В двух шагах от её сердца... Глава III

Обычно мне всегда снились яркие и насыщенные сны. Все они были разными, и никогда не повторялись. Но в эту ночь мне почему-то ничего не приснилось. Может быть и к лучшему, на утро я проснулся выспавшимся и в прекрасном настроении. Вопреки моим вечерним прогнозам и острым переживаниям я был как никогда бодр и весел. С первыми лучами солнца все мои ночные сомнения развеялись. Я собрал всё необходимое для починки крыльца и отправился в сторону нужного дома. Два шага - это такая малость. Но иногда пройти их, сродни преодолению огромного расстояния между уверенностью и сомнениями.
Она уже встречала меня у калитки. Странно, ведь мы не договаривались о времени. На мой удивленный взгляд она тихо произнесла: "Я почувствовала"
И всё, больше ничего. В это утро моя соседка была крайне молчалива. Она почти не смотрела в мою сторону. Одним неловким жестом она указала на крыльцо, при этом слегка закусив нижнюю губу. Я и так был в курсе предстоящего фронта работ, и сам ей ещё вчера на эти неполадки указал. "Странные они, эти девушки. Может она не в настроении или же не выспалась?!" - подумал я про себя. Я бросил на неё беглый взгляд. Она не выглядела уставшей или сонной, наоборот сияла изнутри мягким приятным светом, а её кожа была наполнена природной свежестью. И больной она мне тоже не показалась, на её щеках красовался вполне здоровый румянец. Да и расстроенной не выглядела тоже, только была непривычно тихой. Может она переживает за крыльцо?! - подумал я и пожал плечами.
- Всё будет наилучшим образом, - решившись немного её подбодрить и одновременно успокоить, бросил я в её сторону. - Не переживай ты так! Я подобную работу выполнял многократно. Это для меня как семечки. Я всё сделаю на отлично. Будь спокойна!
Она ничего не ответила, а только утвердительно кивнула в ответ.
Чтобы не измучивать себя разными мыслями я решил незамедлительно приступить к работе. В это же самое время хозяйка дома приставила к дереву вишни лестницу и занялась сбором зрелой ягоды.
И совершенно не глядя на меня, произнесла куда-то в воздух, будто разговаривая сама с собой: "Надо бы собрать поскорее, пока всё не склевали грачи. Будет жаль, если самое вкусное достанется птицам". И добавила уже глядя мне в глаза: "Эту вишню еще папа мой посадил".
При этих словах она, впервые за это утро, улыбнулась. Волна, то ли облегчения, то ли внезапно нахлынувшей радости, пронеслась в виде мурашек по всему моему телу.
"Ну наконец-то! Похоже всё в порядке!" - подумал я. И занялся привычным для меня делом. Работа как обычно спорилась в моих руках. Настроение с каждой минутой улучшалось, я даже начал слегка насвистывать себе под нос незатейливую мелодию, но не слишком громко, чтобы попусту не тревожить хозяйку. Когда работа была закончена, я решил проверить как идут дела и у неё со сбором ягоды. Она взобралась на самый верх лестницы, и на такой высоте её платье показалось мне особенно коротким. Надо сказать, что подоспел я как нельзя вовремя. То ли изрядно переполнившаяся корзина сыграла с ней злую шутку, то ли взглянув на яркое солнце она потеряла на долю секунды равновесие, но этого было достаточно, чтобы сначала прямо мне в руки полетела полная корзина спелой ягоды, и буквально спустя пару секунд, в те же руки упала моя новая, всё ближе с каждой минутой узнаваемая, знакомая. Хорошо ещё, что у меня отменная реакция. Всю свою юность я занимался спортом, и благодаря этому приобрел необходимые и полезные для жизни навыки. Вот как сейчас! Я смог спасти не только девушку, но и будущее варенье или же пирог. В тот момент, когда я поймал корзину, я будто бы понял, что одним летящим на меня предметом дело не закончится. Так что вовремя успел перекинуть корзину в левую руку и даже машинально присев поставить её на землю, а правой рукой в это самое время я уже подхватывал, потерявшую равновесие, хозяйку. От неожиданности она слегка по-девчачьи взвизгнула. Корзину я приземлил настолько удачно, что ни одна вишенка не выпала из неё. А девушку? Девушку я ловил как можно более аккуратно, со всей той мягкостью, которую успел внутри себя отыскать, и еще долго после этого не выпускал из рук. Но несмотря на мою исключительную надёжность и свою к тому моменту абсолютную безопасность, она всё равно успела изрядно перепугаться. Сердце её бешено колотилось, дыхание было крайне сбивчивым.
- Я держу тебя, держу! - повторял я вновь и вновь, чтобы дать ей понять, что всё самое страшное осталось уже позади. Да я и правда крепко держал её на своих огромных руках. Именно в этот момент я осознал насколько по сравнению с ней мощный я, и какая она на моём фоне - маленькая, легкая, хрупкая и беззащитная.
- Я держу тебя, держу! Не бойся! Всё позади! - повторял я снова и снова, до тех пор пока она не выдохнула всей грудью и не произнесла скороговоркой: "Да, спасибо, всё в порядке, меня уже можно поставить на землю." Она была ко мне настолько близко, что я физически мог ощущать стук её сердца. Её буквально колотило изнутри. Содрогаясь всем телом, как дрожит на ветру осиновый лист, она повторила свою просьбу. Я понял, что она сказала, но почему-то упрямо продолжал держать её. Она смотрела на меня изумлённым взглядом, а я застыл на месте неподвижно, как вкопанный. Не знаю, сколько она весила. Но я не ощущал тяжести. "Точно пушинка!" - подумал я почему-то вслух. И тут она рассмеялась.
- Так ты отпустишь меня или нет?! - спросила она хитро улыбаясь.
И я, будто очнувшись от оцепенения, незамедлительно и молча исполнил её просьбу. Продолжать находиться в саду ей видимо больше не хотелось, и она жестом указала на дом. В этот момент я заметил, что руки её до сих пор от волнения трясутся. Молча и послушно, я поднял с земли корзину с вишней, и последовал за ней с несколько провинившимся видом. Казалось бы, я - герой. И должен гордиться собой, почивая на лаврах. Но почему же я чувствовал себя неудобно?! Перед тем как взойти на крыльцо она повернулась ко мне и произнесла: "Спасибо! Я не успела тебя поблагодарить. Не только за крыльцо, но и за то, что спас меня!"
Я не нашёлся, что ответить и просто молча кивнул. А что вообще должны отвечать герои в подобных случаях?! Ведь они на то и герои, чтобы спасать попавших в беду, носить на руках немощных, защищать невинных, и выхватывать хрупких девушек из цепких лап надвигающейся опасности вместе с их ягодами в корзинках. На моём месте так поступил бы любой нормальный, и уважающий себя, человек. Так что, какой же я герой? Я просто сделал то, что был должен. Прокрутив все эти мысли в голове я почувствовал себя немного легче.
Проследовав на кухню я поставил корзину, по её просьбе, на стол. И присел рядом на самый краешек стула. Она же изъявила желание переодеться и ушла в другую комнату. Всё самое страшное казалось позади, но когда я остался один в замкнутом пространстве, в ту же самую минуту, беспокойство охватило меня с новой силой. Всё закончилось. Но я по прежнему не мог успокоиться. Не я падал с дерева, не я ронял полные ягод корзинки, неужели я так сильно распереживался из-за неё?! В горле от волнения у меня совсем пересохло. Тогда я налил себе воды и выпил залпом, затем опрокинул еще один стакан. Но это не помогло. И я решил выйти на улицу подышать. Усевшись на одну из верхних ступенек того самого крыльца, которое недавно починил, я стал прислушиваться к звукам улицы. Но было оглушающе тихо. Ни мычания коров со двора напротив, ни разговоров проходящих мимо людей, даже ветер и тот будто притих и спрятался. И тут я подумал: "Сейчас бы самое время закурить. Жаль, что я не курю". Подумав ещё немного я решил, что раз уж никогда не курил, дожив до этих самых лет, то и начинать не имеет никакого смысла. Многие пытаются избавиться от пагубной привычки, а я вдруг стал сожалеть, что раньше не пристрастился. Дурные мысли. Когда я сильно нервничаю, то в мою голову всегда лезут тревожные воспоминания и несуразные размышления, они приходят ко мне волнами по нарастающей, от этого я начинаю физически задыхаться. Затем спутываются в клубок и мешают сосредоточиться на главном, но хуже того, мне становится по-настоящему плохо. Начались у меня эти приступы паники в тот самый день, когда трагически погибли наши с братом родители, когда мне было всего лишь десять лет. Чтобы совершенно не захлебнуться в воспоминаниях прошлого, я решил глубоко и медленно отдышаться, и попутно разглядывать зелень, которой вокруг было предостаточно. Не зря же говорят, что зелёный цвет успокаивает. И тут произошло чудо. Прямо рядом со мной на перила крыльца уселась та самая певчая птичка, которая пела нам с Щебетуньей вчера. Боясь спугнуть голосистую кроху я почти что перестал дышать. И она запела. Я изумленно смотрел на неё и внимательно слушал, не шелохнувшись ни разу во время незапланированного ранее концерта. Закончив солировать, она вспорхнула и исчезла из поля моего зрения. Сколько именно прошло времени я так и не понял, в этот момент я будто потерялся в пространстве, растворился как сахар в стакане горячего чая, провалился в чёрную дыру, выпал из реального мира. Сидя на крыльце и слушая пение этой птахи, мне удалось отвлечься и тревожное чувство само по себе улетучилось. Раньше это всегда мне помогало - переключаться на что-то другое. Помогло и в этот раз. Как только беспокойство отступило я услышал её голос. И тут я осознал, что уже привык к тембру её голоса, и он показался мне настолько знакомым, будто я слышал его на протяжении многих лет. И этот самый долгожданный нежный голос приглашал меня на кухню. Когда я вошёл, то увидел её в домашнем лёгком платьишке, тоненьком, ситцевом, в мелкий цветочек. И вдруг вспомнил маму, она всегда ходила в таких платьях дома, и на сердце сразу же стало так тепло, будто меня кто-то родной очень крепко обнял.
- Мне нужно было немного отдышаться и прийти в себя, - сказала она.
- Я понимаю, это всё стресс, - не нашёлся я, что больше ответить.
Она слегка улыбнулась и предложила позавтракать. Я не стал отказываться, тем более с утра так спешил к ней, что не стал терять времени на еду. Она заглянула в холодильник и тут же отпрянув запричитала: "Ой, я совершенно забыла! Мне надо было у соседки забрать творог".
- Какие проблемы, давай я схожу! - тут же предложил я.
Она протянула мне банку абрикосового варенья и в двух словах объяснила, что следует делать. Нужный мне дом находился прямо напротив. У Агафьи было несколько коров и коз, а так же куры с гусями, она держала их всех на заднем дворе. Многие из соседей покупали у неё молоко, творог, сметану и домашние яйца. Я постучал в калитку. Но ответа не последовало. Постучал погромче. Тот же результат. Тогда мне пришлось даже крикнуть что-то несуразное. Но это сработало. Калитка отворилась и за ней я увидел Петровича, тот уже с утра был в нетрезвом состоянии. "Тебе чего?" - спросил он меня, оглядывая с ног до головы, будто видел впервые.
И тут я понял, что в двух словах "чего именно мне" я Петровичу в таком состоянии объяснить не смогу и просто попросил позвать жену. На это Петрович сказал: "Ещё чего, сам зови! Подставить меня хочешь, чтобы мне с утра уже досталось. Нет уж, дудки!" - тут он попытался из своих пальцев сложить фигу, но получилось у него это только с третьей попытки и то наперекосяк. "У меня за бочкой поллитры, а в огороде огурцы!" - произнёс он гордо, ударив себя залихватски в грудь. И добавил: "Ну всё, я на взлёт, а ты бывай! Дальше сам!"
Тут он приложил палец к губам, будто прося меня не поднимать шума, расставил руки в стороны, изображая самолет и, покачиваясь то вправо, то влево, заковылял в сторону огорода. Я закрыл за собой калитку и пошёл на задний двор искать Агафью. Надо признать, Агафья была бабой хозяйственной. Чего нельзя было сказать о её муже. Раньше, еще по молодости, он был местным трактористом, довольно успешным и много работал. Когда колхоз развалили, он долго не мог найти себе применение и запил. Нет, чтобы жене помогать по хозяйству. Благодаря тому, что Петрович большую часть времени бездельничал, а попутно еще и умело ввязывался в неприятности, из которых жене приходилось его периодически вызволять, Агафья приспособилась со всем справляться сама. Неделями и даже месяцами в приподнятом настроении, шаткой походкой "навеселе" шлялся он по деревне и ко всем приставал, проще говоря докапывался по-пьяни, вечерами с мужиками играя в домино, цедил пивко или самогоном угощался, а жена его то в огороде, то по хозяйству, и в доме и на заднем дворе со скотом сама управлялась, ещё и работала раньше посменно. Да нет, не то чтобы совсем ничего Петрович по дому не делал, помогал он ей иногда по мере сил и трезвой головы, то дров наколет, то за водой к колодцу сходит, то самовар сапогом раздует. Но его трезвым еще нужно было поймать, и поручение успеть дать, пока он к бутылке не приложился. Так и упала вся работа, а вместе с ней и заботы, на плечи его жены, и она с таким положением дел как видно смирилась. Ходят слухи по селу, что их единственный ребёнок умер во время родов в поле. Она тогда и сама еле жива осталась. До порога больницы вёз её вместе с мертворождённым младенцем Петрович на колхозном тракторе, и слезами по пуп заливался. Врачи её еле спасли. Но после этого случая, детей больше уже иметь не смогла. Так и жили они вдвоём с мужем всю жизнь. Говорят после этого он и сломался, и стал часто выпивать. Шатался по деревне бесцельно, и старался напиться, чтобы поскорее забыться и боли не чувствовать. Местные мужики его жалели, и каждый норовил домой позвать, выпить налить, кручинушку снять. Пусто стало у него на душе, а глаза уголками вниз опустились, и всегда были грустными, даже когда он улыбался.
Агафья, увидев меня, забеспокоилась. А заметив в моих руках банку варенья - заулыбалась.
- Ты за творогом для соседки моей?! - слегка подмигивая затараторила она.
- Да, точно, а как вы догадались? - удивленно спросил я.
- А чего тут не понять то. Уже все свои заказы забрали. Один её остался, и варенье такое только она делает. Да и баночки её я издалече узнаю. Сам погляди! - продолжила она скороговоркой.
Я только сейчас заметил, что банка была необычной пузатой формы, а поверх крышки натянута ткань, перевязанная по периметру веревочкой.
- Ну так, варенье оставляй, заказ забирай, а мне работать дальше надо!
Я поставил банку на стол, забрал пакет, даже не взглянув на его содержимое. И попрощавшись с Агафьей направился к дому Птички.
Когда я зашёл в кухню, то стол был уже накрыт, а на плите в этот самый момент засвистел чайник. Птичка улыбнувшись поблагодарила меня и заглянула в пакет.
- Ну вот, еще и сметаны положила. Постоянно подкармливает меня сверх положенного, то больше по весу даст, то подарками закидает.
Мы сели за стол и приступили к трапезе. Так же как и Птичка, я положил в свою миску творога, сметаны и абрикосового варенья.
- А это вкусно! - удивленно произнёс я, отправляя в рот очередную ложку.
- Ты что так раньше никогда не ел? - удивилась она в ответ.
- Нет! Я обычно пью чай по утрам с бутербродом с сыром или колбасой, бывает что яичницу себе жарю. Иногда кашу варю, но это очень редко. Для неё молоко надо, а я его забываю покупать, и портится оно быстро.
Она поглядела на меня сочувствующим взглядом.
"К чему это жалобное выражение лица?" - забеспокоился я. Но решил не зацикливаться на этом, погрузившись в свою порцию еды, и надо признать не без удовольствия.
Когда мы пили чай, то Птичка зачем-то распустила волосы. Ещё вчера, возвращаясь с речки я заметил, что ей очень идёт с распущенными волосами, но сейчас, когда солнечные лучи проникали сквозь полупрозрачную занавеску окна и играли переливами света в её прядях, она показалась мне еще более красивой, я бы даже сказал - необычайно привлекательной. Я молча пил чай и смотрел на неё, даже нет - любовался. Она будто не замечала, как я её рассматриваю. А мне вдруг вспомнилась одна мамина фотография, где она вот так же в похожем платье сидит на кухне с распущенными волосами. И тут же захотелось эту фотографию найти, и рассмотреть её получше во всех деталях. Почему же она стала напоминать мою маму в молодом возрасте, раньше я этого не замечал. И платье, и волосы и вообще весь её образ отсылал меня назад к тем самым тёплым и дорогим моему сердцу воспоминаниям.
В воздухе стояла такая тишина, что стало слышно, кружившую вокруг нас и еды, назойливую муху. Её пируэты и жужжание вывело меня на поверхность из самых глубин памяти и заставило пристально следить за вредным насекомым. Через пару минут я не выдержал и схватил мухобойку, лежавшую на расстоянии вытянутой руки, долго не церемонясь, я одним махом прибил незванную гостью, так что от неё осталось одно мокрое место.
- Спасибо!, - сказала Хозяйка. - Будто мысли мои прочитал. А ты ловкий! У меня бы так убойно не получилось.
Я слегка засмущался от слов похвалы. Меня так редко в жизни хвалили, что каждый раз когда это случалось, я чувствовал себя неловко.
- Она была назойливой, и слишком громко жужжала, - ответил я в свое оправдание.
- Не удивительно в такой-то тишине! И да, мы её не приглашали!, - подбодрила она меня и слегка подмигнула.
Мы оба, не выдержав, рассмеялись. А муха даже прощальной церемонии не заслужила, так что мы про неё тут же забыли. Тогда и было полностью снято напряжение, висевшее между нам с той самой минуты, когда я поймал Щебетунью у вишни на руки.
Может потому Птичка сразу же начала снова заливаться и неугомонно щебетать. Так мы распрощались с давящей тишиной, и воздух наполнился лёгкими разговорами и смехом. Она рассказала мне как сильно испугалась, и что именно она успела себе представить за те несколько секунд пока летела вниз. И как удивительно хорошо, что я оказался в тот самый нужный момент рядом.
В тогда, отбросив смущение, я впервые за долгое время позволил почувствовать себя кому-то нужным. Не просто незначительно нужным и легко заменимым, а очень важным и даже особенным. С этими мыслями нечто щекочущее и волнительно-радостное наполнило моё естество изнутри.
Я мог бы казалось разговаривать с хозяйкой целую вечность, но мне было очень неудобно задерживать её и обременять своим присутствием. Вдруг у неё были какие-то важные на сегодня дела. Поблагодарив её за завтрак, я начал нехотя собираться, в некоторой надежде, что может быть ей еще понадобится какая-нибудь моя незаменимая и очень важная помощь. Увидев что я замешкался у двери, она решилась остановить меня вопросом: "А у тебя есть сейчас свободное время?"
Я аж просиял, чуть не подпрыгнув на месте от излишнего волнения. Чего-чего, а времени у меня было предостаточно. И я бодро, не скрывая своей внезапной радости, положительно кивнул.
- Может быть ты хотел бы ассистировать мне?!
- Да пожалуйста, в чём угодно! - незамедлительно ответил я, даже не попытавшись уточнить, в чём именно понадобилась моя помощь этой лёгкой, словно пушинка, Птичке.
- У меня на сегодня два очень важных дела, и вторая пара рук мне не помешает!
- Конечно, я много чего умею. А если и не умею чего-то, то являюсь быстро обучаемым! - с энтузиазмом ответил я.
Засмеявшись, она ответила: "В этих делах особые навыки не нужны. Главное желание!"
И она указала на корзину с вишней.
- Нужно перемыть всю ягоду. и аккуратно освободить её от косточек, у меня есть специальное приспособление. Процесс не слишком увлекательный, можно сказать даже нудный, но без этого варенье не сварить.
- Так это же моё любимое по жизни занятие! - пошутил я.
И без лишних разговоров, схватив корзину, отправился к раковине во двор. Когда я вернулся обратно, то хозяйка уже подготовила всё необходимое для дальнейшей обработки ягоды.
Если честно, мне было всё равно, что мы будем готовить, варенье ли, вино, наливку, вареники с вишней или пироги. Я был готов ко всему. Ещё никогда до этого в жизни мне не было так интересно готовить еду. Освободив ягоду от косточек я засыпал её в кастрюли, в которых уже был предварительно разведен сироп. И процесс варки начался. Щебетунья колдовала над плитой, порхая от одной кастрюли к другой, аккуратно помешивая содержимое деревянной ложкой. Она сняла поверху варенья пенку и выложила на блюдечко.
- Это самая вкусная часть варенья! - сказала она, прищуривая от удовольствия глаза.
- И мне пенка тоже нравится.
- Тогда разделим по-братски!
Она достала две чайных мельхиоровых ложечки и мы стали уплетать пенку из одного блюдца, только с разных его сторон.
Это было странно, кушать с кем-то из одной тарелки. Раньше я так никогда не делал. Даже старший брат, и тот не подпускал меня к своей порции.
И тут я вспомнил, как мы с ней вчерашним вечером, раскачиваясь в креслах-качалках под завывание старого патефона пили у окна абрикосовое вино. Так уж вышло, что рядом с этой Птичкой я много чего попробовал впервые, и это мне понравилось. Всю жизнь я думал, что пить в одиночестве сродни пьянству, и потому не пил вовсе, раз уж у меня не было для этого компании. Нет, конечно же. я выпивал дежурный бокал шампанского на Новый Год. И приезжая к брату в город на день его рождения позволял себе один бокал вина. Даже на свой собственный день рождения я никогда не выпивал, может потому что его не справлял. Зачем справлять что-то одному, это же глупо.
- Надо же! - услышал я возглас Птички, прервавший мои размышления. - Ты рубашку соком вишни запачкал!
Я небрежно взглянул на одежду и махнул рукой.
- Да, ладно! Это же просто рабочий костюм, что с ним станется?!
Но Щебетунью мои возражения не убедили. Она немедленно приказала мне снять рубашку. На удивление я не стал с ней спорить и оголил торс.
И со словами: "На твоей совести варенье! Помешивай, приглядывай, пока меня не будет, осталось уже недолго." - она исчезла вместе с моей рубашкой из моего поля зрения. На мне было ответственное задание, я не мог её подвести, и потому больше переживал за свою исполнительность, чем за какую-то там одежду.
Минут через десять она вернулась в кухню с пустыми руками.
- Повезло, пятно почти сразу отошло. Надеюсь, что когда высохнет и лёгкого следа даже не останется. Я повесила твою рубашку в саду на солнышке. Летом всё быстро на воздухе сохнет.
И я, благодарно улыбаясь, кивнул в ответ.
Когда по стерилизованным банкам было разлито всё приготовленное варенье и оставлено остывать, Щебетунья предложила немного отдохнуть в саду. Перед дверью она вдруг исчезла в глубине дома буквально на пару мгновений, и появилась обратно уже с какой-то необычной вещицей в руках.
- Это тебе, держи! - скомандовала она, и протянула мне что-то красивое.
Вещица оказалась модным батником, я таких никогда раньше не видел. На ощупь ткань была тоненькая и гладкая, и очень лёгкая, почти что невесомая.
- Надевай же скорее, я очень надеюсь, что тебе подойдёт! - поторопила меня она.
Я послушно вдел руки в рукава, но застёгивать пуговицы почему-то не спешил. Тогда она сама по-хозяйски стала застёгивать их на мне, оставив правда несколько верхних свободными.
- Я сама её сшила, таких нигде не найдёшь. Этот батист по моему заказу привезли из Франции с небольшой частной фабрики. Пуговицы тоже оттуда, прямо в тон ткани.
- А как ты узнала мой размер? - удивлённо спросил я.
- Угадала!
- Но ты же не вчера её сшила? Не специально для меня.
- А может и для тебя, но точно не вчера. Месяц назад. Может это совпадение?!
- Или же случайность?! Хотя нет, совпадение гораздо лучше звучит.
Она заботливо застегнула на рубашке последнюю пуговицу и мы отправились в сад, где удобно разместились на двойных качелях. А она сбросила свои туфельки на траву и забралась в качели с ногами, ловко завернувшись в ажурный и тонкий плед. В её руках я заметил книгу.
- Что это? - спросил я, указывая кивком головы на необычное издание.
- Томик стихов. Это от папы осталось. Он очень любил собирать хорошие книги, и редкие издания в том числе.
И она положила книгу прямо мне в руки. Это оказался сборник стихов любовной лирики разных авторов. Прямо из её середины с верхнего края страниц торчал кусочек засушенных цветов, по запаху я определил, что это было возможно сиренью.
Птичка предвосхитив мой вопрос сказала: "Люблю свеженапечатанные книги, они приятно пахнут новой бумагой и типографской краской, но со временем этот волшебный аромат улетучивается, и остается только запах скопившейся за долгие годы пыли. Потому я в каждом любимом и часто читаемом экземпляре держу засушенные цветы.
Приоткрыв книгу я увидел на форзаце библиотечный кармашек с формуляром.
- Так это книга из библиотеки?
- Нет же, говорю. Она моя, точнее была раньше папина. Но так получилось, что однажды, вернувшись из очередной экспедиции, он решил почти всю нашу домашнюю коллекцию книг передать в дар местной библиотеке. Так она оказалась там наряду с другими ценными изданиями.
- А как же она к тебе вернулась?
- Очень просто, обменяла на другую. И он без проблем вернул.
- Он? Ты говоришь про того парня, который заведовал раньше клубом?
- Да, про него. Клубом и библиотекой в нём.
- Его кажется зовут Степан?! Я его давно не видел в деревне. Он младше меня, так что мы никогда не общались, только здоровались при встрече.
- Да, ты прав. Так его и зовут. И мы были очень дружны раньше.
- А потом что случилось? Почему перестали дружить? - спросил я слега опасаясь, удобно ли задавать настолько прямолинейные вопросы.
Но Птичка не смутилась и продолжила как ни в чём не бывало.
- Потом он уехал. Вообще отсюда уехал. И больше не вернулся.
- Я слышал, что теперь клубом заведует совсем другой человек.
- Да, другой. И там всё сильно изменилось. Потому я и не люблю туда больше ходить.
В её голосе я почувствовал нотку грусти. Она отвела взгляд в сторону. И неожиданно продолжила: "Я даже не знаю, жив ли он теперь".
- Но его родители? Может они смогут помочь. Они же наверняка должны знать, где их сын.
- А никого из родственников не осталось. Некого спрашивать. Я часто прохожу мимо его дома на окраине деревни, он выглядит заброшенным. Видно, что в нём давно никто не появлялся.
Он был поздним ребёнком у своих родителей. Отец его умер, когда Стёпа закончил начальную школу. А мать ушла в иной мир через год после окончания им последнего класса. Она была очень больна те последние несколько лет, и так слаба, что уже не выходила из дома. И он заботился о ней, даже не поехал в город учиться, как ранее планировал. Ему пришлось совмещать работу с учёбой в школе. Помимо того, что он отвечал за клуб, единственный на ближайшие три деревни во всей округе, в котором проходили танцы и крутили кино, он так же получил в нагрузку и библиотеку. А еще был главным по хозяйству и ухаживал за лежачей мамой.
Я слушал её и думал: "Что у Стёпы, что у меня, что у Птички, у всех у нас очень непростая судьба. А может и не бывает лёгких путей и простых судеб, каждому приходится за место под солнцем сражаться?!".
Я понял, что разговор о близком друге или даже ком-то гораздо большем, чем друге, даётся ей непросто и решил перевести тему.
- Так ты говоришь, тебе нравятся стихи?!
- Я еще ничего не говорила, впрочем догадаться не сложно. Да, люблю. И стихи, и не только. Мне удалось вернуть несколько любимых книг, которые мне нравится перечитывать многократно. Одни из них мне дороги как память о тех временах, когда родители были живы. Я вспоминаю как мы поглощали, буквально проглатывая с наслаждением, интересные книги, а потом делились впечатлениями от прочитанного. А другие из них я просто люблю перечитывать через некоторое время снова и снова.
- Вчера, когда мы слушали музыку, я заметил у тебя на тумбочке рядом с кроватью томик Булгакова, кажется это был "Мастер и Маргарита".
- Совершенно верно, а ты наблюдательный. Это одна из моих любимых книг, я перечитывала её более десяти раз.
Я не считал себя особо наблюдательным, раньше мне казалось я вообще ничего вокруг не замечал. Но возможно только потому, что не считал это особенно интересным. Сейчас же моё зрение, слух, обоняние и осязание многократно обострились. Всё вокруг стало важным, нужным и вызывало во мне неподдельный интерес. И всё же, я никак не мог понять, чего такого особенного может быть в книге, пускай даже очень хорошей и возможно даже гениально написанной, чтобы её захотелось прочитать целых десять раз подряд. Даже с интервалами -  разве можно художественную литературу возвести в ранг настольной книги наряду с Библией или может как её незаменимое дополнение?! Нет, вы не подумайте, я никогда не был набожным или сильно религиозным человеком. и всё же бабушка научила меня с уважением относиться к вероисповеданию других людей. Я смотрел на Птичку, листающую уже неизвестно какой по счёту раз любимую книгу. и думал: "Странные создания, эти женщины. Непонятные, необъяснимые, но тем и завораживающе-интересные."
Тут Птичка встрепенулась. - Наверняка варенье уже остыло, пойдём в дом.
У меня есть еще одно важное поручение на сегодня, не хочу времени даром терять.
Варенье и правда стало комнатной температуры. Хозяйка покрыла крышки банок кусочками ткани и перевязала каждую индивидуальной веревочкой.
- А теперь, если ты еще не устал, согласишься ли ты сходить вместе со мной в дом моего дяди, который находится в другой стороне посёлка?! Он уехал, а мне наказал живность кормить и присматривать за хозяйством.
- Конечно, не устал. И с огромным удовольствием отправлюсь с тобой. Вдруг ты еще откуда-нибудь вздумаешь упасть!
- Надеюсь что нет! - засмеялась она. - Но даже если так, ты же будешь рядом, и обязательно спасёшь меня?!
На этих словах мы почему-то оба смутились. Чтобы снять повисшую в воздухе неловкость, Птичка дала мне распоряжение взять одну из банок вишнёвого варенья и подождать её на крыльце, пока она будет переодеваться в удобную для прогулки одежду. Я так и сделал.

Costa Maria

Продолжение следует...