Ночь

Время от времени любому желающему выпадает дальняя дорога. Мне досталась такая, что я успел дважды сменить аудиокнигу на музыку и обратно, но ещё даже половины не проехал. Вспомнилось чьё-то высказывание: «Первый признак усталости за рулём – навязчивое желание поменять позу».

Чёрта с два.

Сон ломился в голову с настойчивостью сержанта полиции, а внутренний голос добрых сорок минут уверял: «По прямой-то дороге можно и с закрытыми глазами ехать».

Я пробовал открывать окно и подставлять лицо ветру, выкручивал на максимум громкость музыки, давил пальцами на глаза, но всё зря. Я моргал слишком редко. Окружающий мир казался низкокачественной трансляцией на дисплее видеокамеры.

Поза меня пока устраивала.

— Покупайте сиденья нашей фирмы! — заявил я вслух и потянулся к бутылке с водой.

Внезапно на моем запястье сомкнулось кольцо холода. Я бросил короткий взгляд вправо и снова вернулся к дороге. Оказалось, моя спутница так напоминала о себе. В её глазах читались озабоченность и недовольство. Сонливость отступила, всё интересное только начиналось.

— Привет, а я что-то забыл о тебе. Задумался… — вышло немного растерянно.

— Я заметила. Дурной знак. Всё хорошо?

— А-а, да! Я в порядке, — обман не прошёл.

— Да, да, — улыбнулась моя спутница. — Думаю, самое время передохнуть. Вон, видишь, стемнело. Пора остановиться, выкурить по одной. Давай, например, в том кармане возле трассы.

— Ладно, — я включил правый поворотник, её тон не оставил мне выбора.

До съезда в зону отдыха оказалось каких-то полкилометра, что совершенно меня не удивило – моя компаньонка всегда вовремя. Вскоре мы курили возле припаркованной машины, а до полуночи оставалась какая-то пара минут. Она присела на капот возле крыла, а я любовался видом. Ночной воздух забрался под футболку и слегка щекотал кожу. Постепенно ко мне возвращалась бодрость. Второе дыхание.

Я затянулся и поднял глаза на звёзды.

— Какое небо ты любишь больше всего? — спросила она, проследив за взглядом.

— Мирное, — её это рассмешило.

— Ну понятно. А эстетически? — она потянулась. — Вот я рассветы люблю.

— Рассветы? Закат как-то больше у меня с тобой ассоциируется.

— Ага. А пекарь обожает хлеб. Всем нужно разнообразие, а закаты я каждый день вижу.

— Ну хорошо, с рассветами понятно, — я вытянул руку с тлеющей сигаретой вверх. — А вот звёзды?

— А что звёзды? Ну темно, ну блестят. Я их редко вижу, мне обычно есть чем заняться, — она подмигнула, — да и символизм в них совсем не тот.

— Не скажи, дорогая моя, — я затянулся. — Они являют собой великолепную иллюстрацию времени.

— Говоришь, как пьяный. Это точно табак? — усмехнулась она. — Времени? При ч;м оно здесь?

— Они же типа, — я скорчил псевдофилософскую гримасу, — очень далеко, понимаешь? И до них по щелчку пальцев не добраться. А ещё у нас тут скорость света… Вот и всё. Конец. Мы в клетке времени, а звёзды — еженощное напоминание о существовании этих самых прутьев.

— Оу. Вот оно как. Признаюсь, я ждала, что ты задвинешь что-то подобное. Правда, — она заговорщически подмигнула, — мне кажется, ты осознал факт ограниченности существования независимо от этой романтической иллюстрации.

— Ясное дело. Есть куча вполне будничных напоминаний о жизненных рамках. Те же дни. На рассвете кажется, что он чертовски длинный, а потом вот тебе дождь, вот тебе ранние сумерки, получите — распишитесь, и день пролетел, а ты с дивана не встал.

— Не твой случай.

— Не мой. Но могу и свой рассказать, чего уж тут. Тем более там про тебя...

* * *

Я проснулся. Ночь успела куда-то испариться, и в комнате царил предрассветный сумрак. Ты ещё не зашла, что, если честно, радовало. Рядом со мной безмятежно спал мой самый близкий человек, а вам не место рядом. Аккуратно, чтобы не потревожить сон, я высвободился из уютных объятий и достал из шкафа одежду.

Перед выходом я, как всегда, улыбнулся на прощание.

Ты не заставила себя ждать. Я оделся и только вышел на кухню, а ты уже ждала меня в своём традиционно-утреннем коричневом балахоне. Сначала ты смотрела куда-то в бесконечность за моей спиной, а потом, словно опомнившись, ты поприветствовала меня кивком головы и небрежно поднятой рукой.

Величественная такая – Цезарь, приветствующий римский плебс!

— Доброе утро, — я покрутил головой, разминая шею. — Давно не виделись. Как всегда, не ожидал так рано.

— А я здесь, — поймала мой взгляд. — Покурим?

— Не-е-ет, — растянув гласную, ответил я. — Не прямо с утра, что ты? Может кофе?

— Сегодня тоже откажусь, как и сто раз прежде.

— Моё дело – предложить, — голос прозвучал сонно и хрипло. Мне кофе требовался без вариантов.

Пока я в молчании допивал кофе и наблюдал за тобой в то утро, в мысли закрался странный вопрос: «А моя ли ты всё ещё?» Но я не нашёл ответа. Вечером мы планировали свидание. Но утро – это такое время, когда кажется, что вечер не наступит. Внезапно ты резко опустила газету на стол и развернула её ко мне. Твой пальчик ткнул в один из заголовков.

Дважды.

— Ну как так можно писать? — возмущение проявило твои черты настолько, что на тебя стало почти больно смотреть. — Цифры, цифры, цифры! Никаких объяснений. Кому это вообще надо, если никто ни черта не понимает сути?

— Да чего ты ждала от газеты? Там и про мою работу пишут так себе.

— Так себе? Да тут просто бессмысленный набор букв! Можно же хоть чуть-чуть вникать в происходящее? Вот как я тебе рассказываю – это разве сложно?

— Понятия не имею, почему в мире так много плохих журналистов, правда. Но это вообще не ко мне вопрос, дорогая. Я уч;ный.

— Учёный. Пф-ф, — она закатила глаза. — Книгу обо мне напиши и сразу будешь писателем, дел-то!

— И вот все прям бросятся её читать, ты думаешь? — я скорчил саркастическую гримасу.

— Это зависит от подачи. По технической части вопроса я проконсультировать всегда рада, а уж рассказать так, чтоб люди поняли и им интересно стало, – это за тобой.

— Прекрасно. А что ж тогда сама не напишешь?

— Может и напишу, — ты показала язык и вышла из кухни.

Взгляд на часы подсказал, что пора в путь, и я залпом прикончил кофе. Схватил сумку с ноутбуком и документами, натянул кроссовки и вышел за дверь. Ты без спросу забралась на пассажирское сидение, пока я грел машину. Успела уже сменить одежду на всё кожаное, чёрное и с заклёпками. Это тебе всегда к лицу.

Горизонт окрасился розовым, мы переглянулись, и автомобиль сорвался с места.

В половину седьмого мы уже были на вокзале. Поезд ожидался с минуты на минуту, и на платформе собрался народ. Я засмотрелся на тебя, а ведь ты всего лишь аккуратно прислонилась к стене и упёрлась ногой в старый кирпич. Вот она «кошачья грация». Представление одной актрисы для единственного зрителя. Мне показалось, что время замедлилось, пока я наблюдал путь сигареты от пачки к твоим губам.

— Здесь запрещено курить, знаешь?

— Вот как? Тогда тебе этого лучше не делать, милый, — ты одарила меня одной из «тех самых» улыбок.

Огонёк видавшей виды зажигалки коснулся сигареты, ты глубоко вдохнула, и табак занялся. Мой взгляд скользил от твоих пальцев к губам, провожал выдыхаемый дым и вновь возвращался к изящным рукам. Именно из-за тебя я так подсел на курение. Интимный, сексуальный процесс. Очередная маленькая игра.

Дым быстро рассеивался в прохладном воздухе.

Кто-то кричал.

Звук пришёл ко мне так, словно я поднимался со дна реки. Повернул голову – один человек уже был на рельсах, второй прыгнул следом. Раздался пронзительный свист, заскрипели тормозные колодки – оказалось, поезд уже скользил вдоль платформы. Мир зам;рз между ударами сердца.

Поезд не успел остановиться и грузно прополз дальше, но герой уже тяжело дышал, растянувшись на платформе рядом со спасённым человеком. Ты выдохнула дым и очаровательно улыбнулась, обнажив зубы.

— Это я называю: «не его день».

— А тот, первый, самоубийца?

— Не-а. Просто голова закружилась. Низкий уровень сахара, перебегал, упал. Здоровый образ жизни тоже не от всего спасает, знаешь ли.

— В таком случае все говорят: «его день».

— Ну так я же не все, — ты пожала плечами.

— Ещё можно сказать, что это «мой день». Повезло, как-никак. Если б его не спасли, я бы тут застрял часа на два.

— У нас с тобой, очевидно, совершенно разная терминология, — ты сделала паузу, чтобы затянуться. — Но так и быть, поздравляю, мой счастливчик! А теперь давай, иди уже, — последовал кивок в сторону поезда. — Я тебя потом поймаю.

— Увидимся, — я направился к своему вагону, ты осталась курить возле стены.

Поезда. Время, провед;нное в них, всегда чем-то напоминало мне годы учёбы. Вот сел человек в поезд и знай себе едет. Кто-то в поезде работает, кто-то спит, кто-то веселится, но главными решениями в итоге остаются правильный выбор поезда и своевременный из него выход.

Идеальная параллель. Хотя исправность пути и чёткость работы машиниста тоже имеют место быть.

Я вышел вовремя. Восемь сорок утра. Ты уже стояла на платформе. Роскошное платье чуть ниже колен смотрелось чертовски привлекательно, но циничные ухмылка и взгляд диссонировали с романтическим видом и пробуждали лёгкое беспокойство.

— Сегодня определ;нно мой день! Какая роскошная дама со мной! Ну прям фэнтези какое-то.

— Ва-а-а-у, — гнусаво протянула ты. — Да у нас никак тут рыцарь. Жаль, я не в беде, а то ты бы пригодился. Но спасибо.

Мы дошли до моей работы бок о бок. Несколько раз я чувствовал твои пальцы на запястье, но прикосновения были столь воздушными и мимолётными, что казались случайностью.

Однако я знал правду. Это лишь очередной виток наших отношений, твоя игра. И в этой игре ты одновременно становилась крадущимся охотником и недоверчивым животным, делающим следующий шаг навстречу гостю заповедного леса.

Мне всегда доставалась роль лакомства на раскрытой ладони.

— Прохладный денёк, — заметил коллега у проходной.

— Весьма. Но, может, ещё распогодится, — я изобразил дежурную улыбку.

— Тебе правда холодно? А чего куртку тогда не надел? Я же сто раз говорила – одевайся теплее, или…

— Или ты разорвёшь наши отношения в твоём стиле, да-да, — я закивал.

— Вынуждена. Вынуждена буду разорвать, дурак. В этом вся суть! — твой голос звучал необычно.

— В любом случае мне не холодно, — поймал твой взгляд, — я же рядом с такой горячей дамой!

— Хей, полегче. Не надо тут сексуальных подтекстов, окей? Это всё и так странновато.

— Да это просто комплимент, — я прищурил глаза и чуть наклонил голову.

— Слушай, не первый раз этот разговор. Ты меня знаешь, должен понимать, что играть со мной… Ну. Как. Минимум. Неразумно, — ты проговорила каждое слово отчетливо и серь;зно, словно забивала гвозди.

— Да. Прости.

— Ой, да иди уже, — ты махнула рукой. — Ты там вроде на работу опаздывал?

Далее всё как всегда – много дел. Я консультировал лаборантов в исследовательском корпусе, присутствовал на операции во врачебном отделении, разбирал документы и планировал требуемые серии экспериментов – типичная жизнь, рутина! Часа в три дня, после обеда, эффективность работы окончательно упала и пришло время безделья.

Поел, выпил чай, залез в сеть.

На одном из форумов набрал популярность флешмоб «Один день из моей жизни». И мне попался пост от сумасшедшего экстремала. Начиналось всё обычно – автор описал своё утро и первый кофе, рассказал о том, как ехал до места основных событий, добавил несколько фотографий. Затем он расписал процесс настройки съемочного оборудования и подготовки страховочного снаряжения. А следом шло видео.

Первые секунды в кадре был только автобус, который медленно полз вдоль края моста. Но вскоре камера отдалилась, и взгляду открылось глубокое ущелье внизу. В следующий миг автобус ускорился, а с его крыши спрыгнул человек. Быстро разматывалась тарзанка. Пошли кадры с камеры на голове – мельтешение красок быстро перешло в довольно стабильную картинку ущелья и реки. Автор развернулся на страховке и взглянул на мост, зрителю открылось, как же далеко вверху осталась точка крепления.

Фантастически круто!

Подводя черту, Безумие_Джунглей написал, что на следующий раз он задумал прыжок в жерло вулкана. Я не полез со своими полупрофессиональными советами, как многие, а просто пожелал успеха и добавил пару строк о том, что меня ужасно впечатлили его подвиги.

И подписался на обновления.

Из-за сквозняка пришлось закрыть окно в кабинете, а, обернувшись, я встретил твои глаза. Ты как-то успела пробраться внутрь за моей спиной и уже уселась на рабочий стол. Кошки так делают – секунду назад никого не было, поворачиваешься, а она сидит посреди комнаты и умывается так спокойно, словно всегда тут была. Я прошёлся по тебе взглядом от длинных ног до роскошных волос, задерживаясь на самых привлекательных местах. Ты уловила мою первую мысль и притворилась, что вылизываешься.

Смешок.

— Привет! Никак решила проведать?

— Я решила, — ты пожала плечами, — что тебе может быть скучно одному.

— Как ты прошла? У нас же с безопасностью весьма строго, — на самом деле это был дурацкий вопрос, я просто поддерживал разговор.

— Я всегда буду там, где ты этого хочешь, милый, — фразу украсила многозначительная улыбка.

— И кто из нас жаловался на сексуальный подтекст?

— Даже сейчас его притащил твой извращённый мозг, — ты изобразила взгляд полный снисхождения.

— Видимо, это и держит тебя здесь, дорогая, — я подмигнул.

Согласно кивнув, ты внезапно решила исчезнуть. Ушла так быстро и плавно, словно тебя и не было.

Рабочий день закончился около шести вечера. С первыми шагами на свежем воздухе меня покинула усталость. Погода стояла прекрасная – солнце светило уже не так ярко, как днём, дул лёгкий ветерок. Вот она – настоящая жизнь. Кто там говорил, что она начинается в сорок? Нет. Жизнь начинается в семь вечера!

Зимой – в четыре. Или, может, в четыре тридцать. И вот хорошо тому, у кого зима… или плохо?

Пока я копался в сумке и выуживал пропуск на внешнем пункте охраны, телефон оповестил о новом сообщении. Я прочитал: «Опаздываю, милый. Уверена, ты найдешь способ потратить своё время. С.»

— Конечно, найду! — бросил я вслух, и охранник недоуменно поднял глаза.

— Конечно, найдёшь. Иначе хрена с два ты отсюда выйдешь, умник.

Для прогулки я выбрал парк неподалёку. Там приятно пахло, и завораживал танец солнечных лучей в пышных кронах деревьев. По дорожкам гуляли пожилые люди и дети, мимо носились велосипедисты, а на лавочках выпивали студенты и рабочий народ.

Ранний вечер всегда был лучшей частью дня. Свидания с девушками, разговоры с друзьями, даже минуты ожидания и бесцельные прогулки – всё кажется наполненным глубоким смыслом в красных лучах заходящего солнца. На мгновение мне захотелось затеряться навсегда в этом ласковом свете. Я сошёл с асфальта и углубился в лес.

Музыку было слышно шагов за тридцать. Композиция Blondie — One Way or Another. Ты стояла, прислонившись к дереву, а песня доносилась из динамика твоего телефона. Панковский прикид в клетку и высокие ботинки с металлическими вставками — очередной неожиданный наряд.

— Леди превратилась в бунтарку? Принцесса и копьё?

— Да нет, просто «я и телефон», к чему усложнять?

— Вот сейчас стало интересно, что ты надеваешь для других.

— Для каких других? — вопрос не требовал ответа.

Ты выключила музыку и зашла мне за спину.

— Бродишь тут по парку, затеряться пытаешься… — я почувствовал кончик языка на мочке уха. — А ведь я всё равно тебя всегда поймаю.

Я развернулся, но ты сделала шаг назад и уперла пальчик мне в грудь.

— Вместе до самой ночи, не забывай!

— Ты знаешь… — я выдержал паузу, — а вот теперь можно и покурить.

— Да никаких проблем, — ты сразу же протянула мне пачку.

— Спасибо.

Мы вернулись на станцию. Хорошее свидание – это когда партнёр правильный, остальное не так уж важно. «Наш вечер» представлял собой банальную совместную поездку домой. Поезд летел сквозь ночь. Мы много разговаривали, а ещё больше прикасались. Сумерки превратили окно в зеркало, и взгляд всюду находил тебя. Думаю, из-за этого внимания ты так любила именно вечерние свидания.

Я ощущал чарующие путы, что ты набрасывала на моё сознание. Оно растворялось в тебе, как вода из бесчисленных ручейков, достигнувших границ Великого Моря. Мои эмоции, стремления, желания – все они, даже будучи когда-то яркими и мощными, не оставляли на спокойной поверхности воды ни следа. Мёртвое спокойствие. И это по-настоящему пугало.

Возможно, потому я и не люблю плавать.

Помню, задумался, что вряд ли представляю для тебя что-то действительно особенное. Мне казалось, я лишь разделял твои взгляды на жизнь и совместное будущее. Осознавал суть финала большой игры. Это, возможно, тебя и притягивало. Ты ведь точно такая же.

Поезд прибыл на вокзал через два часа – хоть и с опозданием, но, на мой взгляд, всё равно слишком рано. До полуночи оставалось несколько минут.

Мы вышли на платформу и взялись за руки. Незадолго до выхода ты снова сменила наряд. Результат поражал: серебряная вышивка, чёрная ткань и форма – блеск! Открывая всё, одежда не обнажала и сантиметра кожи.

Минуты уносились, мы шли и стремились оказаться подальше от света фонарей, пока не замерли в кромешной темноте. Там, если пожелать, можно было услышать, как на мягких лапах подкрадывается ночь.

Я не хотел.

— Ну как? Понравился «твой день»? — мурлыкнула ты.

— Да, наверное, — странно, но мой голос едва заметно дрогнул, а я не нашёлся с ироничным ответом.

— Откуда сомнения? Вроде теперь-то всё уже ясно, нет?

— Да, хорошо прошёл денёк. Но не совсем так, как я хотел. Так ведь всегда и бывает?

— Да. Так всегда и бывает, — ты ласково улыбнулась.

— Найдём время на последнюю сигарету? — спросил я в надежде отсрочить прощание.

— Темно, малыш. Нам всем пора.

Ты шагнула вперёд и обняла меня, прижалась всем телом. Прикосновение губ, и я поймал твоё дыхание. Языки встретились, ты крепко сжала меня в объятьях, словно втягивая глубже в поцелуй. Что-то вспыхнуло внутри меня, на миг я физически ощутил, как вращается мир. Какое-то волшебное, потустороннее напряжение наполнило всё тело.

Мы покорили волну, застыли на гребне. Чувство бесконечной правильности происходящего поглотило разум – словно удар молнии пронзил меня с головы до ног, расставив точки над i, перезарядив батарейки.

Поцелуй не прервался, он плавно сошёл на нет. Губы разомкнулись, но ты не отдалилась, позволив мне ещё несколько секунд наслаждаться запахом и прикосновением длинных волос. Ничто в тот момент не имело значения, кроме твоей неземной улыбки и совершенно нечеловеческой любви, сверкавшей в чёрных глазах. Я смотрел в них и видел галактику, необъятные светящиеся облака, мириады звёзд.

Ты оттолкнулась от меня рукой и сделала шаг назад. Всё еще глядя в твои глаза, я глупо улыбнулся. В голове звенело, мир слегка покачивался, словно я уже не первый час был пьян. Ответом стали улыбка и хитро прищуренные глаза… А через секунду ты подмигнула и растворилась в ночи.

И в тот же момент исчезло напряжение. Всё уже произошло, а мне осталось лишь любоваться звёздами, пребывая в полной гармонии с собой.

Закурил. Дым забирался вверх и рассеивался в глубинах неба.

— Как же хорошо! – не сдержался я.

Следом в тишину ворвался сигнал телефона. Кто-то написал ответ на мой комментарий о прыжках с тарзанкой. Спросили: «Вы там совсем ненормальные что ли, чтобы такое любить?!»

Вот тогда я окончательно всё понял. И набрал короткий, но такой важный ответ:

«Просто бессмертные».

* * *

Колёса еле слышно шуршали по асфальту трассы и уносили меня прочь от зоны отдыха. На губах стыл очередной её поцелуй, а я ощущал полную готовность к грядущей двадцатичетыр;хчасовой гонке.

Как только встанет солнце, начнется реальная жара.

Пересчитал сигареты в пачке, которую она оставила на пустом пассажирском сиденье. Внутри было ещё девять штук — в самый раз до рассвета.

Газ в пол.