ищу его и я… Вот такие мы все. Вся семья.
    Но кто может обвинить меня в том, что я его не нашел? Кто имеет моральное право на беспристрастное судейство? Никто! Кроме меня самого… Я «есмъ» и властью, данной мне моей совестью,  могу сделать вывод, что судьба ко мне несправедлива. Судьбу я обвиняю, заметьте, судьбу и больше никого.
    Она существует и ко мне пока не милосердна. Живые меня поймут.
    Есть такие, которые, затаив дыхание, держатся за свою удачу, сидят тихо и смирно, боясь её спугнуть. Часто удивляются, что судьба им не изменяет. Боятся, что в любой момент она их таки бросит…
   
    06.03.71     Сейчас мы все работаем. Работаем как работают студенты обычно. Может хуже, но не лучше.
    Курсовые пишем. Третий курс… Ещё 2 года. И вся жизнь… Сколько кому уготовано? Может её и не будет – длинной нестуденческой жизни. Кто его знает. Да и не это главное. Сейчас мы живем мечтами о будущем и это само по себе здорово. Тут мы чувствуем себя «королями». Один мечтает стать археологом, второй – поэтом, третий – писателем, четвёртый – учёным-медиевистом, пятый – заниматься новейшим временем, шестой мечтает о каръере политического деятеля, седьмой стремится стать журналистом. Восьмой грезит о далеких и близких дорогах, о горах и лесах, о тишине и уединении. Девятый – о шумных заграницах, о блеске пляжей Крыма, о машинах, о женщинах…
    Десятый - о тихой сельской школе. Но не смейте удивляться и презирать, разводить руками, стараться «раскусить» затаённое в душе. Не лезьте с глупыми вопросами. Этот человек может лучше всех предыдущих. Он студент, он с нашей серой глины и он не страдает от отсутствия мыслей о славе. Но может быть он мечтает о славе Макаренка и Сухомлинского? Может и такое. Может душу свою он не взял с собой… Прикипела она к земле. И не оторвать, хоть лопни. И вот схоронил он её в бескрайних степях Украины, ушел на 5 лет в город, чтобы вернуться назад. Ушел, не оглядываясь, чтобы не видеть заплаканых глаз матери, её рук, прижатих к подбородку, всей её фигурки, удивительно маленькой, тёплой, мягкой…
 
    09.03.71     Прошел праздник 8 марта. Мой оптимизм выручает меня всегда и везде. Пусть. Да и не только я оптимист. Нельзя найти никого из ребят кто бы не жил им… Ну вот, например, как должен вести себя мужчина или парень, если у него нет девушки? Ладно, у меня на этот счет особые виды, но другие… И девушки ведь тоже хотят дружить… А получается что? Получается плохо. Многие без пары. Страдают, бодрятся, стараются быть безразличными, шумними. Но болеют. Одна болезнь на всех. Они не нравятся – им нравятся. Им нравятся – они не нравятся. 
    Как просто и жестоко. Все умные, все это понимают, почти все знают свои недостатки. И потому мучаются. Но надеются… Этим и живут.
    Но… мне-то доподлинно известно, что 90% из них, «страждущих», счастья в жизни не найдут. Нет, конечно, выйдут замуж, женятся, но счастья не будет. А потом ещё пытаются найти объяснение бракоразводных процессов в социальном базисе. Так то оно так, но как быть с просто несчастливыми, которые женятся из-за того, что некуда деваться? Жизнь ведь строить надо…

    Мне бы хотелось рассказать о людях, которые достойны, чтобы о них говорили хорошие слова.
    Мы – историки и моя вечная тема история. Она вошла в нашу жизнь навсегда. Вошла своими триумфами и трагедиями, страстями и катаклизмами, романтикой и героикой. Писать об истории трудно. Почему? Потому, что нет среди тех  людей, для которых пишу, таких, кто не сталкивался бы с историей. С историей книжной и с историей живой. Нет таких, кто бы не творил истории, не был её объектом и субъектом. Мы все историки, только в разных смыслах этого слова.
    Но, играя различные роли в великой человеческой комедии, мы, участники этого грандиозного спектакля, не одинаково понимаем его. Двое разных людей смотрят на одну вещь по-разному. Это старая истина. Плюс время – наш вечный преследователь.
    Время стирает грани, хоронит не только людей. Оно предает забвению самое ГЛАВНОЕ – МЫСЛИ и ЧУВСТВА. Нам часто не понятны побуждения, мотивы. Теряются связи, пропадает логика. На фоне жизненного фейерверка надо найти Общее, Закономерное.
    Дело это не легкое. Отнюдь не все из нашей разношерстной братии историков постигли эту «науку побеждать». Ещё меньше тех, которые достигли «её сияющих вершин». Но в награду им,  мученикам от науки, лихой скакун – объезженый  Мустанг Истории.
    Итак, мой сказ о них, таких людях, щедро дарящих свои знания нам, пока ещё отрокам в истории живой и в истории – науке.
    …Первое впечатление, которое осталось от встречи с этой женщиной – суровость, ироничность, непримиримость в споре, твёрдость в убеждениях, бескомпромиссность. После первой встречи, точнее, после первой прочитанной ею лекции мы почувствовали себя плохо:
    -Праздники кончились, начались серые будни…, - изрек кто-то из ребят. Но никто из нас, ещё «ходящих по лезвию бритвы», неустойчивых в стенах ОГУ, студентов 2-го «переходного», «решающего», «определяющего» и т.п. (согласно полной грозного смысла классификации деканата) курса не знал, что настоящий «праздник жизни» для нас только начинается.
    Шел 1970 год. Встреча с Ириной Владимировной Завяловой состоялась.
    Она начала читать лекции во втором семестре 2-го курса. Мы вернулись в Одессу после зимних каникул. Был февраль. В городе пахло весной. Как сказал один из героев Паустовского: «Когда из головы выброшен весь мусор, невольно ждешь небывалых вёсен».
    Весна и вправду предстояла бурная. Летняя сессия на 2-м курсе самая тяжелая. И «гвоздь программы» - история средних веков Завяловой.
    Честно говоря, мы удивлялись, что же, в конце –концов представляется старшекурсникам камнем преткновения?! Ведь это период нашей детской романтики! Время мушкетеров и Ришелье, Жанны д Арк и Робина Гуда, Магеллана и Колумба, Дрейка и Писсаро. Это Возрождение – час когда выдающиеся представители homo sapiens настигали истину как раз в тот момент, когда она распахивала дверь в сокровищницу человеческого духа и тела.
    Да, мы знали об этом с детства. И ждали небывалой весны, чтобы снова встретиться с детством, которое было пока ещё так недалеко… Но нас ждало нечто необычное. Ирина Владимировна первая поставила перед нами вопрос : «Почему?» Она заставила нас искать корни явлений, событий, всей епохи.
    Надо иметь большую смелость и такт, задавая этот вопрос  18-ти летним. Постарайтесь, чтобы от них не убежало детство с его романтикой, мечтами. Умейте это! Иначе крах. Не даром 2-й курс истфака считается «переходным», «решающим» а средние века – «гвоздь программы». «Ковать» историков поручалось настоящему «кузнецу».
    Отношение к труду – верный критерий суждений о человеке. Она заставляла нас работать много и упорно, не жалея при этом себя. Это педагог высшей пробы. Из тех, которые згорают на работе. Згорают, но согревают своим пламенем пробивающиеся ростки, давая им жизнь.
    Не было  идиллии на лекциях и семинарах. Кипели страсти. Безчисленным количеством вопросов она заставляла шевелиться те участки мозга, которые должны были анализировать, синтезировать, предвосхищать, взвешивать. Мы чувствовали что это проверка на прочность. В те моменты наша жизнь была борьбой. Только в борьбе человек познает себя.
    Она не хвалила нас за правильне ответы, но небеса розверзались над нашими головами, если несли чушь. Обиды небыло. Средние века требуют рыцарских правил.
    Она учила нас мыслить, находить суть в гениальных строчках общественных теорем Великого Маркса и его друга, Фрэди Энгельса, лучшего философского тактика всех времен и народов.
    Ирина Владимировна отличный рассказчик. Она читает лекции в лучших традициях советского ораторського искусства, рожденного Революцией. Не терпит бессмысленного цытирования – этих наручников ораторской свободы. Её лекции смело можна назвать речами, блестящими по внутреннему содержанию, поданными в острой полемической форме. И как награда – множество вопросительных знаков в конспектах студентов. Студент думающий, творческий – вот её идеал.
    Я подозреваю, что понятия «время», для занятий со студентами, у неё не существовало. Лекции, практические, коллоквиумы, консультации, кружки, курсовые, дополнительные занятия… По количеству времени, которое отдавалось нам, она могла «дать фору» нескольким преподавателям вместе взятым.
    Ещё можно многое добавить, но я ученик её школы. Я сказал о ней главное.
    Главное, Общее, Закономерное именно с тех пор вошли в нашу жизнь. Мы стали полноправными студентами истфака. Тот исторический подход к жизни, тот историзм, о котором мы часто говорим теперь, вошел в нашу плоть и кровь тогда.

    (Без даты)     …Я не думал писать сейчас. Но время неумолимо движется вперед и не оставляет у нас, своих рабов, шансов на програмирование жизни будущей. Кто знает, что будет потом. Где-то  такая история произошла, где-то ещё произойдет.  Мне хочется рассказать о первой любви.
    Я рос на юге Украины в простой крестьянской семье. Первая любовь – первое удивление, первое потрясение, первое предложение сочинения на вольную тему «Моя жизнь», если бы его заставили писать сейчас.
    Я влюбился, ещё не успев прочитать «Три мушкетёра», «Три товарища» и «Два капитана». Это закономерно. Мы, новорожденные 50-х годов росли, набирались сил на земле удобренной кровью наших отцов. Они умирали. Умирали, чтобы осталась жизнь. Ведь смелый, благородный человек под занесенной косой смерти остается таким же благородным. Мы – родившиеся в 50-х, живое свидетельство их благородства. Наши матери, родившие нас, свидетели их благородства. Мы дважды благодарны им за то, что они дали нам жизнь и за то, что они дали нам будущее.
    Брошенные в землю рукой мучеников и героев зёрна бурно произрастали…
    Атом. Космос. Мир. Код. Точнее, символы известные всему человечеству. Три слова, тире, Советский Союз. Вторая половина ХХ-го века.
   У нас «всэ гаразд», как говорят украинцы, с символами. «Хай будэ гаразд» и у вас, современные «Невтоны» из Кембриджа, Сорбонны и Гарварда. Российская земля вдоволь рождает своих «собственных Плутонов» и Невтонов тоже. Быстрых разумом, господа, Невтонов, ежель вам не в моготу пораскинуть мозгами да не натужась поднять тот философско – математический камень, что они вам дарят в свои двадцать с мелочью… (не закончил) 

    09.08.71     Мне снятся поезда. Романтика? Да, наверное. Тягучее и сладкое чувство дороги… Ночи. Тревожное чувство молодости. Прийдется ли когда-нибуть написать книгу? Это вопрос жизни, вопрос моего органического «Я», вопрос существа ради сущности…
   Двадцать лет.  А давно уже летучая мышь романтики будит ранним утром и не дает спать поздней ночью…
    Поезда… Пароходы… Дальние страны… «Каддилаки»… «Мерседесы»… Ницца… Флорида… Форин – оффис… Париж… Вашингтон… Елисейские поля… Коррида… Мадрид… Лондон… Средиземное море… Скачки… Ралли… Женщины… Вернисажи… Пляжи… Тоска.
    О чем? Обо всем странном и необычном как Украина, как наш Юг.
    Море… Рестораны… Острова… Мальта… Онассис… «Кристина»… Кеннеди… «Большой приз»… «Искатели приключений»… Футбол… «Манчестер – сити»… «Манчестер – юнайтед»… «Сток – сити».
    Мысль в полете к совершенству… Мысль в полете к истине… В стремительном броске на бруствер правды… в диком свершении творчества, горячем и нежном как поцелуй Фемиды… в страдании и радости, в любви и ненависти, в друзьях и врагах и в смерти.
    Волга и Днепр… Поезда… Пароходы… Каналы… Прибалтика… МИД… Смоленский бульвар… Счастье? 
    Нет! А когда счастье? Когда я + Тома + поезда + МИД.
    Жизнь… Мне хочется быть с тобой нос к носу. Мне верится в тебя как в миф. Я – рыба, ты – вода. Я – скрипка, ты – Страдивари. Я – книга, ты – наука, ты – доктор от истории. Я – интерес, ты – диалектика. Я – атом, ты – Демокрит.   
    Азия. Волнует меня своими Самаркандами и Багдадами… Хивами и Бухарами… Своими волшебниками и параджами… Своими дамасской сталью, алмазами и золотом… Своими блеском и нищетой…
    Счастье? Где? В коралловых рифах Австралии или в тёплом фосфоре Саргассового моря? В зеленых долларах или фунтах цвета хаки? В Баварии или на земле Шлезвинг – Гольдштейн? А может во фресках Пикассо или чудесах Мартина Нимайера? В театрах или на Монмартре?
    Париж! Моя любовь и мечта. Величие Марианны. Я жду встречи с тобой! Ты слышишь, Марианна?! Я твой раб и сердцеед… Розовый цвет утра наиболее подходит тебе, Париж, моя вечная молодость, моё откровение, моё художественное начало и  моё логическое продолжение. Я ловлю твой голос ночью и страстно желаю видеть тебя в кино.
    Ты знаешь многих таких как я, Париж. Скажи, вот метеориты умирают, не оставив следа в стратосфере, так  в чем же их целесообразность? Зачем они мешают нам спокойно любить и думать ночью, эти песчинки Вселенной? Зачем они напоминают нам об огромном и необъятном? О непостижимом и недостижимом. О катастрофах и вечности.
    Ты знаешь зачем, Париж? Наверное, знаешь. А я вот только сейчас понял. Чтобы мы, люди, думали о Земле. По которой мы пошли первый раз. По которой миллионы лет назад пошли впервые и каждый день начинаем ступать первыми шагами.


Рецензии
"Но что судно без штурмана? Что необъезженая лошадь без ковбоя?
Нас учат. Мы учимся. Стараемся.
Мы любим хороших педагогов и не любим плохих". Валерий, Вы пишите о том возрасте, когда ты на старте жизни и все впереди. 20 лет. Студенты. Да еще в Одессе! Стиль "Дневников" необычен и оригинален. В начале и правда похоже на дневник. Но постепенно переходит на описания происходящего вокруг, а к концу трансформируется в авторскую философию. Мысли, мысли, о сколько же мыслей! Размышляешь вместе с героем, задумываешься о бренном да и не только. Валерий, понравилось! Успехов! Я не прощаюсь. С уважением. Игорь.

Игорь Струйский   20.10.2021 15:03     Заявить о нарушении