15. 9. В пути

Как-то вышло, что расстояние было небольшим, а передвигались около четырех суток.
Розовку покинули в сумерках 25-го, а на станцию Штеровка прибыли к утру 29-го. {10.11, л.2 об.}
Скорей всего, дивизию везли кружным путем, чтобы не занимать рокаду –  дорогу в прифронтовой полосе
(в данном случае железную),  по которой доставлялись грузы для рвущихся к Днепру войск.

«На остановках получали с кухни суп и кашу, кормили находившихся тут же в вагонах лошадей
прессованным в кипы сеном и овсом и поили с железнодорожных колонок.
Служба шла, а мы набирали ранее потерянные часы сна», – вспоминал  фронтовик П.Х. Андреев.
{13.62, с.41}

Порой видели «валяющиеся под откосами железной дороги отдельные вагоны и целые составы.
На одном из перегонов под откосом лежали исковерканные вагоны с красными крестами на стенах и крышах».
{13.62, с.51}

Такое впечатление, что Андреев был в одном эшелоне с моим отцом и его минометной ротой,
слишком уж похожи были их рассказы о перевозке…

К сожалению, не нашел я в интернете ни одной фотографии эшелона, везущего часть на формировку.
Обнаружились только снимки едущих на фронт, во всем новом, не запыленном, не обтрепанном и не простреленном обмундировании.
Поэтому пришлось разместить здесь вверху таблицу, дающую представление о размахе воинских перевозок в годы войны.

По свидетельству В.Л. Гончарова, автора книги «Битва за Днепр. 1943», погода в те дни
«была преимущественно сухая и ясная.
Дожди выпадали редко, средняя температура колебалась от 6–8° тепла ночью до 15–20° днем».
{14.6}

«На станциях нас почти не задерживали, но и скоростей больших поезда не развивали.
В теплушках отсыпались.
Погода стояла солнечная.

На коротких остановках получали кашу и хлеб.
Поили лошадей, запасались водой для питья и умывания, и снова в путь».
{13.62, с.51}

И, конечно же, пели.
Не могу не привести здесь размышления фронтовика Ю.А. Кожина по поводу военной песни:
«Конечно же, она достойна своего – времени великих испытаний.
Затрагивала самые сокровенные струны души, порой подступали слезы.
Повседневное мелочное вытесняла большим и светлым.
Песня сопутствовала дружбе, любви, мечтам и большим свершениям.

Приходилось читать, а позже убедиться самому, что в других странах, например в Германии и Франции,
таких песен создано не было».
{13.63}

Эшелоны медлительно перемещали 555-й стрелковый полк гвардии подполковника Застрожного,
первый батальон капитана Васильева и минометную роту моего отца  все дальше от линии фронта.   

Из теплушек звучали полюбившиеся слова и проникновенные мелодии.
Тут были пользовавшаяся  тогда всенародной любовью «Катюша» и трогающий сердце «Синий платочек»,
душевный «Огонек» и горячие, жизнерадостные «Валенки».
Не забывались, безусловно, триумфальные «Три танкиста» и шутливое «И кто его знает».

В сумерках непременно, как бы сам собою, возникал «Случайный вальс»:
Ночь коротка,
Спят облака,
И лежит у меня на ладони
Незнакомая ваша рука…

Обо всем таком говорили мы в двух главах нашего повествования: 4-й (см.: 2. «Где находится 29-й?»)
и 9-й (6. «Песня», 19. «23  февраля»).
 
Долго еще после войны слушали эти песни мои ровесники, родившиеся, как я, сразу после войны.

А для новых поколений зазвучали новые песни.
Теперь все чаще пишут их не на стихи – на тексты…

29 сентября 127-я стрелковая дивизия разгрузилась на станции Штеровка Ворошиловградской (Луганской) области. 
Расположились части в районе Красная Поляна, Новобулаховка, Орлова (безусловно, Орловское), Казаковка, Колпаково.
Штаб соединения разместился в Красной Поляне.
{10.11, л.2 об.}

Где оказался 555-й стрелковый полк и в какой из населенных пунктов Антрацитовского района
попал первый батальон с минометной ротой лейтенанта Петра Пискунова?
Не знаю...