Сквозь облака

Фонари набережной открыли свои глаза задолго до того, как начало смеркаться, и уже несколько часов подряд таращились на меня искусственным, тусклым светом. Я посмотрел на небо. Хотелось увидеть на нём звёзды, но в этот раз они не оставили мне никаких намёков и знаков. Небо, поглощённое объятиями туч, сильно почернело. Звёзды просто скрылись за облаками, как за огромной ширмой. Они тоже не хотели, чтобы на них откровенно пялились. Я снова поднял голову наверх, чтобы убедиться в этом окончательно. Холодный город укрылся простынёй тёмно-серого узора, которую, по всей видимости, не собирался скидывать до того момента, пока не согреется – таков был мой «метеовердикт».

Тёплый июльский ветер шептал мне что-то приятное на ухо, но это «что-то» я никак не мог разобрать, как ни старался прислушаться. Содержание ускользало из-за гула несущихся по ночному проспекту автомобилей и пряталось за шелестом листвы. Мне казалось невозможным ухватиться за эту мелодию. Она доносилась до меня отдалёнными звуками, я чувствовал её где-то в области грудной клетки. Таким ласковым шёпотом говорят только о самом важном, иначе можно не найти оправданий разрушенной тишине – под силой произнесённых слов она рассыпается на миллионы мельчайших осколков. Я пригнул голову, чтобы не получить пощёчину от свисающих веток деревьев, и вообразил себя отчаявшимся моряком. Здесь сильный шторм, и я храбро сопротивляюсь ему. Шлюпка беспорядочно раскачивается. Меня вышвыривает за борт. Я хочу сделать вдох и делаю его. С каждым разом желание усиливается и перерастает в жадные глотания воздуха. В конечном итоге, медленно тону, как подобает герою, ещё несколько секунд левая рука торчит из воды, ищет, за что схватиться посреди океана, и неизбежно уходит ко дну.

Только в плену морской стихии понимаешь, с какой нежностью поют для тебя птицы в тихой гавани. По гладкой водной поверхности, согретой лучами солнца, плывёт холодное бездыханное тело. С улыбкой на лице слушаю крики чаек - барьер безмолвия разрушен.

Окунулся я действительно с головой. В своих вымышленных соблазнах не заметил, как оказался напротив монумента «Тыл – Фронту». Памятник стоит на возвышенности, и если обойти его, с задней части можно увидеть два берега, разделённые небольшой рекой. На одном из них находится городской пляж; на противоположном раскинулась панорама завода. В темноте виднелась лишь его малая часть, там, где находились цеха горячих сплавов. Они мерцали огоньками, слегка подсвечивали лесопосадку, которая проволокой была обтянута вокруг промышленного комплекса. Это место притягивало меня. Казалось, мы связаны с ним какими-то невидимыми нитями. Наверное, из-за того, что здесь всегда получаются отличные фотографии. Мысли в голове чем-то напоминали детскую карусель - крутились без остановок по замкнутому кругу. Быстрыми и уверенными шагами я начал спускаться на городской пляж, и каждая из ступенек преодолевалась мной в какой-то приятной обеспокоенности. Как ни странно, в самом начале спуска мне вспомнилась цитата из повести Альберта Лиханова «Обман»: «Когда не знаешь, куда идти, ноги сами тебя принесут». Она крутилась в голове ещё в 11 классе, когда я готовил аргументы по литературе. Но что-то в жизни пошло не так, и афоризм вышел далеко за пределы листа с выпускным сочинением.

К моему удивлению, городской пляж оказался весьма оживлённым местом в тёмное время суток. Пришлось долго искать свободную лавочку. На глаза попалась только одна. Остальные же были заняты разными компаниями: на одной сидела молодая пара, на трёх других отдыхали велосипедисты, в беседках слышались возгласы разгорячённых выпивох и шуршание пакетов. Звуковой фон оказался мне на руку. Что тут скрывать, всё равно испугался бы тишины. Мне не под силу остаться наедине с самим собой. Я знал это всегда, мой обновляющийся музыкальный плей-лист постоянно напоминает мне о моей трусливости. Да, я включал радио в дороге, и у меня панические атаки, что можно остаться без телефонных наушников. Что теперь? Я просто убегал от тишины настолько быстро, что никто не успел поставить подножку.

Главное правило всякой погони – не останавливаться. Но рано или поздно дыхание заканчивается, и тебя догоняют, застают врасплох. В такие моменты понимаешь, что тебе не отвертеться – тот, кто смотрит на тебя в зеркале каждое утро, ждёт ответов. Я сидел на лавочке и потребовал искренности от самого себя. Чувства, которого одновременно желал и боялся.

Я поправил кофту, продолжал прислушиваться к своим непривычным ощущениям. Вспомнил фото с друзьями на День города и встречу рассвета. Правда, с рассветом возникли трудности. Точно были белая рубашка без двух верхних пуговиц и трубы за спиной. Из них шёл пар, который окрашивал утренние облака в серый цвет.

И тут неожиданно мелодия ветра напомнила ласковый шёпот возлюбленной. Любимые люди ведь тоже способны нарушить тишину. Я ещё пока не решил, какая она – моя нарушительница. Наверно, ей очень идёт короткий светлый волос, у неё длинные ресницы и пухлой формы губы, а ещё она любит надевать поздней осенью длинное пальто кремового цвета, без застёжки… Под верхней одеждой пусть будет тёплый пуловер с высоким воротником. Так она может впускать ветер в свою жизнь, когда стоит одна на каком-нибудь перекрёстке с развевающимися волосами, и не бояться, что её доброе сердце замёрзнет…Пока только так. Воображения хватило лишь отчётливо представить её сидящей на моих коленях. В преддверии апокалипсиса, когда наши с ней надежды стояли на краю скалы, и одной ногой мы уже нащупывали бездну, я встретил её напротив чайной. Сложно представить, как в середине октября подходит незнакомец и вдруг убеждает тебя, что нет никакого смысла проживать эту жизнь в одиночестве. Наверняка подумала, что я «тронулся», и только поэтому доверилась мне. Согласилась, без лишних объяснений. Теперь она рассказывает мне тайну, которая касается только наших с ней отношений, дарит «ключ» к благополучию совместной жизни. Послышался звук сильного треска – так зеркала становятся осколками. Она единственная, кто ворвался в мою тишину, и, поэтому, я буду всегда защищать её – крепко держимся за руки на балконе шестнадцатого этажа, обороняемся от людей за окном, грызущих и уничтожающих друг друга. В наше убежище никто не проникнет. Я представлял её глаза и как тону в них. С улыбкой моряка на лице. Мы спрятали счастье между скрещенными фалангами пальцев, чтобы никто никогда до него не добрался. В пространстве перемешались одурманивающие запахи наших духов, и мы, отдавшие бдительность и рассудок на растерзание ночи, закрываем глаза. Бывают и такие акустические раздражители, - слушаешь их и понимаешь, что кто-то хочет разделить эту жизнь вместе с тобой. Чем вам не птичьи крики на морском побережье?

Я подошёл к воде. Волны бесшумно выбрасывались на грязный берег и погружались обратно в воду. Не отрывая глаз, я наблюдал, как они оставляли за собой пену. Воздух обтянул мою шею невидимой верёвкой и начинал медленно душить. Спустя несколько минут, первые капли дождя упали на короткостриженую голову и принесли с собой неприятное ощущение дрожи по телу. Надо было собираться домой. Я начал покидать пляж. Немного песка забилось в кроссовках, и это доставляло небольшой дискомфорт. Капли становились всё больше, частота падения увеличивалась. Шаг мой убыстрялся, что существенно сокращало расстояние до трамвайной остановки. На ходу вставил наушники и включил музыкальный плеер. Заряда не хватало больше, чем на две аудиокомпозиции, зато было предостаточно, чтобы заглушить одиночество.

Птицы лучше всего знают, что такое мелодия ветра. Что может быть лучше взмаха крыльев и ощущения полёта?

Как же я сразу не догадался. Сейчас, только найти оптимальное место для взлёта – шестнадцатиэтажную высотку, например, заправить футболку в шорты, чтобы ткань не зацепилась за карниз, взять разбег и полететь, как подобает настоящей птице. Тем более, во снах у меня уже были репетиции на небоскрёбе Фокс Плаза (тот самый, если вспомнить фильм «Крепкий орешек» с босоногим Брюсом Уиллисом). Ничего сложного, просто разбегаешься и прыгаешь. Я был похож на падающий камень, но на самом деле, это птица без крыльев выбирает вертикальную траекторию полёта. Беспрепятственно, прямиком в глубокую пропасть, у которой нет конца и края, как не существует их у времени, проведённого в полете. Вечное падение, с сомкнутыми ногами и разинутым ртом, измеряющееся в секундах. В этот пронзительный миг можно взять в ладони свою жизнь со всеми её примочками - прошлым, настоящим и будущим и жонглировать ими. Сто дорог, и все они принадлежат тебе – разве это не чудо, когда не нужно выбирать? Лети себе, слушай песню ветра внимательно, разбиться всегда успеешь, очутившись в собственной кровати.

Глазам гораздо приятнее видеть мокрую землю с высоты птичьего полёта. Но я так же продолжал стоять на перекрёстке до самого приезда трамвая. Асфальт умывался под ногами.

- Интересно, а у птиц слезятся глаза, когда они летят против ветра? – задавшись этим вопросом, я облокотился на сидение. Защипало в глазах. Я успел отвернуться к окну и закрыть их прежде, чем этот мир разоблачил бы мои слёзы. Сопротивлялся встречному ветру. Пока он посвящал мне песни. Оставался последний куплет перед тем, как батарея полностью разрядится:
«Ты режешь под лопаткою кожу.
Там вместо крыльев два уродливых крючка,
Теперь я не могу летать, но, всё же,
Когда - то мог, и это всё, пока…» *

До боли знакомый голос доносился изо всех открытых форточек трамвайного вагона. Кажется, колёса стучали о контактные рельсы, нежно шептали, что летим. Без страха, сквозь облака.
*Фрагмент из песни российского поэта, музыканта Андрея Вячеславовича Лысикова, так же известного под сценическим псевдонимом «Дельфин».