Глава 6

VI


Атос уехал еще до рассвета.
Для Аньес было удивительным и странным увидеть, как он умеет собраться, и, сначала заставить себя почти мгновенно уснуть, несмотря на пережитые волнения, а потом – проснуться в определенный им самим час и за каких-то двадцать минут быть готовым отправиться в дорогу. С Атосом-солдатом, дисциплинированным десятилетиями службы, она еще ни разу не сталкивалась и испытала некоторую робость, почувствовав себя легкомысленной особой, которая отвлекает пустяками и глупостями такого серьезного и сосредоточенного господина.
Она предложила проводить его до Пьерфона, но Атос отказался:
- А кто после проводит Вас обратно? Возвращаться одной? Это недопустимо. Оставайтесь, со мной ничего не случится.
Он улыбнулся, желая смягчить категоричный тон, и добавил:
- Можете мне верить.
Аньес не решилась настаивать: он и так провел ночь под ее крышей, разве раньше она могла о таком мечтать?
Он не стал ей ничего обещать, но Аньес уже давно усвоила, что Атосу не свойственна забывчивость, особенно когда речь идет о значимых для него людях, и он обязательно даст ей знать, что доехал благополучно и что дома у него все спокойно.
Последнее обстоятельство должно было его тревожить не меньше, а, пожалуй, больше, чем Аньес: ведь он очень хотел сохранить в тайне свое отсутствие.
Он предупредил только Гримо и то, лишь потому, что нуждался в его помощи. Атос приказал ему ждать до полуночи и проследить, чтоб нужные двери в замке и конюшне были незаперты. Если к этому часу граф не вернется, значит, встреча затянулась, и можно идти спать до рассвета. Если же случится что и в этот час граф не появится, следовало немедленно передать Раулю письмо, оставленное для него графом.
Гримо знал, куда поехал граф, хотя как раз об этом Атос и не говорил, но для опытного и внимательного слуги некоторые вещи со временем становятся самоочевидны. Так же очевидно для Гримо было то, что эта поездка никак не связана с увеселениями и приятным времяпрепровождением и что встреча – судя по оставленным распоряжениям – может обернуться не лучшим образом.
Гримо все выполнил неукоснительно, и, наблюдая за светлеющим небом, на всякий случай прикидывал, не стоит ли сначала самому съездить к мадам де Беренжер, прежде чем передавать виконту письмо отца. Он прикидывал это не всерьез, больше по привычке к обстоятельности, и не ошибся – граф появился вместе с солнцем.
Благодаря предусмотрительности Гримо Атос проник в замок незамеченным, как и хотел, и когда после он вышел к завтраку, ни одна душа в Пьерфоне ни о чем не подозревала – граф был в домашнем, и, как всегда, спокоен.
Больше не было неожиданных писем, незапланированных визитов, тайных встреч – казалось, в замке воцарилась если не семейная идиллия, то, по крайней мере, покой.
Но это только казалось…
Был человек, который очень старался сохранить эту видимость, не меньше, чем старался Атос скрыть свою встречу с мадам де Шеврез ради тех же целей.
Это был Рауль. Рауль, который не забыл содержания сожженного письма и который был уверен, что должно быть продолжение. Виконт достаточно хорошо знал Арамиса и относился к нему серьезно.
В подростковом возрасте, чувствительный и восприимчивый мальчик порой испытывал неловкость в присутствии шевалье д’Эрбле, потому что никак не мог понять, что кроется за его холодной улыбкой – приязнь или какое-то другое чувство, непонятное, но не очень приятное.
Когда граф угодил в тюрьму Рюэя, Арамис нашел Рауля, с исключительной деликатностью объяснил виконту положение дел и прежде чем подросток успел растеряться и расстроиться, изложил план освобождения Атоса.
Рауль видел, как энергично действовал Арамис, также видел, как волновался этот расчетливый и холодный человек, когда действия не давали результата, хотя и старался скрывать свою тревогу, неизменно уверяя Рауля, что таких людей, как граф де Ла Фер, шевалье д’Артаньян и господин дю Валлон не так легко сгноить в тюрьме.
Когда Рауль вызвался помочь, Арамис ответил «нет» даже не дослушав, словно слово вырвалось у него само по себе. Затем, взяв себя в руки, уже со спокойной улыбкой добавил:
- Граф мне не простит.
- Я буду осторожен! Я солдат, сударь, и умею подчиняться приказам.
Арамис, колеблясь, внимательно посмотрел на виконта. Рауль молча ждал, его взгляд молил.
- Хорошо, – кивнул Арамис.
Позже Рауль понял, что ему определили самое безопасное место, где не было никаких шансов сразиться за свободу графа. Все сделали без него, но все же, его не оставили в стороне – Арамис позаботился об этом, сразу же послав за Раулем, как только увидел Атоса.
Обнимая отца, взволнованный и радостный Рауль со всех сторон встречал взгляды, исполненные такой же радости. Таким был и взгляд Арамиса, но… Было там что-то еще, какая-то тень, как неожиданная нотка горечи в ароматной сладости вина
Д’Артаньян и Портос держали себя с Раулем скорее как с младшим товарищем, тогда как для Арамиса он всегда был только сыном графа де Ла Фер и Арамис никогда не пытался сократить эту дистанцию.
Со временем Рауль стал воспринимать эту отстраненность как особенность характера Арамиса, которая никак не связана с чувствами, которые он испытывает. Взять хотя бы это письмо с предупреждением – несомненное проявление любви и заботы, но тон письма очень сдержан, даже сух.
Однако, предупреждение есть предупреждение, и, насколько Рауль знал Арамиса, угроза никак не могла быть воображаемой. Пока в Пьерфоне не происходило ничего неординарного, все было спокойно. На пакет от Мазарини Рауль не обратил внимания, посчитав его частью деловой переписки графа. Вероятно, у герцога возникли вопросы к официальному владельцу Ла Фера.
Рауль размышлял, что следует предпринять, и его напряженный взгляд, в конце концов, стал беспокоить Элизабет, которая играла с близнецами. Рауль смотрел на них, но явно думал о чем-то другом.
- Виконт?
Рауль сосредоточил взгляд на жене и несколько мгновений задумчиво ее рассматривал. Элизабет растерянно улыбнулась:
- Виконт?
- Ничего. Дети с Вами, а где нянька?
- У них режутся зубки, им плохо, я хотела побыть с ними сама.
Рауль подошел к жене и неожиданно для нее поцеловал в лоб:
- Хорошо, а где шевалье?
- Готовится к урокам – сегодня Его сиятельство собирался сам поприсутствовать.
- Господин граф?
- Ему кажется, что учитель недостаточно строг с Огюстом.
- Пожалуй… –  Рауль кивнул скорее сам себе, чем Элизабет. – Я тоже буду занят, мне нужно будет уехать по делу. Я скоро вернусь, не тревожьте этим графа.
Не прошло сорока минут, как Рауль был у мадам де Беренжер.
Аньес приняла его настороженно:
- Ваше появление, виконт, может иметь только две причины…
- С виконтессой все благополучно…
Аньес испуганно сжала руки.
- … с господином графом тоже все в порядке.
Аньес опустила глаза, Рауль отвел взгляд – оба испытывали неловкость.
- Но Вы правы, речь о Его сиятельстве. Где мы можем поговорить?
- Только не в доме!
Они вышли во двор, и  Аньес пошла по тропинке, что, огибая дом, уходила в лес. 
- Сударыня, мне трудно что-то скрывать от графа…
- Мне тоже.
- Я не об этом. Вы свободны в своих передвижениях – Вы живете одна. Вам никто не будет задавать вопросов.
- Объяснитесь.
Рауль замолчал, еще раз перебирая про себя все доводы. Аньес поглядела ему в глаза:
- Вы уже обращались ко мне за помощью, и если…
- Это касается того же дела.
- Тогда я слушаю Вас.
- Хорошо. В том письме, что я сжег, графа предупреждали… о приезде одной особы, чье появление в Пьерфоне крайне нежелательно. Граф не знает об этом, поскольку не видел письма, но знаю я. Значит, это я должен встретить ее. Я излишне откровенен, и очень надеюсь, что не раскаюсь в этой откровенности.
Аньес хотела что-то сказать, но ее остановили слова Рауля:
- Вы умеете молчать.
Аньес осеклась.
- Я знаю, где и у кого можно навести о ней справки, – продолжал виконт, – но если это буду делать я, тайну не удастся сохранить. Я до сих пор помню про свою поездку в Лан, – мрачно усмехнулся он.
- А Вы уверены, что встреча необходима? Возможно, Вы не знаете всех обстоятельств? Может, тревога была ложной? Может, эта особа передумала ехать?
- Нет, я знаю человека, сделавшего предупреждение – это человек действия, а не чувств. Он опирается на факты, а не на слухи и воображение.
- Значит, Вы хотите оградить графа от неприятной встречи?
- Да, но не только. Я прошу у Вас личного одолжения – нужно не просто не допустить встречи, я должен сам встретиться с этой особой.
- Но зачем?
Рауль судорожно выдохнул:
- Я не могу объяснить Вам всего. Но если Вы мне поможете – Вы очень меня обяжете. Она… она должна быть в отчаянном положении, если решилась ехать сюда. Я должен, обязан ей помочь!
- Обязаны…
- Да… Что бы ни думал по этому поводу господин граф. Вы поможете мне?
Рауль с тревогой смотрел на явно взволнованную Аньес. Она кивнула:
- Да. Вам – помогу. Вероятно, Вы правы. Что я должна сделать?
- Граф…
- Он ничего не узнает, во всяком случае, от меня.
- Нужно разыскать герцога д’Аламеда и узнать у него все, что возможно, о местонахождении и нынешнем положении особы, чье имя я напишу. Женщины любопытны, но я заклинаю Вас – не читать этого имени. Герцог, если сочтет нужным, сам откроет его Вам.
- Где я найду герцога?
- В окрестностях Гиза. Полагаю, это будет нетрудно – он заметная фигура. Я буду ждать от Вас вестей, пошлите гонца с письмом к виконтессе, но сделайте какую-нибудь пометку, чтоб я знал, что это для меня.
- Я напишу «для леди Рич».
Они вернулись в дом, где Рауль написал записку с именем, и, поцеловав Аньес на прощание руку, уехал, оставив мадам де Беренжер в совершенном смятении.
«Вы умеете молчать» – и что ей было делать? Кроме того, речь шла о матери виконта, на свою беду Аньес прекрасно знала об этом. Разве имела ли она право препятствовать встрече сына с матерью? «Что бы ни думал об этом господин граф».
Она решилась. К тому же, это давало ей возможность окончательно убедиться, что «эта Рич» действительно оставила графа в покое, и он не нужен ей так же, как она – ему.
Аньес сумела побороть любопытство и не прочесть записки Рауля потому, что была уверена – имя будет ей незнакомо. «Рич» могла иметь не один титул и не одно имя, надо ли выяснять их все?
Поддайся она своему чувству, ее ждало бы потрясение, потому как имя она как раз хорошо знала, и к Ричам оно не имело ни малейшего отношения, зато отношения графа де Ла Фер с «этой особой» предстали бы совсем в другом свете.
Арамис не сомневался, что она не читала записки, иначе ее спокойствие нельзя было бы объяснить. Когда мадам де Беренжер попросила о встрече, он был удивлен – он не ожидал ее появления. Но его тоже одолело любопытство, вполне понятное.
«Я хочу ее увидеть. Женщину, сумевшую занять место в его сердце», – подумал Арамис и распорядился немедленно провести мадам де Беренжер в гостиную.
Теперь он смотрел на нее, поражался ее спокойствию, и, чувствуя несколько ревнивое волнение, признавал: «Хороша, во всем – хороша». 
- Мадам, не имею чести…
- Вы знаете меня заочно, я же знаю о Вас довольно давно. Мы могли быть представлены друг другу еще в 1661 году, в бытность Вами епископом ваннским, но Вы уже покинули Ванн, когда туда приехал граф де Ла Фер и мы не застали Вас.
Арамис улыбнулся:
- Мне нравится Ваша манера вести разговор, Вы сразу вносите ясность.
- Ваш посланец – Саймон Леже – тоже дал мне исчерпывающие пояснения, когда обращался с просьбой от Вашего имени. Я исполнила ее.
- И теперь Вы хотите, чтоб я исполнил Вашу?
- Именно. Вы доверились мне вслепую, могу я рассчитывать на ответную любезность?
- Да, но…
Аньес удивленно подняла брови. Арамис рассмеялся:
- Мадам, я Ваш покорный слуга.
Она отдала ему записку Рауля:
- Мне необходимо знать, где проживает указанная особа и каково ее положение.
Арамис мельком глянул в записку и на мгновение замер.
- Указанная особа? – медленно выговорил он.
- Да, полагаю, речь идет о той же особе, что посетила мой дом. Я знаю ее под именем мадам де Лег.
- Вы не читали?
Аньес пожала плечами:
- Ее настоящее имя мне неизвестно и… не очень-то интересно. Я не читала.
Арамис встал и сделал несколько шагов по комнате, не сводя с Аньес взгляда, который заставил ее занервничать.
- Ваша светлость, Вы выполните мою просьбу?
- Мадам де Лег… Да, мне известно место проживания мадам де Лег. Улица Ронд, гостиница «Шато де Гиз». Насколько я знаю, она еще там.
- Вам что-нибудь известно о ее положении?
- Что Вы имеете в виду?
- Она нуждается в помощи?
- У мадам де Лег несколько своеобразные представления о помощи. Они могут не совпадать с Вашими. Скажем так – она не бедствует, хотя сама считает иначе.
Лицо Аньес затуманилось:
- Я поняла, благодарю Вас.
- Могу теперь я спросить Вас, мадам? Кто хочет ее видеть?
- Кто бы это ни был, это не причинит вреда графу де Ла Фер. Прощайте, Ваша светлость, еще раз благодарю Вас.
Она ушла, а Арамис поспешил к окну, стараясь рассмотреть кто сопровождает мадам де Беренжер. Но у наемной кареты стоял лишь кучер, закрывший дверцы за дамой. Арамис еще раз перечитал записку:
- Рауль, очень похоже на его почерк. Значит, он знает все? Или напротив, хочет узнать? Черт побери, Атос! Я уже не успею его предупредить. Но она-то еще здесь… Она еще здесь.
Аньес остановилась в гостинице намного скромнее, чем «Шато де Гиз» – лучшем заведении города. Когда она возвращалась от Арамиса, то попросила провезти ее мимо «Шато». Оказалось, что это по пути, и ей не пришлось после расспрашивать прохожих. Что касается самой мадам де Лег, то тут не было проблем – ее Аньес знала в лицо.
Оставалось лишь собраться с силами, чтобы снова увидеть эту женщину. Аньес пообещала себе помнить, что действует в интересах Рауля и постараться быть беспристрастной. Принарядившись, чтоб производить впечатление обеспеченной дамы, она, прихватив горничную, отправилась в «Шато де Гиз». Там, демонстративно поручив Денизе осмотреться на кухне и в комнатах, Аньес спросила хозяина заведения. Хозяина на месте не оказалось, но была его жена, весьма болтливая особа, что очень устроило Аньес. Она рассказала трактирщице, что подумывает перебраться в «Шато», поскольку ее не устраивает ее нынешняя гостиница, но боится попасть впросак. Правда ли, что «Шато» это лучшее, что есть в Гизе, и стоит ли переезд хлопот?
Как и рассчитывала Аньес, хозяйка, расхваливая свое заведение, стала хвастаться постояльцами, которые могли бы сделать ему честь. Чиновники разного ранга, богатые и известные (на местном уровне) люди, дворяне (в том случае, если их титул звучал довольно громко) – хозяйка трещала без умолку. Однако, к досаде Аньес, она не услышала имени мадам де Лег.
Беседа длилась около часа, уже вернулась Дениза, доложив, что все, что она видела «ну просто красота», у хозяйки заведения стал иссякать запас имен, а Аньес еще не удалось ничего узнать. Но, по крайней мере, одно было ясно: нищие в «Шато» не останавливаются.
Напоследок Аньес поинтересовалась, безопасно ли здесь одинокой женщине? Не то, чтобы она всерьез опасалась, но не хотелось бы иметь соседями каких-нибудь ловеласов. И опять, увы, среди уверений в полнейшей безопасности, Аньес не услышала того, на что надеялась: «Вот, кстати, у нас сейчас живет вполне приличная, одинокая дама – мадам де Лег…».
Делать было нечего, пришлось уйти ни с чем.
Вокруг «Шато» было много модных лавок и Аньес решила сначала написать Раулю, а  следующий день провести посещая их, что дало бы ей возможность наблюдать за «Шато», не привлекая внимания. Эта не бог весть какая хитрость дала, увы, не бог весть какие результаты: Аньес увидела некоторых постояльцев гостиницы, почти всех гостиничных слуг, выслушала множество сплетен в лавках, но не узнала ничего из того, что ее интересовало. Устав, Аньес отправилась пообедать, а после, не зная, что еще предпринять, вернулась к «Шато». Она стояла неподалеку от ворот, раздумывая, под каким предлогом можно было бы войти и снова пуститься в расспросы, когда ей показалось, что мимо нее прошел мужчина похожий на Леже. Он шел очень быстро и скрылся в «Шато» раньше, чем Аньес успела его разглядеть. Она решила пойти за ним, вошла во двор, и на этот раз ее надежды не были обмануты. Пока она колебалась и раздумывала, из дверей гостиницы, прямо ей навстречу вышла мадам де Лег. Уже смеркалось, ее лицо искажали пятна света от лампы, которую держал слуга, но Аньес сразу ее узнала.
Сразу за мадам де Лег вышел представительный мужчина явно ее опекавший – это было видно по его манерами, по тому, как он склонился к своей спутнице, что-то ей шепнув, как поспешил к карете отдать распоряжения. Аньес, ожидавшая увидеть Леже, удивленно спросила сама у себя:
- Кто этот мужчина?
И неожиданно услышала ответ на свой вопрос:
- Говорят… Говорят, ее муж, – слуга с лампой многозначительно хмыкнул.
Аньес обернулась к нему и ахнула от неожиданности: рядом со слугой показался человек, чье появление сначала скрыла темнота. Сейчас его лицо резко выступило в свете лампы – это был Рауль. Его платье было несвежим, лицо осунулось и посерело от пыли, и он имел вид человека не одно лье мчавшегося верхом.
Виконт не слышал реплики слуги, не заметил Аньес, потому что все его внимание было сосредоточено на мадам де Лег. Она, услышав восклицание Аньес, тоже обернулась. При виде виконта ее обуял испуг, который она не в состоянии была скрыть.
- Мадам… – Рауль шагнул к ней, но мадам де Лег столь явно отшатнулась, что виконт остановился.
- Виконт? Вы здесь? А я… уезжаю. Всех благ Вам, всех благ…
- Мадам!
- Так было угодно судьбе, Вам не стоило приезжать. Прощайте! Не следуйте за мной, и не ищите.
Мадам де Лег поспешно направилась к карете, что-то быстро пояснила ожидавшему ее мужчине, после чего они сели в карету и уехали, оставив Рауля и Аньес одних. Слуга тоже удалился, убедившись, что это не постояльцы, и потому не заботясь, что бросает их в темноте.
Появление Рауля заставило Аньес совершенно забыть о Леже, а напрасно. Именно он был причиной странного поведения мадам де Лег, озадачившего и Рауля и Аньес. Вернее, принесенная им записка, написанная так хорошо знакомым герцогине де Шеврез мелким, изящным почерком:

 «Если Вы будете искать встреч с виконтом де Бражелон, о Ваших тайных услугах испанскому двору узнают люди, которые сделают Ваше пребывание в Брюсселе затруднительным, если не сказать опасным. И не только для Вас. Вы сможете объяснить это маркизу де Легу?
P.S. На Испанию в этом случае тоже не рассчитывайте»

- Господи, виконт, Вы здесь? Но как…
- Уехала? «Прощайте»? Что это значит?
Рауль и Аньес, ошеломленные, говорили каждый о своем, но тут новое событие дало совсем другое направление их мыслям, и на этот раз единое: во двор въехала карета в сопровождении всадника, гаркнувшего так, что его, должно быть, слышали даже на окраинах:
- Лучшее помещение и лучших врачей – немедленно! Именем де Креки!
- Что случилось? – Рауль, лично, хоть и не близко, знавший Франсуа де Креки, поспешил навстречу, – Вы ранены?
- Не я, – ответил в темноту де Креки, – капитан д’Артаньян.





Иллюстрация - Стелла Мосонжник.
Размещено с разрешения иллюстратора.