Сокровище среди болот

Серые тучи сгущались над рекой. Подгоняемые ветром волны воздымались над недремлющей водной поверхностью подобно морским чудовищам. Недавно спокойная пучина, прорываемая солнечными лучами, взбушевалась, всполошив спокойный подводный мир.

На волнах между двух берегов борется со стихией маленькая лодка. Стареющий рыбак остался лицом к лицу с природой, и все его мысли, все его движения пытаются отстрочить жуткую гибель на дне бурлящей реки.

Волна накрыла его с головой, вода заполнила лодку почти до краев. Рыбак бросил все силы, чтобы наклонить посудину, и вода вернулась к неукротимому потоку, забрав удочки, однако сеть каким-то чудом зацепилась за корму. Рыбак успел поймать весла и принялся грести к берегу. Река старательно уводила его в неизвестном направлении, будто специально вела на камни, и лодка неумолимо продолжала наполняться. Весла не очень помогали справляться с потоком, но когда он потерял и их, сломав об очередной валун, посудина стала вовсе не управляемой.

Небо к этому времени совсем почернело. Облака выстраивались в пугающие фигуры, которые наслаивались одна на другую и вырисовывали единую картину некого безумного художника. Поток неустанно подгонял лодку, но на это раз вел к берегу. Раздался гром. И через мгновение одинокая прибрежная сосна с треском наклонилась в сторону реки. Обессилев, рыбак мог лишь наблюдать за стремительно надвигающейся участью. Однако на этот раз ему повезло. Дерево упала в паре метров от лодки, подняв сильные брызги, но столкновения все же было не избежать. Посудина с громким хрустом влетела на острые ветки, и одна из них оставила широкую дыру, почти полностью отломав нос.

Лишь благодаря сосне старик смог перевести дух. Успев попрощаться с белым светом, он сидел в лодке, которую поток всеми силами старался оторвать от спасительного дерева, чтобы вернуть того, на кого претендовал. Рыбак боялся лишний раз вздохнуть, так как его посудина опасно трещала. Вот одна из досок не выдержала, лодку несколько раз быстро прокрутило в небольшом водовороте, и стихия утащила ее на дно. Можно было б сказать, что на этом история мужчины закончилась, но крепкие руки, которые старость еще не успела ослабить, уверенно схватились за ветки. Старик начал медленно двигаться к берегу, однако вода оказалась сильнее и хитрее его. Внезапная волна накрыла рыбака с головой, и вместе с горстью песка с мелкими камнями, что врезались на большой скорости в лоб, заставила его пальцы разжаться.

И мужчина отдался смертоносному потоку. Он несся в абсолютной темноте, лишь изредка выныривая на несколько секунд, куда-то, куда известно только ветру и воде. Очень скоро тьма бездны слилась с тьмой сознания, и следующее мгновение, которое помнил некогда обреченный рыбак – он лежит на берегу, и вода выливается из его легких.

Он медленно сел. Было тяжело дышать, жгло легкие, руки дрожали, как и тело от мокрой одежды и холодного ветра, перед глазами стояла мутная пелена. Так старик просидел несколько минут, осознавая, из какой передряги ему посчастливилось спастись.

Однако судьба решила улыбнуться ему еще раз за день. На берегу лежал омываемый успокаивающимися волнами кусок лодки с зацепившейся за него рыбацкой сетью. А в той сети застрял смысл сегодняшней вылазки: мужчина залез в свою посудину, зная, что идет шторм, не за очередным уловом на ужин, его целью был деревянный сундук.

Судьба, скорее всего, ожидала, что старик радостно поднимет голову в небеса, улыбнется, в его глазах запылает радость, и он искренне поблагодарит фортуну за такие щедрые дары. Но рыбак оставался угрюмым, и причиной тому уже было не плохое самочувствие. Гниющий сундук сеял в его сердце печаль и отчаяние. Старик желал, чтобы улов ушел на дно с лодкой и снастями, лишь бы не было шансов его достать. Но коробка с секретом сама пришла к нему, а он не мог оставить ее догнивать на берегу. Ложь бессмысленна…

Ноги все еще одолевала слабость, но рыбак больше не хотел сидеть и играть в гляделки с сундуком. Он взялся за сеть и потащил к своему дому.

Время тянулось невыносимо долго. Боль в мышцах и суставах пронизывала миллионами иголок каждый миллиметр тела. Дом находился в глубине леса, и хоть старик тащился по хорошо протоптанной тропинке, мысль бросить все, рухнуть в ближайшие заросли и заснуть все меньше казалась бредовой. Каждый шаг сопровождался словно тысячей ударов сердца, воздух будто бы не доходил до легких и пот пропитывал и так влажную одежду.

Лес молчал. Птицы испуганно спрятались в гнездах, звери забились в норы и даже насекомые  решили уйти подальше от шторма. Деревья окружали старика бесконечной стеной, казалось, они хотели увести его глубже в свои дебри, и не сказать, что мужчина был против. Сквозь кроны лениво пробивалось солнце, облака нехотя уходили, но ветер жестоко подгонял их, дабы поскорее добраться в другие края, чтобы превратить там все в хаос.

Старик совсем потерялся во времени. Он шагал и шагал, не разбирая дороги, и черт знает, сколько бы он так продолжал, коль не ноги, что сами завели его к порогу дома.

Дверь со скрежетом распахнулась, и мужчина нырнул в знакомую сырость и мрачность. Его жилище начинало понемногу тонуть в появляющихся здесь болотах. Почва медленно превращается в зловонную, прожорливую кашу, что пожирает строение. Стены покрываются мхом как снаружи, так и внутри, пол прогибается от каждого шага и стекла дрожат, поддерживая его. Плачевное состояние, что ни говори, но старик ничего не собирается делать.

Вместе с грустью и унынием мужчину встретил голос, который лился из дальнего угла дома, из-за запертой двери, из вечно темной, но, к сожалению, не забытой комнаты. И голос тот точно уж не заставляет старика торопиться домой.

- Ты принес? Арманд, это ты? Ты принес? – он лился слизким, отвратительным потоком, рябящим и стрекочущим.

- Да, да, - с привычной опаской и покорностью отвечал мужчина.

- Так неси, неси! Чего ты ждешь?!

- Подожди, подожди, надо его открыть.

- И так необходимо было его запирать? Ты все всегда усложняешь.

Арманд ничего не ответил. Он потащил сеть в самую большую комнату. Пол угрожающе, даже с некой обидой затрещал, но угрозы провалиться так и не претворил в жизнь.

Та комната являлась колыбелью порядка в жилище старика – чистая, светлая, уютная, хоть и гниющая, как и другие – все же невозможно защитить одну комнату, забыв про остальные. Два ковра закрывали трещины и жуткие дыры, кресло-качалка и двуспальная кровать создавали иллюзию порядка и спокойствия, а массивный дубовый стол, изрядно облезший, к сожалению, из последних сил задерживал роскошь в этом гиблом месте. Старик оставил сундук в центре комнаты и ушел за инструментами, которые могут понадобиться: ножом, топором, ломом, молотком и зубилом.

Вскоре, изрядно повозившись, он смог освободить находку от сетей при помощи ножа. Сундук сильно изменился с момента, когда мужчина топил его. Весь покрытый мелкими водорослями и противным слоем ила он стоял и  смердел, где-то на крышке должен был красоваться узор алой розы, но, судя по всему, его сняло вместе с лаком. Но внешне плачевное состояние сундука никак не повлияло на прочность: стенки глухо отвечали, когда Арманд постучал по ним, они даже не думали рассыпаться, замок заржавел, но то лишь прибавило к “надежности”. Старик внимательней осмотрел его, чтобы понять, как открыть. Между крышкой и основанием не было зазора – он был наглухо забит песком, рыбак мог разбить сундук, но боялся повредить содержимое, ведь  пропадал бы смысл всей затеи. И тогда Арманд решил выбить замок.

Удары молотка по зубилу разнеслись по всему дому, сотрясая и так дряхлые стены. Дерево было подобно камню, но трещины все же медленно растекались по сундуку. Удар, еще удар, зубило входить глубже, взмах, удар и замок звонко падает на тонкий ковер. Старик смахнул пот со лба, однако крышка была все еще неотделима от корпуса. В дело вступил лом. Изрядно уставшие мышцы напряглись как будто в последний раз, сердце бешено колотилось, пот покрывал изнуренное тело с головы до ног. Глубокий вдох, резкий выдох и сильный рывок – крышка с громким треском улетает в угол.

Арманд ненадолго замер, вглядываясь в темноту сундука, но мерзкий голос вывел его из оцепенения:

- Ты открыл его?! Так чего же ты ждешь?! Неси, неси, неси!

Старик медленно опустил внутрь руки, нащупал там холодный, мокрый металл и осторожно поднял находку. Да, это она. Прекрасная диадема из чистого золота с вкраплениями из серебра, инкрустированная рубинами и изумрудами, купленная в лучшие годы, спрятанная в самые черные дни. И теперь пришло время ей вновь увидеть свет, засиять среди руин и гнили, превращая серость вокруг себя в причудливое недоразумение, фантасмагорию.

- Неси, неси, - продолжал кряхтеть голос.

Арманд согласился, нужно покончить с этим поскорее. Он достал ключ из потрескавшегося стола и отпер вечно запертую дверь.

- О, дорогой, я так давно тебя не видела, - лился голос из слизкой темноты. – Ты давно не заглядывал ко мне.

- Я не мог, - жалобно отвечал старик.

- Ты слаб, мой дорогой муженек. Ну ладно, иди сюда, зажги свечи, взгляни на меня.

Он взял спички, осторожным шагом мужчина добрался до источника того голоса. Чирк, и огонек на длинной каминной спичке задрожал под легкими струйками вездесущего воздуха. С тихим хладнокровием Арманд принялся зажигать свечи на высоких стойках. И вот свет развеял мрак в помещении, где царил последних лет пять. Но дрожащая тьма не пожелала уходить совсем, оставив на стенах, потолке и полу несколько огромных, растекшихся пятен, из которых она вновь возродится, когда уйдет тираничный свет.

- Ну, здравствуй, дорогой.

Арманд стоял, опустив голову, не осмеливаясь взглянуть в пустые глазницы черепа своей жены. Он стоял на трех толстых книгах на покосившемся столе, наблюдая за медленным течением неумолимого времени.

- Прости, - прошептал старик.

- Тебе не за что просить прощения, ты не мог потерять меня. Я не злюсь, я благодарна, а теперь… Подари мне вновь то, что дарил в наши лучшие годы. Посмотри на меня и представь, как я улыбаюсь.

- Нет, я не могу. Я прошу прощения за другое. За то, что я собираюсь совершить…

- О, нет, ты не посмеешь! Не посмеешь! – голос жены изменился до неузнаваемости, он будто пророс ядовитым грибом внутри мозга Арманда, отравляя его.

- У меня нет выбора, я так больше не могу. Это последнее, что я могу для тебя сделать, - старик аккуратно украсил кости диадемой. – А теперь прощай…

***

В день после дождя, а особенно шторма, необычайно легко дышать. Воздух невероятно легкий, успокаивающий, будто бы природа извиняется за то, что натворила.

Сумерки только начали сгущаться. Одинокий старик с трудом вытащил старое кресло-качалку на разваливающееся крыльцо и тяжело рухнул в него. Его взгляд устремился меж долголетних сосен к облакам и рыжему солнцу.

Но шепот, что нес на своих крыльях истинную ярость, еще долго будет сочиться из небольшого холмика возле лестницы, пока старик не забудет про свое давно утерянное сокровище.