Грибы

ГРИБЫ
1
В начале осени они поехали за грибами. Сергей такой маленький, худенький бывший повар. ****абол. Одет в триковину и футболку. Николай – высокий, солидный, усатый, бывший мент. На нём камуфляж. Николай рулит, Сергей болтает. В багажнике болтается связанная девка.
- В нашей деревне Нетрезвище, - болтает Серёга, - жил один дед. До войны он был председатель колхоза, в войну стал предателем, после войны опять руководил хозяйством. Так вот он знал как привадить к себе баб. У него было тайное оружие – рогатка.
Николай удивлённо поднимает брови.
-То есть, он вставлял им один палец в ****у, а другой в жопу. Ох, те тащились ****ый случай.
Николай улыбается в усы.
- Мы вот тоже, - говорит он басом, - когда в ментуре работал, долбили в троём одну тёлку из медучилища. В итоге двое подхватили трипак, а я нихуя. Русская рулетка хули.
Серёга смеётся.
Они подъезжают к лесу.
- Теперь, - говорит Николай басом, - выпускаем девку. Берём след и она выводит нас на грибное место. У ней чуйка.
- Тебе виднее, ты же легавый, - улыбается Серёга.
Вечером они ели грибы и смеялись как идиоты. Горел костёр. Возле него валялась связанная девка. 
Весь следующий день они собирали грибы. Разошлись по лесу. Девку тоже развязали и пустили на сбор голую. В лесу никто её не увидит всё-равно, разве что леший какой да нахуй ёна ему нужна беззубая. К вечеру собрались у костра. Девку связали и положили поодаль. Стали жрать. Жрали-жрали, после Николай заговорил:
- В Афгане когда были, там мирных жителей нет вообще. Все воюют. И женщины и дети. Мы всех мочили. Женщины они у них ещё хужей мужиков. Злые как черти. А дети рождаются с автоматом в руках. Все воюют всю жизнь и уже много-много лет. И живут только на маке. Караваны верблюдов с чистым героином расходятся по всему свету. Кроме мака у них ничего не растёт. Но  под землёй полно всякого новейшего оборудования и полная связь со всем миром. А они сидят, пьют чай и курят гашиш. Спиртное то им запрещено.
Серёга молчал и думал о своём. Об Ираке, где шииты ****ятся с сунитами, о Сирии, где валит густой чёрный дым и всё покрыто мраком, о Миссопотамии… Иногда он вдруг совершенно беспричинно орал что-то невнятное или громко на весь лес смеялся. И вдруг вопрошал у Лешего, что прятался гдейто рядом: не русофоб ли я?
- Ты ****ь, Серёга ****абол, - иногда лениво отвечал из ближайших кустов Леший.
- Но ведь кругом столько русофобии и ****ского либерализма. Ажнуть страх берёт.
- Ничего нихуя не боись, паря, - усмехался Леший. – С нами крёстная сила.
И уже не в силах сдерживать себя хохотал на весь притихший лес.
А Серёга продолжал со стоном про глобализм, арабов и гейропу.
Связанная девушка ни о чём не думала. Она молча смеялась над прикольными мужиками, ей всё было до ****ы. Звали её Юля. Смуглая. Похожа немного на татарку. Переднии зубы почти все выбиты. Она немного шепелявит. Небольшого роста. Лет двадцати пяти. Деревенская. Она часто повторяет вслух :
- Я девка деревенская, не какая-нибудь интеллигентка вам.
А потом:
- Вспод замлёй полноух, а мытакие едем-едем и вдруг на повороте – ***к и ****ец. 
Из чащи леса доносилось:
- ***к, ****ык, ку-ку.
Это теперь Юля плохо говорит, ходит только на четвереньках и ****ся исключительно раком. А ведь раньше…
Но надо  замолвить пару слов о Лешем. На самом деле он никто иной как наш друг Лёша-иконописец.
Лёха такой длинный, худой, нескладный. В первый день в Заре всё рассказывал нам как он расписывает храмы, делает богоугодное. На второй день прилично напился и заявил что бога нет, что он воевал в Чечне и убивал людей. Потом как-то раз пришёл в наше кафе уже почти готовый, добавил и начал на всех наезжать. В итоге упал под стол. После этого его никто не видел. И вот вишь оказался Лешим в этом глухом лесу.
- Поди сюда, Серёга, - услышал Серёга ночью призывный голос. Во тьме светились два красных глаза. Сергей пошёл на свет.
- Расскажу я тебе одну историю, - говорил Леший где-то совсем рядом.
Серёга присел и приготовился слушать.
- Расписывал я одну церковь в провинции. Целый день трудился. Устал и пошёл спать в сарай на сено. Сразу заснул как убитый. Ночью мне приснилось, что кто-то делает мне минет. Открываю глаза – отец Анатолий.
- ****ь! – заорал Серёга и кинулся прочь. «Заманивают, соблазняют, суки глоболисты!», - стучало у него в голове.
У догоравшего костра слышалось женское бормотание:
- Грибы, грибы, грибы, гробы, гробы, гробы…грибы, грибы…гробы, гробы…
Связанная девка Юля когда-то была ничего себе такая, но в последнее время сильно опустилась. Речь её всё больше становится несвязной, передвигается только на четвереньках, жрёт руками, ****ся исключительно раком.
Когда-то у Юли были длинные красивые волосы, каскадом спадавшие на плечи. Она любила попрошайничать. Например, читала на улице монологи Гамлета на английском за стакан вина. Некоторые интелы, которые тогда ещё были живы, подавали девушке. Когда менты забирали Юлю за чтение Шекспира на английском, она сразу начинала кричать что ****ся только раком, и её отпускали. А теперь она уже и по-русски плохо говорит.
Она вся высохла в былиночку, а вместо роскошных волос у неё голый череп.
Грибы в ту пору удались. Им не было конца. Они жрали их каждый вечер. Наконец Николай как-то ночью впал в депресняк. Ему казалось, что они никогда не выйдут из этого ужасного леса. Да и давление ****о не по децки, а он забыл взять с собой нужные таблетки.
- На ***, - говорил он раздражённо полуспящему Серёге, - надо забанить усю русскую литературу. Помнишь Екатерина говорила Радищеву, что ён бунтавщик хужей Пугача. А Пушкин, сукин сын, что писал про царя, типо, самовластительный ты злодей, тебя, твой трон я ненавижу, подонок ****ь. А Чернышевский вабще звал Русь к топору, пидор. Горький, козёл, открыто призывал к революции. Помнишь эту шнягу про Буревесника?
Серёга сонно кивал. Только под самое утро он слегка ожил и пробормотал:
- Топор это хорошо. Как же в наше время без топора ходить. Вот в нашей деревне Нетрезвище жил один мужик, который зимой ходил в нагольном тулупе и мог выпить зараз бутылку водки. А уж потом занимался делами. Помер конечно потому что перешёл на самогон, который гнала у нас одна уёбишная баба с добавлением куриного помёта и димедрола. Сколько мужиков от этого сэма тады помёрло. Вот я и хотел её топориком по черепушке
- Походу мы уже никогда из этого ****ского леса не выйдем, - паниковал Николай. А Грибы всё не кончались.
- Походу, ДА! – заорал вдруг Серёга. И дико захохотал.
- Какие ****ь мудаки, - бормотал в кустах Леший. – Ёбнутые долбоёбы.
Юля весь день блуждала по лесу и вконец заблудилась. Видела кикимору, бабу-ягу, двух пидорасов, медведя на задних лапах, серого волка с улыбкой до ушей, её укусила бешеная лесица… И вдруг вышла на трассу. На радостях стала раком и заржала. И вот тут на неё резко наехал, вдруг выскочив из-за поворота, тяжёлый КАМАЗ.
***к, ****ык, ку-ку. 
2
Серёга и Николай раскидывали асфальт. Мимо проходил Эдик, бывший охранник. Как всегда весёлый, слегка ****утый. Сказал что идёт за грибами. Николай оживился. Спросил что будет, если со всей дури ебануть чела по голове лопатой. Серёга громко захохотал, Эдик ухмыльнулся.  Николай вспомнил один эпизод. Как-то была у него девушка, которой он очень хотел засодить, но она не давалась. Так и эдак к ней подъезжал – бесполезно. А тут попались ему кожаные обрезки и решил он сделать плётку. Получилась неплохая, а ручку придел вообще шикарную как у Мерседеса. Через какое-то время один друг подарил ему наручники. Второй друг – собачий ошейник, а третий – страпон. И вот с этими подарками Николай и нагрянул к Юле. Было ей тогда восемнадцать лет. Красивая  девушка из деревни Нетрезвище.
Эдик долго не задержался с ребятами. ****аболы, думал он про Сергея и Николая. Пошёл дальше, напевая под нос: Грибы, грибы, гробы, гробы. До леса было недалече. Он миновал озерцо, где водились окуни, карпы, щуки, караси… Рыбаки торчали здесь зимой и летом.
- Мудаки ****утые! – крикнул им Эдик. Они ноль внимания. Два мужика ушли с головой в рыбалку и уже ничего вокруг себя не замечали. Долбаёбы. Эдик  знал одного из них, таможенника, жена которого, такая нечевошная бабёнка, любила повторять, выпив водчёнки: муж на рыбалку, а я на ебалку. Эдик не раз пил с ней в отсутствии этого пузатого Димы, который пошёл в натуре на уху. 
Эдик шёл по липовой аллее. Невдалеке виднелись графские развалины. Когда-то он **** там парализованную графиню. Совершенно обесдвиженную. Муж её во-время бежал и до сих пор гдей-то прятался. Мужики пользовали графинишку на халяву.
Он миновал деревянную церквушку и небольшое кладбище.   Звонили к вечерней. Лес был где-то рядом.    
3
Юля родилась в грибном месте между Упокоем и Нетрезвищами. Родила её мамка в самосвале, на котором везли асфальт. Выпила самогонки, заторнула беломориной и крякнула. Юля росла без отца и матери как попало. До того как Николай пришёл к ней с подарками в виде плётки, наручников, ошейника и страпона, она уже побывала в нескольких переделках. Однажды с одним там малолетним Мишкой они угнали трактор Беларусь и ****улись на нём прямо в тот самосвал с асфальтом, в котором её родила покойница мамка. Асфальт был горячий и Мишку  накрыло волной, а Юлю пронесло.Она ебанула ещё сэма и залегла спать в канаву неподалёку. Стояла поздняя осень, но грибы ещё водились. Они водили хороводы, пели весёлые страшные песни, орали по звериному, блеяли по собачьи и мявкали по свинячьи. Юле снились яркие клиповые кровавые сны. Когда  она проснулась и очухалась, то свободно владела английским и могла легко зарабатывать  деньги чтением Шекспира. Менты её шугались, потому что она сразу начинала орать, что девка она деревенская никакаянибуть интеллигентка и  ебётся только раком.
4
Эдик шёл тёмным лесом. Деревья были большие раскидистые, большей частью высохшие и являли собой вид отвратительных чудищ и страшилищ.   Порой приходилось продираться сквозь их замкнутый строй. Они же, суки, хватали Эдика и не пущали. Обдирали до крови. Он материл их по страшной силе. Орал: козлы, гондоны,пидоры, америкосы ****ые! Они злобно урчали. Эдик один *** шёл на пролом. Его  пёрло по страшной силе. В дурной бошке ебоната звучали то траурные марши, то бодрые бравурные мелодии, то что-то вообще лихое разудалое как ёбтвоюмать. Грибы тоже выёбывались повсюду. Они зырили на него и хитро подмигивали. Водили вокруг него хороводы и пели матерные частушки. Пытались его запутать. Он обзывал их козлами и пидорами, глоболистами и либерастами. Они строили уморительные и оскорбительные рожи. Называли Эдика конченым мудаком и киловатым ватником. Он сбивал их ногами, злобно топтал, плевался и ссал на них. Но они вдруг выстраивались то в шеренгу, то в колонну по четыре и бросались на него с протяжным воем. 
5
Николай и Серёга бросили лопаты, присели на обочине и стали жрать грибы.
- Да, ****ь, - начал размышлять Николай, - когда же там, *****, ***нёт?
- Что ***нёт и где хуйнёт? – заинтересовался Серёга.
- Да в Йоллоустоуне нахуй. Заебали уже америкосы.
Стояла жара. Грейдер или сломался или шеф пожалел денег. Они раскидывали асфальт вручную.
- Вот скажи мне такую вещь, - обратился к товарищу Сергей. – Ведь мы же хотели тогда сожрать эту Юлю?
- Ну да, а хули? Ты же повар говорят классный. Захавали бы девку с грибками за всю беду.
- Зря мы её распустили, дали волю по лесу бегать.
- Кто ж знал. Она совсем уже отупела и даже говорить членораздельно не могла.
Оба мужика крепко задумались. 
- Слыхал что в нашем лесу нашли мёртвую девочку, - сказал Николай задумчиво.
- Изнасилована и зверскти убита. Она заблудилась.
- А где была мать, мне интересно? Эти ****и только о мужиках и думают.
- Девочка часто гуляла одна по лесу. Если ты заблудился, первое надо смотреть где солнце. Или выбрать более-менее открытую полянку и сидеть там, а не бегать по всему лесу.
- У меня на члене тату двухглавый орёл, - сказал Николай, резко меняя тему.
- Больно, наверное, было, - обеспокоился Сергей.
- Зато державно и патриотично.
Помолчали, пожевали грибов.
- Хорошая всё-таки Юля была, - заключил Сергей. – Помню у неё даже князь Владимир однажды замироточил и бурно кончил.
- Ведьма хули говорить, - сердито буркнул Николай.
Они съели по грибу, помянули девушку.
6
- Или вот ещё, - рассказывал Сергей. – Иду как-то вечером к себе домой и в кустах возле развалившегося сарая стоит девушка и жалостно на меня смотрит. Сразу понял, что хочет выпить.  Мне то по херй, я чел грибной. Но девку пожалел. Сбегал к себе, налил из бидона в алюминивую кружку самогона. Девка выпила и стала рассказывать. Оказывакется совсем недавно у неё была машина, новенькая ауди.  Поехала она кататься и по дороге выпила бутылку водки. Ну и врезалась в самосвал с асфальтом. Если бы была трезвая, точно убилась бы насмерть. С тех пор пьёт и не может остановится.
- Как её хоть звали? – спросил Николай.
- Звали её конечно Юля.
- А когда это было?
- Несколько лет тому назад. 
7

Эдик наелся грибов и присел рядом с Лешим.
- Хочу тебе исповедоваться, - заговорил он тихим голосом.
- Чур меня, - прошептал Леший и отстранился.
- Да, было дело, - продолжал Эдик. – Про девчонку эту слыхал? Так эти ж я её порешил. Что на меня нашло, не знаю. Шёл себе по лесу, пел песни, а тут она. Говорит: я типо Маша, убежала от медведей. А я ей: ну, сучка, от меня не убежишь. И начал её кромсать грибным ножом.
- О, ****ь! – вскричал тут Леший и подался назад в люди.
Сергей в это время плясал и играл на бубне. Он безумно крутился, подпрыгивал, входил в транс. Вызывал дух погибшей девушки Юли. И она явилась. Сразу попросила водки. Он дал ей самогонки из бидона. Потом уже на коленях она молила не выгонять её, дать ей шанс, она будет вести себя тихо как мышка.
- Хорошо, - согласился Серёга. – Но для начала получи в бубен.
8
В воскресенье Серёга и Николай подъели с утра грибков и пошли в парк покрутиться на карусели и поесть мороженного.
По дороге ****аболили.
- У нас в Нетрезвище, - рассказывал Сергей, - один мужик подхватил трипак. Накупил всяких таблеток, лечил-лечил, ничего не помогает. Капает и капает. Тогда пошёл к бабке. Та поссала в банку, чевота пошептала и говорит мужику:
- Сховай банку и никОму не кажи. Попей зелья три дня и всё снимет.
Сделал мужик как бабка сказала и через ровно три дня у него трипак как рукой сняло.
- Сила заговора хули говорить, - сказал Николай. – Вот у нас в деревне Сычи тоже чужаков не любят. Если в наш бар Корова другой раз америкос какей заглянить, ребята сразу мочат его на глушняк. Потом садятся на улице в кружок на корточках, как зеки, жрут грибы и ждуть кады там в Йеллоустоуне ****анёт.
- Ну, правильно, - согласился Сергей, - заебали пиндосы уже конкретно.
- В Сычах дурка есть для политических. Так там недавно дураки санитарку съели.
- Во как, - удивился Серёга. – Ето их наверно слишком хорошо кормят что на человеченку потянуло.
- Не знаю, - протянул Николай задумчиво. – Только умяли бабу моментально, одни резиновые сапоги от неё остались.
- Одно слово – политические, - заключил Сергей.
Они вошли в парк, купили по мороженному микс и направились к каруселям.
9
Прошли годы. Однажды дождливым летним днём Сергей поехал на велосипеде за грибами. Было грязно, скользко, мокро. Город кончился, начались брошенные деревушки. В одной из них Серёга сквозь пелену дождя увидел женский скит. Послушницы сидели кружком прям на сырой земле и жрали грибы. В одной из них Сергей признал мёртвую Юлю... И разом охуел.