Борьба за женщин-2. Глава 5

(Подглавы имеют свою очередность, независимую от очередности глав. Поэтому эта глава начинается с 8 подглавы).


8

     Лум взял теперь за правило в то время, когда приближается ночь, и попа-дается по пути дерево более-менее годное для ночлега, сразу устраиваться на нем для сна, хотя до наступления сумерек еще мог бы пройти немало. Так поступал, чтобы избежать затруднения, подобные тому, с каким столкнулся, когда пришлось возвращаться к дубу, на котором ночевал первый раз. Это позволило также лучше высыпаться и восстанавливать силы для продолже-ния пути.

     Когда в суме было мясо, Лум, конечно, не мог использовать ее в качестве подстилки для сидения во время сна на развилке дерева. В таких случаях подкладывал под себя густой пук нарванной травы, плотно примятой и, что-бы не рассыпалась, особым образом обвязанной веревкой: юноша был рад, что не выбросил ее, когда понял, что она не пригодится для той цели, для которой была сделана.

     В одной из рощ сломал довольно толстую ветку дерева. Удалось это сде-лать без рубила только благодаря огромной силе: далеко не каждый муж-чина даже того времени справился бы одними руками с веткой такой тол-щины. Лум переломил ее в нужном месте об колено, оборвал с одного из обломков (не без помощи, конечно, крепких зубов) веточки, и получилась неплохая суковатая палица, одно из самых первых видов холодного оружия.

     Через день наткнулся на большую россыпь кремня. Нашел среди камней такой, который формами и размерами очень напоминал резец. Стал обраба-тывать его другим камнем. Поскольку природа за нашего героя уже сделала значительную часть работы, ему не пришлось долго обивать заготовку. Ско-ро из-под рук Лума вышел неплохой острый резец. Конечно, мастер сделал бы лучше (у кроманьонцев, как и у неандертальцев, были специалисты по изготовлению кремневых изделий). Все же и такой резец молодой охотник счел ценным приобретением. Из-за необходимости спешить особенно радо-вало то, что работа не потребовала много времени.

     Собаки шли за ним три дня. За это время им не перепало от него даже ко-сточки, поскольку Лум запасся только вырезками мяса, а им делиться с ни-ми, конечно, не собирался. Надежда на отбросы обманула попутчиков. По-рядком проголодавшись, они на четвертый день вынуждены были покинуть его общество и отправиться на охоту. У Лума еще оставалось четыре куска. Правда, от них уже исходил дурной запах, но молодого охотника это ничуть не смущало, ибо первобытных людей, с их крепкими желудками, не волно-вали такие пустяки, как срок годности продуктов питания.

     В конце дня Лум забрался для ночевки на дуб, растущий на краю рощи. Место это ему понравилось не меньше, чем то, которое он впервые исполь-зовал для сна на дереве: и сидеть было удобно, и все пространство, где мог-ли появиться ронги, хорошо просматривалось, в то время, как сам он не мог быть им заметен в густой листве дерева. Да и комаров не было, поскольку место это обдувалось ветерком. Перед Лумом зеленела большая поляна, которая в лучах заходящего солнца приобрела рыжеватый оттенок. За нею темнела коричневато-лиловая дубовая роща, из которой наш герой недавно вышел. В такой цвет она окрасилась, потому что в предвечернее время мно-гое, что оказывается в тени, обретает подобные оттенки. Горы, среди кото-рых он бежал, спасаясь от ронгов, были уже так далеко, что только вершины их едва-едва выглядывали из-за рощи.

     Из нее появилась и направилась прямо сюда собака. Она бежала так, как бегут обычно хищники, которые идут по следу, – низко наклонив голову, время от времени приостанавливаясь. Лум почти сразу узнал ее: это была одна из тех собак, которые увязались за ним и которых мы стали называть его «нежелательными попутчиками». Лум приметил, что она прихрамывает и время от времени бежит на трех ногах, одну поджимая под себя. Он дога-дался, что эти собаки снова с кем-то сражались. По всей видимости, одна по-гибла, а оставшаяся в живых получила серьезное ранение.

     И тут произошло то, чего наш герой никак не ожидал от себя: он, привык-ший ненавидеть собак, как и волков, вдруг ощутил жалость к этой собаке. Как и любой нормальный человек, Лум от рождения не был лишен чувства жалости. Поначалу, когда прошел испытание на право считаться охотником-воином и стал ходить на охоту, ему стоило немалого труда подавлять в себе жалость к убиваемым животным. Со временем это чувство в нем исчезло со-вершенно.

     Сейчас Лум невольно представил, как изнуренное тяжелой охотой, поте-рей крови от ранения животное, преодолевая неимоверную усталость и сильную боль, на трех лапах приковыляло к тому месту, где рассталось с ним, проделав наверняка огромное расстояние, которое успело пробежать во время охоты до жестокой схватки с кем-то, а потом еще двигалось все то, отнюдь немалое расстояние, которое он сумел пройти за весь день.

     Собака приблизилась, остановилась и, приподняв голову, стала принюхи-ваться. Она подняла еще выше голову и увидела сквозь листву дерева Лума. Пес радостно завилял хвостом. Однако сразу предпочел отбежать на неко-торое расстояние. «Что это? Он опять, как будто радуется мне?» – снова удивился Лум.

     Собака легла в траву. Время от времени она как бы ненароком погляды-вала на него, но тут же отводила взгляд и продолжала смотреть в сторону.

     Судя по всему, этот попутчик Лума явно намерен и дальше оставаться в нашем повествовании. Поэтому имеет смысл добавить еще несколько штри-хов к краткой зарисовке ее облика, которую мы сделали выше. Уже упоми-налось, что это была коричневая с черными пятнами огромная собака. Можно сказать, что она очень походила на современную восточно-европейскую овчарку, но превосходила ее размерами.

     Ощущение жалости недолго беспокоило нашего героя. Почти сразу оно сменилось чувством радости. И как ему было не радоваться? Из двух могу-чих грозных хищников, упорно следовавших за ним и постоянно вызывав-ших тревогу своей близостью, остался только один, да и то серьезно ране-ный. Лум решил не упускать удачный случай и, пока собака слаба, поста-раться убить ее, чтобы полностью избавиться от опасной компании. Он при-нялся ломать голову, как это сделать. Задача, действительно, была нелегкой даже при нынешнем благоприятном для него соотношении сил. Лобовая атака тут не годилась: собака наверняка и на трех ногах лучше его бегает. Нет, надо как-то перехитрить ее. Но как? Слишком уж эти твари осторожны и догадливы. Лум заснул, так и не придумав никакого хитрого способа.

     На другой день пес снова следовал за ним, ковыляя на трех лапах на без-опасном от него расстоянии.

     Во второй половине дня разразилась сильная буря. Проливной дождь шел больше часа. Это необычайно обрадовало Лума. И не только потому, что хорошо освежило после долгой жары, но главным образом потому, что появилась возможность совершенно избавиться от возможных преследова-телей-ронгов.

     Как только начался этот огромной силы ливень, Лум побежал, но не прежним путем, а прямо в сторону родного стойбища.

     Время от времени поглядывал через плечо и видел собаку. Она бежала за ним, прихрамывая, на трех ногах и в сплошной серой завесе дождя казалась призрачной тенью.

     Когда кончился дождь, Лум остановился. Более, чем за час пробежал большое расстояние.

     Солнце снова сияло. Вокруг были поляны, маленькие рощицы. Все ра-достно зеленело, блестело, сверкало и дышало теплыми свежими запахами. Над лугами поднимался пар. Группы деревьев приобрели расплывчатые очертания в мареве теплых испарений.

     Молодой охотник ликовал. Теперь он может прямиком идти к родному стойбищу, нисколько не опасаясь привести к нему врагов. Даже если к нача-лу дождя возможные преследователи были уже близко от Лума, что слиш-ком маловероятно, то за сплошной завесой ливня они все равно не могли увидеть, что он резко изменил направление своего пути. Они могли бы уви-деть, что он после дождя оказался здесь, но только с достаточно большой возвышенности, а такие возвышенности, а точнее, горы еще вчера соверше-но исчезли из виду. После сильнейшего продолжительного ливня не могли ронги, конечно, и отыскать его следы.

     Лум поглядел на собаку. Она тоже остановилась и смотрела на него. Под взглядом человека сразу повернула голову и стала глядеть в сторону. Вид собаки поразил Лума. Она не была такой мощной, какой раньше казалась ему. Это стало видно сейчас, когда шерсть ее совершенно вымокла. Да у нее даже ребра были видны. От недоедания и огромных затрат энергии на охоте пес исхудал. На миг в душе нашего героя снова шевельнулось что-то, похо-жее на жалость. Но только на миг.

     Собака сделала всем телом мощное энергичное движение, каким обычно эти животные отряхивают свою шерсть, и сразу стала заметно объемистей, худоба исчезла.

     Лум повернулся и радостно зашагал к родному стойбищу. Вскоре решил отдохнуть и поесть. Он остановился на краю липовой рощицы. Сел под де-ревом, прислонившись спиной к стволу. Достал из сумы кусок мяса и стал есть.

     Перед ним было несколько деревьев, растущих в шагах двадцати-тридцати друг от друга, за этими деревьями лежал широкий луг, далее тем-нели рощи. И тут Лум увидел, как собака подковыляла к одной из лип. Она стала сдирать со ствола кору и есть. Что-то внутри у юноши болезненно сжа-лось. И вдруг, сам не осознавая того, что делает, он вскочил на ноги и кинул ей кусок, который ел. Едва он сделал это движение, собака на трех лапах от-бежала так быстро, словно на четырех. Кусок не долетел до того места, где только что она стояла, шагов тридцать. Пес, опустив голову, уставился на ку-сок мяса. Но колебался недолго – бросился к нему, схватил его зубами и, также быстро отбежав, в одно мгновение съел.

     В этот момент Лум осознал то, что сделал. Но, как ни странно, не возму-тился на себя за такой поступок. Даже не огорчился. Даже не пожалел куска мяса, которого лишил себя. Более того, он вдруг испытал еще неведомое ему чувство удовольствия от сознания того, что помог слабому, нуждающе-муся в помощи.

     Под впечатлением этого чувства Лум находился некоторое время. Он сно-ва шел дальше, решив отдохнуть и съесть оставшийся кусок мяса позже.

     Однако долго ли мог оставаться охотник добрым к хищнику, которого привык считать только лютым врагом людей? Очень скоро настроение нашего героя совершенно переменилось. Теперь он сильно досадовал на себя за такой странный поступок, мысленно бранил себя. Особенно досадно стало, когда вдруг понял, что упустил поразительно удачный случай убить собаку. Ведь когда она подбежала к куску мяса, то была от Лума на расстоя-нии, достаточном для того, чтобы поразить ее дротиком. Да ведь это же редчайший случай, чтобы собака оказалась такой доверчивой! Наш герой снова подивился необычайной собачьей интуиции. Он понял, что именно потому пес и проявил странную доверчивость, что знал, что в тот момент че-ловеку и в голову не могло прийти бросить в него свое смертоносное ору-жие.

     «Ну ничего, я еще подловлю его. Теперь это нетрудно будет. Раз он до-верчивый такой, – успокаивал себя Лум. – У меня еще есть кусок. Кину его, но так, чтобы упал уже чуть поближе от меня.  Собаке досталось вонючее мясо, а я буду есть свежее – ее мясо» Но вскоре ему невольно вспомнилось то приятное чувство, какое он испытал, когда оказал помощь страдающему животному, и досада на себя, злоба на собаку, съевшую его кусок мяса, ма-ло-по малу начали уходить из души. «Как он, наверное, рад был. Еще бы – оголодал ведь. Да и крови не мало потерял. Ему сейчас, конечно, очень тя-жело. Почему не помочь? – думал Лум. – Ну и пусть. Съел он, так съел , дал я ему кусок, так  дал. Ну и что… Да, он сейчас, наверно, мне очень благода-рен. Интересно, благодарен он мне? Могут ли они, эти зверюги, быть благо-дарны?»               

     Только Лум так подумал, как вдруг услышал совсем рядом мягкие шаги. Он вздрогнул от неожиданности, повернул вправо голову и увидел рядом огромную собаку. Большая ее морда, с клыкастой пастью, такая, какие все-гда людям внушали только страх, смотрела вблизи на него. Он обмер от страха. Что-то холодное, неприятное, колкое пробежало по спине и затылку. В следующий миг молодой охотник овладел собою и с мыслью: «Ну вот ты мне и попался. Что, за вторым куском пришел, да? Ну что ж, сейчас полу-чишь» стал медленно, осторожно поднимать копье. Но через несколько мгновений задержал руку. Наверное, кому-то покажется странным то, что Лум опять собирается, но не может нанести удар. Да потому и не может, что был он хоть и дикарь, как все люди тогда, но все же homo sapiens, то есть че-ловек разумный, и поэтому вполне был способен на обдуманные, гуманные действия. И правда, мог ли он ударить смертоносным оружием существо, смотревшее на него глазами, в которых были такая любовь, такая предан-ность, что он застыл, ошеломленный. Но не только необычайно поразившее его выражение глаз животного сильно умерило боевой пыл молодого охот-ника. В этот момент он подумал, что присутствие собак значительно скрады-вало одиночество, давившее его тягчайшим бременем. Подобные мысли приходили и ранее, но он смеялся над ними и с раздражением отгонял их. Но теперь вдруг подумал, что если убьет этого странного попутчика, то не-легкий путь станет еще тягостнее.

     Видя, что собака не собирается на него нападать, он опустил копье. Виляя хвостом, пес продолжал смотреть все тем же поразившим Лума любящим, преданным взглядом. И тут снова произошло неожиданное: рука словно сама достала из сумы последний кусок мяса и бросила его собаке. Та пой-мала кусок на лету, и он мгновенно исчез в ее пасти.

     Лум зашагал дальше, а пес пошел рядом с ним, довольно виляя хвостом и радостно, с любовью поглядывая на него.

     «Ты что делаешь?! Ты что, совсем с ума сошел?!» – услышал Лум  вра-зумляющий его внутренний голос. Но теперь молодой охотник ничуть не жалел, что и с этим куском расстался таким же образом, как и с предыду-щим. «Все равно он уже вонючим был» – отвечал себе Лум. «А разве ты сам не хочешь есть?» – не унимался внутренний голос. «Перебью аппетит ко-былками – вон их сколько из-под ног выпрыгивает. И все жирные такие. А завтра буду охотиться. Теперь можно спокойно охотиться – ронги уж точно не знают где я. Но сегодня уже поздно – скоро место для ночлега искать надо будет», – подумал Лум и дружелюбным взглядом посмотрел на по-путчика. Тот все продолжал идти рядом.

     На коротком привале, когда Лум сел на землю, прислонившись спиной к стволу дерева, пес сразу подошел к нему и облизал лицо своим большим слюнявым языком. В этот момент Луму показалось, что его умыли. Перво-бытные люди преимущественно не были брезгливыми. Наш герой только рассмеялся. Он со своей стороны тоже проявил симпатию к попутчику – по-ложил руку на мохнатую могучую шею. Ощущать густую мягкую шерсть бы-ло приятно. Лум стал гладить собаку. Ей это было явно приятно. Она покор-но склонила голову под рукой человека и получала удовольствие, пару раз лизнув его ногу. Собачья морда, всегда внушавшая Луму страх, сейчас, напротив, казалась ему даже очень симпатичной.

     Наш герой вдруг поймал себя на том, что безумолку ведет с собакой оживленный разговор: рассказывает о себе, о соплеменниках. «Она же не понимает. Что это я?! У них же, у собак, совсем другой язык. Откуда ей знать речь номариев?» – посмеялся он в душе над собой и замолчал. Однако вскоре опять заговорил со своим необычным собеседником, отвечавшим ему только повиливанием хвоста, и снова говорил много: слишком тяготила его до этого невозможность общаться с кем-нибудь, и сейчас он словно же-лал наговориться за все последние дни, проведенные без общения с людь-ми.

9

     Ночевали сегодня они тоже близко друг от друга: Лум – на дереве, а со-бака под этим деревом.

     Когда утром молодой охотник слез и продолжил путь, пес снова пошел с ним рядом.

     Лум заметил, что тот все чаще становится на больную ногу. Он и вчера это делал, но гораздо реже. 

     Вдруг собака резко свернула в сторону. Они в это время шли по сосновой роще.  Пес остановился в нескольких шагах от Лума, низко опустил голову и стал внимательно обнюхивать землю. Наш герой сразу понял, что собака учуяла по запаху чьи-то следы и позавидовал ее обонянию. Как охотника его не могла не заинтересовать находка попутчика, тем более, что он намере-вался сейчас заняться охотой. Лум поспешил к собаке и увидел на земле вмятины от больших копыт. Молодой охотник безошибочно узнал следы лося. И человек, и собака пошли по следам. Лум сразу убедился, что живот-ное и с больной ногой куда шустрее его. Это не могло обрадовать охотника. И действительно, добыв лося, пожелает ли собака подпустить к своей добы-че человека? Но более беспокоило опасение, что ослабленная раной, по су-ти, трехногая собака не сможет настигнуть лося и только зря спугнет его.

     – Стой! – невольно воскликнул Лум. Собака сразу остановилась и погля-дела на него.

     «О, так все же он немного понимает по-нашему!» - удивился охотник. – Видно, покуда шел за нами, слушал, как мы разговариваем. Вот и поднахва-тался маленько».

     Пес снова двинулся по следу, а когда вновь увлекался и опять спешил, то скоро останавливался и поворачивал к Луму голову. Из клыкастой пасти его свисал длинный красный язык, а красивые карие глаза смотрели спокойным ожидающим взглядом. «Он без моего окрика останавливается и ждет те-перь. Значит, он не знает наших слов, а просто понял, что я от него хочу», – подумал Лум и в который раз подивился сообразительности этого животно-го.

     Минут двадцать человек и зверь двигались по следу. Впереди засверкали просветы: товарищи по охоте, а возможно, соперники приближались к краю рощи. В ярких полосах между стволами сосен виднелись зеленое поле и бледно-голубые холмы за ним. На фоне этой череды вертикальных просве-тов выделялся силуэт лося. Опустив голову с большими рогами, он щипал траву и медленно двигался.

     Оба охотника мгновенно притаились, а затем стали осторожно красться к лосю. Собака гораздо раньше бросилась к нему, чем предполагал это сде-лать Лум. «Куда…?!  Эх, только спугнет зря», – с досадой подумал он, глядя, как пес несется между темно-серыми основаниями сосен. При этом Лум с удивлением увидел, что собака мчится не на трех, а на четырех лапах и так, словно все они у нее совершенно здоровые.

     Если бы охотники подкрадывались к лосю со стороны поля, то он мог бы их заметить гораздо раньше и имел бы шанс спастись бегством, но опасность пришла из леса, где хищникам всегда легче приблизиться к намеченной жертве. Огромный пес повис на шее сохатого. Через несколько секунд подо-спел Лум и добил копьем обреченное животное. Между победителями не возникло спора из-за добычи. Пес принялся терзать издохшего лося в том месте, где вцепился в него, а Лум стал свежевать большую, мясистую ляжку. Лось был весьма крупный. Поэтому зверь и человек находились не близко друг от друга. Возможно, благодаря этому не проявился инстинктивный дух соперничества хищника за добычу.  А может, пес считал уже, что он и Лум теперь одна стая или был таким умным, что понимал, что мяса хватит обо-им.

     Лум использовал сделанный им инструмент. Резец, хоть и наскоро при-митивно выточенный, все же резал и кожу, и мясо.

     Жевать сырое мясо не так уж легко было даже первобытному человеку. Лум ел способом, которым ели его сородичи, когда приходилось есть плохо прожаренное мясо, а таким оно было часто: вцеплялся в кусок зубами, оття-гивал его рукою и отрезал мясо перед ртом.

     Собака и человек насытились до отвала. Последний к тому же наполнил суму кусками мяса.

     Наш герой и пес совместной трапезой славно отметили и скрепили начало дружбы и продолжили путь.

     Через три дня после ранения собака уже резво бегала на всех четырех ла-пах, будто ранения не было и в помине.

     Со временем Лум невольно стал обращаться к попутчику по имени, кото-рое, сам не заметил, как дал ему. Он называл его Брэнд, что на языке нома-риев означало друг. Для удобства мы уже с этого момента будем так назы-вать четвероного спутника молодого охотника.

     Автор предвидит скептическое замечание кого-нибудь из читателей по поводу столь раннего приручения собаки. Действительно, считается, что одомашнивание животных широко стало происходить девять – двенадцать тысяч лет назад. Но, несомненно, отдельные случаи приручения животных были гораздо раньше, ведь найдено же доказательство использования ло-шади не в качестве пищи, а для езды на ней тридцать тысяч лет назад.

     Наш герой и собака быстро приспособились охотиться совместно, и оба находили, что такое сотрудничество весьма удобно и результативно. Луму уже не приходилось стараться подкрадываться к животным как можно бли-же. Стремительный спринт могучего Брэнда не оставлял шансов на спасение никому. Да и выслеживал животных он лучше. Зато человек доказал, что дротик и копье более эффективное оружие, чем клыки и когти. Кроме того, у Лума была сума. В ней можно было нести запасы мяса, которыми молодой охотник братски делился со своим новым другом. Эти запасы позволяли не изнурять себя ежедневной охотой.

     Дружба с собакой дала человеку ощутимые преимущества не только в охоте. Она оказалась выгодна во многом другом. Так, Лум получил воз-можность ночевать не на деревьях. Уже на вторую ночь после того, как свел дружбу с собакой, он лег спать рядом с нею на землю. Правда, поначалу, несмотря на усталость, долго не мог заснуть, ибо подсознательно еще про-должал опасаться этого хищного зверя. Они ночевали в высокой траве в по-ле. Наконец Лум забылся беспокойным чутким сном. Однако вдруг почти сразу, как ему показалось, проснулся оттого, что услышал рычание. В пер-вый момент он даже испугался, увидев рядом огромную собаку. Но тут же вспомнил, что они теперь друзья и понял, что пес рычит не на него, а на ко-го-то, кого не видно за зарослями травы. Рычание из глухого, настороженно-го стало громким и угрожающим. Лум тоже встревожился и взял, припод-нимаясь, лежавшую под боком дубину.

     Пес с яростным лаем бросился в темные заросли травы. Лум вскочил на ноги и увидел подкрадывающуюся к ним целую стаю небольших собак. Их было, наверное, не меньше двадцати. Даже стаи средних по размеру собак представляли немалую опасность для любого человека и животного. Встре-чаться с ними никто не любил. Особенно страшны эти своры были тем, что дружно нападали все разом.

     Но и в стаях собаки не всегда ведут себя смело. Все приближавшиеся к нашим путникам собаки сразу же стремительно бросились в разные стороны перед несущимся на них свирепым гигантским псом. Напоследок еще раз облаяв их, Брэнд вернулся к Луму. Тот горячо поздравил его с победой и вы-сказал ему свое восхищение. Потом опять лег спать и спокойно крепко за-снул.

     Земля, хоть и сырая, была, разумеется, постелью более удобной, чем де-рево. Благодаря этому наш герой стал спать дольше и лучше высыпаться.

     Рядом с таким другом, как Брэнд, Лум ощущал себя и в самом деле был в большей безопасности, чем без него. Огромный могучий пес и мощного те-лосложения человек, с дубиной и какими-то палками в руках, производили на всех животных впечатление внушительное, слишком необычное, непо-нятное. Все предпочитали обегать их стороной. Даже волчьи стаи. Правда, одну вид наших попутчиков ничуть не устрашил. Однажды Лум и пес днем шли широкой долиной. Они увидели вдали большую стаю волков. Те, заме-тив их, сразу повернули к ним и стали стремительно приближаться. Когда волки были от наших путников на расстоянии шагов пятисот, Брэнд начал на них яростно лаять. Шерсть его встала дыбом на загривке. Он свирепо рыл под собою передними лапами землю. Лум тоже стал лаять. При этом угро-жающе потрясал оружием. Не раз эти устрашающие действия выручали их.

     Однако стая продолжала приближаться. Все же за шагов двадцать до че-ловека и собаки она остановилась. Такое случается, если волки не уверенны в своем полном превосходстве над теми, на кого нападают. Несколько мгновений они могут ожидать, когда кто-нибудь из них решится напасть первым. Подобное, как мы помним, произошло, когда наш герой вместе с другими охотниками был окружен в пути стаей волков. Лум вспомнил о том случае и о том, как успешно удалось выйти из опаснейшего положения. Сей-час он решил воспользоваться тем же способом. Самый крупный волк стаи пал, пораженный его дротиком. В следующее мгновение юноша метнул ко-пье в другого, тоже очень большого волка и снова попал. Впрочем, попасть было нетрудно: волки находились совсем близко. Испуская дух, они жалоб-но заскулили. Услышав это от тех, от которых привыкла слышать только властный свирепый рык, и увидев их в жалком повергнутом положении, стая была поражена. Она растерялась, почувствовала себя беззащитной. Поэтому волков устрашила подъятая над головой Лума дубина, с которой тот, издав яростный боевой клич номариев, ринулся на стаю хищников. Вся она броси-лась в стремительное бегство. Брэнд даже не успел воспользоваться своим оружием, которым наделила его природа.

        Наши путники прошли вместе большое расстояние. И вот уже Лум стал узнавать особенно знакомые ему рощи, долины, холмы и горы, к виду кото-рых привык за то время, что племя номариев жило здесь. Подходил к концу путь. Стойбище уже было близко. Брэнд тоже заметно повеселел: он был уроженец и обитатель окрестностей стоянки номариев, которые покинул, увязавшись вместе со своей стаей за отправившейся в путешествие группой охотников. Зная, что приближается к селению, Лум позаботился о том, чтобы сделать себе набедренную повязку, использовав для этого подошедшую шкуру добытого животного.

        Наш герой с большим огорчением понимал, что придется с Брэндом расстаться: не приводить же с собой в племя собаку, где ее, конечно же, сра-зу убьют. Он крепко обнял мохнатого друга и долго держал его в объятиях. Потом сказал дрогнувшим голосом:

     – Прощай, Брэнд. Не иди за мной больше.

     Но пес хоть и был необычайно понятлив, этого никак не хотел понимать.  Он упорно продолжал идти за охотником.  Тот принялся отгонять его. Одна-ко пес, повиливая хвостом и тревожно-непонимающе глядя на человека, шел и шел за ним.  Тогда Лум стал угрожающе рявкать и замахиваться дуби-ной. Но пес и теперь не хотел расставаться. Лум, как ни трудно ему было за-ставить себя, два раза кольнул его копьем.  Уколол, конечно, несильно, не до крови. Все же это возымело некоторое действие – на несколько шагов пес отстал. Однако по-прежнему шел за Лумом. Юноша уже в отчаянье начал швырять в него камни. Конечно, старался не попасть. Когда убедился, что и эта мера бесполезна, все же заставил себя один камень пустить точно в цель. Хоть кинул только в пятую-шестую часть своей силы, пес взвизгнул от боли и жалобно заскулил. Он лег животом на траву, положив перед собой лапы. Он часто дышал, высунув из пасти длинный язык и глядел на Лума. Особенно тяжело было видеть его взгляд: карие воспаленно-тревожные глаза были по-прежнему полны любовью и преданностью. Сердце человека сжалось от боли и чувства вины. Полный отчаянья, он опустился на землю и взялся за голову. Пес сразу подошел и лизнул его в щеку. Лум невольно с нежностью обхватил мощную мохнатую шею и почувствовал, как на глаза навертывают-ся слезы.

     – Они ж убьют тебя, дурачок, – сказал он.

     Невдалеке появились четыре собаки. Брэнд увидел их и побежал к ним. Они явно были хорошо знакомы, потому что встретились как давние друзья. Лум облегченно вздохнул и заспешил к стойбищу.

     Когда человек воспитывает собаку с возраста щенка, то любовь ее к хозя-ину становится особенно крепкой. Любовь Брэнда к Луму, тоже сильная, все же не успела стать такой, когда собака общество хозяина предпочитает лю-бому другому. Иначе бы пес, наскоро обменявшись со своими старыми зна-комыми приветствиями, заключавшимися в основном в обнюхивании под-хвостьев, быстро догнал бы молодого охотника. Неожиданная встреча очень отвлекла Брнда. Ему захотелось провести время в привычном приятном со-бачьем обществе.

     Лум оглянулся на собак, еще раз облегченно вздохнул и зашагал дальше.