Цветы жизни. Глава Александр и Анна

   Анна смотрела на людей, которые окружали ее в повседневной жизни. Она всматривалась в их лица и думала о том, знают ли эти люди, что такое истинное наслаждение. Наслаждение - от которого учащается дыхание, изнемогает в конвульсиях тело. Знают ли они, как наслаждение обессиливает, как оно туманит рассудок, как отбирает понимание пространства и времени?
   Женщины, которых она видела повсюду: на улице, в офисах, галереях… знают ли эти женщины, как сильно можно иметь их плоть? Знают ли они, как сильно и властно мужчины могут проявлять свое признание их красоте, обаянию, уму? Порой казалось, что об этом знала только она.
   Александр… разве может мужчина желать в этом мире чего-нибудь так же сильно, как тела любимой женщины. Наверное может, но только не он. Он вкладывал в свою любовь к ней все, что у него было. Он тащил ее в постель властными и сильными движениями. Он связывал ее руки, которые могли претендовать на, только его, право доступа к ее прелестным областям. Он не позволял ей касаться к самой себе, не позволял говорить, не позволял кричать, пока сам не решал уместность этих элементов. В свои ласки он вкладывал всю нежность, которой снабжала его руки любовь к ней и всю необузданную дикость, которая диктовалось порывами всепоглощающей страсти.
   Каждый раз ему было ее все мало и мало. Анна удивлялась про себя, как ее подруги, да и остальные женщины в целом, были в силах после секса бегать по дому полны сил и энергии – она напротив, не всегда была в силах даже протянуть руку за пачкой сигарет. В таких моментах Александр проявлял свойственную ему заботу: он протягивал зажженную сигарету прямо к ее губам, время от времени разделяя с ней затяжки.
   Мокрая, запыхавшаяся Анна была очень признательна за такого рода заботу. Она лежала счастливая. Она не чувствовала своего тела, ей казалось что она, как маленькое облако. Облако которое летает и смотрит на людей с высоты того наслаждения и удовлетворения, которое мог ей подарить только он.
   Интересно, думала Анна, он в постели со всеми так или только со мной? Но она никогда не задавала ему этот вопрос. Она знала, что это будет ему неприятно, так как в нем звучало сомнения в исключительности ее роли в жизни Александра… сомнения в его словах, которыми он удостоверил ее место в своей жизни.
– Ты знаешь, если бы в этот момент в мой дом проникли воры, у меня не было бы силы им помешать, даже минимально вызвать полицию, – повернула к Александру свое лицо Анна.
– Мне кажется, что это скорей правило нежели исключение: в такие моменты твоя голова более,  чем когда-либо уязвима к дурацким мыслям, – ответил тот, играя волосами своей любимой.
– Прям таки дурацкие, – улыбнулась девушка, – а про что думаешь ты?
– Я думаю, что бы еще такое придумать, что бы у тебе уже не осталось сил даже на “подумать”.