Глава 7

VII

Де Креки был военным до мозга костей – он не беседовал, он оценивал возможности. Поэтому он не выразил и, похоже, даже не испытал удивления, что тут неожиданно оказались два человека, назвавшиеся друзьями капитана д’Артаньяна. Он лишь внимательно выслушал Рауля и Аньес и отдал распоряжения, как если бы они были его солдатами:
- Пьерфон и Беренжер не годятся – далеко. Ла Фер – мы будем там завтра к вечеру. Виконт, подготовьте помещение. Я везу капитана к себе, в Сен-Гобен. Там замок, ужасная древность, но внутри весьма комфортабельный, я обустраивал его для личных нужд. Мы будет там через день. Мадам, я не могу оставить сейчас капитана, Вы позаботитесь, чтоб Сен-Гобен был готов. Я дам письма и деньги. Капитану – приготовить гобеленовые покои. Мне – мои обычные. Вам – какие захотите. Моим именем берите все, что посчитаете нужным – фермеры хорошо меня знают.
- Господин де Креки, Вы скажете нам, что случилось? – Аньес умоляюще поглядела на Креки.
- Вы теряете время, – нахмурился он. – Но… извольте. Ядро. К счастью, конечности все на месте. Был момент, когда за его жизнь не ручались, но пока обошлось.
- Его оставили без помощи?
- Мадам! Рядом было много тех, кто искренне переживал, но не все имели возможность помочь, как я.
- Но как Вы могли покинуть войска? Отставка? – осторожно спросил Рауль.
- У короля есть господин де Тюренн, – ядовито отозвался де Креки. – Да и Конде еще сгодится.
- Так королю известно про ранение шевалье д’Артаньяна? – перебила Аньес.
- Конечно! Он был страшно опечален, но когда узнал, что я беру все хлопоты на себя, позволил увезти капитана. Правду говоря, там не было никаких условий. Когда д’Артаньян поправится, я приглашу его к себе в Нормандию. В тамошнем имении он отдохнет на славу.
- Мы можем его увидеть?
- Вы теряете время! – сердито заявил де Креки. – Виконт!
- Через полчаса мы будем готовы.
- Куда прислать письма и деньги?
- Гостиница… – Рауль глянул на Аньес.
- «Раненое сердце», – подхватила она. – Тут недалеко, слуги из «Шато» должны знать.
- Через полчаса, – отрубил де Креки и исчез за дверью гостиницы.
Аньес тревожила мысль, что ехать придется ночью. Как ни верила она в Рауля, но виконт был один. Однако среди писем, переданных де Креки, оказался приказ, подписанный королем, и дававший право требовать что угодно и от кого угодно – коней, охрану, сопровождение.
Всю дорогу до Ла Фера Рауль проделал верхом, хотя Аньес предлагала ему хоть иногда пересаживаться в карету – передохнуть. Ей показалось, что он боялся разговоров. Утром, едва переведя дух, она отправилась дальше, в Сен-Гобен. Рауль дал ей в помощь и сопровождение младшего сына управляющего Валанса – очень смышленого и расторопного, но несколько застенчивого парня. 
Аньес сама предложила Раулю, чтоб именно он предупредил Атоса обо всем, что случилось. Виконт кивнул и, помедлив, поблагодарил:
- Спасибо, что не настаиваете на обратном.
- Я действительно считаю, что так лучше. К тому же, Вам нужно будет объяснить графу, как Вы тут оказались. Я не могу сделать это за Вас. А сейчас я должна помочь д’Артаньяну.
- Удивительно, как де Креки сразу принял Ваши услуги.
- Отчего? Я не чужой человек. Он не говорил, но, наверняка, помнил, кто я такая.
- Простите?
- Он – родной племянник маркизы д’Алинкур, если Вы не знали. И правнук герцога де Ледигъера. Мы не раз виделись с ним детьми на семейных торжествах.
- И маркиза де Креки, его деда, Вы тоже знали?
- Конечно.
- Похоже, отец действительно имеет тесные связи с семейством де Креки, – негромко,  для себя, заметил Рауль.
Аньес вспыхнула, но все же улыбнулась:
- Пикардийцы, сударь!
Рауль слегка поклонился:
- Что ж, тем лучше для господина д’Артаньяна.
Замок в Сен-Гобене, как и сказал де Креки, был сумрачным и древним снаружи, но комфортным и веселым внутри. Д’Артаньяна привезли совершенно обессиленным, краткая передышка в Ла Фере ничего не изменила, и нахохлившийся врач был исполнен мрачных ожиданий.
Раулю удалось увидеть друга лишь мельком, так тщательно оберегали его покой. Виконт приехал вместе со всеми. Почти одновременно с ними прибыл из Пьерфона Атос. На следующий день появился Арамис, а спустя пару часов, вместе, хотя и с разных сторон, Элизабет и нуайонский епископ.
Де Креки умудрился разместить всех, оставив в замке женщин и Атоса, в доме управляющего – виконта и епископа, а Арамису выделив дом местного старосты, человека вдового, любящего роскошь, и по причине богатства позволяющего себе излишества.
Обедать все сходились в замок, да и в течение дня, как правило, нередко туда наведывались, в ожидании новостей прогуливаясь по саду или задерживаясь в гостиной.
К д’Артаньяну врач никого из друзей не пускал. Состояние капитана достигло хрупкого равновесия, большую часть времени он проводил в полузабытьи, неосознанно принимая уход и заботы. Врач опасался, что любая случайность – будь она даже приятной – может нарушить это равновесие, и дать толчок к ухудшению ситуации. К тому же, зная, сколько людей явилось тревожиться за него, капитан будет стараться бодриться, а сейчас ему ни физические, ни эмоциональные нагрузки были не по силам. Поэтому врач настоял, чтоб все оставалось, как было раньше, и де Креки был единственным, кто имел право трижды в день заглянуть к капитану на несколько минут, да и то, в строго отведенное врачом время. Остальным оставалось дожидаться от него новостей. Дожидались их кто где мог в силу темперамента и запаса терпения.
Атос и де Креки обычно сидели в гостиной одни, и Креки успокаивал Атоса в свойственной ему манере:
- Дорогой граф, если его не убило на месте, и он не умер в течение трех дней от горячки – будет жить!
- Надеюсь на волю божью.
- Ну, что до этого, нам нечего волноваться – у нас тут епископ в запасе.
- Даже два.
Атос улыбнулся в ответ на недоумевающий взгляд де Креки:
- Герцог д’Аламеда был епископом Ванна.
- Д’Аламеда? Он француз?
- Безусловно. И испанский гранд. Не так давно – посол короля Испании при французском дворе.
- Черт, я не знал! Я бы обратился к нему в Гизе. К счастью, рядом случился виконт де Бражелон. Вы понимаете, мне нужен был надежный человек – слуги не в счет. Надежный. И не дурак. Да еще готовый на определенные действия ради капитана д’Артаньяна.
- Думаю, Вы бы нашли к кому обратиться.
- Как сказать, дорогой граф. Людей хватает, это верно. Кого только ни встретишь там, где король. Но – надежный! Вот в чем дело. А, кстати, зачем там был виконт? Надеюсь, я не смешал его планы?
- Нет, как я понимаю, он был там как раз из-за особы из числа тех, «кого только ни встретишь».
- Ничего важного? Простите, но я справлялся… Привычка знать обстановку, знаете ли. Выезжала карета, виконт говорил с той дамой, было видно в открытые ворота. Мне показалось, я помешал, потому что она так поспешно скрылась, будто боялась быть узнанной.
- Именно поэтому Вы пожелали узнать кто она?
Де Креки помялся:
- Да… Честно – да. Я спросил у трактирщицы по ходу, просто, ничего не ожидая. Но она назвала имя…
Атос спокойно смотрел на де Креки.
- Мадам де Лег. Де Лег, если знаете…
- Да, знаю. Мадам де Шеврез.
- Быть может, дело было серьезное? Я бы хотел извиниться перед виконтом, я помешал.
- Нет, дела, собственно, уже не было. Думаю, они прощались. Когда-то мадам была столь любезна, что способствовала началу военной карьеры виконта. Смею думать, Бражелон неплохо воспитан, и способен быть благодарным.
- А, случайная встреча?
- Именно. Отчего мадам спешила, право, не знаю.
- Кажется, она приезжала на свадьбу внука.
Атос пожал плечами.
- Кольбер не даст ей роскошествовать, – продолжал де Креки, – если она на это рассчитывала.
- Разве она в стесненных обстоятельствах?
- Не думаю. Моя мать знала бы об этом. Мы бы знали.
- Ваша мать?
- Она племянница покойного де Люиня, так что мадам де Шеврез ей тетка.
- Ах, да, припоминаю.
- Будь дела плохи, она бы обратилась к нам, к моей матери, или к вдове ее кузена – дочери маркизы д’Алинкур. Но мы не знаем. К тому же, говорят, что она вышла замуж за маркиза де Лега, именно замуж! Он, как я знаю, порядочный человек, он не даст ей пропасть. Нет, граф, стесненные обстоятельства? Полно! Пустые разговоры. Хотя былой роскоши ей, конечно, не видать.
Атос рассеянно улыбнулся, давая понять, что разговор ему скучен. Де Креки вздохнул:
- Сплетничаю, да. Черт, нет сил терпеть, говорю ерунду, лишь бы не думать о плохом. Нет, граф, не могу больше!
Креки поглядел на часы – до назначенного врачом времени было еще около двадцати минут. Креки вскочил:
- Не могу! Пойду, узнаю. Ждите меня, граф, ждите.
Следующие полчаса в гостиной было тихо, потому что Атос сидел молча и неподвижно. Потом вернулся де Креки.
- Он спит, граф. Уже спит. Прошлая ночь была спокойной, и врач надеется, что эта будет такой же. Уже третья ночь! Дай-то Бог, чтоб это было улучшение. И ел он сегодня хорошо. Мадам де Беренжер была права – этот бульон из перепелок идет ему на пользу. Вы уже уходите?
- Я хочу выйти на воздух.
- Если кого увидите – передайте им все. Я останусь – сейчас сюда начнут приходить за вестями. Доброй ночи, граф! Доброй ночи капитану и нам всем.
Атос, утомленный нервным ожиданием, с облегчением окунулся в вечернюю прохладу. В саду было уже темно, но Атос был уверен, что найдет там Рауля, который обычно ждал новостей в одиночестве, лишь к назначенному времени заглядывая в гостиную.
Впереди мелькнули тени, и Атос услышал голос Элизабет. Граф остановился – сейчас ему хотелось только общества сына. Шаги удалились в сторону замка. Атос еще немного подождал и совсем уж собрался вернуться, но его глаза, несколько привыкшие к темноте, различили неподалеку фигуру, прислонившуюся к дереву – кто-то задумчиво смотрел на звездное небо.
- Рауль?
Фигура шевельнулась:
- Да, я. Вы с новостями о нашем друге?
- Де Креки не выдержал и отправился раньше. Не знаю, как ему удалось преодолеть упорство врача, но его впустили. Впрочем, возможно дело в том, что д’Артаньян уже спит, и присутствие де Креки ничего не меняло. Врач надеется на улучшение.
- Есть основания?
- Да, уже две ночи прошли совершенно спокойно, понемногу появляется аппетит.
- Я рад. Очень.
Атос подошел и обнял сына за плечи.
- Я тоже надеюсь. Де Креки остался в гостиной дожидаться остальных. Виконтесса пошла в замок? Она не с Вами?
- С ней Его преосвященство.
- Арамис? – удивился Атос.
- Нет, епископ нуайонский.
- Вот как?
- У него лучше получается ее утешать, чем у меня. Это его призвание, в конце концов. Он тоже очень расстроен из-за д’Артаньяна. Они хоть и не были близкими друзьями, но очень тепло относились друг к другу. Как видите, он даже оставил свои дела и приехал сюда.
- Да…
- Отец, Вы так и не спросили меня, куда и зачем я ездил.
- Вы сказали мне – в Гиз, увидеться с мадам де Шеврез.
- Я не успел рассказать больше, было не до этого.
- Что ж, я слушаю Вас.
- Я хотел ей помочь, я думал, она в этом нуждается. А она даже не стала со мной говорить, отшатнулась, словно увидела призрака. И попрощалась. Я думал, я ей нужен. Знаете, я иногда мечтал… – Рауль нервно усмехнулся, – как она появится. Но со мной рядом не она. Вы – тот, кто всегда окружал меня заботой и любовью, не призрачной, выдуманной, а самой настоящей. Отец, это Вы – тот, кто мне нужен, и кому, смею надеяться, нужен я. Я это понял, прочувствовал и… избавился от очередной иллюзии, которая еще несколько дней назад казалась явью. Вы, д’Артаньян, за которого я волнуюсь – это настоящее. Я не хотел ранить Вас, но я должен был с ней встретиться.
- Я против вашего общения, но я рад, что Вы так поступили – поехали к ней. Это правильно, хотя крайне для меня болезненно. Но Вы правы – покончить с этим можно только так. Она уехала?
- Думаю, навсегда.
- Хорошо. Бог ей судья.
- И еще… прошу, не вините мадам де Беренжер.
- Как, она…
Рауль осекся:
- Вы не знали? Она ничего Вам не сказала?
- Ничего, – заметно похолодевшим тоном ответил Атос.
- Граф, прошу Вас! Это я просил ее молчать, и она обещала. Я только не верил, что женщина может сдержать слово… Особенно слово молчать. Я был уверен, что она рассказала Вам все.
- Нет.
- Она помогла мне найти мадам де Шеврез.
- Я не хочу ничего знать. Вы  же взяли с нее слово, что же Вы ее подводите?
- Отец…
- Я рад, что она честна по отношению к Вам, Рауль. Если позволите, оставим эту тему. Это не то, что я хочу слышать, и о чем думать. Наши личные дела сейчас неважны. Будем ждать утра с надеждой на добрые вести. Спокойной ночи, виконт.
Атос имел все основания волноваться, хотя и не мог предвидеть будущих событий. Утром произошел тот случай, которого опасался врач – установившееся равновесие было нарушено, покой – потревожен.
Самое неприятное было в том, что в этом случае возражать и сетовать было напрасно, и даже наоборот: король прислал Франсуа де Ларошфуко узнать о состоянии здоровья капитана мушкетеров Его величества. И Его величеству было все равно, кого при этом потревожат – его желания давно казались ему государственной необходимостью.



Иллюстрация - Стелла Мосонжник.
Размещено с разрешения иллюстратора.