расколотое небо

                РАСКОЛОТОЕ НЕБО.
                Господь не может поспеть повсюду,
                поэтому он создал матерей.  ПВ.               
               

      В городе этим летом стояла страшная жара, плавился асфальт под ногами, особенно, когда по нему двигались тяжелые грузовики. Следы протекторов чётко отпечатывались на асфальте. Люди попрятались в тень, ожидая благоприятного времени, вновь подышать свежими струями вечерней прохлады. Жара не покидала землю до позднего вечера. Духота, тяжелый спертый жарой воздух не давал дышать полной грудью и казалось, что пот струится со всех частей тела. Вокруг мёртвая тишина, редко какой листочек колыхнётся на молчаливых деревьях и снова примет состояние покоя. Нет ему конца. Птицы, эти вездесущие неугомонные спутники нашей жизни, увидев кастрюльку или чашку с водой, неожиданно появлялись из зарослей, что-то чирикнув, помочив свой клюв несколько раз в воде, быстро исчезали в кустах. Снова наступал покой и сонное состояние в природе и такое состояние висело до самого вечера. Нет такой силы всколыхнуть мертвое царство, встряхнуться от немилосердного, знойного солнца, выйти на простор и крикнуть: «Эй, солнышко, не жги нас, пошли нам тучки грозовые и ветер, окропи нас дождиком и обвей свежим сполохом ветра с прохладой». Но всё напрасно, не слышит оно нас, как всё наше правительство свой народ, а наоборот, гонит в тень к надоевшему до чёртиков телевизору, с его нескончаемыми тупыми рекламами, одними и теми рожами лицедеев. Хотя стоп, недавно освещали события, происходившие в мире, так там показали хваленый шведский социализм с его европейской толерантностью. В одном из городов Швеции ЛГБТешники устроили массовые беспорядки. Так вот, при разгоне демонстрации гей меньшинств пострадало несколько полицейских, в одном из них многие соседи из нашего двора узнали Пашку Зотова, у которого кличка «Шельмец». У него на левой ноге выше колена было родимое пятно чуть больше куриного яйца. А у нас, у русских, так не проходит незаметно, сразу вспомнили поговорку: «Бог- шельму метит!». Несколько раз обозвали шельмецом, так и прилипла эта кличка к нему навсегда. И что ж там за история приключилась, как он там оказался? История эта, признаюсь по чести, хотя и принадлежит к числу тех, которые весьма справедливо называются обыкновенными; но тем не менее грустно слышать, что некоторые читатели их называют скучными. А я вам скажу, что скучных историй не бывает, бывает скучный читатель, который поверхностно пробегает страничку текста читаемой книги, начинает «философствовать», искать причину, как отложить книгу в сторонку со словами, но это ж не «шедевры» Робски, Улицкой, не Достоевского «Бесы», или   «Анна Каренина» Толстого, ну, в крайнем случае, и не донцовский ж детектив? Всегда доступный современному обывателю. А вот, западло, или «в голове кишок нет», современному читателю заглянуть в душу героя, поразмыслить, чтобы он делал или поступил, оказавшись, на его месте? Слабо, раскинуть мозги! Уважаемый мой, читатель, отодвинь свою философию и лень в сторону, попробуй почитать-не пожалеешь, не скучная история перед тобой.

После окончания школы она с четырёх бальным аттестатом, без особых усилий переступила географический факультет пединститута, который всегда грешил недобором студентов. Какое раздолье, вырвалась из деревни, свобода от родительской опеки, общежитие –вдохнули в неё новую жизнь и просторы самостоятельности: что хочу, то и верчу. Красивая жизнь. Красиво жить не запретишь. Красивая жизнь захватила её целиком. Всё началось с общественной работы. Она активно участвует во всех мероприятиях факультета, комсомола, профсоюза. На общественных началах работает в комитете комсомола института. Она участница слетов, конференций, научилась правильно говорить со сверстниками, толкать пламенные речи, давать интервью. Кто прошел комсомольский путь, тот хорошо знает, что такое шестой пункт мероприятий. Этот пункт был в комсомоле самым обожаемым пунктом съездов, конференций и слётов. Ибо для выполнение данного пункта приглашался ограниченный круг доверенных лиц из числа актива. Местом проведения были застольные вечеринки, рестораны, выезды на базы отдыха или природу. Там был настоящий шабаш, много выпито спиртного и групповые сношения, конечно, по желанию. Поиметь за вечер одного двух мужиков было чистой доблестью и утверждением личности, без намеков на продолжение или упреков- быть преданным только ей одной. Кто-то отслеживал ситуацию и в следующих мероприятиях с такими неординарными подходами и претензиями не приглашался. Лариса проверку выдержала с потерей невинности. Кто был первым её мужчиной, она так и не вспомнила. Очнувшись по утру, Лариса никогда не замечала, чтобы была всеми забыта или отвергнута. Кто-то последний из могикан засыпал рядом с нею и на утренней зорьке мог ещё обрадовать её неугасимое пепелище любви. Искрометные страсти любви в ней разгорались день ото дня с яростной силой. Всё это было не то, чего-то не хватало. Не было оргазма, о котором так много говорилось в среде женского сообщества. Она страдала, ей так хотелось его испытать, а он не приходил. Казалось, что эта страсть никогда не закончится. Мероприятия ей пришлись по душе и весь период обучения прошел красиво, интересно, правда пришлось сделать два аборта и на этом всё закончилось. В качестве дежурного человека на последнем курсе она избрала Мишку Зотова с физкультурного факультета, который отслужил в армии, мастер спорта по дайвингу. С ним она успокоилась и готовилась к замужеству. Мишка не интересовался её прошлыми делами, скромно шел к намеченной цели: создать семью, построить дом, иметь детишек и продолжать любимое увлечение. Ларискины страсти постоянно горели, но закипали с адской силой в выходные дни, которые они проводили в измятой и скомканной постели, потому что в тот момент Камасутра отдыхала и пыль в глаза не попадала. Мишка в эти дни становился необузданным жеребцом и настоящим Жилбласом. Она одаривала его своим опытом любовных утех, которые познала в оргиях комсомола. Он её покорял тем, что не претендовал на верховенство, был удалым самцом, с достоинствами и размерами породистой мужской сути, которые тоже нашли милое и упоительное для себя чрево.  По складу характера он был послушным тюхой, имел свои планы на дальнейшую жизнь, что её вполне устраивало. С Мишкой она постоянно испытывала сладости оргазма. Лариска по -настоящему влюбилась, как говорится по уши, перестала шататься по мероприятиям, решив свить своё кровное гнёздышко любви и счастья. Вот учёба закончилась. Они сыграли студенческую свадьбу и получили распределение, как семейная пара, в один из приморских городков области. В областном центре скитаться по квартирам не захотели, потому уехали на периферию. В школе работа была предоставлена обоим в соответствии с распределением. Комната в семейном общежитии, твёрдая зарплата, через полгода получили однокомнатную квартиру в новом микрорайоне. Всё было прекрасно, всё ладилось, но были и причины для озабоченности. Одна из них стала проблемой –у Лариски не могло быть детей, последний аборт, стал коварной причиной бесплодия. Это был приговор за бурную молодость и пламенные страсти. Мишке знать причины отсутствия беременности не было суждено. Зачем тюху посвящать в таинство любви и разъяснять причину отсутствия функции деторождения. Болезнь внутренних органов- вот и весь сказ, точка. С этого момента Лариска стала жить не только двойной, но и тройной жизнью. Теперь ей стало доходить до сознания земное предназначение женщины. Она металась в тревоге, что ж делать? Как выйти из тупика? Дважды выезжала на курорт, якобы, лечить бесплодие. Но всё было тщетно. Курортные романы были, но и они также не дали возможности забеременеть.  «Лечение» и грязи не помогли. Мишка страшно желал иметь детей, задумал строить новый дом, получил участок, работал, не покладая рук, на двух работах.  По выходным, кроме всего прочего, подрядился в качестве водолаза обследовать в научных целях морские глубины в поисках пропавшей Антарктиды. Старые друзья из комсомола нашли её здесь и предложили работать зав. орготделом горкома комсомола. Она согласилась, так как школа её тяготила, а зарплата на новом месте была несколько выше, чем у педагога. Всё складывалось в жизни, дом построили, жили безбедно, отдыхали на курортах. Одна беда-нет детей. Чувствуя, что земля медленно уходит из-под ног, Лариска начала уговаривать Мишку- взять на воспитание ребёнка из детдома. Вначале он был против, а затем согласился. С трудом в одном из городов области взяли из детдома мальчика трёх лет. Родословная их не интересовала. Мальчика звали Павликом. Жизнь обрела смысловой характер и наполнилась полнотой счастливого обитания. Павлик рос смышлёным мальчуганом, быстро усвоил грамоту, до школы читал и писал, отец не чаял в нём души. Ему ещё не исполнилось шесть лет, а он уже переступил порог школ. Лариска не оставалась в стороне. В ней проснулись материнские чувства, казалось, что всё образумилось и счастье не обошло их дом стороной. В целях безопасности тайны усыновления, они решили сменить место жительства, продали дом и купили новый в пригороде Волгодонска. Работа в горкоме комсомола нашла её и там. Денег от продажи дома и покупки нового хватило с гаком. Получив небольшой кредит, они купили ВАЗ-6 ЛАДА и зажили счастливо. Счастье длилось недолго, так как пришёл к власти пятнистый шельмоватый генсек со своей перестройкой и райской утехой. Комсомол ушёл в формирование нового мышления и создание кооперативов (вороватый бизнес будущего капитализма). Лариска не была обделена скудным умом и воровской сноровкой, что плохо лежало, обычно прилипало к её рукам. Она быстро сориентировалась в текущем моменте перестройки, закончила школу бухгалтеров и приобщилась к коммерции. Казалось, что всё это было далёким прошлым, но оно не забывалось и временами высвечивалось в памяти маленьким ностальгическим оттенком в нижних слоях серого вещества мозга. История -это жизнь. Компьютеров ещё в обиходе не было. Были громоздкие, минского производства, занимали целые комнаты. Все конторы и учреждения, в которых велись учётная деятельность и бухгалтерия, имели в своём обиходе десятки счётных аппаратов типа -счёты. Продвинутые виртуозы из числа работников бухгалтерии непременно с гордостью изрекали прибаутки: кость об кость и долой, в карман бабки и домой. Более цивилизованные и понюхавшие тлетворность запада считали на счётной машинке типа «Феликс». Цифры набрал, ручку крутнул и вот тебе решение примеров и задач, проблем тоже. Эти аппараты были в дефиците и не всем доступны; большинство бухгалтеров почему- то прикипело по- старинке к счётам, которые стрекотали в воздухе и били по ушам неугомонными костяшками. Виртуозы и новаторы всегда были в почёте. Лариска Зотова была одной из них.  Она была бухгалтером самоучкой, она горела на работе. Домашняя работа была для неё каторгой. Домашнюю работу она взвалила на прислугу. Работа бухгалтера очень занудная и скучная, хотя всегда денежная. Ну не может сапожник ходить без сапог. Да и никто не поверит, что, вращая сумами денег на бумаге, бухгалтер не может положить на хозяйственные расходы себе копейку в карман, правда только по согласию с шефом. Потому что шеф –это обыкновенный человек-лох. Плохо, когда он жадный и со своими тараканами в голове, которые шепчут в его обвислое ухо- доверять своему бухгалтеру, как правильно украсть деньжат, чтоб не оказаться невзначай в местах не столь отдаленных. Там, куда Макар телят не гоняет. Хорошо, если он не увлекающаяся натура и не бабник. Как говорится: время –деньги, ведь не прошла ещё та эпоха, когда большинство преступлений совершалось по вине женщин и водки. В жизни всё взаимосвязано, потому садиться в кутузку часто приходиться обоим. Блондинистая девчонка с весёлыми кудряшками, голубыми глазами и не обделенной природой сексапильной фигурой привлекала внимание и взгляды со стороны мужского пола. Многим её фигура будоражила сознание и воспаляла похотливые чувства самца охотника. Заметим, ей это нравилось. Зная, что никто из мужчин не откажется в рыцарском порыве оказать содействие или выполнить просьбу, она часто пользовалась этой мужской озабоченностью: «А, вдруг?», в своих корыстных целях. Соответствуя веянию времени, она быстро освоила компьютер и навсегда позабыла костяшки дремучих счёт.
       Ситуация в стране от нового веяния складывалась таким образом, что комсомол задышал смердно и вскоре издох, напоминал о себе, как атавизм прошлого строя. От него остался один лишь главный орган «Комсомольская Правда», которая вскоре пропиталась чрезвычайной злобой и желтизной к её членам, даже к таким, как дядюшка ЗЮ. Последний долго не мог понять ситуацию, но вскоре сообразил, возможно, по подсказке Госдепа, и приватизировал Компартию. Перерос по годам, но комсомольский задор оставался ещё на долго в его душе. Для себя он решил, что временно расстался с комсомолом, ибо другого занятия у него не было. Говорить пустозвонные речи он научился при советской власти. С пустопорожними лозунгами до сих пор мечется под ногами у народа, подтанцовывая бывшим соратникам –прохиндеям и оборотням, теперь уж «коммунистам Единороссам», и, как Сусанин, ведет свой электорат в необозримую, глухую даль. Достаточно полно изучил назначения пестика и рыльца, ради чего встает в пять часов утра. Мичуринский опыт пришёлся ко двору. Теперь вместо модернизации программы партии пишет книги по размножению кустарного цветоводства- типа садовой ромашки(любит, не любит). А вместо пламенной революционной борьбы с нищетой, против всех буржуинов, бесконечно и безнадежно выставлял и выставляет неугомонный свою провальную кандидатуру в качестве президента РФ. Уцепился за кресло, как его бывшие пращуры, не готовит смену и себе замену. Хлеб партии надо ж отрабатывать, эх, Семен Семёныч! Сам такой. Страна после перестройки и предателей идеологии социализма ударилась во все тяжкие и до сих пор не может вытащить ноги из дерьма капитализма. Точно буриданов осёл, двадцать лет не может определиться толи быть с народом, толи быть его могильщиком. Страшно подумать какая началась вакханалия и хаос в стране. У всех случилась разруха в головах, а ум дебилизировался до петикантропного лузера. О принципах морали и нравственности с приходом «будущего вчера» в наступившее сегодня говорить не приходится. Их оставили на задворках, да и теперь вероятность возврата в общество абсолютно приравнялось к нулю. Капиталистическая олигархия прозелитов царственно прибрало всё к своим рукам. А посланный всегда нами руководить богоизбранный и приближённый к небу и корыту люд, всё прочее население послал к богу, а сам грабил подчистую сталинское наследие. Начался всплеск и поклонение кресту. Их расставили там, где надо и не надо. В одном только нашем городишке больше десяти крестов. Примирение с кем? Едешь на машине, вдруг навстречу выплывает крест. Это что, кладбище? Нет, это пугало для демонов. Ставьте кресты, восстанавливайте церкви, напрасная трата времени и денег. Лучше бездомным людям приют соорудили или детский дом в нормальное состояние привели.  Мораль и нравственность, совесть и честь так и не вернулись. А десять заповедей библии ещё продолжают околачиваться за околицей около погостов и крестов. Едва только начали восстанавливаться приходы и церкви, а в них засновали всякообразные сектанты и священослужители, праведных и бесправедных взглядов, наконец, чистый опиум для народов пробил себе дорогу. Ячейка общества –семья треснула по швам, начиная сверху и до низу. Сперва лицедеи переспали всяк и с каждым, а потом вершители судеб развратили общество. Разводов стало больше, чем браков. Вместо сожительства придумали гражданский брак. Ночные бабочки расплодились, как саранча, повсеместно, вылезли из щелей и заняли все вакантные места.  Появились многочисленные мегаполисы, жрачки- полные короба и прилавки, японские машины, чуть ли не в каждом шестом дворе.  В стране произошла техническая революция и модернизация, а ума –то всё равно не прибавилось. Всё пошло прахом. Растлевало и развращалось общество в виде метаморфозы. Везде объявились и снуют голосистые разнопартийцы, выползли среди электората Мальчиши-Плохиши «с чашкой мёда и корзинкой печенья», отвлекали сладким пряником от бедности, нищих пенсий, растущих тарифов ЖКХ, всё брошено на подкуп избирателей. Странный народ, он всё сразу не заметил, наживочку схавал и проголосовал по наводке, за кого подсказали. Что ж всем нам самим не хватало сотворить социальное справедливое чудо при советской власти? Хотелось людям жрать, получили капиталистический рай, вот зачем было хребет ломать и народ уничтожать? Сотворили чудо, наелись досыта, что едва не канули в вечность от «сытости», а лозунги и призывы дядюшки ЗЮ объявили эфемерными и тупиковыми. Китайцы смогли, а русские всё профукали. Ум честь, совесть и моральные принципы полностью были похерены. Демоны пришли на русскую землю и устроили шабаш. Фабрики и заводы уходили караванами барж с металлолом на берег турецкий. Турция стала страной богатого ВВП, где всё было включено, за исключением мозгов, опять у «россиян». Во главу угла были поставлены эгоизм, страсть к наживе, жадность, свобода, вседозволенность и неиссякаемая любовь к золотому тельцу. Все знали давно, что капитализм не несет избавление трудовому люду, у него глухое сердце к жалобам народа, усталого и обременённого с наболевшим телом и опустошенной душой, проживающего скудную жизнь в вековой темноте и обездоленности. Разрешением споров отныне занимались смотрящие «решалы». В судах решать мирские дела, не имея денег, бесполезно. В отборе имущества и приватизации соцсобственности доминировали правоохранительные органы, они по своей сути, стали рэкетёрами, деградировали, «крышевали».  Все, что двигалось и лежало в стране, переходило прокурорам и судьям, оставшееся дербанилось и перераспределялось между мелкими сошками. Лихолетье коснулось почти каждой семьи, не обошло стороной и Мишку с Лариской. Кто-то метко подметил: счастье, что ж, оно от дури, это горе, от ума. Они катились по наклонной, позабыли все принципы морали, одна лишь жадность и страсть к вонючему доллару стали движущей силой и краеугольным камнем семейного счастья и благополучия. Павлик остался в этом кавардаке на четвертом месте. Мишка приобрёл новую профессию- «Решальщик». Он решал все спорные вопросов в том числе и случаи бандитских разборок. Он стал правой рукой главы преступной группировки «Адмирала»(негласный глава города, воровской авторитет), приобрел дорогой особняк в центре города, рассекал на «Порше Кайене». Лариска тоже не ходила, а летала по земле, не чувствуя её под собой. Для Лариски временно выделил среднего пошиба БМВ. Так уж случилось, она осталась ей в наследство. В доме появилась прислуга. Красиво жить не запретишь. Как-то далеки они стали от простого народа.  В планах проскакивали мысли о переезде на Кипр. А потом вдруг-ЧП, на одной из разборок в Ростове был убит Мишка. Как гласит русская поговорка,- бандиты живут хорошо, но не долго. Мир снова перевернулся, всё пошло прахом. Те, которые лебезили перед Мишкой, теперь начали предъявлять претензии на её имущество. Сперва похороны выкачали приличную сумму денег, потом установка памятника и т.д. Она едва не лишилась всего, даже накопленного при советской власти. Вот и наступила эра: человек человеку-волк. Пожалел волк кобылу, оставил хвост и гриву. Только благодаря личного знакомства с Адмиралом, ей с барского плеча оставили дом и имущество. Волки капитализма перестали домогаться её, пожалели и оставили в покое. Пусть будет, что будет-хоть как-нибудь, да будет. Смерть мужа отразилась на всей её жизни. Она поняла, как тяжело жить матери –одиночке, продолжала работать в фирме, неплохо зарабатывала, но денег катастрофично не хватало. От запросов, ранее не знавшие границ, пришлось отказаться. Она пыталась найти замену Мишке, но всё никак не получалось. Свободных, подходящих к её возрасту мужчин никого не осталось. Многие держались своих семей, другие полегли в разборках, в Афгане, Югославии и Чечне, иные убыли в не столь отдалённые края, другие стали прохиндеями и жиголо. Мужской дефицит парил над страною. Ларискины годы брали своё. Такие, как она уже не пользовались успехом, бальзаковский возраст, что ни говори. Предложения разового характера были, но настоящего о создании семьи предложения так ни от кого не поступило. Провинция, глушь; для панели и вызовам она была старовата. А чтобы пойти по стопам Пугачёвой или Бабкиной заниматься сексом с детьми, было западло, по её меркам выглядело, как чисто моральное разложение. Даже в Святом писании сказано: Горе тем, кто соблазнит малых сих… .  Как-то не хотелось выпячиваться, к том ж подходящих клиентов в округе не было, да и денег на их содержание едва ли хватило б с бухгалтерской зарплаты. А жить хотелось, и красиво хотелось. Любви нерастраченной была ещё целая гора. Но, увы. Крах иллюзий хватал за горло. Она стала употреблять спиртное. Выпив коньяка, получала кайф, как-то притухали страсти, всё равно чего-то не хватало, кошки скребли по сердцу, ещё чаще наступали моменты разочарования жизнью, душила тоска и грусть. Этакие запои с трансами стали спутниками её обыденной жизни и постепенно превратилось чуть ли не в повседневность. В этой суете новой жизни, без мужской опеки, без материнской ласки Павлик рос под патронатом прислуг, превращаясь в недоросля с несоизмеримыми прихотями и каверзными запросами, недополученными ответами. И вдруг всего этого не стало. Погиб отец, который был для него кумиром. Он тяжело воспринял и перенес смерть отца, почувствовал одиночество подобно дикому бизону. Ему только что исполнилось 15лет. В свой день рождения он позволил лизнуть зелёного змия и попытался потерять невинность с домработницей. Та оказалась веселой молодухой, с удовольствием сделала его мужчиной. Лариска опытным взглядом обнаружила изъян воспитания, фривольные отношения сына с домработницей и сразу же уволила такую няньку.  Домработницы часто сменялись, едва привыкнув к их именам, как уже приходила на смену другая, ибо молодой бычок искал предмет удовлетворения бурно растущей похоти. Домработницы жаловались на приставание молодого барчонка и увольнялись от греха по дальше. Паша окончил школу, поступил на механический факультет, отделение автомобили и хозяйство. Три семестра Паша усердно учился, много читал, конспектировал, проявлял активность на семинарах, успешно грыз азы науки, после третьего курса прошёл практику в мехколонне, перешагнул на четвертый курс. Преподаватели, имея нищенскую зарплату, нещадно брали деньги, все зачеты и экзамены имели ценовую значимость. Успешно сдал экзамены на право управления автомобилями всех классов. На те деньги, которые выделяла ему Лариска, особо не погуляешь, поэтому с девчонками особо не баловал себя. Так иногда ходил на общественные мероприятия и в кино, на серьёзные отношения он не был готов, часто обходил стороной и больше просиживал в компе. Лихие 90е были в самом разгаре. Частенько его пальчики останавливались на кнопках, где протекала весёлая жизнь с порно картинками, которые потом снились по ночам с вожделенными от страсти девицами и его личном участии в таких оргиях. Однажды насмотревшись таких картинок, Паша заглянул в комнату, где спала Лариска. Она разметалась по кровати, без одежды, слегка прикрывшись легким покрывальцем, едва прикрывавшем живот. Видно было, что она находилась в состоянии опьянения, после хорошей дозы спиртного. Паша не стал долго думать, за него думали картинки похоти. Он вначале прилег рядом, раскрыл доступное тело, обнял, прижал к своему и начал претворять ласки, увиденные в порнофильмах. Лакал грудь, покручивал нежно соски, целовал их, затем одной рукой поглаживал грудь, спустился в промежность и начал ласкать клитор сначала языком, а когда он возбудился, начал покручивать его пальцами. Лариска лежала беспробудно, не реагировала. Тогда он раздвинул ей ноги и ввел мужскую суть в неё. Она издала выдох и слегка начала постанывать при каждом его поступательном движении. Потом она непроизвольно обхватила его тело своими ногами, прижимая глубже войти в неё. Однако его охотничий задор быстро закончился, он встал и ушёл мыться. Лариска так и не проснулась. Удовлетворив свою похоть, Паша отправился, как ни в чем не бывало, спать. Утром они разошлись по своим делам. Каждый думал о своем. Паша понял, что Лариска была в состоянии невменяемости, ничего не помнит, значит, что всё прошло удачно. Теперь каждый раз, когда Лариска приходила домой пьяной, засыпала, всё повторялось один к одному. Паша чувствовал себя на седьмом небе. Ему нравилось брать Лариску в таком виде и страсть его с каждым днем разгоралась. Дни трезвых появлений её дома были для него тягостными и гнетущими. Его молодой организм жаждал тела и похоти.  В своих делах он не торопился и стремился не раскрываться перед матерью. Он узнал от одной из гувернанток, что он приемный сын, взят из детдома. С этим он давно смирился и жил двойной жизнью. Друзей у него практически не было. Он всегда сторонился компаний, хотя в дворовых играх участие принимал. Был скрытен, ни с кем не делился своими проблемами. Жил по принципу, если узнают, будут насмешки, если вдруг что не срастётся, так засмеют и до позора недалеко. Отец приучил его к самостоятельности, не выдавать своих целей, молча их достигать, достигнув цели, можно только тогда раскрыться, враги уже не помешают замыслу. Лариса начала догадываться о его сексуальных происках в период её запоя. Вопрос об этом не стала поднимать, отложив его на потом. Это насторожило её самолюбие. Если правда, для неё это был настоящий шок. Она нашла в себе силы остановиться, не потреблять алкоголь. Вскоре ей предложили уволиться, не называя причины. Она поняла сразу, виною всему старость и увлечение спиртным. Пришла расплата, сколько веревочка не вейся, а конец не за горами. Завершение работы в фирме было связано с командировкой в областной центр. Она выехала ранним утром, посетила нужные конторы, в одной из которых ей даже предложили работу в филиале по месту её жительства. После состоявшейся беседы, она дала согласие. По завершению всех дел она выехала домой. Преодолев пару городских заторов, она выехала из города и была уверена, что часам к семи будет дома. Машина шла ровно, встречных было не очень много. Она прибавила скорость и подумала, что надо поговорить с Павликом по тревожащему её вопросу, ведь он уже совсем взрослый парень. Мог ли он воспользоваться её беспомощностью? Если мог, тогда она сама виновата. Хотя это грех, но это ж не инцест. Она виновата и расплачиваться придется ей. Но с другой стороны: Пугачевой, Бабкиной можно заниматься любовью с малолетками, а ей почему нельзя? Она ведь тоже женщина, вдова, которую уже никто не желает и не полюбит, а жизнь проходит безвозвратно. Какой это может быть грех, если природа так распорядилась с ней. О какой морали может идти речь, когда вместо иконы, во главе угла стоит вонючий доллар. Человек при капитализме навсегда утратил совесть, мораль и веру в добро, а нравственность спрятал примерно там, где Кощей бессмертный яйцо держал. Только на минуту отвлеклась и вдруг страшный удар и дальше, темнота…  Пять дней в реанимации, три операции, левая рука и обе ноги в гипсе, голова перевязана, лица не узнать, страшные боли и потеря памяти. Прошло десять дней память вернулась к ней. Она узнавала знакомые лица: Паша, престарелые родители, белые халаты, больные на соседних койках, палата травматологии. Жива. Слёзы сами катились из глаз и стекали по щекам на шею и увлажнили простынь. Затем она мучительно улыбнулась, но эта проклятая боль доставляла такой сгусток боли, что невозможно было терпеть. Жуткая боль, казалось, вылезала из всех щелей изуродованного и забинтованного организма и смертельной хваткой сковывала цепенеющее тело. Боли были везде, теперь она плакала от ощущения не только болей, тяжелого синдрома после выхода из наркотического состояния, но и от горя, свалившегося так некстати на её судьбу. Она подумала в этот момент, что это кара небесная послана всевышним за её грехи земные и снова на глаза накатились слёзы. Дежуривший врач быстро выпроводила посетителей; медсестра сделала обезболивающий укол.  Лариса погрузилась в тяжелый сон. Стало очевидным, что выздоровление продлится на длительный срок, на несколько месяцев, а может и год.
     Родители продали дом и переехали на жительство к Паше. Большая часть денег была потрачена на операции врачам, лекарства, сиделок и другие непредвиденные расходы. Что-то осталось на пропитание и возможные гробовые расходы. Паша стремительно изменился, повзрослел. Происшествие с матерью его потрясло не только своей душевной травмой, но и радостью её второго рождения. Событие привело к размышлению своего эгоистичного и неблагодарного отношения к единственно дорогому ему человеку на этой земле. Он не стал искать биологических родителей. Всё равно он бы никогда им не простил их отношение к себе тем, что они бросили его как бездомного щенка, на произвол в это жестокое общество, которое могло воспитать в нем волчонка. Обиженного не только на своё появление на свет, но к тем, кто его воспроизвёл на свет.  Спасибо Ларисе и Михаилу, которые приняли на себя родительские обязанности и сделали из него нормального человека, в котором ещё осталось что-то человеческое, хотя бы совесть и сострадание к приручившим его людям. Он не спал две ночи, так как события, свалившиеся на него, дали повод для размышления о своей дальнейшей судьбе. Они тяжким грузом упали на его сердце, не давали расслабиться, беспокоили разум и порождали всякие мысли, как всё пережить и победить.  И страшная, неведомая тоска свинцом легла ему на сердце, безисходность в чём, почему? Институт практически окончил. Правда, в институте началась кутерьма с приходом нового ректора, который вышел из комсомола, бросил партбилет, сомнительно защитил диссертации, занял новую для себя должность. По его поведению виделся в нём матёрый хапуга, никак не интеллигент, а простой рвач с кулацкими замашками, прожектёр и ханыга, но с большими зарплатой и запросами не менее министра образования. Перестроечной пеной его выбросило на верх гребной волны, волны коррупции, мутации и обновления кадров с помощью влиятельных родственных связей. Обстановка доброжелательности ушла в небытие, воцарилась гнетущая обстановка подозрительности, доносительства и подсиживания ближнего в университете.  Метастазы заразной болезни капиталистического общества проникли в студенческую среду. Эгоизм, каждый сам по себе, свобода выбора работы, которой нигде нет, никакой дружбы, таков венец окончания учебы. Всё это называлось теперь велением времени, которое несло в себе коррупционную составляющую, во всём видеть деньги и личную выгоду. Знания народу не нужны, государству не нужны грамотные специалисты. Достаточно минимум знаний, работы по специальности нет. Социалистическое хозяйство в разрухе и возможно никогда не возродится. Сейчас нужны посредственности, гастарбайтеры и холопы. Паша по возможности подрабатывал грузчиком в магазине, денег всё равно не хватало. В стране царил хаос. Чеченская война была в самом разгаре. Кто прав, кто виноват, никому до простого человека нет дела. Стране победившего капитализма нужен неуправляемый хаос, терроризм, деньги и жертвы, чтобы отвлечь народ от дальнейшего разграбления страны прозелитами. Олигархами становились все, кто мало-мальски был приближен к корыту, мог жарить шашлыки, танцевать гопака, как когда-то Хрущёв, играть на дудочке, ловить мышей и располагал связями в Кремле. Неожиданно Паша, несмотря на болезнь матери, был призван в армию. Многие уклонялись от армии, косили под дураков, пускались в бега. Он не стал уклонистом, пошёл исполнять гражданский долг. Не успев познать азы воинской службы, как был брошен на усмирение сепаратистов в Чечне. Часть его вскоре попала на передовые позиции. Теперь только, глядя смерти в лицо, он понял цену жизни и смысл, что надо зубами рвать всё и вся, бороться до конца и выжить в этом кошмаре. Кошмар состоял в том, что вчерашние братья стали в одночасье врагами, когда мусульмане убивают православных и наоборот. Кто прав, чьи интересы, никто не объяснил. Поступила команда: «Убивай. Стреляй в чеченских сепаратистов и весь сказ», иначе они убьют тебя. В втором бою он получил ранение в ногу и был госпитализирован. Ему просто повезло. Во Владикавказе сделали операцию, нога через полгода зажила.  Через месяц его комиссовали и отправили домой. Мать ещё находилась на излечении. Он проведал её в больнице. Она всё ещё передвигалась на инвалидной коляске, плакала от радости, что он уцелел в Чеченских баталиях. И Лариса, и Павлик смотрели друг на друга глазами полными слёз и видно было в этих глазах, скорбь, мольба, прощение, растерянность, недоговорённость. Они обняли друг друга и заплакали, как будто почувствовали, что грядет расставание перед дальней дорогой, будто их сердца почувствовали вечную разлуку. Они много говорили о жизни, о болячках и работе. Самый главный вопрос, как выжить в этом лихолетье? Никто не знал выхода. Работы нет, хоть ты с дипломом, просто в этой стране ты никому не нужен. Лишенец в своем государстве. Они расстались по- родственному, он погладил её по плечу, она потрепала его по отрастающей челке с непокорными вихрами. Улыбнувшись, Лариска пожелала ему доброго пути, не сдаваться и сказала, что бог создал мир за шесть дней, её он сохранил её для земной жизни, а наша любовь будет вечна. На счастливых её глазах проступили слёзы, это были слёзы обретения радости и счастья. Он предупредил её, пока есть у него деньги, он смотается в Москву, где может быть повезет с работой.  Через пару дней он действительно убыл в Москву на рейсовом автобусе. В Москве у него жил друг, с которым они прошли боевое крещение в Чечне.
    Родители Лариски проводили его до автостанции. При прощании они заплакали, дед сказал, что может видятся в последний раз и пусть слёзы текут, не надо обращать внимание, это слёзы радости за него и надежды на хорошую судьбу и удачу. Родители друга встретили Павлика с радостью. Его друг Алексей, вернувшись из Чечни запил. Работы нет, тоска и радость от того, что остался жив, подтолкнули его на окаянное пьянство. Паша имел горький опыт общения с пьяными людьми, особенно, когда эти люди для тебя значимы.  Много лет назад он дал себе зарок не употреблять спиртное и никогда не нарушил его. Он подействовал на Алексея положительно, родители поняли, что только Паша может вытащить его из пьяной клоаки и предложили им выехать по туру в Швецию. Через два дня они были в Стокгольме и бродили по экскурсионным маршрутам. Им очень повезло, когда к ним подошёл незнакомый швед и заговорил по-русски. Узнав их судьбу, он предложил им перебраться в Швецию и получить работу. Паша подумал и для себя решил-надо попробовать. Он сразу же купил учебник шведского языка и разговорник. Алексей вначале был против, а затем согласился, если нет, то сопьётся в России. Вернувшись в Москву, они посоветовались с родителями. Те согласились, пусть попытают счастья на чужбине. Записались на курсы шведского, оплатили за обучение и ночами просиживали за учебниками. Через три месяца они вновь оказались в Стокгольме. Знакомый привел их в агентство по миграции. Их определили на жильё в общежитии. На следующий день их поставили на довольствие, опросили причину приезда, пожелания и виды работ, которые могли их устроить на чужбине. Выбор, конечно, был небольшой, но другой альтернативы не представлялось. Ещё три месяца они долбили шведский язык, а затем им устроили экзамены. Оба сдали экзамены и подтвердили свои профессиональные знания в пределах вузовских программ в России. Им выдали дипломы о высшем образовании на шведском языке.  Паша переехал в город Мальмё, Алексея оставили в Стокгольме работать в «НОКИИ». Им вручили временные свидетельства на жительство. Паша был принят на работу охранником в супермаркет. По ночам дополнительно работал на почте, развозил на велосипеде пиццу. В городке познакомился с югославкой, имевшей шведское подданство. Через год они поженились, родилась девочка Альба, симпатичная малое создание. Через год ему выдали паспорт гражданина Швеции. Проживали молодожёны на съёмной квартире. От российского гражданства он не отказался. Вскоре Паше предложили работу в местной полиции, он с радостью принял предложение и стал полицейским. Альбе исполнилось семь лет, когда родители расторгли брак. Причину мама не объяснила, просто ушла из дома.  Мама быстро вышла замуж за болгарина и уехала в Варну. Павлик вначале сильно переживал, а затем успокоился. Он боялся, что его разлучат с любимой дочуркой. Девочку жена оставила Павлику, он не возражал, Альба тоже. Альба ходила в школу, Паша на службу, так они дружно жили. Паша не чаял души в дочке, старался делать для неё всё, что позволялось и чего не хватало Паше в период его детства. В Россию он не приезжал более 15лет, боялся, что его не выпустят с дочерью в Россию. Связь с матерью он потерял. На его запрос ответили, что дедушка с бабушкой умерли, Лариса убыла с места жительства в неизвестном направлении. А затем через родителей Алексея выяснил, что она ушла в монастырь и живет в епархии под Ростовом. Что ж её толкнуло на этот шаг, Павлик не один раз думал по этому поводу. Причин не находил, ответа тоже.
    В своей жизни Павлик достиг и карьерного роста, авторитета окружения и проживал в небольшом домике, где всегда могла найти себе приют и заботу Лариса. Последнее время он почему- то стал чаще вспоминать её, представлять её образ, как она выглядит в настоящее время, как живется ей в монастыре. Он тосковал о ней. Она стала являться ему во сне.  Это его беспокоило больше всего. Боялся, что его любимая дочь не увидит бабушку, ради которой она учила русский язык. Их жизнь когда-то связала тугим узлом, который навсегда стянул их души. А в этой душе была какая- то тайна, она червоточила и не давала спокойно жить. Она всегда жила в нем, и это была не навязчивая идея, только теперь Паша понял, что всю свою жизнь он чувствовал свою вину перед этой женщиной. В одну из ночей ему во сне явилось в виде какого-то божества, облаченное в ризу и перстом погрозило учинить беду дочери, если он не искупит грех, сотворённый им в далёкой молодости. Это - знамение: надо, во чтобы то ни стало, повиниться и покаяться перед дорогим человеком. Только бы она была жива. Ему страшно захотелось приехать в Россию, прижаться к родному плечу и попросить прощения за свой проступок, покаяться перед любимым человеком в своей вине. Быть может это будет разгадка всей тайны, почему она ушла в монастырь? Может прекратятся страшные наваждения в снах.
     Наконец, завершился учебный год у Альбы, она перешла в выпускной класс. Она с нетерпением ждала этот момент, когда сможет поехать в далёкую Россию, где жила её бабушка. Билеты визы всё оформлено и куплено. Пора в дорогу. Павлику без всяких проволочек оформили отпуск и проводили в дальний путь. Пересадка в Москве и вот Ростов -на –Дону. Под вечер прибыли на место, разместились в гостинице. На следующее утро они медленно направились в сторону монастыря, который располагался на доминирующей высотке, одном из семи холмов города. Отсюда открывался чудесный вид на окрестности города. Внизу протекал знаменитый Тихий Дон, зыбная рябь на воде виделась с высоты птичьего полёта, ковром зеленого шума бросался в глаза песчаный левый берега реки, зеленый остров, за ним широкий простор заливных лугов, в сизой дымке лежали дали, далекие, незнакомые, всегда грустно- туманные. Сзади, впереди и внизу шумел город. Утро такое светлое, нарядное в блеске солнца, такая замечательно красивая земля кормилица, иной раз диву даёшься, как прекрасен мир, но порою тоскует в нём сердце, как в мёртвой пустыне. Одно тоскующее сердце как раз шло навстречу с исстрадавшейся душой, верной и любящей, но давно покинутому и одинокому сердцу. Когда у входа в монастырь спросили Зотову Ларису Николаевну, им ответили отказом, что такой монахини у них нет. Потом вышла старшая игуменья, она внимательно осмотрела пришельцев, пригласила пройти с нею в комнату приема посетителей и оставила ожидать. Минут через пять в комнату вошла невысокого роста, сухонькая, сгорбленная, изборождённым заботой, светлым, морщинистым лицом старушка сказала тихо: монахиня Ирина(греческ. Мир, покой). Кто Вы? Она посмотрела в лицо Павлика, по- старушечьи ойкнула и медленно опустилась на скамью сказала: «Паша, родненький, я думала, что никогда тебя не увижу. Я вся измучилась в тревоге и ожидании. Наконец, господь услышал мои молитвы и послал мне счастье увидеться с тобой». Старушка, всхлипывая, заплакала, вытирая не удержимые слёзы цветастым небольшим платочком. Павлик подбежал к ней припал на колени, обнял руками сухощавое тело и промолвил: «Мамочка, милая мамочка, прости меня, дурака неблагодарного и жестокого, прости меня, если можешь за все обиды и горе, которые я тебе доставил в нашей жизни, прости. Этого больше не повториться». Паша приподнял голову, его красное лицо, покрытое слезами, потянулось к материнскому и поцеловало старушечье, долго –долго покрывая поцелуями губы, глаза, нос и щёки, а она придвинулась к нему сухим телом, неловко прижалась к нему, гладила по голове и шептала:» Сыночек, мой родненький, как я устала ждать. Как же я рада видеть тебя!» Альба наблюдала эту сцену свидания родных ей людей также плакала. Просто она непроизвольно плакала, радуясь встречи двух близких и родных сердец. Паша, немного успокоившись, одной рукой обнимая мать сказал: «Мама, это самое дорогое чудо, что у меня есть после тебя, моя дочь-Альба-Аля.» Она подошла к ним и поцеловала руку бабушке и произнесла по-русски: «Я Вас лублю.  Приезжайте к нам жить!» Бабушка обняла и прижала к себе Альбу, несколько раз поцеловала в голову и долго ещё не отпускала от своей груди: «Девочка моя, чудо моё, лапушка». Альба, также истосковавшаяся по материнской ласке, многих не понимала слов, а вот бабушкины ласковые объятья ей говорили о большом и добром сердце, о душевных и радостных чувствах одинокой, исстрадавшейся, прожившей нелегкую жизнь женщине и с неожиданной и счастливой развязкой в конце жизненного пути.  Встретились три сердца, три возраста, у которых был дефицит милосердия и право прожить незабываемые счастливые минуты тандема семейного счастья. Но почему-то судьба распорядилась по –иному: каждый из них по-своему был обделен этим кусочком счастья, не дополучил полный пакет сердечности и доброты. Почему, по каким-то причинам так всё произошло, исчезло как призрак из их жизни, не дав испытать семейного счастья сполна. Ответ повис в воздухе.  Знать причину и следствие прошлому, тем более предугадать будущее, никому из них не было суждено. Три соединившихся сердца сидели на скамеечке в обнимку и рассказывали свои истории. Паша много рассказал о своих мытарствах на чужбине, душевных переживаниях, особенно о том, что жестоко обошёлся с нею, когда бросил её в больнице, о трудоустройстве, женитьбе, разводе, боязни расстаться с дочерью, которую власти могли не выпустить с ним домой, о ностальгии по родным и России. В конце добавил: «На чужбине и кости плачут…». Бабушка Лариса поведала о своей жизни. После выхода из больницы она жила с родителями, дружно перебивались на три пенсии. Работать она больше не смогла. Через три года умер отец, через год за ним мать она осталась одна, писем от Павлика не получала. Гнетущая тоска, одиночество и страх стали её постоянными спутниками в жизни. Катастрофа со страной, кризис, приход бандитского капитализма довершили её страдания до высшего предела. Она вначале смотрела на жизнь через калейдоскопную призму, где видела улучшения условий жизни, материального обеспечения, наличие изобилия товаров в магазинах. Всё это потом резко изменилось, оказалось блефом, за ним пришла нищета, упадок, безработица, смертность увеличилась до пределов невозможности. Гнёт, насилие, коррупция, хаос, терроризм стали спутниками угнетенного и доведенного до нищеты людей. Страшно стало выходить на улицы, всюду беспредел, война. Такого положения в стране никому б не пожелал. Видимо катастрофа расколола не только большую страну, где всем всегда было место, но и небо. Представь себе расколотое небо, и она невольно посмотрела вверх, отобрали у человека мечты возможность видеть самое прекрасное зрелище во вселенной Млечный путь, Полярная звезда, Кассиопея… . Стремление побывать там, куда летал Гагарин. Народное единство и братство рассыпалось, как песчаный ком, по своим углам, все вдруг стали враждебны, у каждого появились претензии, неприязнь друг к другу, самое главное у всех пропала совесть, честь и уважение, мир просто перевернулся. Социализм, самый справедливый строй для трудящихся, канул в лета, стал тупиковым, оболганным и недоступным. В Ларису ещё больший страх вселился. Она пошла в церковь искать защиты от нехороших суицидальных дум. Одиночество тьма, расколотое небо, тени прошлого не оставляли её, являлись к ней в ночи и тревожили постоянно. Разве это она заслужила, кому нужна такая жизнь. Черными воронами закружили вокруг неё подозрительные лица, то сектанты, то риэлторы, всем хотелось жить в её доме. По настоянию и рекомендации отца Сергия она быстро продала дом и выехала в Ростов на –Дону, купила комнату в семейном общежитии, остальные деньги положила в Сбербанк. Она помолчала пару минут, а потом сказала: «Положила деньги на твоё Паша имя. Хочешь забери их, мне они ни к чему, мне скоро помирать, с собою я их не возьму. У тебя растет дочь, её надо поставить на ноги, ей они будут как раз и нужны. Мне много не надо, душевная ясность ко мне вернулась, когда я пришла в этот милый моему сердцу монастырь. Душевная ясность стала обычным настроением и светлым ожиданием твоего возвращения домой. Мелочи жизни, уколы самолюбию, толи гордости для меня уже не существуют. Живу, как бы плыву вниз по течению спокойной реки в тихий солнечный день. Могу жить почти без пищи, почти без сна-и всё же двигаться, что-то делать. Мне очень легко стало общаться и помогать людям, никто не раздражает, ничьи слова не обижают, мои желания сошли до минимума, да и душа теперь с твоим приездом стала свободна от тела, его лишений, томлений и недомоганий. Мне уже скоро семьдесят лет, пора на покой. Спасибо моей маленькой девочке за приглашение жить с вами. Ничего нельзя изменить, я очень приросла к монастырю, здесь моё всё, а теперь и вы будете всегда со мною в моём сердце. Я вас очень люблю»- закончила свою речь монахиня Ирина, бабушка Лариса. Так закончился первый день их встречи. Она проводила их до ворот монастыря, перекрестила трижды и со словами: «Жду вас завтра,» тихонько пошла в помещение, где находилась её келья. Они посетили её ещё два раза вместе, в третий раз Паша пошёл один. Альба плохо себя почувствовала, выпила лекарства и осталась в гостиничном номере. В этот раз Лариса, встретив его у ворот, провела к себе в келью, показать свое жилище. Поинтересовавшись причиной отсутствия Альбы, очень расстроилась, так как подготовила скоромный пирог-рогалик. В небольшой уютной комнате практически сплошь увешанными иконами стенами, стояли маленькая кровать и небольшой столик с заварным чайником, тремя чайными чашками и вазочкой конфет на нем. Отдельно, чуть в сторонке, стоял пирог, готовый в любой момент попасть под нож. Паша заметно нервничал, потому что Лариса излишне суетилась, хлопотала… Они разлили по чашечкам чай и начали непринужденно беседовать. В этот момент как –то тихо прозвучал вопрос: «Паша, милый мой человек, скажи мне правду: ты тогда, когда я бессовестно пила, забыв обо всем на свете, трогал меня? Минутная пауза, Мама, чтоб ты не подумала, что действительно подлец, всеми богами прошу тебя, ну, прости меня, пожалуйста, да, я трогал тебя трижды. Я видел твои страдания, я хотел сделать тебя счастливой, помочь, но я не знал, как это сделать, чтобы ты прекратила пить, привела себя в порядок и стала вновь для меня матерью, потому что матерями не рождаются, ими становятся. И я сделал это, ты догадалась или поняла, если не остановиться, дальше -бездна, что так недолжно быть в семье. И ты поняла, что только мать может сделать самый большой дар тем, кто ей дорог. Самый большой дар-это любовь, нежность и преданность. Только они соединяют людей в семью. Ты стала для меня Мадонной, святым человеком на земле, я тебе полюбил, и люблю святой любовью, которая может быть только у нормальных людей. Мои нынешние слова относятся только к тебе, ты победила нас двоих и считай эти слова песней любви к тебе. Когда он говорил свой монолог, она сидела молча и плакала. Слёзы радости обильно стекали на её выцветшую кофту и черную ризу. Она своими полусогнутыми руками обняла Пашу. У него в глазах скопились слёзы, светлыми каплями сбегали по мужской щеке. В этот момент он почувствовал душевное облегчение, как будто тяжелый груз свалился с его плеч, а из сердца исчез камень вины, стало свободно и радостно дышать. Она обняла и прижалась к нему своим сухим старческим телом, поцеловала его в лоб и трижды перекрестила. Ты помнишь, Паша, перед нашим расставанием я сказала тебе, наша любовь вечна. С высоты прожитых лет я вижу подтверждение этому и хочу сказать, что я действительно тебя любила всю долгую жизнь Твоей вины в том, что ты когда-то тронул меня, нет. Я, наоборот, благодарна, что получила стрессовый шок, который спас меня от скверны и морального разложения организма. Тогда же я дала себе зарок, оставить в себе твое семя на всю оставшуюся жизнь, т. е. вечно, пока буду в светской жизни, никогда больше не заниматься физическими наслаждениями, стать духовно и телесно чистой перед собой, тобой и совестью, в этом стал смысл моей мирской жизни, чтобы соблазны не давили на психику я ушла в монастырь. Там чистый и светлый и без соблазнов мир альтруизма. Ты стал вечной моей любовью на грешной земле и будешь на небе, куда по сроку жизни, дарованной всевышним, мне скоро предстоит отправиться. Поэтому, любовь и светоч моей жизни, у меня к тебе просьба, когда я уйду в иной мир, похорони меня, пожалуйста, рядом с отцом и матерью, это будет венцом моего счастья пребывания на земле. А за ваше счастье я буду молиться здесь и на небесах. Потом они долго сидели и вспоминали перипетиях своих судеб прошлой жизни.  На следующий день Паша и Альба зашли попрощаться к ней, так как решили съездить на малую родину, где прошло детство и юность Павла. Они пригласили с собою и Ларису, она отказалась, сославшись на плохое самочувствие. Когда они уходили из монастыря она проводила их за ворота и долго стояла, глядя во след. Пройдя по крутому спуску до поворота на улицу, они оглянулись, сгорбленная монахиня Ирина всё ещё стояла у монастырских ворот, стояла неподвижно и с тоскующим взглядом махала им вслед. Они видели, как её голова в сером платочке задрожала и заколыхалась…. Они поняли, что Лариса плакала. Альба запомнила её тоскующий взгляд, мелкие слёзы расставания на морщинистых щеках, нависшую опустошенность и горькую осиротелость. Может быть, была эта встреча последний раз в жизни… .
       Да, так и было. Прошло ещё десять лет. Павел вышел на пенсию, вернулся на малую родину, купил домик на берегу Дона. К нему часто приезжала Альбина с двумя малышами, она стала преуспевающей бизнес-леди в Швеции. Обычно раз в год он также выезжал к ним в гости. Его часто видели на местном кладбище, где покоились его дедушка, бабушка, отец и мать. Седой старик о чём-то подолгу размышлял, а его губы шептали беззвучные слова, исходившие из тайников сердца. Отсюда с этого места, от могилы отца, когда- то началась для него долгая, чужестранная дальняя дорога. Много за долгую жизнь было исхожено всяких дорог счастливых и трудных, но памятнее дороги от своего дома нет. Она самая большая: с неё начинается жизнь. Дороги, которые мы выбираем самые счастливые в мире, счастливые тем, что ходят по ним и живут рядом с ними самые красивые и счастливые- русские люди. Очень хотелось бы, чтобы бомбы не падали на этих людей, их дома и дороги, а на Святой Руси всегда был мир, и только слёзы радости видели в глазах матерей, чтобы наши дети повторились в нас и после.


Рецензии
"Искрометные страсти любви в ней разгорались день ото дня с яростной силой".

Прочувствуй, читатель, какова проза! Искромётная, с яростной силой! С начала, в середине, и до победного финиша: "Очень хотелось бы, чтобы бомбы не видели падали на этих людей, их дома и дороги, а на Святой Руси всегда был мир, и только слёзы радости в глазах матерей, чтобы наши дети повторились в нас и после".

Не видели падали? Падайте ослепшие бомбы под " слёзы радости" на святой Руси!

Анатолий Ефремов   06.09.2017 19:44     Заявить о нарушении
Пётр, Всё интересно, но читать трудно.Ты прочти рекомендации, как оформлять текст. Шпаришь без абзацев, разбавляй текст прямой речью, больше воздуха... Удачи!

Николай Таратухин   03.10.2017 11:03   Заявить о нарушении
Да вот так, мы всегда по незнанию различаем одну и ту-же личину, пытаясь разделить не логично определить разное в одном, то есть "Бог", а то есть "Диавол", а практически это один вид, в двух лицах..

С уваж. А.По

Алек По   16.02.2018 15:56   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.