Самый плохой рассказ

Самый плохой рассказ.

Глава 1.
Оля любила чокеры, но иногда её мучили приступы удушья. У неё была целая коллекция чокеров на разные случаи и настроения. Утром, собираясь в школу, она любила подолгу их рассматривать и выбирать нужный. Тот, который соответсвует её ощущениям и эмоциям. Оля помнила все свои чокеры: где она их купила, сколько он стоил, какая жизненная ситуация была с этим связана. Например, этот черный бархатный с крестом из тёмных камушков, которые так красиво играют на солнце, Оля выпросила у отчима, когда младшей сестре был куплен очередной купальник для гимнастики, и отчим просто не мог отказать Оле в дорогой покупке. В другой ситуации он бы сказал: «Что? Я не отдам такие деньги, это же просто кусок тряпки.» Но он был в загнан в угол, ведь кусок ткани с блёстками для родной дочери стоил намного дороже! Оля любила этот чокер, ведь он значил для нею маленькую победку и тихое злорадство. Она надевала его тогда, когда настроение было не очень хорошее и чуточку злобное.
Был ещё один чокер-любимчик. Из плотной красной ткани, а внизу висела длинная вытянутая бусина, как капелька крови. Этот достался после того, как мама сорвалась, кричала и швыряла посудой. Вообще-то виновата была младшая сестра, но под горячую руку попала Оля. За это ей причитался откуп в виде нового чокера. И Оля выбрала такой, агрессивный, надевая его в минуты злости и отчаяния. Временами Оля даже жалела, что мама так редко выходит из себя.
Были ещё чокеры, купленные на праздники, Новый год, дни рождения, окончание четверти и так далее, и так далее.
Специально для своих любимых чокеров, Оля натянула тонкую ленту между полкой и шкафом (ведь мама не разрешала делать дырочки в стене, чтобы не портить дорогие обои), и развешивала туда свою драгоценную коллекцию.
В то утро она, как обычно, провела рукой по висящим чокерам, словно это были струны и от этого они должны были запеть или сыграть только ей одной слышимую мелодию. Оля провела пальчиком по ленточке с бантиком для игривого настроения, подержала в руках камешек в белой оправе, строгий чокер, и сняла очень красивый и необычный чокер из прозрачной лески с приклеяной на неё бабочкой – этот символизировал для Оли надежду. А ещё бабочка словно сидела на шее просто так, потому что тонкая нить была почти невидимой. С этим чокером Оля чувствовала, что тоже, как и бабочка, может быть лёгкой и порхающей.
Оля любила чокеры. Ей нравилось ощущение, с которым они плотно обхватывали шею и давали чувство защищённости, пусть это и ограничивало свободу; чувство стабильности и принадлежности, пусть это и веяло жертвенностью; чувство спокойствия, хоть и отдававшее холодом и безжизненностью.
Мама реагировала на коллекцию неоднозначно. Чаще всего она отмахивалась от Оли, мол, делай, что хочешь. Уж лучше покупай чокеры, чем сигареты или наркотики. Однако временами маму бесили Олины рассказы о новых чокерах, которых она видела в магазине, ведь Оля могла часами стоять у витрин, рассматривая украшения и мечтая на какой праздник попросит ещё. Иногда, словно в укор самой себе, и злясь от того, что это бросает на неё тень, как на плохую маму, Олина мама связывала приступы удушья с ношением чокеров. Один раз был даже неприятный поход к врачу с последующими анализами, но подозрения на астму и аллергию не подтвердились. Врач посоветовал подождать, пока закончится «этот ужасный возраст» и мама с ним понимающе согласилась. Приступы удушья бывали не слишком часто, но время от времени всё равно повторялись.
В то утро Оля снова почувствовала, как ей не хватает воздуха. Она хотела обратиться к отчиму с просьбой, но, зайдя в комнату, застала его с родной дочерью за весёлой и шумной игрой. Оля почувствовала себя чужой и ненужной, лишней самозванкой. От этого слова просьбы застряли в горле, как будто бы столпились там, не решаясь выйти наружу и мешая воздуху проходить через них. В горле стал комок. Оля схватилась за горло, словно прочищая его, зашлась в кашле и поспешила выйти из комнаты, чтобы не видеть прекрасную идиллию отца и дочери, в которой ей не было места.
Оля поспешила на кухню. Там была мама, которая готовила завтрак. Оле не хотелось кушать. Больше всего ей хотелось вдохнуть полной грудью, но мешал кашель и горло немного саднило.
- Мама, - позвала Ольга. Она с неприязнью отметила, какой у него хриплый и некрасивый голос. А ещё тихий и неуверенный. – Учебный год уже почти закончился. Я хотела...
Мама обернулась и посмотрела негодующим взглядом, словно этот разговор ей уже очень надоел. Она шумно вздохнула, но ничего не сказала, а продолжала готовить завтрак и пыхтеть.
- Только не говори, что ты хочешь попросить ещё один чокер. – Наконец сказала она.
Оля сникла. Всё пошло не так, как она себе задумала и не так, как хотелось бы.
-Год уже почти закончился. – Снова повторила Оля, словно это была магическая фраза, от которой что-то могло измениться.
- Но ещё ведь не закончился, – сдерживаясь от плохих эмоций, которые мама так не любила, мама постралась сменить тему. – Можешь отвести сегодня Аню на флейту?
- А ты не можешь?
- Вообще-то могу, - сказала мама, раздувая ноздри, но держа себя в руках. – Но вечером мы уезжаем и мне нужно успеть собраться.
- Но у меня же сегодня покатушка. Я же тебя предупреждала. – Олино лицо стало жалобным, словно она сейчас заплачет и брови поползли вверх. От этого на мамином лице прорезались морщинки возле бровей и она нахмурилась.
Мама резко оборвала Олю:
- Вот не надо давить на жалость!
- Но я…
- Нет. Всё, хватит! Разговор окончен. Я больше не желаю ничего слышать. Больше ничего слышать не хочу! Не хочу слышать! И не стану! Тебе понятно?
- Но я…
Мама, уже сцепив зубы, чуть не ударила кулаком по столу, но вовремя спохватилась и сказала строго, чуть не срываясь на крик, но из последних сил держа себя в руках:
- Ничего не хочу слышать. Ясно?
Оля кивнула и почувствовала, как задыхается. Чокер на шее превратился в удавку, не пропуская воздух внутрь, но и не выпуская ничего наружу, слова, слёзы комом засряли в горле, чокер сжимался всё плотнее и плотнее. Оля как рыба, краснея и задыхаясь открывала и закрывала рот, захлёбываясь приступом удушья.
Мама, давно привыкшая к такой картине, не выказала ни жалости, ни милосердия. Напротив, она ещё больше рассердилась то ли на себя, то ли на Олю и довольно грубо, но с нотками беспомощности, сказала:
- Ты опять?! Выйди, пожалуйста, из кухни. Не порть людям завтрак!
Оля выскочила в свою комнату, открыла окно и высунула голову на улицу. Она старалась вдохнуть полной грудью, но её как будто что-то сдавливало. На глазах выступали слёзы. Однако некоторое время спустя она наконец смогла немного успокоиться, отдышаться, а затем, присев на кровати, чуть выровнять дыхание. Оля чувствовала себя паршиво. В такие минуты она ненавидела себя за то, что не может дышать. Она ненавидела себя за свою слабость, за то, что не такая, как все. За то, что другие люди видят её слабости и это делает её уязвимой. Настроение испорчено.
Мама заглянула в комнату:
- Ты как?
Оля кивнула и хрипло, прокашлявшись и прочищая горло, прохрипела:
- Нормально.
- Ладно, я сама отведу Аню.
Оля кивнула, отвернулась и посмотрела в окно. Говорить с мамой ей не хотелось. Мама ещё немного постояла в дверном проёме, но потом снова ушла на кухню. Оля сняла с шеи чокер с бабочкой, повесила его обратно, а потом взяла другой, золотистый кожаный, немного похожий на ошейник и стала собираться в школу.
Глава 2. Зов к странствиям.
После уроков были отработки. Все школьники вывалили на школьный двор, с мётлами и граблями. Кто-то работал в саду, кто-то мёл асфальт. Никому не хотелось после уроков заниматься этой унылой работой. Все всё делали «спустя рукава», а по возможности старались просто постоять или сделать вид, что активно заняты. Чтоыб такого не было, к ученикам были приставлены учителя. То тут, то там слышалось: «А ну хватит сражаться на вениках! Выколите себе глаза ещё чего, а мне потом отвечать за вас!» Или «Ну что ты машешь метлой, как мельница! Смотри пыль подымается! Фу!» После таких слов обычно ученик принимался махать ещё усерднее, от чего поднималась курева, и учителя кашляли и махали руками.
Оля делала вид, что подметает за статуей. Это было странный постамент, которым жутко гордилась вся школа. На небольшой подставке стоял ангел с двумя крылышками. В одной руке он держал книгу, а вторую поднял в небо и сам тоже смотрел туда же. Это статуя была предметом шуток всех учеников. Не то, чтобы она слишком не нравилась. При других обстоятельствах возможно она бы даже Оле понравилась, но про неё столько всего говорили на линейках, на уроках. Нею страшно гордились, отмечая, что это отличает их школу от остальных, как будто кусок камня во дворе может помочь детям учиться или учителям по-другому относиться к своей работе.
Вот и Оля далеко не из любви к искусству решила убрать вокруг статуи. Просто за каменным исполином она была мало заметна. И это был шанс сделать как можно меньше, и реже попадаться на глаза кому-то из учителей. И не только учителей. Сегодня ей меньше всего хотелось, чтобы кто-то её видел, потому что вначале, когда только раздавали грабли и веники, Оля очутилась около Макса, парня, который ей страшно нравился. Однако внезапно рядом очутилась Жанна, самая популярная девочка в классе, которая улыбнулась Максу и что-то у него спросила. Внезапно Оля почувствовала, как к горлу снова подкатывает приступ и если срочно куда-то не убежать, то она опять начнёт задыхаться, кашлять и краснеть. Эта ситуация напомнила Оле ту, в которой она невольно очутилась утром, почувствовав себя ненужной для отчима. На неё опять накатило это же ощущение бесполезности и что она чужая на этом празднике. Что она даже не имеет права претендовать на соперничество. Что должна сдаться и уступить без боя. Ведь она кто? Никто. И прав у неё нет.
Грустно ворочая метлой и поглядывая из-за статуи на ребят, на Макса, она чувствовала себя ещё более ненужной и одинокой. Позади неё вывалили ученики младших классов. Её немного отвлёк шум и гам, которые подняли резвые дети. Они тут же устроили погони, драки портфелями, а учителя старались их успокоить и заставить хоть что-то делать.
И вроде только всё хоть немного улеглось, как снова разгорелся сыр-бор. Оля повернула голову в ту сторону, откуда раздавался шум и гам, и увидела рычащую дворнягу, которая вся сжималась, поджимая хвост, а два школяря, наставив грабли, пытались прогнать её со двора. От ужаса дворняга забилась в угол и несколько раз пыталась проскочить мимо школьников к воротам, к свободе, но они наставляли грабли и громко шипели, кричали и шикали. От этого дворняга жалась ещё больше и скалила зубы.
Оля почувствовала жалость к этой собаки. Что-то, непонятно что, тронуло её сердце и захотелось как-то помочь бедному животному.
Оля бросилась к школьниками:
- Что вы делаете? Опустите грабли! – Оля говорила с уверенностью, но в глубине души ей было страшно. Всё-таки семиклассники, хоть и младше, могут и не послушать её. Вроде у неё и есть преимущество в виде возраста, но их-то двое. Один бы мог и уступить, но здесь другое дело: никто не хочет ударить в грязь лицом перед другом. Однако, к Олиному счастью они перестали травить дворняжку. Оля внутри себя облегчённо вздохнула, но вида не подала, сохраняя внешнее самообладание.
Оля глянула на пса. И вблизи он показалсь ей ещё более симпатичным. Это была обычная дворняга, средняя по крупности. Не слишком маленькая и не слишком большая. Она была вся грязная и кое-где шерсть слиплась от засохших комков грязи. Дворняга рычала и скалила пасть, но было видно, что она боится. Что-то Олю трогала в ней и цепляло, но она не могла понять что.
- А ну пошла отсюда! – один из пацанов снова замахнулся и дворняга зарычала чуть громче и ещё попятилась назад, но сзади были кусты и отступать уже был некуда.
Оля повернулась к мальчику и чуть не зарычала на него сама.
- Сейчас ты уйдёшь отсюда, а то я тебе этими граблями хребет переломаю. – Они отступили на два шага. И Оля поспешила чуть сгладить обстановку. – Ну ты же видишь, она боится. Дай я с ней поговорю.
Один пацан, подождал пока Оля отвернётся и покрутил пальцем у виска и сказал своему другу:
- Как будто собаки умеют разговаривать!
Они тихонько хихикнули, но Оля их не слышала. Она была сосредоточена на том, чтобы немного успокоить собаку.
- Не бойся, не бойся. Иди сюда, я тебе ничего плохого не сделаю. Смотри, у меня в руках ничего нет. – Оля старалась говорить спокойным голосом. Она незаметно подходила к дворняжке и та перестала рычать и позволила Оле приблизиться. Оля присела возле пса и попробовала погладить. На удивление ей это удалось. Она рассмотрела собаку поближе и заметила что шерсть у неё немного длиннее, чем у обычных дворняжек, местами она закручивается над глазами, а под нижней челюстью даже свисает бородой. Оля подумала, может эта собака чья-то. Что она просто потерялась. Возможно она не чисто породная, но и не стопроцентная дворняжка. Оля, ласково разговаривая с собакой, погладила её и почесала за ушком. Потом встала и позвала псину с собой:
- Ну пойдём, пойдём со мной. Не бойся.
Собака послушно последовала за Олей. Они подошли ближе к воротам, к забору, где весь класс побросал в кучу рюкзаки и сменку. Оля потянулась к своему ранцу. Радуясь такой внезапной маленькой победе, Оля чувствовала себя окрылённой. Она только что приручила животное!
Оля вытащила из кучи свой рюкзак и полезла в него за бутербродом. Собака съела сыр, но когда Оля протянула хлебушек, то только понюхала его и есть не стала.
- Почему же ты его не ешь? Он вкусный! На, ешь! - Сказала Оля собаке.
- Дворняги не едят хлеб. Хлеб любят только породистые собаки!
- Я знаю, - огрызнулась Оля и подняла голову. – Ой! Я хотела сказать: я знаю.
Последнюю фразу «я знаю» она уже произнесла вкрадчивым и лелейным голоском, ведь перед ней стол Макс! Он присел и погладил собаку:
- У нас был боксёр. Он обожал хлеб.
Оля улыбнулась Максу:
- А её школьники напугали. Хотели граблями побить. А я её спасла.
Она улыбалась и говорила это Максу с таким видим, словно хотела сказать совсем другое: вот она я, наконец-то ты меня заметил. А я уже давно в тебя влюблена. На душе становилось ещё радостнее.
Но тут появилась Жанна со своими подружками и всё, как всегда, испортила:
- А что это за сука в ошейнике? А. Это же Оля. А с ней ещё одна, но без ошейника!
Все засмеялись, даже Макс и Оля почувствовала сразу столько эмоций. Лицо вспыхнуло, словно огнём. Стало очень больно и стыдно. И снова стало накатывать под горло. И вначале дыхание участилось, а потом стало так тяжело дышать, словно его, дыхания, становилось много и оно всё не помещалось в горле и не могло пройти. Словно толпа воздуха бросилась к выходу, но давила друг друга, мешая пройти и толкаясь у «дверей».
Оля схватила рюкзак и ушла со школьного двора. Пусть учителя наругают за то, что ушла с отработки. Пусть! Но оставаться там, чтобы Макс видел, как она задыхается, а Жанна с подружками с этого смеётся… Ну уж нет! Она быстро шла в сторону своего дома, а на глаза наворачивались слёзы. Она почти восстановила дыхание, но тут заметила, что собаку идёт за ней. Следует за ней по пятам!
- Ну пошла, пошла отсюда! – Оля справедливо считала, что из-за собаки и начались все её беды. – Ты никому не нужна. Ты – жалкая.
Сказав две последние фразы Оля остановилась. Сердце сжалось от горя и боли. Собака тоже остановилась, словно всё поняла. И посмотрела на Олю так грустно.
- Ну ладно. Я же пошутила. – Сказал Оля. Она снова подозвала собаку и села на бордюр. Псина подошла к Оле и положила голову на колени. Оля гладила её и чесала за ушком. От псины воняло собачатиной и руки от её грязной шерсти становились грязными и неприятными. Но Оле больше не хотелось говорить ей гадости, такие же, как она слышала сама по отношению к самой себе.
Оля решила забрать собаку домой.
Глава 3. Отвержение зова.
Оля уже даже нравилась эта собака. Она присмотрелась к ней поближе и увидела, что псина не такая уж и грязная. По крайней мере не со всех сторон. Кое где даже попадаются чистые участки шерсти. И вообще местами шерсть у собаки была длиннее, чем у обычных дворовых шавок, и Оля решила, что возможно в её родословной присутствует, как говорила её младшая сестра «резиновый шнауцер». Но самое главное открытие, которое сделала Оля это то, что по всей вероятности собака когда-то принадлежала хозяевам. Она не была совсем уж дикой как и даже понимала несколько команд, вроде «подь сюда» или «сиди отуточки». Они даже успели немного подружиться, пока Оля с собакой играли в парке, и даже поймать несколько восторженных взглядов других малышей, которые Оля восприняла на свой счёт.
В приподнятом настроении духа, Оля подошла к своему подъезду. Ей казалось, что у неё теперь есть свой собственный друг, который никогда не предаст. И она больше никогда не будет одинокой.
- Только не говори, что ты хочешь забрать эту гадость домой.
Оля подняла глаза и увидела, что в эту самую минуту к подъезду подошли мама и её младшая сестра. Аня по обыкновению бросилась к Оле с хвастами. Она радостно закричала: «Смотри, мама купила мне мороженое». Но внезапно остановилась на полпути, потому что неожиданно собака несколько раз громко гавкнула на Аню. Девочка расплакалась и спряталась за маму.
- Тише, тише! – Оля обняла собаку за шею и немного оттащила назад. Потом присела около неё и погладила. – Не бойся!
- Мама, - привычно затянула младшая сестра капризным голосом. Обычно после этого следовали жалобы и резкий оклик: Ольга!
- Ольга! – строго сказала мама.
- Ма, ну пожалуйста, она очень воспитанная. Она просто испугалась. Такого больше не будет, я обещаю.
- Никаких собак дома. Ты в своём уме вообще?
Оле стало обидно:
- Ты мне никогда ничего не разрешаешь! – В сердцах крикнула Оля с нотками жалости в голосе. Как же не хочется сейчас опять расплакаться!
- Не смей повышать голоса на мать! – Начиная говорить такие вещи мама обычно сама сбивалась на крик, но всегда потом старалась взять в себя в руки. Иногда, когда её сильно допекали, она прямо так и орала: Не ори!
Оля замолчала.
- Что соседи подумают? – Добавила мать.
- На предмет чего это ты разоралась, - как будто самой себе буркнула Оля.
- Про собаку, которая начнёт лаять в подъезде и выть у нас дома. К тому же её надо кормить, а нам и самим есть нечего. Перебиваемся еле-еле! Ты постоянно просишь у меня денег. Если мы возьмём эту собаку, то всё, никаких карманных денег!
- Ты мне и так постоянно отказываешь во всём! Вон Аню записала на миллион кружков! Меня ты так не водила…
- С тобой тогда жизни была совсем другая. И вообще, ты же сама видишь, какая она способная. Ей всё это нужно, она такая молодец, ей всё так легко даётся. Прямо жаль, что у нас так мало денег и не хватает развить все её таланты.
Мама села на любимого конька расхваливать младшую дочь и так увлекалась, что готова была продолжать часами. В этот раз тираду прервал пёс, который злобно зарычал. Неожиданно для себя, Оле передалось его недовольство:
- Так пойди работать, наконец. Аня уже не маленькая, чтобы с ней дома сидеть.
Мама обернулась на Олю и лицо её исказилось гримасой злости. Она мелко-мелко затряслась, словно не веря своим ушам, как её дочь посмела такое сказать! Оля тут же пожалела, что такое ляпнула, и почувствовала укол вины. Но также с удивлением отметила, что это хоть и не самый правильный выход, но всё же лучше, чем опять краснеть и задыхаться.
Мама, стиснув зубы, злобно сказала:
- Довольно! Иди домой немедленно! И без собаки! Разговор окончен, понятно?!
Оля хмуро поплелась домой. Перед самым подъездом она быстро обернулась хоть краем глаза бросить последний взгляд на собачку. Та, словно всё понимая, не последовала за ней и смотрела Оле прямо в глаза, как будто прямо в душу своими умными и всё понимающими глазами. Оля отвернулась и зашла в подъезд. На душе было уныло, скреблись кошки и как будто она только что кого-то предала. Друга или даже саму себя.
Глава 4.
Вся семья с мамой во главе бегала по квартире туда-сюда. Оля выбрала роль наблюдателя и старалась не попадать на глаза, чтобы не влетело под горячую руку. Собираясь, мама всегда нервничала и забывала про правила приличия и главное правило, придуманное ей же, никогда не повышать голоса. Они прикрикивала на всех, кто попадался, поэтому Оля старалась как можно меньше выходить из комнаты. Она делала вид, что занимается уроками. Мама периодически разговаривала с кем-то по телефону, обсуждала длительность соревнований и другие организационные моменты. Оля периодически впадала в задумчивость, временами не слушая, что происходит в квартире. Но вдруг она услышала мамину фразу:
- Едрид-мадрид! Там дождь и нехилый!
Оля повернула голову к окну и отметила, что за окном идёт сильный дождь, прям ливень, почти стеной, заливая всё на свете. Оля вдруг сильно огорчилась. Она стала внимательно оглядывать двор из окна и детстую площадку, лавочки, под деревьсями. Она словно кого-то высматривала.
И точно! Вдруг глаза нашарили крошечную горку на детской площадке, а под крошечным навесиком, словно в убежище, послушно, словно ожидая хозяина, сидел пёс. Оле стало жалко бедную никому не нужную собаку. Словно в суете все забыли о ней и никому нет дела до того, что она чувствует, что она мокнет и совсем одна и одинока в целом мире.
Оля посмотрела на мамины сборы и кажется кое-что придумала. Теперь она уже не думала ни о чём другом, потому что все её мысли крутились вокруг одной: ну когда же вы уже наконец соберётесь и уйдете?!
Время тянулось долго. Казалось, что необходимые в поездке вещи никогда не будут найдены. Когда приехал отчим и стали носить вещи в машину, то обнаружилсь, что не положили «тот жёлтый купальник, ну ты помнишь». Мама бегала по комнатам, перерывая кучу вещей и чертыхаясь на чём свет стоит! А когда все присели «на дорожку», то обнаружилось, что забыли положить в машину еду из холодильника. Мама тут же обвинила отчима, который не участвовал в сборах и именно этим и провинился. «Хорошо, что на этот раз не я» - Радостно подумала Оля. Пока его не было («Почему так долго, где его черти носят»), мама нервничала и торопливо давала Оле наставления. Та кивала с понимающим видом, зная, что ничего из того, что говорит мать не будет сделано и с трудом сдерживала себя, чтобы не бегать от радости по квартире, что скоро все уедут на целых три дня и она останется одна!
- Я проведу вас к машине, - сказала Оля на прощание.
- О, как это мило, - ответила мама.
- Я просто хочу убедиться, что вы действительно уехали! – Сострила Оля как будто в шутку, но все понимали, что это так и есть.
Оля спустилась вниз. Дождь почти прекратился и был уже не такой сильный. Асфальт был местами мокрый, но под деревьями его почти не намочило.
- Всё равно поедешь на покатушку? – Спросила мама неодобрительно.
Оля кивнула.
- Подсохнет, я думаю.
Она старательно махала рукой вслед уезжающему «Опелю», а затем опрометью бросила на площадку. Собака, мокрая, несчастная всё ещё была там. Она словно узнала Олю и радостно завиляла хвостом, видно уже запомнила и узнала.
- Ну иди, иди ко мне, - радостно позвала Оля. И пёс прыгнул прямо на неё, пачкая грязными лапами одежду.
Оля взяла пса за передние лапы и затанцевала на месте.
- Пошли, пошли домой.
И пёс послушно рванул вслед за Олей, всё понимая, как человек.
Дома Оля первым делом решила пса выкупать и отмыть от грязи. Он послушно пошёл с Олей в ванну и запрыгнул по требованию, наверное он любил мыться у прежних хозяев. Оля открыла воду и взяла самый дорогой мамин шампунь, который ей папа подарил на Новый год. Оля знала, что маме это не понравится. Уже наличие в доме пса тянуло на неприятности. Но какое это было наслаждение делать что-то наперекор маме! Это был тихий бунт, холодная война, тихое отстаивание своего мнения. Ведь в открытую никто не разрешит высказаться. Приходилось так, исподтишка, словно ведя партизанскую войну. Это был хоть какой-то способ проявить себя в этой авторитарной тиранической семье и почувствовать своё Я. Пусть даже об этом не знает никто. Хотя бы так.
Оля намылила пса. Купая собаку, она разговаривала с ним, приговаривая ласковые слова и причитая, что он где-то так вывалялся в грязи и нацеплял себе репяхов. Он послушно стоял, изредка благодарно смотря на Олю. Внезапно возле шеи Олина рука на что-то наткнулась. Она наклонилась к шее, чтобы поближе рассмотреть что это такое.
К Олиному удивлению на шею у собаки висела тонкая цепочка, которую почти не видно было за густой кучерявой шерстью. Повертев в руках тонкую цепочку, Оля обнаружила на ней крошечный металлический медальон, на котором как будто что-то было написано. Оля нагнулась ещё ближе, чтобы прочитать надпись.
Это было какое-то короткое слово и какой-то знак.
- А… Что? Агр. Это твоя кличка?
Собака молчала и ничего не отвечала. Оля стала размышлять вслух, обращаясь то к собаке, то к самой себе.
- Могут ли собаку звать такой странной кличкой? Конечно могут, сейчас всё что угодно может быть. Подумать только как детей называют, не то что собак. Если это твоя кличка, то не расстраивайся. У меня есть знакомый с именем Есений. И девочки - Доминикана и Милолика. Уж тебя-то не будут дразнить твои друзья собаки. Хотя дети могут дразнить не только из-за имени, а, например, потому что ты рыжий, или у твоих родителей мало денег, или потому что у тебя нет телефона последней модели, как у Жанночки...
Оля на секунду остановилась и задумалась.
- Хотя ты тоже немного рыжий в некоторых местах. Или ты она… А может это имя твоего хозяина. Нет, это уж совсем по-дурацки! Кого может звать Агр? Агр! – Оля попробовала порычать это имя. Получалось смешно. И она засмеялась. – Агрррррр! Агррррр! Как нелепо!
- То есть ты думаешь, что твоё имя лучше?
От неожиданности Оля вздрогнула и выронила шампунь. Она на секунду замерла в панике, а потом нагнулась к собачей морде посмотреть:
- Ты что, говорящий пёс?
Оле показалось, как будто псина отрицательно помахала головой. Она услышала такой звук, словно кто-то взял две пустые стеклянные баночки и постучал ними друг о друга. А потом словно маленькое когтистое животное скребётся под дверью. Звук был совсем близко, где-то над головой в районе полочки с рыльно-мыльными принадлежностями у зеркала. Оля подняла голову. Баночки двигали, а за ними словно кто-то копошился, приговаривая:
- Ну вот, опять не так проявился. Думал же, надо через отрицательный порт материализовываться, но туда просто так нельзя без подготовки. Там сложнее. Один уже сунулся, одни пёрышки остались.
Оля аккуратно раздвинула баночки с шампунями и мылами. Крошечное пушистое существо, которая Оля видела только со спины, застряло хвостиком между баночками с кремами и пыталось вылезти. Оля улыбнулась.
- Ой какой ты миленький. Дай помогу.
Она убрала тяжёлую баночку и существо повернулось с ней лицом. Или мордой. Ну или что там у него было.
Существо было всё милое и пушистое, похожее на маленького мохнатого человечка, но вместо пальчиков у него были крошечные копытца. Прохаживаясь, существо цокало ними и казалось, что маленькие молоточки ударяют по хрустальной вазе. Сзади у него был длинный хвостик, венчающийся красивой и пушистой кисточкой. А на голове маленькие рожки. В целом у существа была милая-премилая мордочка, но выражение очень воинственное и серьёзное. Это добавляло существу прелести.
- Ой какой маленький, миленький, хорошенький, - заумилялась Оля.
Существо насупилось:
- Я злобный и страшный. И очень опасный!
Оля расхохоталась, а малыш обиделся и надулся.
- Знал бы не приходил!
- А зачем ты пришёл? – Спросила Оля.
- Ты позвала, я пришёл, - буркнул маленький обидчивый злюка.
- Я?
- Ну да. Ты три раза произнесла моё имя. Вот я и материализовался.
Пёс, который всё это время спокойно стоял и как будто не реагировал, стал отряхивать шерсть и вода полетела во все стороны, на стены, на Олю. Оля закрылась руками.
- Чёрт! – Сказала она.
- Ну, я ещё не совсем взрослый чёртик, - зарделся мохнатыш, - я пока что только чёртик. Я ещё не всё умею и не всему научился. Но кое-что могу, да!
Он подбоченился.
- А зовут тебя Агр? – Догадалась Оля. – Это твоя собака?
- Ну это не то, чтобы моя собственность. И кому он только не принадлежал. Давай скажем так, мы коллеги. Идёт?
- Только твой больно злой. Но не ко мне, конечно. Ну или по крайней мере до сих пор ко мне он не проявлял агрессии. Но он налаял на мою младшую сестру и лаял на маму. Может ты знаешь как его усмирить?
В доказательство пёс громко заливисто залаял.
Чёртик, который также намок от собачих отряхиваний, вытираясь, буркнул:
- Да чё его усмирять! Корми и люби. И выгуливай. Что ты от него хочешь? Это ж собака! Ты же не ждёшь, что он будет ходить во фраке и есть ножом и вилкой, правда?
Оля засмеялась, а пёс снова одобрительно залаял.
- Ой, прости, я совсем забыла про тебя. Ты, наверное уже замёрз! – Оля взяла самое дорогое и самое пушистое мамино полотенце и принялась вытирать пса.
Настроение было самое замечательное:
- Представляю, как она разозлится, если узнает, что я вытираю её итальянским полотенцем дворнягу.
- Но она ведь не узнает, - весело ответил чёртик. Он спрыгнул с полочки и тоже зарылся в пушистое полотенце, и конец фразы утонул в махре, превращаясь в нечленоразборчивое бу-бу-бу.
После вытирания собаки, чёртик пристроился на загривке, и он был такой маленький и пушистый, и такого же цвета по шерсти, как и собака, что его почти не было видно. Только виднелись чёрные глазки-бусинки и крошечные рожки. Так, верхом на собаке он и отправился вслед за Олей.
Оля отправилась к маме в комнату, чтобы взять её дорогой фен. Конечно, у неё был и свой, но, во-первых, это было не так интересно, а, во-вторых, это была часть программы бунтарства и партизанской войны. Оля слегка посушила пса феном, но ему это не сильно понравилось, и затея была заброшена, как бесперспективная и скучная. Затем они ужинали колбасой из холодильника, что особенно понравилось псу, который с удовольствием чавкал дорогой деликатес.
Наконец пришла пора собираться на покатушку. Оля думала, что бы ей надеть, ведь покатушка костюмированная, а чёртик давал советы.
- Арг, ты ведь пойдёшь со мной? – Обратилась Оля к собаке.
- Ну, конечно, - утвердительно ответил чёртик.
- Вообще-то я спрашивала у него. – Оля ткнула сосиской в собаку. Пёс тут же с готовностью счавкнул половину сардельки, потому что подумал, что его кормят. Оля хмыкнула и бросила остатки колбаски на пол.
- Путаницы не избежать, - философски изрёк чёртик.
- Может звать вас по-разному?
- Зачем, так ведь веселее. Так кем ты там хотела быть?
- Я подумала, что раз я теперь с собакой, то могу быть каким-то оригинальным персонажем. Например, я буду Элли, а Агр - Тотошкой. Только нужно обмотать ролики чем-то красным, чтобы они были как красные башмачки.
- Вряд ли кто-то поймёт. Но ты можешь надеть полосатые чулки и голубое платице с фартушком, а ему сделай белые ушки, как у зайки, и будешь эта, как её, из страны Чудес.
- Ой, нет. Так зовут эту козу, которая дружит с самой популярной девицей в классе и вечно за Максом упадает. Не хочу.
Оля слегка зарделась и даже закусила губу. Она думала, что может сейчас чёртик начнёт смеяться с неё и дразнить, но он полностью поддержал Олю:
- Точно! Не хер создавать фан-клуб этой дуре!
Оля повеселела.
- А кого ты ещё знаешь из персонажей?
- Ты можешь надеть что-то полосатое и будешь Матроскиным, а он – Шариком.
- Нет, это не годится.
- Ну тогда ты – Белка, а он – Стрелка.
- Нужно что-то получше!
- Ну тогда я не знаю. Думай сама! А ещё лучше, посмотри на чердаке, там всегда можно найти какие-то старые и странные вещи, которые можно использовать для образов и нарядов.
- Но у нас в доме нет чердака…
- А подвала тоже нет?
- Нет. Кладовка подойдёт?
- Лучше, чем ничего. Пошли в кладовку.
И они вместе отправились наводить беспорядок и там.
Глава 5.
На полу уже валялась целая куча пыльных мешков с вещами, какие-то коробки с неработающими приборами, старые игрушки, которые никому не нужны, но выбросить жалко. В очередном мешке снова были детские вещи, которые уже малы даже на Аню.
- Зачем вы всё это храните? – Спросил чёртик. – Неужели нельзя это выкинуть?
Оля злобно хихикает.
- Наверное мама втайне мечтает о третьем ребёнке. Хотя зачем ей третий, она и с этими двумя не справляется.
Оля залилась краской, но чёртик хитро ухмыльнулся и также ехидно прыснул. От чувства, что она уже не одна, Оле сильно полегчало.
- А что в том, дальнем мешке? – спросил чёртик.
Оля полезла в самый дальний угол чулана. Там стоял какой-то мешок из плотного пожелтевшего полиэтилена. Через старый кулёк виднелись какие-то тряпки. Оля полезла его доставать. Рука наткнулась на противную паутину. Оля с отвращением одёрнула руку.
- Фу! Это мерзко.
- Ну а вдруг там что-то ценное?
- А вдруг нет? Могу поспорить, там какие-то старые шмотки, вонючие и протухшие. И никому до них дела нет.
- Ага. И никто не хочет их доставать. И выкинуть жалко.
Оле вдруг тоже стало любопытно, что же там. Хотя она прекрасно понимала, что скорее всего ничего особенного, но раз уж стало интересно, то нужно идти до конца и убедиться, что действительно права. Она зажмурилась, стараясь не думать о паутине. С силой потащила на себя мешок. Он слегка поддался, но что-то мешало. Она потянула сильнее, правая рука соскользнула и оцарапалась от торчащий ржавый гводь.
Оля ойкнула и злобно посмотрела на чёртика, ты, мол, подстрекатель!
- Давай, ещё чуть осталось. Ты почти вытащила!- Даже не думал сдаваться Агр. Он вошёл в азарт и ему тоже было интересно что там.
Оля отряхнула пыль с правой руки и как следует налягла на мешок. Полиэтилен затрещал.
- Тяни, тяни, - пыхтел Агр.
Наконец Оля смогла одолеть пыльный мешок и вытащила его на свет божий. Он был завязан старой тряпицей, и Оля с лёгкостью и треском разорвала обветшавшую ткань. Вдвоём с чёртиком, потому что он был тут как тут и любопытно совал свой рыльце, раскрыла мешок. Там оказались какие-то старые джинсы, явно мужские, какие-то старые рубашки. Оля с огорчением бросила всё обратно.
- Погоди, а что там внизу? – чёртик нырнул в пакет. – Здесь что-то есть, крикнул он сдавлено.
Оля повторно зарыла руки, а потом просто вытряхнула всё содержимое пакета на пол. Что-то глухо ударило о пол, а потом чертыхнулся Агр.
Оля разрыла тряпки и нашла там бейсбольную биту. Она взяла её в руки. Бита была тяжёлая, гладкая, кирпично-коричневого цвета. На одной стороне выжжена буква К. Оля примерила, как бита лежит на руке, помахала нею. Оле страшно понравилось. Она приняла воинственную позу. В этой бите чувствовалась сила и власть. Её было приятно держать в руке и ощущать её тяжесть.
- Ну, что скажешь?
Пёс одобрительно залаял. Чёртик Агр со звуком пропал, и через секунду очутился у Оли на правом плече. Он пробежался по руке, понюхал биту, его мордочка стала хитрой и злобной.
- Да. Это отличный инструмент! – Сказал он. – Эй, а ты знаешь, кем ты можешь быть?
Он снова пробежался к её правому плечу и что-то шепнул на ушко.
Оля одобрительно закивала:
- О, да! Я могу!
- И у тебя есть чокер, - подмигнул чёртик.
Глава 6.
Оля всегда представляла, что она не просто едет на роликах, а летит или порхает. Словно она – супергерой и наделена сверхспособностями. Ролики давали ощущение скорости и свободы. Было в них и что-то бунтарское, подростковое, чуть даже запретное. А ещё Оля дала маме клятвенное обещание, что не будет ездить по дорогам, а только по тротуару. Но кое-где в городе тротуары были совсем убитые, или их вообще не было. И тогда Оля втайне, оглядываясь, и чувствуя, что нарушает запрет ехала рядом с машинами.
В этом раз, подъезжая к месту сборки всех роллеров и велосипедистов, которые собирались прокатиться ночью, когда на дорогах машин меньше и пешеходов почти нет, Оля чувствовала себя не просто супергероем, а супермоделью. Не меньше.
Сзади бежал пёс Агр, а на его загривке сидел чёртик. В темноте он стал совсем незаметным. Иногда он пропадал и материализовывался на Олином плече, чтобы отпустить какой-нибудь сарказм или злую шутку. Оле понравилось кататься на роликах с собакой. Раньше, катаясь на роликах, она очень опасалась других собак, потому что те лаяли, натягивая поводок, или могли даже погнаться, если были ничейными, но теперь у неё был личный охранник и телохранитель.
Оля приближалась к месту сборки. На этот раз покатушка была костюмированная, и каждый должен был прийти в каком-то маскарадном наряде. Оля потрогала свой чокер. На ветру развивались два хвостика. Один был завязан синей резинкой, а другой – красной. Дома Оля надела футболку, на которой старательно вырезала дырки и написала чёрным фломастером “Daddy Lil’ Monster”. С битой в руках она чувствовала себя непобедимой и настоящей Харли Квинн из фильма «Отряд самоубийц». «Как здорово, что я нашла в кладовке эту биту!» - думала Оля. Она приближалась к остальным ребятам. Вот уже показались первые врачи в белых халатах, разрисованных красной краской. Один парень надевал белый колпачок. Видимо решил быть поварёшкой. Ещё один парень в костюме пикачу, маска ужаса из Крика… И тут Оля увидела такое, от чего она остановилась на месте как вкопанная. Что? Девушка на роликах в футболке, с такой же надписью как у неё! И два хвостика. Оля загрустила. На покатушке она будет не одна в такой наряде. Видимо он не сильно оригинальный. То, что она увидела дальше, совершенно расстроило её и выбило из колеи окончательно. Две подружки, тоже на роликах, обе были одеты, как Харли Квинн! Кроме того, они видимо поменялись роликами, и у одной правый ролик был синий, а другой красный. А у подружки наоборот. Чуть поодаль мелькнула ещё одна Харли Квинн.
- Что каждая курица решила одеться, как я?! – В отчаянии и в слезах бросила Оля. Она уже не чувствовала себя радостно и в приподнятом настроении, а совершенно наоборот. Она-то хотела произвести впечатление, а получалось, что она сливалась с толпой и становилась жалкой растиражированной копией.
Оля готова была расплакаться. Она хотела выделиться и быть особенной, но только зря старалась. Она настолько расстроилась, что больше не могла находиться в этом месте. В слезах и на большой скорости она бросилась подальше от этого проклятого места. Навстречу к покатушке ехала ещё одна девушка на роликах в компании двух ребят, наряженных в белые рубахи с бабочками, возможно официанты или женихи. Девушка была наряжена как чёртова Харли Квинн! Оля поскорее свернула в какую-то подворотню, чтобы её не заметили. Благо, что парни и девушка общались между собой и не обращали внимание по сторонам.
Оля убежала так быстро с покатушки, что пёс Агр и чёртик не сразу сообразили куда она делась и почему. Пёс крутил мордой и тянул носом воздух. Он покружил на месте, затем понюхал всё вокруг. И наконец нашёл след. На загривке сидел крошечный чёртик, который для конспирации слегка уменьшился в размерах и почти сливался с кудрявой шерстью собаки:
- Ищи, ищи! – приговаривал чёртик.
Они заскочили в ту подворотню, куда свернула Оля и увидели её, сидящую на парапете возле детской площадки. Оля плакала и утирала слёзы руками. Пёс подошёл и ткнулся мордой в Олины колени, лизнул руки.
- Зачем, зачем ты сказал мне так нарядиться! Это всё ты виноват! А там наверное и Макс был. Как я теперь покажусь в таком виде! Каждая курица одета, как эта дурацкая Харли Квинн! И что в ней такого, что она каждой идиотке нравится! Вот объясни мне, что?!
- Почему ты плачешь? – Раздался вдруг тоненький голосок. – Тебя что, папа побил?
- А? Что? – Не поняла Оля и даже немного растерялась. Оля посмотрела. Перед ней стояла маленькая девочка лет 3-х, белобрысая, как водится всем детям, в розовой футболке и джинсовой юбке на резинке с кармашками. А по низу юбочки розовые кружева. – Да нет, вроде.
- Маму побил? – Спросила девчушка.
- Нет! Ты что такое спрашиваешь? Где твои родители? Ты, что сама? Почему так поздно, а ты гуляешь?
- Я с папой. Он там, - сказала девочка и мотнула головой в неопределённую сторону. – Смотри, он мне браслет купил.
Маленькая девочка протянула руку, и Оля увидела на её руку ниточку пластмассовых жемчужин на резинке.
- Иди играйся, - буркнула Оля. Она часто так говорила сестре.
Девочка убежала на качели. Оля немного заволновалась, как бы она не упала с них, но девчушка довольно ловко залезла, как будто делала уже не первый раз.
«Какая самостоятельная, не то, что Аня» - подумала Оля.
- Вероника! – Вдруг раздался громкий мужской голос. От столика, который стоял подальше площадки, отделилась мужская фигура. Остальные мужчины остались сидеть за столом. Было видно, что стол уставлен бутылками. Все курили. Мужчина, отошедший от стола, тоже курил. Было видно, что он также не трезв, как и его друзья. Он подошёл к качелям.
- Вероника, где твой браслет? – Строго спросил он.
Вероничка слезка с качели и подбежала к папе. Она протянула пустую руку. Браслет куда-то делся.
- Где браслет, я спрашиваю. Я тебе только сегодня купил.
Вероника забегала по площадке, но браслета нигде не было.
Оля почувствовала, как парапет, на котором она сидела словно стал нагреваться и сидеть становилось очень горячо. Оля вдруг стала чувствовать себя очень неуютно, как будто что-то мешает, но непонятно, что. Руки стали дрожать. Ей хотелось встать, и помочь Веронике искать браслет, чтобы папа не ругался и не злился. У Оли напряглись ноги. Она разрывалась между желанием помочь девочке и убежать подальше от этого проклятого места. Она поднялась с парапета и уже собралась ехать подальше, чтобы не видеть этой унизительной сцены. Вдруг пёс ощетинился, оскалился и зарычал.
- Постой, Вероника, я поправлю тебе юбку. – Сказал вдруг папа девочки. Он поймал её за талию и пытался развернуть юбку карманами вперёд. Они действительно перекрутились. Вероника вырывалась. – Стой смирно! А то я сдеру с тебя эту юбку и будешь ходить в трусах.
Маленькой девочке всё-таки удалось вырваться. Она немного отбежала, но пьяный папашка её быстро настиг. Он был огромен и пьян, а она такая крошечная по сравнению с ним. Он перехватил её ручищами за талию и в злости сорвал юбку, поставив малышку на землю в одних трусиках.
Оле показалось как будто на площадке засмеялся какой-то мальчик. А может её просто показалось.
Вероничка расплакалась. Возможно, от несправедливости. Но Оля подумала, что от стыда. Больше Оля ничего не успела подумать, потому что в голове стало затуманиваться. Все голоса и плач она слышала словно через толщу воды, словно внезапно она погрузилась в густой и плотный кисель. Где-то словно в тумане, как будто это был кто-то другой, она слышала, как исступлённо лает собака. Оля подхватилась, словно её кто-то подхлестнул. И резко, почти не соображая, что делает, бросилась к маленькой девочке и её обидчику:
- Папаша, ты не прав! – Тяжело дыша, сказала она. Оля было невероятно страшно. В голове колотило, в висках стучало. В доказательство своих слов она ткнула его битой в спину и сразу одёрнула руку.
Папаша, словно медведь, развернулся к ней. Глаза мутные, словно стеклянные. Было видно, что он плохо соображает от избытка алкоголя. От него несло, как от пивного ларька.
- Что? – Взревел он, ворочая глазами и пытаясь осознать, что происходит.
Оля не на шутку испугалась. Ей стало так страшно, как не было никогда в жизни. Страх парализовал её, и она вылупила глаза от страха. Ей хотелось стать маленькой, да что там, она действительно почувствовала себя малышкой, руки и ноги словно недвижимы и от этого она даже не может пошевелиться.
Пьяный мужик тяжело пошёл на неё. Оля почувствовала как что-то снова подкатило к горлу. «Прелесть! Сейчас ещё и задыхаться начну» - Мелькнул в голове голос предателя. Пёс, который всё это время лаял и жался за спиной, вдруг совсем перешёл на визг и вдруг с воем выскочил из-за Олиных ног, бросаясь на пьяницу. Впоследствии, Оля решила, что испугалась за ещё одно существо, которое может стать жертвой этого ужасного мужчины. Но в тот момент она уже ничего не соображала. Она занесла свою бейсбольную биту и с силой опустила её на мужика. Куда Оля попала точно сказать она не могла. Но она почувствовала, как стало больно рукам, в которых она держала биту. Она услышала, как что-то чвякнуло, хрустнуло. Но также почувствовала и небывалую лёгкость, свободу и силу. Адреналин ударил в голову, словно наркотик. И, главное, никакого удушья! Оля не чувствовала ничего кроме радости и эйфории. Она занесла биту и ударила снова, потом снова. Потом она вспоминала позднее, что мужик вроде даже упал и она ещё и ещё раз приложила его битой, пока не почувствовала усталость в руках и спине. Голова стала проясняться, а радость улетучиваться. Оля с удивлением отметила, что руки и ноги дрожат. И сильно хочется плакать. Оля взяла юбочку из рук лежащего на земле мужчины и протянула маленькой девочке. Оля не могла сказать в какой момент девчушка перестала рыдать. Она стояла, удивлённо открыв рот, а на щеках всё ещё были мокрые следы от слёз.
- Вот твоя юбочка, - Оля протянула девочке её одежду.
- Спасибо, - словно в оцепенении сказала девочка и взяла свою юбочку. Розовые кружева, руки Оли и бита были в крови.
Оля шмыгнула носом и провела рукой по лицу. От этого у неё осталась бурая полоса: от крови, пыли и пота.
- Вероничка, - вдруг позвал чей-то голос. Оля даже не сообразила мужской или женский. Она внезапно осознала, что она сейчас натворила. А вдруг она убила человека! А вдруг сюда бегут его друзья-алкоголики, с которыми он бухал. А вдруг они видели, как она поступила и вызовут полицию, или просто убьют её здесь и закопают, и никто не найдёт и не узнает.
Не медля больше ни секунды, она так быстро сорвалась с места, и не побежала, а полетела на роликах со скоростью света! Сзади она слышала шум погони, а может ей это казалось. Она как будто услышала ещё одни окрик, и возможно это кричали ей. Поэтому она ускорилась ещё сильнее, выскочив из злополучной подворотни на улицу.
- Направо нельзя, - успел пискнуть чёртик. Оля отметила, что он сидит на левом плече. – Смешайся с толпой.
Оля бросилась в сторону парка, в сторону места, где собирались роллеры. Она быстро обернулась назад и ей показалось, что из подворотни кто-то выбежал. Она припустила, с огромной скоростью влетая в толпу роллеров. Случайно Оля кого-то сбила с ног, но не извиняясь, помчалась дальше, стараясь лавировать между другими роллерами. Вдогонку неслись ругательства. Вдруг прямо перед собой она увидела человека, которого ещё полчаса назад страстно желала видеть. Теперь она мечтала, чтобы его здесь не было.
- Чёрт! – Чертыхнулась она.
- Я здесь, - ответил Агр.
Макс стоял спиной и как назло как раз в этот момент начал поворачиваться. Оля попыталась резко изменить траекторию движения, но не удержалась на ногах и почти упала, от чего замахала руками и чуть не засветила кому-то злополучной битой. Было похоже на то, что сейчас разгорится конфликт, но Оля скомкано извинилась и ускорилась. Она кое-как наспех проехала через тусовку, выскочила через боковой выход из парка и на всех парах помчалась домой. Проезжая мимо набережной, Оля заметила вдали полицейский патруль, бросила биту в какие-то кусты и поскорее поехала домой.
Глава 6. Дома.
Дома Оля первым делом бросилась в ванную и хорошенько вымыла руки с мылом, умыла лицо, сняла дурацкие хвостики. Наконец она отдышалась. В голове уже не стучало, сердце уже не колотилось как бешеное. Теперь начали появляться другие чувства.
- Что же я наделала! – Испугалась Оля. – Что же теперь будет?
Кажется будто только сейчас она стала осознавать случившееся.
- А вдруг я его убила? – Спросила Оля словно сама у себя. – Чёрт!
- Что? – Отозвался чёртик Агр.
- Это ты во всём виноват! – Сразу набросилась на него Оля. Хотя она говорила обвинительно, но в голосе слышались плаксивые нотки. Она словно умоляла его взять вину на себя, чтобы избавиться от собственного груза. – Зачем ты посоветовал мне нарядится этой дурой?
- Ну а как ты думаешь, почему Харли Квинн такая популярная среди малолеток? Значит, что-то в ней всё-таки есть? Даже тебе эта идея вначале очень понравилась!
- Она просто такая смелая и бестрашная, ничего не боится. И не боится говорить, что думает, пусть даже это какое-то безумие. Пусть даже её не поймут и решат, что она – сумасшедшая. Есть что-то притягательное в её свободе...Но. Чёрт возьми! Почему каждая курица оделась как я? Будь я пооригинальней, ничего бы этого не было! Это ведь ты виноват, да?
- Я? – Удивился чёртик. – А ведь я никого не избивал.
Оля почти плакала.
- Я не знаю, что теперь делать. Придёт полиция и посадит меня в тюрьму. Что я скажу маме? Нет, я лучше уйду из дома!
- Куда? – Ехидно спросил чёртик.
- Я смотрю ты мастер на всякого рода подколки! А вот чтобы помочь, так это мы не можем! Хотя спасибо, не надо. Ты уже напомогал! Как бы сделать так, чтобы ты обратно отсюда убрался навсегда и я тебя больше никогда не видела?!
- Ты правда этого хочешь? – Спросил чёртик, совсем не унывая. – Посмотри какая у тебя теперь стала весёлая жизнь. Не то, что раньше.
- Да, весёлая? Да я в отчаянии и не знаю, что мне теперь делать! Я избила какого-то мужика и может даже вообще его убила.
Она прошлась туда-сюда по кухне.
- Всё! Я решаюсь на самый отчаянный шаг! Я позвоню маме и всё ей расскажу. Она поймёт, она поддержит!
Оля взяла мобильный. Но решиться на отчаянный шаг было не так-то легко. Олю мучали сомнения, она нерешительно покрутила телефон в руках и снова положила на кухонный стол. Оля закусила губу, и вдруг подскочила на стуле от неожиданности. Телефон завибрировал и очень громко завопил мелодию рингтона.
- О, Боже! – Оля сделала испуганное лицо. – Это мама звонит!
Она чуть не забыла, что только собиралась поговорить с ней сама, впадая в привычное состояние: если звонит мама, то будет ругать и я снова окажусь виноватой. Оля собралась с силами и ответила маме на звонок.
- Привет, - сказала она чуть тише обычного. - А я как раз собралась тебе звонить. Как доехали?
- Всё нормально. Уже поселились. Завтра квалификация, а в воскресенье и понедельник уже сами соревнования. Номер хороший. Кормят вкусно. Анечка уже спит. Вот только заснула. Устали очень. Дорога плохая, ехали дольше, чем планировали.
- Понятно. А я…
- Включи, пожалуйста, камеру.
- Что? Зачем?
- Ну просто хочу убедиться, что всё хорошо. И пройдись по квартире, пожалуйста.
- Ну, мама.
- Давай, давай. Не начинай вот это.
- Но это же не важно. По сравнению с тем, что я хотела тебе рассказать.
- Покажи мне всю квартиру. Ты дома же я надеюсь? Оля! Ольга! Ты дома?
- Да, дома я. Дома. – Оле сразу стало грустно. Оля вдруг вспомнила, как была маленькая и бежала к маме с только что нарисованным рисунком, а та грубо одёрнула за испачканную футболку и настроение сразу пропало. И рисунок уже не хотелось показывать.
Оля поняла, что лучше включить камеру, чтобы мама отстала. Она уныло походила по квартире, чтобы мама всё увидела, предусмотрительно обходя бардак, оставленный около кладовки. «Только бы Агрик на гавкнул» - Подумала Оля. Она уже сомневалась, делиться ли с мамой переживаниями или не стоит. Оле стало казаться, что мама не поймёт, что ей всё равно. И главное только то, чтобы Анечка прошла квалификацию и успешно выступила. Однако Оля не знала, как справиться с ситуацией, в которую попала, и она всё же решилась рассказать и спросить совета.
- Мама, послушай, мне нужно тебе кое-что рассказать…
- Нашу комнату покажи.
- Пожалуйста, выслушай.
- Ольга, я не вижу.
- Ну, мама, пожалуйста, - сказала Оля умоляюще. Она уже начала немного сердиться на маму, что та такая глупая и не понимает всю важность момента. Пёсик словно почувствовал её раздражение и возмутительно тяфкнул.
- Что? – Забеспокоилась мама. – Что это было? Собака?! Ты всё-таки притащила этого пса! Я так и знала, что-то будет не так. Ты или домой не придёшь ночевать, или приведёшь кого-то. Что соседи скажут?
- Мама, ты не о том говоришь. Мне нужно тебе рассказать. Послушай.
- Нет, это ты послушай! Вместо квалификации завтра мы выедем домой, потому что ты, Ольга, уже взрослая вроде, а оказывается, что за тобой нужен присмотр. Глаз да глаз!
- Мама, перестань драматизировать.
- Не смей так с матерью разговаривать! Мы сейчас же выезжаем домой!
Оля поняла, что душевного разговора не будет. Она бросила трубку и выключила телефон, чтобы мама не названивала. Конечно, она не станет приезжать. В этом Оля была уверена. Теперь она сожалела ещё и о том, что решала будто маме всё можно рассказать. С мыслью о том, что она одна в этом мире и одинока и никому не нужна, она легла спать. Но уснуть не получалось и она долго ворочалась и думала, что конечно кроме неё больше никто не испытывает таких чувств. Что её ситуации непонимания совершенно уникальна и никто и никогда не сможет понять как ей плохо и как она себя плохо чувствует. С этим и уснула.
Глава 7. Идёт в школу.
- Это не лучшее решение, которое можно было бы принять в такой ситуации. Можно было столько всего сделать за эти выходные, а ты их, скажем прямо, просрала.
Оля грустно жевала бутерброд с чаем, а чёртик нагло прохаживался по столу.
- Поди к чёрту! – послала его Оля подальше.
- Можно было пригласить этого пацана, который тебе нравится. Может он бы наконец сделал то, о чём ты так давно мечтаешь.
Оля рассердилась и бросила в него перечницу. Чёртик исчез, но видимо успел чуток вдохнуть перца, потому что он появился возле её уха и громко чихнул.
- Фу! Ты меня заслюнявил, - брезгливо утёрлась Оля. – Надеюсь это не заразно! А, кстати, может мне заболеть и не пойти в школу?
Только Оля это произнесла, как у неё зазвонил телефон. Это была мама, которая решила проверить и убедиться, что Оля пошла в школу.
- Только, пожалуйста, не гавкни, как в прошлый раз, - шепнула Оля пёсику и он как будто бы понял.
Оля, закатив глаза, коротко бросила маме в трубку, что уже на школьном дворе, потому что в школе линейка и не может говорить. На самом деле она решила опоздать во что бы то ни стало. Однако в школу всё-таки пойти.
- Ольга, ты избавилась от шавки? – Успела бросить мама, но Оля сделала вид, что не расслышала её и быстро повесила трубку.
- Агр, а ты останешься дома! – Сказала Оля псу. – Только, пожалуйста, ничего не сломай.
- Хорошо, - ответил ей чёртик, устраиваясь в глубокой тарелке, как в ванне. Он как раз напускал туда воду с пенкой от моющего средства.
Однако, подойдя к школьному двору, Оля случайно позвала своего нового друга. Увидев, что происходит перед школой, она даже ругнулась словно сама себе:
- Что за чёрт?
И он тут же пшикнул и появился рядом с ухом:
- Где? Я?
- Да вон же, смотри.
И точно, чуть ли не каждая курица от мала до велика решила подражать героине «Отряда самоубийц». Все, словно сговорились, навязали себе хвостиков, как у Харли Квинн, независимо от длины и цвета волос. Каждая вторая вывела маркером на футболке Дади Лил Монстер, многие с ошибками. Цвет футболок в этом случае не играл особой роли, догадалась Оля. Главное – подражание. Многие были с чокерами на шее. Это особенно напрягло Олю. Она вдруг стала чувствовать как ей давит и мешает её собственный чокер, который она так тщательно выбирала пол-утра. Словно от пыльного двора, ей стало снова тяжело дышать, как будто что-то мешает и сдавливает грудь. Оля постаралась отвлечь свои мысли от чего-то назойливого, мерзкого, тянущего на тошноту или удушье. Как будто погружаешь руки во что-то липкое, тёплое и совсем не хочется, но словно против воли представляешь, что будет, если погрузить туда лицо или даже всю голову.
От противных мыслей Олю спасла одноклассница. Оля увидела её и подошла с расспросами.
- Что тут происходит? – Спросила она у своей одноклассницы.
- Ты что не знаешь? – Удивилась та. Весь город гудит, даже по новостям показали. – Какая-то девушка избила библиотекаршу, напавшую на пивной ларёк.
- Что? – Не веря своим ушам и выпучив глаза, переспросила Оля. – Я все выходные просидела дома, если что.
- Нет! – Сразу вставил какой-то паренёк из класса помладше. – На самом деле это был байкер, и не грабил, а наоборот, принёс порошок в детский дом. А эта на него напала.
У Оли аж голова пошла кругом, а дышать становилось всё сложнее. Она заморгала глазами, потому что ей вдруг стало казаться, что школьный двор заполняется дымом.
- Вы идиоты? – Сразу встрял кто-то ещё. – Что вы несёте? Она толкнула ребёнка под автобус.
- Кто? – Еле выдавила из себя Оля. В животе бурчало и урчало, и создать беспристрастный вид становилось всё сложнее.
- Ну эта, одетая как Харли Квинн. А ещё она была на роликах и с битой.
Оля почувствовала себя на грани обморока. Как назло откуда ни возьмись появился Макс.
- Оль, а ты была на покатушке? Мне показалось, что я тебя видел. Я тебя позвал, но ты убежала.
- Это была не я! – Голос был словно чужой, какой-то высокий, чуть ли не переходящий на писк.
- Ну, с битой и хвостиками. И ты ещё была одета как эта, ну как её…
- Тебе показалось. – Оле хотелось плакать! Она упустила свой шанс ещё там на покатушке и тут судьба дала ей второй шанс и приходится снова делать вид, что она его не видела. Оля демонстративно отвернулась от Макса, чтобы он понял, разговор окончен! В глубине души всё рвалось наружу и к нему.
- На самом деле, это была я, - Оля услышала жеманный голос и сразу его узнала: Жанна! – Как ты мог не узнать меня?
Соперница во всю флиртовала с Максом, с её Максом!!! Оля сглотнула горькую обиду, ей хотелось плакать и жалеть себя, но вместе с тем Оля боролось с чувством не выдать себя, и рассказать всему миру, что это была не Жанночка, увы, далеко не Жанночка!
Олины мысли прервали учителя. Была объявлена линейка, на которой построили всех учеников и долго рассказывали о технике безопасности на дорогах, правила поведения летом, как переходить через улицу и так далее и так далее. Все скучали, и ковырялись в носу, но втайне радовались, что вместо первого урока можно постоять на улице. Наверное, особенно радовались те, кто не сделал домашнее задание. В конце линейки выступила директриса:
- Как вам известно, на этих выходных в городе произошла трагедия.
Ученики сразу зашумели. Это было веселее, чем слушать про технику безопасности. Оле в лицо ударила краска и стало жарко. Ей захотелось стать невидимкой.
Учеников успокоили.
- По школам состоится рейд в лице полиции. Ребята, если вам что-то известно, вы всегда можете рассказать своему классному руководителю. Если вы боитесь, то можете прийти прямо ко мне. Я всех выслушаю очень внимательно. Не нужно стесняться, вы знаете, как я вас всех люблю.
«Да уж, - подумала Оля. – Мы-то как раз это прекрасно знаем. Кроме твоих жополизов, больше не один нормальный ученик не захочет идти и стучать».
Больше ничего существенного на линейке не сказали. И весь урок, Оля сидела, погружённая в свои размышления. Из-за того, что на линейке так ничего и не сказали, она до сих пор не знала, жив ли тот мужчина, или нет. Ей становилось всё страшнее и жутче. Фантазия подсовывала картинки, как её садят в тюрьму и все одноклассники смотрят, а Жанна обнимает Макса и жеманно ему улыбается. Оля еле дожила до конца урока, но на перемене лучше не стало.
- Оля, вступай в наш клуб, - от грустных мыслей отвлекла одноклассница.
- Что? – Рассеяно спросила Оля.
- Мы решили создать клуб в поддержку Харли Квинн. Правда, ты не сильно подходишь. Ты совсем не похожа. Разве, что у тебя есть чокер.
Оля повела шеей, словно чокер вдруг снова стал ей давить.
- Если я не подхожу, зачем тогда зовёшь?
- Нам просто нужны люди, потому что Жанночка тоже создала клуб в поддержку Харли Квинн, - девочка бросила завистливый взгляд в сторону Жанночки, - а меня не взяла. Я создам свой, лучше! Ты с нами?
- А что надо делать? – Оля выглядела такой несчастной.
- Ничего. Нужно ненавидеть мужчин, потому что они все агрессоры! А если они будут приставать, то давать им отпор.
- Клубу Жанночки?
- Нет! Мужикам-агрессорам. Ну, ты с нами? Ты ведь тоже считаешь, что все парни – жалкие уроды по сравнению с нами?
Оля краем глаза заметила, что недалеко стоит Макс. Она не была уверенна слышит ли он разговор, или нет. Но после всего случившегося, ей меньше всего хотелось ещё и этого. Чтобы Макс думал, будто она ненавидит парней.
- Нет, я пожалуй не буду вступать.
- Ну как хочешь, - ответила одноклассница раздраженно. – Только учти, больше я тебя приглашать не буду! И если ты думаешь, что Жанночка примет тебя в свой клуб.
Она не договорила и удалилась гордая и обиженая.
- Буян, вступай в наш клуб! – Оля повернула голову в другую сторону.
Её одноклассница Рита Колбасенко, которая выглядела немного по-мужски и славилась своим скверным и задиристым характером, назвала Олю по фамилии. Рита не любила церемониться, как остальные девчонки. Она была вроде как брутальной.
- Против парней?
- Ты что? Наоборот! Мы считаем, что эта дура в образе Харли Квинн нанесла человеку непоправимую травму и что она должна быть наказана и сидеть в тюрьме.
Оле стало совсем грустно.
- Ты правда так думаешь?
- А ты что, думаешь по-другому? – Рита сразу пошла в наезд.
Оля замотала головой.
- А что надо делать в вашем клубе?
- Как это что? Бороться против агрессии! Ты с нами?
- Что-то не хочется. – Оле снова захотелось слиться с партой или просто куда-то пропасть.
- Ты что поддерживаешь агрессию? – Напирала Рита.
- Нет, что ты, - еле слышно шептала Оля, думая как бы улизнуть от прицельных вопросов Риты.
- Ты наверное хочешь присоединиться к этим ненормальным во главе с этой Жабой? Сышьте, девки, Буян поддерживает Жабу!
Жанночка, услышав своё обидное прозвище, не осталась в долгу и тут же обратилась к своим участникам гламурного клуба в поддержку Харли Квинн.
- Смотрите, мужик Рита открыла рот и делает вид, что разговаривает. Надо сказать, что воняет, пусть закроет.
Рита не стала ждать приглашения и кликнув своих соратников, призванных сражаться против агрессии, в целях сохранения мира со всей силы толкнула стоящую возле Жанны девочку. Остальные антиагрессоры бросились на остальных девчонок и началась потасовка. Девушки из клуба Харли Квинн номер два разделились и некоторые присоединились к противникам агрессии, и стали активно нападать на Жанночку и её подруг. Другая половина встала на их защиту. В стороны летели тетрадки и сумочки, слышались выкрики и женский писк. Неизвестно, чем бы закончился марш в поддержку мира, но тут в класс вошла учительница.
- Как вам не стыдно, девочки! Только что вас просили на линейке помогать друг другу, уважать друг друга. Чтобы не было никаких драк, а вы что устроили. Как некрасиво себя так вести!
Вместе с учительницей в класс вошёл мужчина в форме полицейского и завуч.
- Вот, берите пример с Олечки Буян. – Учительница указала на Олю и полицейский пристально посмотрел на девочку.
Бедная Оля покраснела, побледнела и позеленела одновременно. Она чувствовала как голова кружится и в горле пересохло. Оля беспокойно заёрзала на месте, переживая, а вдруг полицейский заметит её волнение.
- Девочки, приведите себя в порядок и сядьте все на свои места.
Ученицы заходили по классу. Оля украдкой поглядывала за полицейским. Он терпеливо ждал, пока все сядут на свои места. Учительница заметно нервничала и постоянно бросала на полицейского извиняющиеся взгляды.
Наконец все девочки расселись по партам, сдвигание стульев наконец прекратилось и в классе всё затихло. Стало тихо-тихо и все замерли на своих местах, уставив свои глаза на полицейского. Кто-то, как Оля, рассматривал полицейского тайно, стараясь не смотреть в глаза. Кто-то нахально окидывал его взглядом. Некоторые барышни делали вид, что не замечают его. Кто-то стеснительно улыбался из-под чёлки, взмахивая ресницами.
Наконец учительница представила полицейского.
- Ребята, - сказала она. – Сегодня к нам пришёл товарищ из милиции. То есть полиции. Правильно я говорю?
Полицейский кивнул. Было видно, что учительница и сама немного волнуется.
- Вы главное не волнуйтесь, - успокаивала он то ли ребят, то ли себя. – Он просто скажет несколько слов и всё. Да?
Полицейский снова кивнул и заговорил.
- Девочки и мальчики, - сказал он. У полицейского была странная манера разговаривать. Он слегка картавил и неправильно ставил ударения в словах. – Я от имени всего отдела и правосудия хочу попросить вас поинформировать в случае, если вы что-то знаете. Даже несущественная информация может быть полезна.
- А о чём информировать? – Спросил нахальный мальчик с первой парты.
- О происшествии.
- Каком. А мы ничего не знаем! Расскажите нам.
- К сожалению я не могу вам ничего рассказать. Я надеюсь на то, что тот, кому эта информация адресована поймёт и придёт к нам и всё расскажет.
У Оли вспыхнули и загорелись уши.
- Это вы про девку, которая дралась битой? – Развязно жуя жвачку спросил ещё один молодчик.
- Во-первых, выплюнь жвачку, - строго сказала завуч. – А, во-вторых, после урока подойди пожалуйста ко мне, я буду тебя ждать. Я бы хотела поговорить лично с тобой, чтобы ты нам рассказал, что знаешь.
- Но я сказал то, что все и так знают. Я же не при чём!
- Ничего. Просто поговорим. – Полицейский обвёл глазами весь класс. – Кто ещё что-то хочет сказать?
Все молчали и больше вопросов никто не задавал. Полицейский коротко кивнул учительнице, и они, вместе с завучем вышли из класса и пошли в следующий. Ученики загалдели, но учительница привела класс в порядок. Однако Оля ещё долго не могла успокоиться и всё время летала словно в облаках, была рассеянной и задумчивой. После уроков она решила сходить туда, где всё произошло. «Преступник всегда возвращается на место преступления» - сказала сама себе Оля, страшно картавя и ставя ударения в словах не на те места.
Глава 8. Преступник возвращается на место преступления.
- Чёрт, ну ты и беспорядок тут устроил! – Завопила Оля, переступив порог собственного дома.
- Это не я, это он! – Поспешно ответил чёртик, указывая на собаку. При этом было видно, что чёртик приложился к беспорядку не мешьше собачьего. Пёс спокойно спал на чистом белье, вываленном из шкафа прямо на пол. Было видно, что он пил воду из миски, в которую Оля наливала ему утром. Причём пил он с пола, прямо из лужи, а миска валялась в коридоре.
- Чёрт, чёрт, чёрт, мама меня убьёт! Они же сегодня возвращаются! – Причитала Оля, поднимая миску. – Вы что нею в футбол играли.
- В мискорегби. Ты что никогда не слышала о таком виде спорта?
Оля наспех отрезала псу колбасы из холодильника и бросила на пол, а пока он чавкал быстро пробежалась по комнатам, стараясь убрать остатки погрома. «Какие молодцы, - думала Оля, - засовывая сгрызенную Анину игрушку под диван. Мою комнату не тронули.»
Затем Оля выбрала один из своих любимых чокеров, и позвав Агрика, отправилась на место преступления. Она решила взять с собой собаку, потому что так было немного увереннее. Она страшно волновалась, заходя во двор. В животе начало крутить и бурчать. Оля старалась быть как можно незаметнее. Она как бы неспешно прогуливалась вдоль кустов и деревьев, стараясь слиться с природой, но не в том смысле, как обычно про это говорят хиппи. Она аккуратно окинула взглядом столик для распития спиртных напитков. В это время суток он стоял прямо на солнце и поэтому пустовал. Вокруг ходили голуби и склёвывали крошки. Оля решила, что она – прекрасный разведчик, как вдруг кто-то схватил её за ногу. Оля чуть не закричала от неожиданности и почти бросилась бежать в панике как вдруг увидела, что это была Вероничка.
- Он забрал у меня пасочку. Пошли, - тянула Олю девочка. Оля сопротивлялась, но потом испугалась, что Вероника может начать плакать и пошла с ней в песочницу. Там сидел мальчик, который был старше и крупнее Веронички. Чуть поодаль в тени стояла какая-то молодая девушка разговаривала по телефону, ни на кого не обращая внимания и курила. Больше взрослых не наблюдалось. «Ага, это наверное Вероничкина мама. Не гуляет же Вероника сама в таком возрасте! А этот мальчик наверное её брат. Почему же она маму не позвала?» - Размышляла Оля.
- Девочек нельзя обижать, - строго сказала Оля мальчику. – Отдай паску.
Мальчик и не думал делиться, поэтому желая показать правильность своих слов, Оля вырвала у него из рук паску и протянула Веронике. Мальчик тотчас расплакался и убежал к девушке с телефоном, вешаясь на её одежду. Та прикрикнула на него, переложила телефон к уху, выбросила сигарету, а потом взяла мальчика за руку, и не прекращая разговаривать, куда-то его увела. Оля даже немного растерялась, почему не позвали второго ребёнка. Получается, что её теория про брата и сестру была ложной. С кем же тогда гуляет трёхлетний ребёнок. Ей захотелось встать и громко сказать: Эй! Где родители этой крохи? Она ещё слишком маленькая, чтобы гулять самой. Но тут женский голос громко и визгливо крикнул:
- Вероника, отойди от собаки!
Оля повернулась. Она даже не заметила, как Вероника улизнула из песочницы и уже сильно обнимала её пса Агрика за шею. Тот был не против, даже вилял хвостом и старался лизнуть Вероничку прямо в лицо.
Оля вдруг подумала, что ей сейчас влетит и стала волноваться. Она начала оправдываться. И от волнения почему-то подумала, что перед ней мама мальчика.
- Я просто ему сказала, чтобы девочек не обижал. Он сам расплакался.
Но женщина словно не слышала.
- Это чья собака? – Спросила она словно у кого-то, но было не понятно у кого она спрашивает: у Оли, у Вероники или у собаки.
- Это моя, вернее, нет. – Оля от волнения не знала, что сказать.
- Так твоя или нет? – Уже точно у Оли спросила женщина.
- Временно моя. Я её нашла, но хозяин пока не обнаружился.
- Понятно. – Женщина была словно чуть рассеянной. Как будто думала о чём-то другом. – А что, кто-то девочек обижает?
- Кто? – Спросила Оля, уже забыв, что сама рассказывала про обидчика.
Женщина вздохнула и снова задумалась. К ней подошла Вероничка и потянула за одежду, пытаясь вернуть из своих мыслей в обычный мир.
- Мама, купи мне, пожалуйста, мишку! – Попросила Вероничка.
Женщина повернула лицо к дочери, но было впечатление, что мысли всё равно также где-то далеко.
- Доча, не знаю даже, когда смогу. Папа сейчас в больнице.
- А что с ним случилось? – Тихо и вкрадчиво спросила Оля. Она страшно волновалась, но всё таки тихо спросила. – Он жив?
Женщина отрицательно помотала головой:
- Да.
Оле стало очень страшно и она сильно волновалась, но понимала, что это шанс всё разузнать.
- А что с ним случилось? – Оля чувствовала как потеют ладони и к горлу снова подкатывает. «Только не задыхаться, только не задыхаться» - шептала она про себя.
- Его побили. – Только и сказала женщина.
- Но кто? – Уже из последних сил спросила Оля. Она понимала, что скоро ей придётся убегать из этого двора, и она уже приготовилась. Она чувствовала, что скоро начнёт задыхаться и непременно себя выдаст как-то. Неожиданно женщина словно очнулась. В ней как будто что-то повернулось и этот безобидный вопрос словно всколыхнул в ней какие-то воспоминания.
- Я так и сказала, что не буду писать заявление. Когда я первый раз пришла с синяками, мне сказали, пишите заявление, но учтите, что его посадят в тюрьму. Вы хотите, чтобы вашего мужа посадили в тюрьму? А теперь им наверное хвост прижали и они говорят пишите заявление. Теперь им не жалко посадить в тюрьму того, кто его избил. А когда он бил, то жалко было его! Видать им нужно, сверху может дали приказ. А я так и сказала, что не буду писать заявление. Если его и найдут, того, кто это сделал, то только для того, чтобы премию дать.
Женщина было очень взволнована. Оля всё боялась, что она расплачется, а что в таких случаях надо делать совершенно непонятно.
- Зачем вы не ушли от него? – Вдруг неожиданно для себя спросила Оля. Она вспомнила мамины рассказы про Олиного папу. Чаще не рассказы, а так, обмолвки в периоды скандалов с Олей: ты такая же, как твой отец! Какая Оля точно не знала, но подозревала, что там было что-то ужасное.
Женщина вздохнула. Оля поняла, что ляпнула что-то не то, и решила сразу сменить тему. Она хотела задать другой вопрос, чтобы отвлечь женщину от грустных мыслей. Но нужно было разузнать как можно больше. Она собралась с силами и как можно спокойнее поинтересовалась:
- А кто его… ну это… уже известно? – Оля так и не смогла сказать слово «избили», потому что в голове сразу как будто кричали тысячи голосов: не избили, а избила!
- Эти говорят, что девочка, - женщина кивнула в сторону пустого столика. – Вероничка видела, но её нельзя расспрашивать. Она какую-то чушь несёт. Я думаю, что это они же сами и сделали по пьяни. Напились до чёртиков! Сами не помнят, что было. А вроде кому-то там показалось, что это была девочка. Разве может девочка избить взрослого мужчину?
Оле стало тошнить. Лицо снова запылало и она чуть не утратила способность дышать. Положение снова спасла Вероничка. Она подбежала к маме и повесившись к ней на шею снова крикнула:
- Мама, ну когда же ты мне купишь мишку?
Женщина нахмурилась. Оля сразу забыла обо всём на свете. Только бы Вероничку не ругали! Ведь это она виновата – Оля! Она решила хоть как-то загладить свою вину.
- Я куплю тебе мишку! Обещаю!
Вероничка сразу обрадовалась и радостно затарахтела про мишку, а мама стала вяло отбиваться, мол, зачем, не надо и так далее.
- Я принесу.
- Вероничка, пошли домой уже пора. – Женщина взяла девочку за руку и повела её домой.
- Где вы живёте? – Крикнула вдогонку Оля. Женщина уже заходила в подъезд с Вероникой. Девочка обернулась и крикнула. Мы живём на первом этаже. Вот, видишь наш зелёный балкон?
Мама затащила Вероничку домой и дверь подъезда закрылась.
Оля сказала словно сама себе:
- Я достану деньги. Клянусь!
- Кровью твоего папы, - ехидно добавил чёртик, возникший как из ниоткуда на плече.
Оля смахнула его, словно соринку, но повторила за ним:
- Кровью папы.
Глава 9.
- Как же я могла забыть! А ведь сегодня тоже покатушка. И один тип предлагал мне работу официанткой на роликах. Надеюсь он будет сегодня вечером. Я смогу заработать денег Веронике на мишку и на корм собаке хватит. Мама разрешит оставить Агра. Все за мной.
Оля вышла из двора, который был не далеко от парка и направилась к месту тусовки. Собака трусила за Олей, а на загривке сидел чёртик. Приближаясь к обычной точке сборке, Оля отметила, что народу очень много, не так, как обычно. Каждая девушка была в уже ненавистном Оле образе.
- Если я увижу ещё одну «Харли Квинн» меня стошнит.
- Ещё три дня назад этот образ тебе нравился, - ехидно заметил чёртик, появляюсь у неё над ухом. Оля хотела прихлопнуть его, но он снова исчез и Оля зарядила себе по голове.
- Чёрт, - выругалась она. И услышала тоненькое хихикание над другим ухом. Но Оле пришлось отвлечься на другое.
- Смотри, эта коза из тех, кто против нас!
Олю окружили несколько наряженных девушек, но бита была только у одной из них.
- Что, одна на троих? – Хихикнула Оля. Девушки вели себя сильно вызывающе и как-то уж очень храбрились. На вид им было меньше, чем Оле. Олю это забавляло.
- Ты что из антикомитета? – Спросила одна из них, у которой была бита.
«Главарь» - подумала Оля.
- О чём это вы? Я только пришла, и вообще я без роликов. Я ищу Санту. Вы его видели?
Девчонки переглянулись между собой.
- Кто это?
- А! Да вы тут новенькие. Никого не знаете. Вы хоть на роликах кататься умеете, или сегодня первый день обулись?
- Ты что из антикомитета? – Уже сердито спросила девчонка.
- А что это за аниткомитет?
Девчонка ткнула битой в противоположную сторону. Там была какая-то тусовка, и даже один парень стал на лавку и вещал оттуда. Народ периодически аплодировал. Оля раздвинула руками девчонок и решила пойди туда поближе, чтобы послушать о чём говорят.
- Эти курвы решили, что вся проблема в нас, мужиках. Что мы их ущемляем и вообще это похоже на какое-то ответвление феминизма. Просто чушь собачья! Но мы докажем всем этим бабам, что они не правы! Потому что у нас кое-что есть!
 - Пенис? – Выкрикнул кто-то из толпы и все засмеялись.
- Почти, - задиристо ответил парень с трибуны-лавочки. – Вот мы предъявим свой козырь и они все поймут, что слишком далеко зашли.
Дальше разобрать уже было не возможно. Потому что собрание шумело. Кто-то смеялся, кто-то что-то выкрикивал. Как назло ещё мимо проезжали две девушки в стиле Харли Квинн, тут уже вообще стал назревать крик, шум и гам.
- О чём он вообще говорил? – Как бы у самой себя спросила Оля.
- Я так понимаю, что он намекал на биту, - ответил знакомый голос. Оля обернулась и увидела Макса.
- Ой, бита! – Вдруг вспомнила Оля. Она уже и совсем забыла про неё. А ведь она бросила её в кусты и эту биту действительно могли найти. – Там ведь могут быть отпечатки пальцев?
- Ну, могут. – Согласился Макс. – А что?
- Да так, ничего. Ты Санту видел?
- Его сегодня не будет. А зачем он тебе?
- Хотела денег заработать. Он предлагал работу официанткой.
- Зачем тебе деньги? – Поинтересовался Макс.
- Хочу у себя собаку оставить. Мама говорит, что нет денег на еду для него. Вот заработаю и Агрик всегда будет со мной.
Макс наклонился и стал гладить пса. Тот не сопротивлялся.
- А что же ты не одета по последней моде, как нынче популярно? – Ехидно спросил Макс.
- А что ты без своей самой главной фанатки косплея?
Макс усмехнулся.
- Ты про Жанночку? Она же не умеет на роликах кататься. А ты я видел неплохо катаешься. И даже кое-что делаешь получше меня.
Оля закраснелась, но ей вдруг стало очень приятно и радостно. «Сам Макс видел, как я катаюсь и даже говорит, что я делаю это хорошо!» Оля не верила своим ушам. Она вдруг почувствовала себя такой счастливой. Она забыла обо всём на свете. Она даже не взяла трубку, когда звонила мама, а потом совсем выключила телефон, мол, скажу, что разрядился, потому что Макс весь вечер был рядом с ней. Вначале они долго говорила про ролики. Потом гуляли по парку, потому Макс провёл её домой и одни долго стояли под подъездом и смотрели на Олины окна. Она не верила своему счастью. Она не верила, что такое возможно. Что однажды Макс обратит внимание на неё, дурнушку, что он будет стоять рядом и можно будет говорить с ним обо всём и с удивлением находить общие темы для разговора, понимать, что рядом с тобой такой родной человек. Это было похоже на настоящее счастье. И так не хотелось идти домой. Они долго прощались, но всё время находились какие-то новые темы и Макс снова возвращался и они снова стояли и болтали. Наконец ему позвонила его мама и напомнила, что завтра последний звонок и линейка в школе. И только тогда они наконец распрощались и Макс пошёл к себе домой, а Оля нехотя поплелась к себе. Она решила забрать собаку домой и твёрдо поговорить с мамой про то, что у неё теперь будут деньги и будет работа. Она ещё не знала, что произошло, пока её не было дома.
Глава 10.
Мама зашла в квартиру. Она была злая и уставшая. Поездка далась трудно и Аня не заняла призовое место. Аня с папой пошли ставить машину, а затем должны были пойти в магазин. В это время мама заскочила домой.
«Я так и знала, - подумала она, - что в квартире будет срач!»
Она быстро прошлась по комнатам и везде отметила непорядок. Сложно было сказать, радовало это её или огорчало. Можно даже сказать, что радовало. Такая злобная радость: ага, попалась, дочка! Не видать теперь тебе нового чокера, роликов, чего ты там ещё просила. А в душе было торжество: ведь я оказалось права! Я самая умная мама, вот только дочку вырастила некудышнюю. Вся в папу, успокаивала себя мама.
Вдруг раздался звонок.
«Странно, - подумала она, - что Аня с папой так быстро вернулись»
Она открыла дверь и удивилась. На лестничной площадке стояли два мальчика, лет тринадцати, а один стоял чуть пониже, словно прятался или стеснялся. Маме показалось, что это мальчик из соседнего подъезда, но его не сильно хорошо было видно.
- Что вам? – Спросила мама вежливо, но в голосе чувствовалось раздражение.
- У вас живёт выпускница?
- Ну, у меня есть дочь, она в 10 классе. А зачем вам? – Мама сбилась на строгий тон и нахмурилась. Она подумала, что Оля уже что-то начудила в их отсутствие. «Рано её ещё оставлять одну» - Мелькнуло в голове.
- Мы организовали собственный комитет. Он называется Анти-Харли-2. Потому что мы не согласны со многими их принципами!
- Ребят, скажите по-человечески, что произошло?
- На выходных выпускница избила мужчину. Мы проводим собственное расследование.
- Ах вот оно что, - у мамы аж отлегло от сердца. – Ну это точно не про нас. Мы нормальная семья, можно сказать образцовая. Вы можете узнать у соседей. У нас высокий статус и кредит доверия. Мы приличные люди. Никогда никого не обижаем. Да и вообще, неужели девочка могла избить мужчину?! Что за нонсенс? Чем же она его избила, интересно? Наковальней? Вы, ребята, мультиков пересмотрели.
Мама уже почти закрыла дверь.
- Тоже мне, расследователи.
Она покачала головой.
Неожиданно один из мальчиков сказал:
- Вовсе это не чушь! У нас даже доказательство есть. Мы вам докажем, тётя!
Мама очень не любила, когда с ней так разговаривают, а ещё и называют тётей. Она снова открыла дверь и снова сбилась на строгий тон:
- Какое ещё доказательство, малыш?
- Слав, покажи.
Мальчик пониже завозился с каким-то пакетом. Мальчишки стояли гордые и надутые от собственной важности.
- Это мы её нашли, - говорил один из них, тот, что пониже. – И мы утрём им всем нос, когда найдём настоящую Харли Квинн! Мы! А не они!
Пока мальчишка произнёс свою речь, тот, которого звали Слава поднялся к маме. Женщина в это время смотрела на того, кто говорил о находке. И не видела, как поднимается мальчишка. Поэтому он стал рядом, и так как она не смотрела, то тронул за руку и помахал перед лицом своей находкой.
Мама ещё больше не любила когда так делают. Она резко развернула голову и включила свой фирменный взгляд «что ты хочешь от меня хочешь и вообще как ты смеешь тянуть меня за рукав», но тут увидела, что мальчик держит в руках прямо перед её носом. Неожиданно маму объял какой-то ужас, она словно погрузилась в кошмар, словно в памяти всплыло что-то отвратительное, давно забытое и похороненное за новыми воспоминаниями, что-то полузатёртое, но такое страшное и почти сметоносное. Она увидела перед собой биту с выжженной буквой К. и всю заляпанную кровью. Мама замахала руками и закричала:
- Уберите! Уберите! Уберите эту гадость от меня!
Она чуть не толкнула мальчика, стоящего перед ней, но во время спохватилась и взяла себя в руки. Она почувствовала, как у неё бьётся сердце, но усилием воли постаралась себя успокоить. Она находилась в таком ужасе, в котором уже не была много лет. Но она понимала, что если будет вести себя неадекватно, то неизвестно к каким последствиям это приведет. Поэтому нужно успокоиться, взять себя в руки и попытаться выдурить у них биту любой ценой!
- Вообще-то мы не приемлем насилие ни в каких формах, - начала мама, раздувая ноздри и тяжело дыша. Она уже смогла себя немного успокоить, по крайней мере внешне, но тон стал очень сдержанный и строгий. А вот к вам, молодые люди, у меня есть вопросы. Где вы взяли эту биту?
Мальчики переглянулись:
- Нашли в кустах, а что?
- А то. Чьи на ней отпечатки пальцев? А?
Мальчишки вдруг задумались и испугано посмотрели друг на друга. В их глазах читалось одно «Это он сделал, это ни я, я здесь ни при чём». Мама уловила их испуг и продолжила использовать это в своих интересах. Она стала умным взрослым, который хочет помочь неопытным юнцам. Хотя на самом деле ей было страшно и противно не меньше, чем им. Просто она этого не показывала.
- Я вам скажу, чьи на ней отпечатки пальцев. Ваши!
Мальчик, державший биту, чуть её не выронил. Он тут же протянул её друзьям. Они отпрянули от биты и от него. Если бы он не закрывал им проход, то мальчики уже давно бы убежали, бросив своего друга. Мол, мы не с тобой. Мы тебя больше не знаем. Бедный малый скис. Если раньше он гордился тем, что нашёл биту и никому её не давал, то теперь он понял, что его гордость стала его наказанием.
Мама нанесла последний удар:
- Вы должны были отнести её в полицию! Вот что вы должны были сделать, а не бегать по всему городу, размахивая нею. Теперь вы все трое, - мама обвела их гневным взглядом и пальцем и сделала эффектную паузу - вы все трое… соучастники преступления!
Мальчишки ахнули.
Тогда мама взяла в прихожей какой-то пакет, валявшийся на полу, и протянула руку к мальчику с битой.
- Ладно! Так уж и быть. Мой муж – участковый. – Глазом не моргнув, соврала мама. - Я отдам ему биту и он отнесёт её в участок.
Мальчик с радостью расстался с этой проклятой битой.
- Только сотрите мои отпечатки пальцев.
- Непременно, - ответила мама, беря её двумя пальцами. – А теперь проваливайте.
Мальчишек как ветром сдуло.
Мама взяла и с отвращением, прямо в пакете зашвырнула на самую верхнюю полку в прихожей. «Потом её спрячу! - Подумала мама. – Сейчас нет сил.» Она действительно выглядела уставшей и замученой. Тогда она пошла на кухню и сделала себе кофе. Женщина почувствовала усталость и отчаяние, грусть и тревогу, а также сильнейшую головную боль. Она горестно вздохнула, потёрла пальцами виски и снова набрала номер Оли. Номер не отвечал.
Глава 11.
Оля не шла, она просто порхала на свой четвёртый этаж! Дома она уже представляла, как обрадуется мама, что у неё теперь будет работа, что она сама сможет содержать своего пса, что теперь Оля никогда не будет сама, что сможет покупать себе сама всё, что пожелает.
Возле самой двери Оле стало немного нерешительно. Она остановилась и приложила ухо к двери – ничего не слышно. Она даже посмотрела в дверной глазок и подумала, ну почему их так устроили, что видно только из квартиры. Она потрепала пса по голове, а чёртик подначил: ну, чего ты ждёшь.
Оля позвонила в звонок. Дверь открыл Аня и тут же убежала. С кухни доносилось сердитое мамино ворчание.
«Чёрт, она не в духе, - подумала Оля.» Ей стало страшно, но отступать уже было не куда. Оля долго возилась в прихожей, и кажется так продолжалось бы вечно, но вдруг её новый пёсик не выдержал и коротко возмущённо тявкнул, мол, ну сколько можно стоять.
На кухне всё замерло.
- Что ты наделал! – Зашипела Оля на пса. Как будто если бы он этого не сделал, то его пребывание можно было бы сохранить в тайне!
Мама пришла с кухни. Ноздри её раздувались. Оля уже знала, что это предпоследняя стадия. Она поняла, что мама не то, что не в духе, а очень недовольная.
- Я так и знала, что ты притащишь его домой, - мама ткнула в Олину сторону ножом, с которым пришла с кухни, видно что-то резала.
- Мам, я смогу его прокормить! Я знаю человека, который предлагал работу. Я буду сама зарабатывать деньги. – С каждым предложением Олина уверенность улетучивалась, как дым. Теперь она уже не была уверенна, что мама обрадуется.
- Решить устроиться на работу и принести домой деньги – это разные вещи, - сквозь зубы процедила мама. – А пока их нет, то выгонит это на улицу!
- Нет! – Неожиданно для себя крикнула Оля. Она сразу покраснела и почувствовала, что ещё немного и опять начнёт чувствовать унизительные приступы удушья.
- Что?! – Как обычно начала заводиться мама. – Да как ты с матерью разговариваешь?
Неожиданно за неё вступился отчим:
- Люда, ну что действительно такого в этом псе. Ну пусть оставит, если уж Ольга решила заработать деньги. Ты же сама рассказывала, как принесла однажды домой котёнка и никто его не выбросил.
Мама сверкнула глазами на отчима. Она могла бы и согласиться, но сегодня был другой день, какой-то плохой. Мама снова повернулась к Оле:
- Расскажи мне, милая, а чем ты занималась на выходных?
- Ничем, - буркнула Оля и отвела глаза.
- Где была, что делала? – Продолжала наседать мама.
- Ничего. Просидела целые выходные дома.
- Да?
Оля замялась на месте. За неё снова вступился отчим.
- Люда, что-то произошло? Ты скажи нам в чём дело?
- Пусть она расскажет! – Мама снова ткнула ножом в Олину сторону.
- Ты нож положи, - заметил отчим.
- Мне нечего рассказывать, - сказала Оля. Она зыркнула на всех злобным взглядом и снова опустила глаза. – Я все выходные просидела дома.
- Ты в кладовке ничего не брала? – Поинтересовалась мама.
- Что? – Нахально переспросила Оля и глянула на маму.
- Да что случилось-то? – Наседал отчим.
Мама психанула и ушла на кухню. Она стала рассерженно чем-то стучать, но через минуту вернулась и старательно сдерживая раздражение и сердитость, процедила:
- Я хотела пойти с тобой завтра на последний звонок, но ради такой как ты, - мама презрительно окинула её глазами, - и пальцем не пошевелю. У Ани завтра важные сборы и мне там нужно быть. А к тебе я не пойду. Понятно?
- Очень нужно! – Буркнула Оля, ни на кого не глядя.
- А ты, - это уже относилось к отчиму, - день это куда-то!
Так мама сказала про собаку.
- Отведу его на стоянку, нам как раз нужен пёс.
Оля шмыгнула носом.
- Оленька, да ты не расстраивайся так, - попытался успокоить её отчим, но тут из комнаты высунулась Аня и потянула его играть: ну пошли уже. Тот как бы извиняясь, ушёл с нею.
- Понимаешь, - начала мама. С таких слов она обычно начинала длинные тирады про мораль и про понятия. Но Оля не стала слушать.
- Не понимаю и не хочу! – Громко крикнула Оля и убежала в свою комнату. Пёс шмыгнул за нею и Оля громко хлопнула дверью. Мама хотела пойди за продолжением разговора, но потом махнула рукой и ушла на кухню. Больше они не разговаривали. Немного погодя, Оля пришал к холодильнику, взяла еды себе и своему псу. Мама только недовольно глянула на неё, но ничего не сказала, состроив презрительную рожу. Оля подумала, что если бы они не поссорились, то мама бы не разрешила брать еду в комнату. Значит, есть плюсы и в ссоре. Только на душе было гадко и противно.
Глава 12.
Во время завтрака мама демонтративно молчала. Оля тоже ничего не говорила. Мама поставила перед Олей ненавистную овсянку. Оля уныло ковыряла ложкой в тарелке и тянула время.
Мама собралась и ушла вместе с Аней. Отчима дома не было. Наверное, поехал маршрутки в рейс выпускать, подумала Оля. Её пса нигде не было. Видимо отчим-таки забрал его на стоянку. Но почему Оля не слышала? Почему тот даже не гавкнул, не позвал на помощь? Больше всего она была расстроена тем, что забрали её друга.
В своей комнате, уже нарядившись в школьную форму с белым фартушком, она долго выбирала чокер на шею. Она остановила свой выбор на чёрной шёлковой ленточке с крестиком. Получался очень странный образ советской школьницы.
Уже в школе Оля с досадой отметила, что многие выпускники из её класса и из параллельных классов пришли с родителями. При виде чужих родителей она закатывала глаза и цокала языком.
- Не маленькие уже, чтобы с родителями ходить.
На самом деле, ей тоже хотелось, чтобы к ней на последний звонок пришли её родители.
- Буян, ты поёшь сразу после речи завуча. Музычка даст тебе гитару, а ты потом вернёшь ей, а то она мне голову проест.
К Оле подбежала девочка из соседнего класса Ира, которая помогала организовывать программу последнего звонка.
- У меня чё-то нет настроения сегодня.
- Ольга, ты мне вот это прекращай. А чем я тебя заменять буду?
- Пусть Жаночка на пилоне станцует. У неё хорошо получается.
Ира скривила кислую мину, но Оля состроила ещё более кислое выражение лица.
- Ира! Ира Солнцева! – позвали бойкую девчонку и она куда-то убежала, кинув Оле:
- После завуча! Не подведи, пожалуйста.
И когда завуч начала своё занудное бубнение, а музычка подошла и ткнула гитару, приговаривая «Никуда не день потом», Оле стало ещё хуже.
Она уныло держала в руках гитару, словно чужой и непонятный инструмент и хотелось ей сделать только одно – выбросить её.
«Просто разожми пальцы, - тихо-тихо словно дуновение ветра дохнул ей в ухо чёртик. – Всё так просто. Просто разожми пальцы.»
«Но я ведь тогда попаду в проклятый список музычки. Она со мной поступит хуже, чем с тем пацаном, который написал на парте: хоть бы нашей Таиське, дверью оторвало сиськи»
«Ну и что, - отвечал ей чёртик – Зато ты больше никогда не будешь петь на этих грёбаных линейках»
Решение казалось таким простым, что Оля вытянула руку вперед, закрыла глаза и просто разжала пальцы.
«Бум, - сказала Оля сама себе.» Но бум не было.
Оля открыла глаза, перед ней стоил отчим. Он подхватил гитару.
- Ольчик, петь будешь? Чего гитару роняешь? Плохо чувствуешь себя?
На секунду Оля опешила. Потом ей страшно захотелось обнять его, броситься ему на шею и сказать, как хорошо, что ты пришёл! Вместо этого она густо покраснела и опустила голову:
- Ты что с работы отпросился?
- Конечно! У моей же дочки последний звонок.
Оля совсем зарделась. На глазах чуть ли слёзы наворачивались.
- Это же важное событие! – Добавил отчим.
- Не все так считают, - тихо сказала Оля.
- Ты на мать не сердись. Ей знаешь сколько пришлось пережить до твоего рождения и после. Она столько всего вынесла, что и не приведи господи никому!
Оля мельком злобно ис-под лоба взглянула на отчима и снова опустила глаза, мол, слышали уже как она страдает миллион раз.
- Но конечно это же не твоя вина, что она мучалась с твоим отцом.
- Да? – Спросила Оля наивно, а потом сразу ехидно. – Да?
- Конечно, милая. Ты не виновата в том, что твой родной отец был таким. Да и тебе пришлось немало пережить.
Оля хлопала глазами. Об этом она ни разу не думала, и никто никогда ей такого не говорил.
«Как это не виновата? Мама же всегда говорила так, будто я. Интересная мысль. Нужно будет её обдумать».
Тем временем отчим продолжал:
- Это я виноват?
- Что? – Удивилась Оля. «Неужели он виноват, что моя мама первый раз неудачно вышла замуж?» А вслух спросила - Но в чём?
- В том, что ты чувствуешь себя чужой. Если ты, конечно, чувствуешь. Или нет? – С надеждой в голосе.
- Иногда чувствую, - призналась Оля.
Отчим вздохнул:
- Я так и знал. Мне хотелось, чтобы ты чувствовала себя тоже «нашей», «моей», ну в смысле своей в нашей семье, не чужой. Видимо, мне это не сильно хорошо удаётся.
Оле хотелось продолжить этот разговор, ведь ей столько всего хотелось сказать и спросить, но тут снова подошла девочка, которая просила спеть, позвав её на сцену.
- Что ты будешь петь? – Спросила она. – Как объявить.
- Песня называется «Стыд и вина – чума 21 века».
- Что правда? Это ты сама придумала.
- Да. Песня и исполнение – авторское.
Оля бросила взгляд на отчима, тот подмигнул.
- Я запишу на телефон и потом покажу маме. Я уверен, ей понравится.
Оля, окрылённая и вдохновлённая пошла на сцену. Её настроение кардинально поменялось. Она пришла на последний звонок в унылом и совершенно не праздничном настроении, но появление отчима и короткий разговор с ним кардинально всё поменял.
После короткого объявления, она ударила по струнам, отметила про себя, что гитара – гавно и растроена, и что нужно было никого не слушать и нести свою, увидела улыбающегося отчима в толпе с телефоном в руках, и запела:
«...»
Все заапплодировали. Когда Оля окрылённая и вдохновлённая шла на сцену, она думала, что это был предел её счастья. Но после того, как она спела и все хлопали, она поняла, что можно, можно быть ещё счастливее и чувствовать себя на 7 небе. Она сошла со сцены, отчим обнял её:
- Ты прекрасно пела! И песня замечательная! Маме точно понравится, вот увидишь. У меня есть ещё с полчаса, предлагаю сходить в твоё любимое кафе!
Оля зарделась:
- Это какое?
- Ну какое там у тебя самое любимое?
Оля вначале хотела сказать ему, но потом кое-что пришло ей в голову. Она подумала, что она такая счастливая, что прям хочется с кем-то поделиться своей радостью.
- А можешь вместо похода в кафе, кое-что купить?
- Дай угадаю. Новый чокер?
Оля улыбнулась:
- Почти. Но нет, не угадал. Мне позарез нужен плюшевый мишка.
Отчим хотел было удивиться, но тут у него зазвонил телефон и он глянул на экран.
- Хорошо, Оль. Подожди секундочку, я сейчас. Пять минут. Алло.
Он отошёл с телефоном немного дальше и заговорил с кем-то по телефону.
В это время к Оле подошёл Макс.
- Ты классно играешь на гитере. А песня твоя? Я раньше такой не слышал.
- Да, это я написала и музыку, и слова.
- А ты меня можешь научить? Я всю жизнь хотел на гитаре играть! – Макс изобразил руками игру на гитаре. – Ну, чтобы девчонкам нравиться.
Оля улыбнулась:
- Могу научить.
- А это слишком сложно? – Спросил Макс.
Оля только открыла рот, чтобы всё-превсё рассказать ему, как у неё поналалу болели пальцы от струн, но она всё равно продолжала играть, но больше про то, что ему не нужно играть на гитаре, чтобы кому-то нравиться. Под кому-то она подразумевала себя. Но тут как гром среди ясного неба на неё обрушилась Жанночка. Она влезла, как обычно, и, что Олю бесило больше всего, стала прямо перед нею, как будто Оли и не существовало! Оля очень сильно не любило, когда перед ней так становятся. Это говорило об одном – ты ничтожество.
«Ты – ничтожество!» Как будто дохнул кто-то в ухо голосом чёртика. У Оли стало затуманиваться в голове и опять, как в случае с алкоголиком, она слышала слова, как через толщу воды. Жанночка спрашивала у Макса, что он будет делать сегодня вечером, и какие у него планы. Оля сделала над собой усилие, и словно усилием воли, как будто просыпаясь от долгого сна, попыталась что-то сказать. Голос слегка дрожала, потому что много сил уходило на поддержание спокойного тона и, пожалуй, что он даже был чуть тише, чем обычно:
- Жанна, ты меня перебила и стала прямо передо мной. Так не делают.
Жанночка обернулась с милой улыбочкой:
- Да ну?
Оля, вдохновлённая поддержкой отчима и тем, что Макс сам подошёл к ней и заговорил, не ожидая сама от себя, вместо обычного приступала удушья почувствовала в себе злость, раздражение и даже агрессию по оношению к ней.
- Не надо со мной так поступать,как будто я – никто. Я – не никто! – Голос дрожал, но в то же время Оля чувствовала свою правоту и наростающее беспокойство.
- И что же ты сделаешь? Побьёшь меня гитарой? А может это тебе надо меня бояться! Ты же слышала о местной Харли Квинн. А вдруг эта таинственная девушка – я? А? Ты бы побеспоколилась о своей черепушке.
Жанночка снова отвернулась к Максу, продолжая кокетничать и делать вид, будто Оля не существует:
- Как ты думаешь, Макс, если бы оказалось, что это была я, это было очень эротично, а? Я ведь похожа на опасную девушку. Я бы тогда тебя...
Олю совсем это выбесило. Ей захотелось ударить самозванку и крикнуть: Это была я! Я! Слышишь, Макс, это всегда была я! Но она понимала, какие у такого признания могут быть последствия. Однако и сдержаться уже было не возможным. Она грубо потыкала Жанночку в плечо пальцем. Скорчив отвратительную мину, та повернулась, всем своим видом выражая «ну что ещё такое»:
- Если это была ты, - сказала Оля ровно и спокойно, в её голосе чувстовалась какая-то уверенность и сила, - то скажи, тяжёлая ли была бита, которую ты держала в руках? А какая она была на ощупь: гладкая и твёрдая, словно член? А с каким звуком ты проламывала череп? А что ты чувствовала при этом: влать, возбуждение, силу, возможность остаться безнаказанной? А чувствовала ли ты потом почти пьянящий адреналин и желание делать это снова и снова, пока каждая мерзская тварь получит по заслугам? А ты наверное это сделала, потому что защищала кого-то, кроме себя? Вряд ли
Оля состроила презрительное лицо, и ей так хотелось плюнуть в Жаночкину сторону, но тут подошёл отчим, и она сглотнула слюну, вместе с обидой, виной, стыдом раскаянием и горькими воспоминаниями о том дне. Она дышала немного сбивчиво, но очень хорошо.Сопела, как паровоз.
Жанночка стояла с совершенно обалдевшим лицом, как будто она только вышла из салона с широкими густыми бровями, а ей кто-то сказал, что они уже полчаса, как не в моде. Макс, сам того не замечая, немного отодвинулся от Жанночки и сделал несколько шагов в сторону Оли, выражая больше интерес, но и удивление также.
- Пошли, моя хорошая? – Спросил отчим у Оли, приобнимая её за плечо и увлекая вместе с собой.
Оля кивнула. Прямо на глазах до сих пор молчавших Макса и Жанночки она подошла к машине, подождала пока отчим откроет ей дверь, села в машину и неожиданно для самой себя послала Максу воздушный поцелуй. Через секудну она раскраснелась от такого дерзского своего жеста, но машину уже рванула с места, оставляя за собой облако пыли и остолбеневших одноклассников. Внутри Оля чувствовала что-то, сравнимое с ликованием. Она улыбалась, как дура. Отчим бросил на неё беглый взгляд:
- Всё нормально? – Спросил он.
- Да, - ответила Оля и заулыбалась ещё шире.
- Хорошо, - ответил отчим. – Так куда едем?
- Держи курс поближе к парку. Я там покажу.
Глава 13.
Анатолий открыл глаза и не понял, где он находится. Всё вокруг было унылое, однотипное. Старые деревянные окна в рамах, стены, покрашенные краской, местами отколупанной, потолок побелен, в разводах. Откуда-то доносились голоса. Женский голос просил позвать «Илинишну», а второй тоже женский отвечал, что она уже ушла домой.
Анатолий попытался понять, где он находится. Голова болела и шумела. Он пытался вспомнить, что было вчера и где он находится.
- Шо, алкаш, оклыгался? – Рядом раздался старческий голос.
Анатолий повернул голову, и сразу зажмурился от внезапной боли.
- Выпить хочется? – Снова спросил кто-то рядом.
Анатолий открыл глаза и увидел рядом немытого и небритого старишка. Тот встал с кровати и, шаркая, направился к выходу из комнаты.
- А есть что? – Спросил Толик.
Старичок вздохнул и развёл руками.
- Пойду скажу сестре, что ты пришёл в себя. В реанимации места не было, так они тебя сюда положили. Ну и к тому же ты без денег.
Старичок словно извинялся, мол, ну а чего ты хотел. Он вышел из палаты.
Анатолий окинул взглядом вокруг себя, затем встал. Немного шатало, но двигаться он мог. Он нашёл в тумбочке свою грязную скомканную одежду, оделся и направился к выходу из палаты.
Он осторожно выглянул в коридор и увидел старичка, который ждал кого-то возле пустого столика. Анатолий пошёл в противоположном направлении. Он быстро обернулся и заметил, что старичок замахал руками и медленно-медленно пошёл в его сторону. Анатолий припустил. Быстро спустившись по лестнице, и оказавшись на улице, он моментально узнал больничный сквер, который находился в двух кварталах от его дома.
«Вернуться сюда я всегда успею» - Подумал Анатолий, и бодро зашагал к своему дому.
Однако не доходя пару шагов до поворота во двор, он вдруг резко остановился и то, что он увидел, вдруг пронзило его голову, словно в неё кто-то воткнул острый нож. Он в удивлении замер и стал приглядываться.
***
- Ты пойдёшь в парк? Будешь кататься на роликах?
- Нет, я даже ролы с собой не брала. Просто хочу зайти в одно место, к подруге.
- Тебя подождать?
- Нет, не нужно. Можешь ехать на работу. Спасибо, что пришёл ко мне на последний звонок.
Оля помахала ручкой отъезжающей машине. Отчим тихонько посигналил. Оля дождалась , пока он уедет, и свернула в подворотню.
***
«Она или не она, - думал алкаш.» Он увидел девочку, выходящую из машины, но был не до конца уверен. Он спрятался за деревом и, стараясь оставаться незамеченным, вошёл за ней в подворотню. Девушка, однако, ничего и не замечала. Алкаш с удивлением и радостью отметил, что она зашла в его подъезд, и бросился за нею.
***
Оля без труда нашла квартиру, о которой говорила маленькая Вероничка. Она несколько раз позвонила в звонок, но никто не открыл. Она легонько постучала, поглазела по сторонам. «Может она в садике, - подумала Оля. – Тогда ждать ещё долго. А может в магазин с мамой вышла.» Неожиданно ей стало как-то неуютно. Она вдруг почувствовала лёгкий холодок, который прошёлся по спине и ей стало очень страшно и жутко в этом подъезде. Как будто потянуло холодом, как из погреба.
***
Алкаш оставался незамеченным только для Оли и также большей частью лишь думал, что невидим, на самом деле шпион из него получился неудышний, потому что он попал на глаза своему другу:
- Толик, а тебя уже выпустили? – Позвал его собутыльник.
- Выпустили, выпустили, - пробормотал Анатолий. Он кинул беглый взгляд на своего друга, который стоял и пил пиво, а затем снова перевёл взгляд на подъезд, чтобы не пропустить девушку. Анатолий решил, что он может слегка подождать и, главным образом для следующего.
***
Оля решила, что где бы её новая подружка не была, она не станет дожитаться, пока та вернётся. Она повесила плюшевого мишку с бантиком на дверную ручку в надежде, что никто его не возьмёт, кроме Веронички. Она решила попозже вернуться и узнать у Вероники или её мамы, получила ли та подарок, или нет. Затем Оля быстро сбежала по ступеникам и пулей вылетела из подъезда. Ей даже как будто полегчало и она с лёгким сердцем направилась к себе домой. Мишка висел на ручке, подвешенный за бантик, и улыбался. Его глазки-бусинки смотрели немигающими глазами в полумрак подъезда и со стороны казалось, что его кто-то подвесил за шею, и, лишившись возможности дышать, он так и остался навеки недвижим и мёртв.
***
Не сводя глаз с подъезда, Анатолий протянул руку к своему собутыльнику:
- Дай глоточек. Умираю, пить хочу, - с этими словами Анатолий взял холодную бутылку и принялся жадно глотать пиво. За один раз он выпил чуть больше, чем полбутылки, и вернул её своего другу. Тот заглянул в горлышко, скорчил обиженно-враждебную мину и даже что-то пробурчал.
Анатолий не услышал его, потому что в этот момент, девушка вышла из подъезда. Он протянул руку собутыльнику:
- Ладно, мне нужно того.
Собутыльник кивнул, и Анатолий последовал за девушкой к выходу из подворотни.
***
Оля в радостном настроении шла домой. Она ничего не слышала и не замечала, как обычно. Она была целиком и полностью погружена в свои мысли, главным образом вспоминая вчерашний и сегодняшний разговор с Максом. Она даже подумала, что может ему позвонить и договориться вечером о встрече. Она остановилась, достала телефон, нашла номер Макса и задумала, звонить или нет.
***
Алкаш спешил за своей жертвой. Он уже был точно уверен, что это – она. Вначале он хотел настигнуть её ещё в подворотне, но как назло в это время к ним во двор поворачивала патрульная машина полиции и тот, страясь выглядеть как можно более неприметным, быстро проскочил мимо авто. Затем он выскочил на улицу и перешёл следом за ней на другую сторону. Однако они оба шли по довольно оживлённой улице и девчонка шла достаточно быстро. Временами она пропадала из виду, скрываемая прохожими, но он был постоянно позади неё и старался не выпускать из поля зрения. Несколько раз он толкнул прохожих, но не остановился ни на секунду. Вдруг девчонка стала прямо посреди улицы. Она достала свой телефон и что-то там клацала. Анатолий приблизился к ней и занёс руку, чтобы положить на плечо, но тут девчонка сказала «Алло!».
**
Оля всё-таки решилась набрать Макса. Она даже зажмурилась, когда нажала его номер, надеясь, что промахнётся мимо экрана. Оля услышала гудок, а затем достаточно быстро голос Макса: Алло! Сердце бешено забилось. Безумно хотелось положить трубку, но это было бы совсем странно. Она поднесла телефон к уху и тоже сказала «Алло!» Она на секунду замолчала, не зная, что сказать, и Макс позвал её из трубки:
- Алло! Оль, я тебя не слышу!
Оля нерешительно продолжила:
- Я просто хотела спросить
- Что? Очень плохо слышно.
- Так лучше? – Оля повысила голос.
- Да. Только ты прости, я сейчас занят. Наберу тебя позже.
Он положил трубку. Оля буквально секунду постояла в нерештильности, а затем положила телефон в карман и зашагала к дому чуточку быстрее. Теперь она была очень грустна и ругала себя за этот звонок.
«Вот дура! – Твердила она сама себе. – Зачем, ну зачем спрашивается ты это сделала? Всё испортила. Теперь он будет думать обо мне невесть что! Ой! А вдруг он сейчас с Жанночкой? Они сидят вдвоём и целуются. А тут звонит телефон. Это Буян звонила. Эта дурочка наверное влюбилась в тебя, и сидят вдвоём хихикают». От этой мысли Оля совсем растроилась! Она почти расплакалась и, завидев свой подъезд, быстро-быстро почти бегом пересекла площадку и побежала по ступеням, чтобы поскорее зайти домой, запереться в свой комнате, плакать или играть на гитаре, придумывая новую песню. Только перед самой дверью Оля замешкалась, потому что никак не могла найти в сумке ключи.
***
Алкаш не стал трогать Олю, пока она болтала с кем-то по телефону. Он любил смотреть всякий фильмы, где разговор жертвы внезапно прерывался и это давало потом ключ к разгадке потом при поиске убийцы. Поэтому Анатолий немного постоял у витрины, разглядывая больше отражение Оли в стекле, чем то, что находилось за витриной. Проходящая мимо женщина, бросила на него подозрительный взгляд, но ничего не сказала и прошла мимо. Алкаш что-то буркнул ей вслед, и только потом заметил, что действительно выглядит очень глупо, потому что стоит перед витриной и «разглядывает» выставленный там «новый улучшеный эпилятор для зоны бикини».
Анатолий сплюнул и увидел, что девчонка снова пошла по улице. Он пошёл за ней, даже почти побежал, потому что она вдруг припустила.
Один раз он чуть не потерял её, когда она неожиданно куда-то свернула, но вдруг он вовремя заметил, как она заходит в подъезд. Анатолий бросился за ней и хотел погнаться по лестнице, но то, что он с утра ничего не ел, выпил пива и вообще был после больницы дало о себе знать. У Анатолия закружилась голова и ему пришлось остановиться и опереться головой о прохладные стены подъезда. В виках стучало и шаги, которые раздавались вверху на ступенях отзывались эхом в его голове. «Если она зайдёт в квартиру, то всё, пропало!» - Подумал алкаш и собрав последние силы, побежал вверх по лестнице.
***
Оля стояла перед своей дверью и никак не могла найти ключи. Она уже перерыла всю сумку, перетрусила её с верху до низу и нигде их не было. Она была так погружена в свои мысли, что ничего не замечала. Где-то в подсознании она отметила, что кто-то зашёл в подъезд. Но какое ей до этого дела, ведь она знает всех соседей. Она снова и снова шарила в сумке, то и дело «проигрывая» в голове сцену поцелуя Макса и Жанночки. Внезапно до неё как будто стало что-то доходить. Как будто кто-то из глубины подсознания настойчиво стучался к ней, повторяя: послушай, послушай, что-то происходит. Она замерла и прислушала. А затем остолбенела. По ступенькам кто-то тяжело поднимался и пыхтел, словно паровоз, хрипя и рыча. Оля не припоминала, кто из соседей мог бы так дышать. От страха у неё напряглись ноги и сильно захотелось бежать. Она глянула наверх. Бежать некуда, там крыша. Где же эти чёртовы ключи?! В лестничном пролёте кто-то мелькнул и ей стало до того страшно, что даже внутри всё сжалось. Этот кто-то всё приближался и приближался. И вот он показался внизу лестницы, ведущей к ней на этаж. Это было словно страшный сон, и время словно замедлилось. Она услышала свои мысли: пусть это будет сон! Пусть это будет сон! А затем чёткий голос матери: ты же положила свои ключи в карман, чтобы долго в сумке не искать.
Алкаш переводил дыхание. Оля выхватила ключи из кармана, вставила в замочную скважину и повернула два раза.
«Только бы было закрыто на один замок, - успела подумать она.» В это время алкаш бросился к ней. Оля повернула ручку и дверь открылась. «Слава Богу, - подумала она.» Но это был ещё не окончательный счастливый исход, ведь нужно было ещё успеть закрыть дверь!
Оля изо всех сил потянула дверь к себе. С другой стороны за ручку схватился алкаш. Он хрипел: убью, сука! И Оле от этого было так страшно. Она уже почти повернула замок, но алкоголик изо всех сил потянул за дверь с той стороны и просто вырвал ручку из Олиных рук. Девочка вскрикнула от боли. Она решила бежать в сторону кухни, но алкаш успех схватить её за одежду и она с грохотом упала на пол. Из кармана вывалился телефон и даже не глядя на него, Оля лихорадочно пыталась что-то наклацать.
- Алло! - Услышала она голос Макса.
- Макс! Помоги! – Закричала она. – Я дома. На меня напал...
Больше она ничего не успела крикнуть, потому что алкаш схватил телефон и что есть силы стукнул ним по полу. Телефон рассыпался и замолчал. Оля лежала на полу, напуганная, а над ней нависал отвратительный человек, которого она жутко боялась, плохой человек, от которого плохо пахло и выглядел он очень плохо и был настолько противен, что Оля поняла, она уже ничего не сможет сделать. Она заплакала, а алкоголик тяжело дышал и хрипел.
«Вот и пришёл мой конец! - Грустно подумала Оля. – Прощай, жизнь!»
Внезапно алкоголик крякнул и на секунду замер. В этот же миг Оля услышала глухой удар и с заметила тяжёлыю биту, которая снова взлетела в воздух и опустилась алкоголику на затылок. Он грохнулся прямо на Олю, и был адски тяжелый. С криком и брезгливостью она выползла из-под него и увидела позади распростёртого мужчины свою маму с битой. Лицо мамы приняло неожиданное выражение. Оля никогда не видела, чтобы мама была такая. Её глаза были широко открыты, словно выпучены, нозри раздуты, рот открыт. С каждым взмахом она издавала какие-то внутренние звуки и была похоже больше на самку, чем на леди, коей себя обычно представляла окружающим. Оля бросилась к маме и обняла её, обхватив за руки. Мама перестала махать битой, опустила руки и бита упала на пол, рядом с алкоголиком. Тот лежал неподвижно, лицом вниз, протянув руки вдоль туловища. Волосы на затылке были противно слипшимися, словно мокрыми. Оля брезгливо отвернулась. Она уткнулась маме в плечо и сказала:
- Мамочка! Ты меня спасла! Ты спасла мне жизнь!
Оля не выдержала и истерично расплакалась. Она всхлипывала и через всхлипывания слышала, что мама тоже плачет. Телом она чувствовала, что мамино тело тоже содрагается. Оля пережила ужасные минуты, но вдруг, находясь у мамы в объятиях она понимала, теперь всё будет хорошо. Больше такого кошмара не случится. Мамочка рядом.
В это момент на пороге появился отчим. Он вкрикнул, вероятно от увиденной картины и выругался:
- Твою мать! Что здесь происходит?
Оля представила себя и маму глазами отчима, который вдруг возвращается домой и видит какого полубомжа, валяющегося в прихожей и их двоих, обнимающихся и плачущих, и даже засмеялась сквозь слёзы. Мама погладила её по голове.
- Всё уже позади, - сказала она. – Теперь всё будет хорошо.
И Оля ей верила.
Глава 14.
Санитары выносили носилки. Оля слышала, как они чертыхались на лестнице, проклиная тяжесть, старые дома и узкие лестничные пролёты. Оля услышала, как один санитар попросил отчима помочь вынести носилки и тот тоже, кряхтя, принялся помогать выносить носилки к скорой помощи.
В прихожей также стоял участковый и ещё один человек в форме, а почти возле двери две старенькие соседки, в качестве свиделеля. Мужчины в форме что-то записывали и переговаривались:
- Это точно твой? – Спросил он и кивнул в сторону лестничного пролёта.
- Ага. Сбежал сегодня утром из больницы и судя по запаху уже успел что-то выпить.
- А кто это вообще?
- Бухарик-алкоголик. Есть судимость, регулярные свидетельства соседей, что бьёт жену и дочь. Один раз его жена даже приносила заявление, но потом забрала. Его вроде побили собутыльники и он лежал в больнице. Я так понимаю, что девочку он выследил.
- Что ты делала возле парка, где тебя высадил твой папа?
- Это отчим, - поправила Оля. – Занесла мишку Вероничке.
- Это его дочка, - вставил второй в форме.
- А откуда ты её знаешь?
- Вчера познакомились.
- А что ты там делала вчера?
- Я там часто бываю, катаюсь на роликах в парке.
Оба человека в форме переглянулись и второй открыл рот, чтобы снова что-то спросить, но тут вмешалась мама:
- Эй, товарищ! А вы уху ели?
- Что? – Переспросил удивлённый участковый.
- Извините, но вы наверное рыбного супа объелись и что-то перепутали. Вы так расспрашиваете настойчиво, как будто у моей дочери судимость и она регулярно кого-то избивает?! А может это она с утра водки выпила и напала на несчастного мужчину в больнице и притащила его к себе домой. Мало ли что этому алкоголику там показалось, и какого хрена он её выследил! У нас прекрасная репутация, все соседи знают, что мы прекрасная семья, спросите соседей!
Мама махнула рукой в сторону соседок, а потом добавила такие трёхэтажные маты, что лица старушек, которые должны были подтвердить интеллигентность вытянулись и удлиннились. Они вытаращили глаза и так посмотрели друг на друга, что Оля поняла, это будут обсуждать ещё долго. В глубине души ей стало весело, но снаружи она даже виду не подала. Она внутренне порадовалась, что у неё такая классная мама, и что она никогда не пропадёт и мама не даст её в обиду.
- Где вы взяли биту? – Сухо спросил участковый.
Оля опустила голову и открыла рот, чтобы сказать, но мама вмешалась:
- Он принёс её с собой.
Все посмотрели на Олю. Та покраснела и кивнула. Она заметила, что, тихонько извинившись, между двумя старушками протиснулся Макс. Он подошёл к Оле и обнял её.
- Прости, я просто был на другом конце города, когда ты звонила. Но я так спешил! Я бы поднялся раньше, но пришлось помогать сносить вниз носилки.
Оля кивнула и положила голову ему на плечо.
Между бабушками протиснулся отчим. Он обнял свою жену и та тоже положила голову ему на плечо и что-то тихо сказала. Он кивнул, а потом провёл двоих мужчин на кухню, и они о чём-то там разговаривали. После непродолжительного разговора они попрощались и ушли, вместе с соседками.
- Уже время идти за Аней, у неё как раз закончилось занятие, - сказал отчим. – Я схожу.
- Я тоже могу, - отозвалась Оля. В благодарность за то, что они сделали, Оле хотелось их как-то отблагодарить тем, что обычно она делала нехотя и то про просьбе родителей.
- Не нужно, - сказал отчим. – Я сам. Отдыхай.
- Мама, - робко спросила Оля. – А можешь привести собачку обратно? Пожалуйста. Это важно для меня. И очень нужно. Просто как жизнь. Пожалуйста.
Мама вздохнула и кивнула очиму.
***
К тому времени, как они вернулись с Аней и псом, было уже очень поздно. Они все вместе звонили родителям Макса и та разрешила ему остаться у Олиных родителей дома при условии, что Максу постелят на диване в гостиной. Потом все вместе ужинали, а потом Оля и Макс ещё долго сидели в её комнате и тихо-тихо разговаривали, возле открытого окна и смотрели в темноту. Макс держал её за руку, а у её ног спала пёс и Оля снова чувствовала себя самым счастивым человеком на земле.
- В последнее время произошло столько событий, - сказало Оля, что я ощущаю себя, как на американских горках. То взлетаю на самый верх к эйфории и счастью, то лечу в пропасть, как будто уже ничего хорошего в жизни уже не будет.
- Так часто и в жизни бывает, - сказал Макс и обнял её.
Ну утро вся семья завтракала вместе. Все были веселы и показательно дружны. Однако Оля немного волновалась и не могла нормально кушать, прямо от волнения еда в рот не лезла и она снова ковырялась в тарелке с надеждой, что никто не заметит. Но мама заметила:
- Оля, ты почти ничего не съела.
- Ну мам, - тихонечно потянула Оля. – Оно такое невкусное.
- Ольга! – Строго сказала мама, но сразу осеклась, кинула взгляд на Макса, и сказала Оле тихонечко, - У нас гости, не порть впечатление.
- Кем работает твоя мама? – Спросила она у Макса уже погромче.
- Она психолог.
- О! Как интересно.
- Мне всегда казалось, - сказала Ольга, - что психологи видят тебя насквозь. Наверное, это не очень удобно, если мама – психолог.
- Ну как сказать, - ответил Макс. Он посмотрел на Олину маму и сказал как будто бы это предназначалось ей. – Например, моя мама считает, что быть недовольным – это нормально.
Затем Макс посмотрел на Олю, та преглянулась с мамой:
- В каком смысле? – Спросила она.
- Ну там если злишься на маму, то это ничего страшно, это нормально. Она всегда говорит, это же просто эмоция.
На этот раз и отчим удивлённо вскинул брови. Такого он не слышал и не ожидал:
- То есть из твоих слов получается, что можно кричать на маму, или, - он на секунду остановился, словно собираясь произнести какую-то кощунственную вещь, о которой даже думать стыдно, не то, что говорить, - на ребёнка.
- Звучит ужасно, правда? – Развесилился Макс. – А вы попробуйте разок, вдруг ничего страшного не случится.
Все переглянулись, не зная, что и сказать.
Макс вдруг стал очень серьёзным.
- Просто у моей мамы был один случай, - Макс говорил спокойно, но его тон поменялся. – Человек никогда не позволял себе кричать, но потом его накрывали подавленные эмоции и он переставал их контролировать, терял над собой управление и начинал крушить всё вокруг, пока не падал без сил. Иногда доставалось вещам, даже дорогим, иногда людям. Вот я и думаю, может лучше «спускать пар» потихоньку, чем копить.
Над столом повисло молчание. Прервал его папа:
- Ого, а ведь уже пора идти.
Все в облегчении засобирались: кто в школу, кто на работу. Мама спросила у Оли:
- Вы пойдёте в школу?
- Да, надо сдать учебники. Сейчас быстро заскочим к Максу домой и в школу.
Мама кивнула. Чуть позже Оля улучила момент и тихонько спросила у Макса:
- А у тебя есть папа?
- Моя мама в разводе, - коротко бросил он и больше Оля ничего не спрашивала.
В школу они шли за ручки. Рядом бежал пёс Агр и выглядели со стороны они очень мило, словно парень и девушка, которые давно встречаются. Подходя к школьному двору, Оля распрямила спину и загордилась. Ей хотелось, чтобы все одноклассники увидели, что Макс держит её за руку. Вначале она подумала, что он перед школой отпустит её руку, но он продолжал крепко держать её и у Оли аж закружилась голова от счастья, в которое она до сих пор не могла поверить. Она бросила взгляд на своего пёсика, и увидела среди его густой шерсти крошечные глазки-бусинки, и зарывшевшегося в шерсть чёртика. Она подмигнула ему и скромно улыбнулась.
Макс коротко хихикнул и, слегка сжав Олину руку, кивнул куда-то головой. Оля посмотрела в ту сторону и сама не сдержалась от улыбки. Там Жанночка, одетая как Харли Квинн и с битой фоткалась в разных позах – то сама себя, делая селфи, то с подругой, то просила её, принимая разные воинственные и немыслимые позы. Она так увлеклась своим занятием, что не замечала ничего вокруг, пока подруга не дёрнула её, кивнув в сторону Макса и Оли. Соперница вдруг оторопела. Её лицо стало злобно-удивлённым, словно она не верила своим глазам. Она было бросилась к школьным дверям, но уже не успела, потому что Оля уже привязала Агрика за поводок возле уродской статуи ангела, а Макс потрепал пёсика за ушком, и взявшись за руки они скрылись в дверях школы.
В классе почти ничего не было, и Оля быстро сгрузила свои книги на стол. Пока учительница возилась с ними, чтобы всё проверить и отметить, а Макс неспеша по одной книге выкладывал свои, Оля вдруг что-то услышала. Она словно почувствовала беспокойство и вслушалась в тишину класса. Макс мгновенно заметил перемену в лице Оли.
- Что-то случи... – Спросил он, но Оля не дала его договорить.
Она шикнула и подняла руку:
- Тише!
Оля снова прислушалась и сомнений быть не могло. То, что она услышала, вдруг вызвало у неё волну злости и недовольства.
- Пожалуйста, досдай за меня учебники, - бросила она Максу и выскочила из класса. Макс напряг слух и услышал то же, что услышала и она. Сомнений быть не могло – это был словно зовущий на помощь лай собаки.
Глава 15.
Оля выглянула в школьное окно и увидела, что Жанночка тыкает битой Агрику в морду, а тот лает, натягивая поводок. Оля за секунду слетела по лестнице и выбежала на школьный двор, уже в дверях начиная орать Жанночке:
- Ах ты мерзкая жаба! Ты что же делаешь?
Жанночка и её подруга обернулись. На крик заинтересованно оглянулись и другие ученики, которые также были в школьном дворе.
- Это низко и подло, он же на поводке, - закричала почти в лицо Оля. Она холодела от одной мысли что было бы, если бы она не услышала лай собаки.
Жанночка подняла биту и положила её на плечо.
- Ну ты сомневалась настоящая ли я Харли Квинн или нет. И сейчас я тебе это докажу!
Жанночка на секунду замерла с битой, а затем замахнулась, намереваясь ударить Олину собаку. Пёс весь сжался и зарычал, а Оля грозно нахмурилась и раздула ноздри. Она не верила до конца, что Жанночка способна ударить битой привязанного пса. Ведь это низко и подло. Жанночка заколебалась. Но тут она увидела, что остальные ученики смотрят на неё и отступать было некуда. Но одно дело – фотографировать с битой, а другое – по-настоящему кого-то ударить. Она снова замахнулась и опустила биту на пса.
Оля вскрикнула, слоно до сих пор не веря, что девочка может так подло поступить. Однако Оля успела подставить руку и Жанночка со всей силы ударила Оля по руке. Все ахнули. Оля, словно не веря своим глазам посмотрела на свою руку, а потом подняла глаза на Жанну. Та была немного напугана и превосходства в глазах уже стало немного меньше. - Ты всё-таки это сделала! Не могу поверить! – Оля сцепила зубы, потому что ей было очень больно.
- Ну а что ты хотела... – Извиняющимся тоном сказала Жанна, разводя руки, как бы намереваясь сказать Оле: ты сама виновата, нечего было связываться со мной.
- Это же каким же это надо быть чудовищем, чтобы ударить того, кто слабее тебя! – Оля произнесла эту фразу с такой ненавистью, что все, кто стоял рядом вздрогнули.
Жанночке стало не по себе, но она снова подняла биту на плечо и сказала что-то вроде:
- И так будет с каждым, - но к концу фразу её уверенность улетучилась и под конец она уже сказала тихо и почти прожевала всю свою угрозу. Её слова потонули в собачем лае. Агрик натянул поводок и с исступлением гавкал, то и дело грозя оторвать поводок. Оле вдруг показалось, что чёртик , сидящий у пса на загривке начал краснеть и раздуваться до невероятных размеров, но она тряхнула головой и поняла, что ей это всего лишь показалось. Никакого чёртика не было и впомине, а пёс всё также исступлённо лаял. Однако Оля снова почувствовала боль в голове, и самое обидно, почувствовала как ей не хватает воздуха. Она стала задыхаться и хватать ртом воздух, ей казалось, что сейчас все, кто это видел поймут, что её можно обижать так, как кому вздумается. А она только будет глотать слёзы и обиду. Она успела подумать, как Жанночка потом будет всем рассказывать, что проучила Буян и её собаку, и крикнула: НЕТ! Но голоса не было. Словно в своих кошмарах, Оля пыталась кричать, но не могла, потому что пропадал голос. Чокер на шеё стал давить, как будто он так крепко обхватывал горло, что сквозь него не возможно было пропустить ни глоточка свежего воздуха. Голова стала болеть ещё больше и Оля подумала, что точно сейчас задохнётся. Однако она успела уловить в себе не только страх, но сильнейшую злость, которая накатывалась и накатывалась, становясь сильнее. Не в силах уже противиться захлёстывающей её агрессии, она в ожесточении схватилась руками за чокер и одним движением содрала его с шеи, а затем бросила на землю. Тот упал и распростёрся, словно дохлая гадюка. Оля как будто почувствовала себя немного лучше. Но накопившаяся внутри злость требовала выхода наружу. Оля медленно стала наступать на Жанночку. У той совсем пропала смелость с лица, она побледнела и сделала пару шагов назад. Оля сжала руки в кулаки. Жанночка вскрикнула и уронила биту. Бита глухо ударилась о землю и стало так тихо, что даже было жутко представить, что же произойдёт дальше. Даже Агрик затих и не лаял. Оля подняла биту с земли. Все напряглись и Оля заметила, что почти все, кто в тот момент был во дворе, подошли поближе, окружив их, и смотрят. Оля услышала, что некоторые даже включили телефоны и снимают, что происходит на камеру. Жанночка совсем испугалась и высоко взгвизнула:
- Только попробуй!
А пёс снова натянул поводок, и стал лаять. Оля перестала соображать, что она вообще делает. Она со всей силы замахнулась битой и стала в исступлении колотить всё, что попадала под руки: по земле, по стоящиму рядом дереву, по уродливой статуе ангела что есть силы. От такого уссердия статуя не выдержала, и у ангела с грохотом отвалилось одно крыло. Все замерли и Оля тоже. Она опустила биту и только тогда заметила, что бита сильно пострадала и разломана почти пополам. Все снова молчали и Жанночку была так напугана, что готова была расплакаться. Оля сделала шаг в её сторону. Та испуганно вскрикнула и готова была убежать. Оля рассмеялась. Оля отшвырнула биту в сторону и поняла, что победила. Это ощущалась, как маленькая победа. А может и не маленькая.
Глава 16.
- Да как же так может быть? Это что за воспитание? Это что же такое! Да эта статуя стоит здесь с самого основания школы. Да нас же в районо за это по головке не поглядят. Скажут, куда же вы смотрели? Что я им скажу.
Толстая директрисса в окружении своей свиты из других учителей бежала к месту происшествия и уже на ходу выкрикивала проклятия и причитания. Видимо, кто-то из верных стукачей-ученичков уже успел доложить о порче статуи, потому что рядом с ней также неуклюже, но радостно бежали и ученички. Директрисса смешно делала ударение на последний слог в слове статуЯ, от чего всем сразу становилось смешно и хотелось придумать неприличную рифму. Однако директрисса была невесела. Она остановилась возле всей честной компании, перевела дух и продолжила свою тираду:
- Какая же ты бессовестная! – По ошибке она вначале обратилась к Жанночке. – Да в тебе стыда ни на грамма нету! Такая красивая статуЯ, и ты, как вандал, отбила одно крыло. Позор! Это стыдно! Это некрасиво! Это невоспитано! Это гордость нашей школы, а ты...
- Но это не я, это она, - плаксивым голосом протянула та и указала пальцем на Олю.
Оля стояла ни жива, ни мертва. Она уже успела отвязать пса, и он прятался за её ноги. Оля ненавидящим взглядом смотрела на окружающих: на Жанночку, которая переводит стрелки, на других учеников, которые настучали и на тех, кто молча стоит и любуется неприятностями других, на тупых советских учителей. Боже, как всё достало! И как назло бита сломалась! Директриса продолжила:
- Ещё и собаку сюда притащила! Это же школа, а не зоопарк. Да я исключу тебя из школы за такие дела! Это очень важная статуЯ, потому что нас всегда в пример ставят в районо, а теперь только ругать будут. Это статуЯ – единственная во всём районе. Только в нашей школе такая была, а что теперь. Кто будет её реставрировать? Ты? За свои деньги? Или твой папа придёт? Что молчишь, стыдно, да?
Оля, которая в середине спича потупила глаза, при упоминании папы снова подняла лицо, выражавшее ненависть. В глазах была боль: да что ты знаешь обо мне, чтобы так поспешно судить! Оля сглотнула и ответила. Голос немного прерывался от волнения, но становился всё уверенне и спокойнее:
- Мне жаль, что так произошло. Мне действительно очень жаль, что от статуи отвалилось одно крыло. Правда. Но она старая. И раз крыло отвалилось, значит, статуя находилась в аварийном состоянии. Это минус и школе, и директору. Это первое. А второе. Нормальный педагог, который работает с детьми не позволит себе орать, как истеричка, не разобравшись в ситуации в присутствии других учеников и учителей. Вот это действительно стыдно. И все они, - Оля обвела взглядом учеников, - уже записали недостойное поведение директриссы на мобильные телефоны. А кто-то уже даже выложил в Интернет.
Кто-то из учеников злорадно поддакнул и захихикал.
Директрисса обвела глазами толпу. Многие стояли с включенными камерами мобильных телефонов. Кто-то снимал на планшет.
- Немедленно выключить телефоны! – Скомандовала она. – И сдать мне!
- Не имеете права! – Загалдели ученики. Все понимали, что это не урок и директрисса не может забирать дорогие вещи просто так.
Директрисса злилась, но не знала, что ей делать.
- Я и сама не хочу учиться в такой нацистской школе, - уже совсем спокойно сказала Оля, развернулась и ушла. За ней послушно трусил её верный пёс.
Все дети заапплодировали и закричали: Да! Ура! Молодец, Буян!
Под этот шумок второе крыло ангела с ужасным грохотом вдруг отвалилось и бахнулось на землю, поднимая клубы пыли, и заставляя стоящую рядом директриссу и других учителей кашлять, задыхаясь от старой пыли.
Глава 17 и последняя.
Оля тщательно выбирала чокер. Она взялу в руки кружевную ленточку, на которой было разбитое сердечко и отложила. Она просмотрела тот, где ленточка была белого цвета, но он тоже не подходил. Она достала оранжевую. Всё было не то. Наконец, она поняла, что ей нужно. Она взяла средней ширины чёрную леночку, повозилась с ней немного, что-то разжала, поджала и поняла повыше, к окну, чтобы посмотреть что у неё получилось. На ленточке висел улыбающийся смайлик. Когда Оля крутила его в руках, то казалось будто он подмигивает. Оля положива его в карман и вышла из комнаты.
Она долго возилась в прихожей, надевая ролики. Пёс Агрик нетерпеливо крутился рядом, словно понимая, сейчас они пойдут на улицу. С кухни доносились голоса мамы, отчима и младшей сестры Ани. Они завтракали:
- Оля, иди с нами кушать, - позвала мама. – Я уже насыпала.
- Мамочка, я не хочу.
- Ты что же, будешь голодная?
- Ничего, я поем в парке.
Мама прямо в фартуке и с половником вышла из кухни.
- Ольга! – Строго сказала она. – Мне не хочется воскресенье утро начинать со скандала.
Оля поняла, что мама сдерживается. Она уже начала сердиться и если её не остановить, что скандал неизбежен.
Оля улыбнулась. Вдруг в глубине души она поняла, что нисколько не сердится на маму. Ей даже немного жаль эту женщину с половником, которая имеет твёрдые представления о воскресном завтраке и видит себя женщиной с открытки, которую любит муж и уважают дети. Оля улыбнулась и эта улыбка была полна любви и добраты к маме.
- Мамочка, я тебя очень люблю! – Оля чмокнула маму в щёку. – Я поем в парке.
Мама вздохнула и ничего не сказала.
Оля уже собиралась выскакивать, но вдруг ей захотелось сказать маме что-то очень важное. Уже открыв дверь она вдруг добавила:
- Ма, ты ведь можешь злиться на меня. Это всего лишь эмоция.
И словно стыдясь своих слов, которые она только что сказала, она побежала по лестнице, громко топая своими роликами и совершенно не волнуясь, что скажут соседи. А вереди с лаем бежал её пёс.
***
- Ты готова? – Спросила Оля, отлепляя от своей шеи, повисшую на ней маленькую Вероничку.
- Ты наконец пришла! – Радостно вопила та.
- Она тебя уже давно ждёт. Всё время спрашивала, когда придёт Оля с собачкой. Раньше она не сильно любила выходные, потому что в садике порой было лучше, чем дома, - Вероничкина мама немного засмущалась своих слов, и постаралась быстрее заговорить о чём-то более весёлом. – А сейчас только о тебе и спрашивает.
Оля зашнуровывала Вероничкины крошечные ролики.
- Нормально? – Спросила она.
Вероника весело щебетнула: нормально, вскочила с лавочки и тут же её ноги уехали. Оля подхватила её и Вероничка не упала. Она баловалась и радостно смеялась.
- Поехали, - скомандовала Оля. Она поехала вперёд, а Вероника бойко размахивая руками, поспешила за нею. То впереди, то сзади, весело подгавкивая бежал пёс.
- Только вы там аккуратно! – Крикнула вдогонку мама Вероники. – И недолго.
Девочки её уже не слышали. Они болтали о своём и Вероника рассказывала Оле, как она вчера упала на площаке и что из коленки шла кровь, а мама приложила подорожник, и что мальчик другой смотрел и тоже хотел, чтобы ему приложили подорожник.
Оля слушала и улыбалась. Она остановилась и присела перед малышкой:
- Понимишь, ты говорила, что тебе нравятся мои бусы?
Веронички кивнула:
- Ага.
Оля достала из кармана чокер, который взяла ещё дома и показала девочке:
- Смотри, тебе нравится?
- Какой красивый! – Обрадовалась Вероничка.
Оля одела чокер Вероничке на шею. Тот болтался у неё в разрезе футболочки.
- Ой, только он на тебя немного большой. Действительно, получилось как бусы.
- Так даже красивее! – Рассматривая себя, сказала Вероничка.
- Знаешь, вообще эта штука называется чокер. От слова душить. Потому что он плотно облегает шейку.
Оля дотронулась до своей шеи и показала свой красивый и блестящий чокер, на котором висело два скреплённых сердечка.
- А твой тебя душит? – Удивлённо спросила Вероничка.
- Уже нет. Теперь я ношу его для красоты. – Оля улыбнулась малышке. – Так что там случилось с тем мальчиком, который хотел подорожник?
- А. Его мама тоже приложила подорожник к пустой коленке, а я сказала, что так нечестно. Если не болит, то нечего и прикладывать. – Вероничка снова весело защебетала и они продолжили ехать на роликах к парку. – Смотри, твоему чёртику тоже нравятся мои бусы! Правда, Агрик?
Чёртик, который всё это время езди на собачке, прыгнул к Вероничке на плечо, а затем спрятался в рюкзачок. Он высунул оттуда голову и казалось, что это просто игрушка. Ведь из рюкзачка торчал плюшевый мишка. Тот, который Оля подарила своей маленькой подружке.
Иногда люди, который проходили мимо, смотрели на них и умилялись. Возможно они думали, что это две сестрички, которые решили вместе погулять на выходные и едут в парк на роликах. Только весь вид портит облезалая дворняга, которая постоянно семинит рядом. Как же им наверное весело вместе! Думали люди и снова шли дальше, погружаясь в свои мысли о своих заботах, деньгах, что приготовить на ужин и обо всём том, из чего складывается наша жизнь.
К О Н Е Ц