Если даже меня не вспомнишь... Глава 51

Глава 51. Намибийская «рулетка»–2. «…Делайте ставки, господа…».


…Рассвет обрушился стремительно. Часа не прошло с тех пор, как звезды Южного Креста, в честь императора Августа именуемого римскими астрономами «Троном императора», еще сияли в темной бездне. И вот, небо на Востоке чуть позеленело. Зелень почти сразу сменилась чистой, нежнейшей голубизной, быстро переходящей во все более насыщенные розовые, а затем и пурпурные, оттенки. И солнце, вначале огромное, расплющившись в пол-горизонта, стремительно сменило размеры, превращаясь в сияющий, но пока не слепящий глаза, диск.

…За утренним кофе определили дальнейший маршрут. Пришлось рассматривать очень неудобные варианты, целью любого из которых было стремление обойти Пальмваг стороной. Или, хотя бы, не войти в этот городок по трассе из Кхорихаса.
Миновать Пальмваг не получалось. Судя по карте, на Сесфонтейн от этого населенного пункта вела всего одна дорога. К тому же, шла она через не очень глубокое, но очень узкое ущелье в горах Хонаиба.
Вот там-то, за Пальвагом, в этом ущелье и могла ожидаться засада. И, в случае ее наличия, бое-столкновение было неизбежно. А шансы отступить, или прорваться, равнялись нулю.
Однако, Петер, подобно Савлу, убедительно предполагал, что ущелье окажется не заблокировано, так как потенциальные «гончие», разумеется, не могли знать намерения беглецов. И точка атаки Сесфонтейн была им совершенно не известна. А перекрыть все мыслимые направления преследователи реально не могли. Для этого не имелось ни сил, ни возможностей. И смысла, если строго подходить к данному вопросу, также не имелось. Убийца вождя Н Томбе фигура не такого уровня, ради которой Виндхук даст команду «Фас!» всем своим спецслужбам. А сам покойный доктор – не президент Намибии.
А вот, что касается американцев… Парни из Лэнгли поражены и оскорблены столь жестокой провокацией. Взять исполнителя! Непременно живым! Накачать пентанолом натрия. Расколоть его! И предъявить «пудинговому клубу», так на Потомаке в определенных кругах именуют штаб-квартиру ООН, неопровержимые улики – доказательства очередных злодеяний «красных».
Лишь одна реальная сила имелась для решения задачи. Привлечение людей полковника Брайтенбаха, которые постоянно использовались для выполнения заданий темных и, порою, не имеющих ничего общего с любыми цивилизованными законами. И непременно под негласным контролем американцев. Капитан не сомневался – попади он в руки янки, его заставят признаться даже в том, что именно он оскорбил Иисуса Христа, когда того вели на распятие.

…Савлу однажды довелось увидеть то, что осталось от человека, испытавшего на себе расширенные методы форсированного экспресс-допроса. Контакт произошел в Никарагуа...

...Савл и его люди совершенно случайно вышли в район Сан-Хуан дель Норте, недалеко от границы с Коста-Рикой. Так получилось. Потеряли проводника. Из местных, который, вероятнее всего, просто сбежал. Кстати, Савл и не собирался его задерживать. Обещал очень приличную плату. Агиха, так звали проводника, слушал, молча кивал головой. И лицо его было совершенно непроницаемо. «Он согласен. И приведет нас, куда нужно, – заверил кубинский напарник Диего Орейра, – индейцы все не очень-то эмоциональные», – добавил Диего, ничуть не сомневаясь в своей правоте.
А ночью, перед рассветом, проводник исчез. Кубинец, дежуривший в это время, клялся, что не смыкал глаз. Но не слышал ни одного шороха. И Савл поверил. Так как видел походку этого потомка майя. Но никогда не слышал его шагов. Имеющаяся карта оказалась не совсем достоверной. Вот и вышли километров на двадцать южнее, к побережью. Карибское море было в тот день спокойно. Шуршали волны. Из недалекой сельвы слышались птичьи голоса. Протяжный, низкий корабельный гудок донесся из-за невидимой линии горизонта. И, когда эхо его растаяло над водой, из леса прилетел очень короткий пронзительный человеческий крик.
– Asi gritsn antes de la muerte /Так кричат перед смертью, – тихо проговорил Рауль Кампа, один из трех кубинцев, принимавших участие в этой операции. – Que hasemos? /Что делаем? – обратился он к «руссо команданте».
– Trabajamos! /Работаем! – сняв автомат с предохранителя, коротко приказал Савл. – Vamos hasia los arboles! /Уходим к лесу!...

…при возможности, Савл обычно практиковал свой скверный испанский. Но, лишь тогда, когда твердо знал, что будет понят. Кубинцы, все трое, кроме исчезнувшего проводника, говорили по-русски. Слабовато. Но в большем объеме, чем их молодой «команданте» общался на испанском. Тем не менее, все поняли приказ и, рассредоточившись, оперативно сместились к опушке сельвы. Незамеченными вышли к источнику шума. Четверо индейцев, судя по типичным признакам, мескито. И двое белых. Один из которых большой, очень крепкий мужчина, наблюдал за вторым. Человек этот был полностью раздет. Лежал на животе. И ноги его за лодыжки короткой веревкой были привязаны к шее. Веревка сильно давила на горло. Один из краснокожих, работая длинной палкой, медленно скручивал веревку. При этом, пятки истязаемого судорожными рывками приближались к затылку.
Савл слышал, что подобная пытка практиковалась людьми бывшего менеджера низшего звена компании Кока-Кола, Адольфо Калеро, который на тот момент являлся командиром крупной анти-сандинистской группировки «Контрас». Методам, которыми действовал бывший менеджер, вполне могли позавидовать упыри организатора Сальвадорских «эскадронов смерти» Роберто Ариэтты де Обюссона, который, в свою очередь, перенял практику дознания у своих американских покровителей и у коренных народов Юга Америки. Скомпоновал эти знания. И, в свою очередь, поделился навыками с либеральными демократизаторами, обитающими на берегах Потомака...

…времени на раздумье не было. Стандартный сигнал. И короткий залп оборвал жизни всех палачей. За исключением белого. Увидев Савла, появившегося из-за деревьев, мужчина дернулся, было, за стволом в подмышечной кобуре. Безуспешно. И, получив пулю в голову, рухнул рядом с телами убитых индейцев. Документов у «бледнолицего», естественно, не имелось. Однако, по всем косвенным фактам, убитым был американец. Отличная обувь, хорошие часы, весьма неплохое оружие а, главное, зубы. Зубы в состоянии идеальном. Руки ухоженные. Савл мысленно оглядел себя. И сравнение оказалось явно не в его пользу. Хотя, не в первый раз уже Савл пересекался с подобными «мачо». Но Савл уходил. А эти дерзкие, подготовленные парни оставались навсегда там, где им определила быть злая их судьбина. Не повезло… «И мне не повезло, – вздохнул Савл, – информация могла быть ценной»…Пленника развязали. Но, пытка свое дело сделала. На все вопросы человек отвечал глухим бульканьем, доносящимся, похоже, из легких. Затем, кровь хлынула ртом. И бедняга умер...

...«улиппо» – так называли эту пытку местные племена. «Gran panecillo» – Большой бублик. Так определили ее испанцы. Человека, связанного таким образом, вешали на дерево. И, стянутый в «большой бублик», он умирал страшной, медленной смертью. Вначале, смещались все внутренние органы. Постепенно лопались кровеносные сосуды и артерии. Пережимались ребрами легкие. И, наконец, ломался сам позвоночник. При наличии хорошего пресса человек жил часов шесть-восемь. При слабых мышцах его мучения были значительно короче. Пару часов, не более. И на земле система срабатывала точно так же. И здесь, пытка могла длиться сутками. В таком случае, «объект», сойдя с ума от нестерпимой боли, переставал быть нужным. Один белый. Несколько цветных. Именно так формировались боевые звенья отряда «Контрас» генерала Адольфо Калеро, и так теперь называли его местные жители. Чему, кстати, он был явно не против...

...и Савл понял, почему сбежал проводник. Один белый. Остальные – кубинцы. Бедолага принял группу за отморозков Калеро. Предпочел не заработать. Но не связываться с этими убийцами. Ушел скрытно. Даже не прихватил ничего с собой. Еще бы, ограбить людей «генерала» – это подписать смертный приговор не только себе, но, возможно, и своим близким. Вот, Агиха и ушел. Тихо. По-английски.  Дело прошлое. «Афортунадо» – Счастливчик, так называли в те времена кубинцы Савла, вывел своих людей к точке рандеву. И все закончилось благополучно...

А теперь «Джип», лавируя между камнями и деревьями, обходя завалы и скалы, по едва заметным тропам медленно двигался в обход мелких селений и основной трассы на Пальваг. И несколько часов, в которые можно было уложиться, двигаясь стандартным маршрутом, растянулось более, чем на сутки. Опять пришлось на песчаном берегу мелкой, буквально по колено, речушки устраивать очередной бивуак в саванне. Лишь к следующему полудню удалось выйти на северную окраину Пальвага. С этой стороны никто не стал бы ожидать машину, идущую по единственной трассе с юга.   

Савл, верный своим принципам поступать молниеносно, но логично, предложил посетить полицейское управление и напрямую выяснить положение дел. Фред с сомнением покачал головой. Петер, мгновение подумав, согласился, добавив, что было бы неплохо пополнить баки. Бензозаправку нашли на удивление быстро. Здесь же оказался маленький магазинчик. И кафе на три столика. За стойкой – не шустрый бармен лихо жонглирующий шекером емкостью для смешивания коктейлей, а стройная миловидная негритяночка. Она же и официантка. И очевидно – весь персонал заведения.
Приветливая улыбка. Короткий вопрос на английском. Уловив мгновенную растерянность клиентов, назвала свое имя – Мэй! И тут же перешла на немецкий. Судя по акценту, с обилием щелкающих звуков, барменша принадлежала к племени овамбо. Но, следует заметить, акцент девушки был мил.
Она предложила меню на немецком, английском и африкаанс, сразу предупредив, что и половины блюд в наличии не имеется.
– Turisten nicht /Туристов нет, – извиняясь, объяснила она, – gibd es zu trinker. Und kalte Snacks /– Есть выпить. И холодные закуски.
Пообедали быстро. Отметили отличный кофе. Прихватив с собою несколько холодных бутылок «Виндхук лагер», отправились искать центр.
Впрочем, центр – это громко сказано. Пальваг оказался не поселком совсем. И уж, тем более, не городом. Огромный оазис с очень разбросанными строениями. Здесь, в европейском понимании термина, даже гостинниц не имелось. Маленькие одноэтажные домики, разбросанные в живописном беспорядке между группами деревьев, полянами с высокой травой и пальмами, которых здесь оказалось множество.
Разумеется, не о каких улицах и думать не приходилось. Людей почти не было видно. Море растительности. И океан цветов. «Почти Рай на Земле», – вздохнул тихонько Савл всему увиденному растерянно.
Так как время приближалось к сезону дождей, туристов не было. А за последние годы по причине бесконечных войн, Намибия потеряла туристический бизнес. Хотя, отдельные любители острых ощущений встречались иногда на пустынных ее дорогах.

…Через пару часов все-таки вышли на длинное одноэтажное здание. Высокая антенна на растяжках. Тентованный, без номеров грузовик почти у входа. Большая скамья под пальмой. И в тени широкой листвы, судя по форме, здешний полицейский. На этой скамье, уснувший столь крепко, что шум двигателя «Джипа», остановившегося совсем рядом, ничуть не потревожил этот сон.
Местный административный центр, где сконцентрировались вся власть. Как гражданская, так и военно-полицейская.
– Спи спокойно, – усмехнулся Савл, бросив взгляд на закрытое беретом лицо похрапывающего стража порядка, – не похоже, что нас тут особенно ждут или опасаются.
Петер, согласно кивнув, молча сделал приглашающий жест Фреду. И вдвоем они направились в местную «контору», как мысленно «окрестил» ее Савл.
Минут через пятнадцать вышли в сопровождении невысокого, светловолосого крепыша. В камуфляже. И без каких-либо знаков различия. Тот подошел к скамье. Подняв берет с физиономии спящего, резко хлопнул им по черному фэйсу и что-то коротко рявкнул. Засоня рванул в помещение так, как–будто за ним гналась сама Смерть.
– Der Policeichef Herr Holt /Начальник полиции господин Хольт, – представил подошедшего Фред. И, указав на Савла, добавил, – Кurt Zdrafkoff. Feldwebel /– Курт Здравков. Сержант.
– Guten abend! /Добрый вечер! – протягивая руку и, совершенно не по уставу, произнес Хольт.
– Abend! – ответив на рукопожатие, односложно ответил Савл. Фред тем временем достав пару бутылок пива, протянул их начальнику полиции.
– Bediet Euch! /Угощайтесь! – улыбаясь, предложил он, сделав знак Савлу садиться за руль.

…Теперь они двигались по хорошо укатанной, очень неплохой дороге. Встречный ветер был прохладен и насыщен терпким, каким-то осенним запахом зелени. И, хотя мир вокруг был летним, без малейшего налета осенней грусти, но пахло осенью. Сюда, в эти края, ветра с Берега Скелетов иногда приносили по ночам холодные белые туманы. Туманы ложились обильной росой на просторы Пальвага. Потому летний зной здесь не палил столь жестоко. Растительность была изобильная и свежая. И мир животных поражал своим многообразием.

Петер вольготно развалился на заднем сидении. И готовился вздремнуть. Срабатывала солдатская привычка отдыхать, когда это возможно. И голландец не собирался менять эту привычку.
Фред устроился рядом с Савлом. Рассматривал вечереющее небо, животных, периодически выбегающих на проезжую часть. Встречный воздух бил в раскрытые окна и шумел в салоне. Фред поднял стекло. И сразу стало тише.
– У них…, – кивнул он за спину, – всего одна полицейская машина. Вчера Хольт получил приказ отправить своих людей на перехват белого трейлера, следующего, предположительно, в нашем направлении. Этих людей…, – Фред откровенно рассмеялся, – аж четверых, начальник полиции отправил на перехват трейлера. А сам остался на базе, в участке. Вместе с одним из полицейских. Так что, теперь, видимо, будут перекрывать трассы в других направлениях. Или совсем прекратят поиск. Но, это вряд ли. Хольт сказал, что в поимке заинтересованы очень серьезные люди.
– Верно, – резко притормаживая перед выскочившими из травы антилопами, произнес Савл. – И что сказали вы?
– Петер объяснил, – улыбнулся Фред, – что мы также гоним этот трейлер. И даже наблюдали его в районе Ондангва. Хольт к словам Петера отнесся с полным доверием. Наши документы почти не проверял. Так, бросил короткий взгляд. И лишнего не спрашивал. Мы попросили указать короткий маршрут на Тосканини. Но, немец не знает отсюда дороги. Прямого пути туда нет. Это единственное, в чем он уверен. Так что, в Сесфонтейне, предполагаю, ждать нас не будут.

…Быстро темнело. Сглаженные вершины Хонаиб чернели на фоне багрового небосвода. Пальмы постепенно сменились зонтичными деревьями. Все больше стало попадаться валунов и мелких скал, из-за которых дорога перестала быть ровной. Рельеф местности значительно изменился. До ущелья Кенроо оставалось несколько миль. Через это ущелье лежала единственная отсюда дорога на Сесфонтейн.
Петер предложил заночевать в предгорье:
– Арапы полакают, – заметил он, – что ночью ффсе тороки чересс ущелья фетутт а Атт».
– По-моему, – ответил Савл, – в Ад ведут почти все дороги жизни.
– А что, если дороги эти …, – вспомнив свою сожженную семью и разрушенный дом, задумчиво проговорил Фред, – уже проходят через Ад, который мы, по неведению своему, почему-то называем жизнью?
– Я пошутил, – дернул щекой в усмешке, голландец, – а ффы ушше ф философию утариллись. Просто я слышал, что ущелье Кенроо, так у мецных оно имэнуетца, ошень уское ушелье. Ноччью не проеттешь. Коффорят, красифое ошень!
– Логично, – ответил Савл, выруливая за ближайшую группу деревьев. – Отдохнем, как следует. Завтра будет сложный день.

…В ущелье вошли на рассвете. Оно, действительно, оказалось очень узким. Местами проезжая часть не превышала четырех метров. А там, где стены Кенроо как бы раздвигались, свободное пространство загромождалось удивительным гранитным хаосом. Здесь было все: фантастически-экзотические арки, красные скалы, похожие на обломки древних античных колонн, и огромные валуны самых невероятных форм. Местами ущелье расширялось кверху ступеньками длинных нешироких террасс, на которых каким-то чудом даже пальмы росли иногда. Кустарники, множество вьющихся растений и огромное количество самых разнообразных птиц просто поражали взгляд.
«Если в этих местах устраивать засаду…, – размышлял Савл, пытаясь отслеживать всякое подозрительное движение, – то у тех, кто передвигается по дну ущелья, шансы прорваться, или отойти назад, равны нулю. Здесь, целую колонну бронетехники «загасить» легко. Почти без проблем. На этих террасах армию можно спрятать».

Шли минуты. Ничто не тревожило тишину ущелья. Снаружи лишь птичий шум доносился. Да под колесами медленно идущего «Джипа» шуршал и дробно стучал о металлическое днище мелкий щебень. Напряжение постепенно спадало. Становилось очевидно, что на этом отрезке пути сюрпризы маловероятны. Фред переместился на место водителя. Савл хотел сначала обсудить с ван Бромом некоторые туманные моменты. Но, оказалось, что голландец, верный своей привычке отдыхать при каждом удобном случае, развалившись на заднем сидении, дрыхнет под шум мотора сном невинного младенца.
Савл взглянул на сосредоточенный, чем-то совиный, профиль инженера. Круглые очки. Тонкий, слегка крючковатый нос и многодневная щетина. Такая же, как у Петера, да и у самого Савла, который машинально коснулся своего подбородка рукой.
Только сейчас капитан заметил, что щетина Фреда почти вся седая. Как и волосы, заметно взлохмаченные даже под надвинутым на лоб беретом.
«Ты стал частью моего жестокого мира, бедняга», – внезапно подумал Савл. – В тебе ничего не осталось от рефлексирующего болтуна-интеллигента. Ты стал воином. Внутренне перестроился. Тебе снятся сражения и ассегаи…»:
– Фред! – неожиданно для себя, обратился он к товарищу, – недавно ты рассказывал свой сон. Что-то там было такое… Прости. Я оказался невнимателен.
Блеснули круглые стекла очков. И лицо «мудрой совы» на мгновение озарилось смущенной улыбкой:
– Мне снилась странная комната, – проговорил инженер, – я стою у двери. Нечто сковывает мои движения. На стене ковер. С оружием. А под ним ты. Не с пистолетом. Но с ассегаем в руке. И его готов метнуть в меня. И что-то кричишь. Но, я не понимаю смысла. И просыпаюсь.


http://www.proza.ru/2017/08/30/347