Итак, Господь, Синод Твоих светил...

* * *
 
Итак, Господь, Синод Твоих светил
Пришел две трети годового круга.
И лес затих – ни шороха, ни звука.
В нем хорошо дышать, шагать упруго,
Взлохмачивая золотой настил.
Я счел бы мир игрушкой Демиурга,
Когда бы Ты в него не приходил.
 
Как осенью наглядней и острей
Твой замысел! Как дороги минуты
Покоя после выпитой цикуты,
Пока не встал из северных морей
Кошмарный знак страны – Гиперборей.
Но вижу: позади Великой Смуты
Грядет период Судей и Царей.
 
А здесь я – гость. Я помню тот ковчег,
Где было вдоволь музыки и света,
Где был приятен день и свят ночлег,
Где мне светильником была комета,
И рад был человеку человек…
Но та земля моя – ветхозаветна,
В ней живы Халев и Мельхиседек.
 
Я – поросль от древнего ствола,
Последняя надломленная ветка.
Знамения, верчение стола,
Орфические прорицанья грека,
И магия, и мистика числа –
Мне все доступно. Так вина ли предка,
Что жизнь, подобно Стиксу, протекла
Сквозь Черный Город мирового зла?

На скудный берег оглянусь с кормы,
Из плена устремясь к последней воле.
Казалось бы, что мне до той юдоли,
Где кровь, и тлен, и стоны среди тьмы?
Ненадолго, как Павел в Путеоле,
Дорогой в Рим, здесь пребывали мы…
Вот мысли, приходящие без боли,
В преддверье Тирании и Зимы.