Глава 14. О пользе печных труб

Я распахнула входную дверь и вышла на улицу. Дневная жара уже начала сменяться вечерней прохладой. Шла спокойным и твёрдым шагом. Сначала я отметила встречных прохожих. Потом уронила платок. Поднимая его, я наклонилась и имела ненавязчивый повод увидеть то, что происходит за спиной. Вроде бы обычные прохожие. Но мой тренированный взгляд цепко схватил всю картину, как тогда при упражнениях с подносом.
Я, как и обещала Мадлен, довольно долго плутала по городу. Каждый раз, поворачивая на перекрёстке, я имела возможность краем глаза оценить картину в своём тылу. Итак, отвечая на вопрос: «что изменилось на подносе?», я вычислила шпика. Это был рослый мужчина в коротком сером плаще и при шпаге. Он старался идти так, чтобы между мною и им всё время оставался кто-нибудь из прохожих. Отчасти из-за этого, отчасти из-за широкополой шляпы, надвинутой на глаза, я не могла разглядеть его лицо.
Ну, что же? Не важно. Кем бы ни был этот филёр, следовало его поводить по городу полчаса.
Так я водила его, делая вид, будто не замечаю слежки, но стараясь держаться людных мест.
Наконец, сочтя, что у Мадлен было достаточно времени, чтобы донести на меня, я решила,  что от слежки пора уходить. Я зашла в маленькую галантерейную лавочку. Хозяин лавки вскочил и нацепил на лицо привычную любезную улыбку.
-Добрый день, мадам, чем могу служить?
Но я, быстро взмолилась:
-Ради Бога, помогите. Меня преследует какой-то сумасшедший! Помогите! Можно мне выйти от Вас через чёрный ход?
Свою просьбу я подкрепила заранее заготовленной золотой монетой, положив её на стол.
-Да, конечно, сударыня, - ответил хозяин лавки, быстро пряча монету в карман. - Пожалуйте в эту дверь. Там будет коридор. В конце коридора, дверь в проулок.
Я тут же юркнула в указанную дверь. Но, дойдя до середины коридора, вдруг услышала позади топот сапог и мужские голоса.
-Эй, пройдоха, в твою лавку вошла женщина в синем платье. Где она?
Голос показался знакомым. Он, несомненно, принадлежал де Лонгу. Не став дожидаться, что ответит хозяин, я подошла к двери в конце коридора, нащупала в темноте засов, отодвинула его и выскочила в проулок.
Проулок был узким грязным и совершенно безлюдным. Казалось, солнце никогда не заглядывало в эту кривую щель между домами. Подхватив обеими руками подол, я задала стрекоча, надеясь скрыться за поворотом раньше, чем враги окажутся в переулке.
Вот проклятие! Они не стали выслеживать моё убежище. Они ждали только того момента, когда будет поменьше свидетелей. Уёдинённая лавочка показалась им вполне удобным местом, для осуществления своих планов. А этот проулок, честно говоря, ничуть не хуже.
Я мчалась на крыльях страха, желая только одного, поскорее попасть на людную улицу и затеряться в толпе. Но судьба судила иначе. Когда до желанного поворота оставалось каких-нибудь несколько шагов, я услышала позади себя истошный крик.
-Вот она! За ней, де Крессе!
Я припустила изо всех сил. Но топот сапог позади и тяжёлое дыхание преследователей слышалось всё ближе и ближе. Одинокий прохожий испуганно шарахнулся в сторону и замер, прижавшись к стене. В одном доме при моём приближении быстро захлопнулись ставни. Видимо, здешние обитатели привыкли к сценам насилия и предпочитали не совать свой нос в чужие дела.
И тут мои нервы не выдержали, и я совершила ужасную глупость. Впереди один из домов выделялся свежей побелкой. К его стене была прислонена длинная лестница, достававшая до самой крыши, даже немного выше, оставленная, как видно, малярами. Я схватила подол платья в зубы и запрыгнула на эту лестницу.
Мне бы задуматься, ведь крыша дома это тупик. Хорошо, если найдётся другой спуск. А если нет? Но здравая мысль пришла в голову с опозданием, когда я залезла уже довольно высоко.
Вдруг шаткая лестница затряслась подо мной, заходила ходуном. Это мои преследователи полезли следом. Когда я долезла до середины, де Лонг ухватил меня за ногу.
-Вот ты и попалась, дрянь! – воскликнул он.
Я вцепилась в перекладину лестницы и отчаянно начала брыкаться. И тут неожиданно оказалось, что я имею преимущество. Ведь я висела на руках и отбивалась ногами, а де Лонг, наоборот стоял на ногах, одной рукой он держал мою ногу, а второй пытался защитить свое лицо от моего каблука. Держаться за перекладину ему было просто нечем. Это его и погубило.  Когда я попала ему пяткой в нос, он не удержал равновесия и с громким воплем полетел вниз, чуть не сбив лезшего следом за ним де Крессе. Одна из моих туфель так и осталась у него в руке.
Де Крессе, видя печальную участь своего товарища, обнажил шпагу. Теперь ситуация переменилась. Преимущество было на его стороне. Я не стала дожидаться, когда он отрубит мне ноги, и с быстротой перепуганной белки влезла на крышу.
На крыше я увидела маляра. Он неспешно мазал извёсткой печную трубу. Не долго думая, я схватила его ведёрко и выплеснула известь на шляпу лезущего за мной де Крессе. А потом швырнула в него и само ведро. Голову ему удалось уберечь. Ведро отскочило от его спины и в щепки разбилось о мостовую. Он издал свирепый рык и снова полез вверх.
-Сударыня, что вы делаете! – воскликнул маляр, изумлённый моим поведением. Но я деловито вырвала у него из рук кисть на длинной ручке и обрушила на де Крессе целый град ударов.
Тот отбивался шпагой и упорно лез вверх. Но моя кисть была длиннее, чем его шпага. А, вися на лестнице, он был стеснён в движениях. Вот почему я могла некоторое время бить его совершенно безнаказанно, оставаясь на безопасном расстоянии.
Пару раз мне удалось мазнуть его по лицу, от чего  извёстка залепила ему глаза, и он временно лишился зрения. Наконец, я нанесла ему сильный удар в грудь. Это произошло в тот момент, когда он отпустил перекладину, чтобы схватиться за другую. Ведь вторая рука его была занята шпагой. Он потерял равновесие, нелепо взмахнул руками и ухватился за малярную кисть. Чтобы не полететь вниз вместе с ним, я вынуждена была отпустить своё оружие. С громким воем, он рухнул на мостовую.
Я гордо приосанилась. Сэмюэл Уорен мог бы гордиться своей ученицей! Ведь недаром я столько лет тайно упражнялась со шваброй.
Маляр, всё это время наблюдавший за моими подвигами, изумлённо покачал головой.
Я осторожно глянула вниз и увидела там охающего, ползающего по мостовой де Крессе.
«Живучий» - подумала я. – «Упасть с такой высоты! Мне даже подумать страшно. Но, кстати, а куда подевался де Лонг? Почему я его не вижу?»
Словно в ответ на мои слова я услышала грохот черепицы. Оглянувшись, я увидела де Лонга, который вылезал из слухового окна.
Вот,  дьявол! Видимо ему удалось найти другой путь на крышу. Лицо его было бледно, а из разбитого носа капала кровь. Теперь он с хищной улыбкой на лице и обнажённой шпагой в руке, приближался ко мне с тыла.
Он подбирался ко мне без спешки, уверенный, что я никуда не денусь. Это было, как в кошмарном сне. Что делать? Проскочить мимо него и влезть в слуховое окно? Не успею! Спускаться вниз по приставной лестнице? Но, глянув вниз, я увидела, что де Крессе уже сумел встать на ноги и, хромая, подошёл к основанию лестницы. Путь вниз был отрезан.
Оставалось одно – прыгнуть через переулок. Переулок был узким, футов десять-двенадцать. Теоретически его можно было перепрыгнуть, но от одной этой мысли, моя голова закружилась, а душа ушла в пятки. Даже если перепрыгну, удержусь ли я на крутом скате противоположной крыши, или съеду, как с горки вниз и грохнусь на камни мостовой?
Де Лонг приближался, скользя по скату подошвами ботфорт, а я стояла как вкопанная и ни на что не могла решиться.
И вот, в последний момент, когда де Лонг уже протянул руку, чтобы схватить меня, неожиданно пришло спасение. Оно пришло издалека, из давнего забытого детства, когда наша хулиганка Шарлотта изобрела новую забаву – гигантские прыжки. Дурной пример оказался заразителен, и вскоре все девчонки в нашем приюте, подражая ей, прыгали через грядки по новой методике. Для увеличения дальности прыжка требовался какой-нибудь шест – лопата, или грабли. Разбегаешься, втыкаешь грабли в грядку перед собой и с визгом взмываешь в небо, потом благополучно приземляешься по другую сторону грядки, удивляясь дальности своего необычного прыжка. Впрочем, счастье длилось недолго. Пришла сестра Марго и выдрала нас с Шарлоттой, а весь приют оставила без ужина. Но этот опыт невероятных прыжков пришёлся теперь, весьма кстати.
Я схватилась руками за верхнюю перекладину лестницы, легла на неё животом и изо всех сил оттолкнулась ногами от края крыши. И лестница плавно перенесла меня через пропасть, на глазах негодующего де Лонга. Стая потревоженных мною голубей, с громким хлопаньем крыльев прыснула со своих карнизов.
Де Лонг, уже считавший, что поймал меня, разразился потоком ужасной богохульной брани. Я в ответ показала ему язык. Лицо его исказилось гримасой гнева. Он смерил глазом расстояние до моей крыши, отошёл на несколько шагов назад, напружинился, глянул вниз и… передумал прыгать.
-Зря ты стараешься, ведьма, всё равно мы тебя поймаем! – сказал он.
-Лови! Что поймаешь, всё твоё будет! Де Крессе своё уже поймал, – пожала плечами я и, круто повернувшись, начала взбираться вверх по скату, оглядываясь по сторонам в поисках спуска.
Я взобралась на самый конёк крыши и огляделась. Кругом открылась удивительно красивая панорама Парижских крыш, флюгеров и печных труб. Так вот каким птицы видят наш город! Но, мне, конечно, было в тот момент не до красоты. Как назло, ни одной мансарды, ни одного слухового окна
-Что ты там шепчешь, дрянь безголосая? Что ты там мямлишь? – с вызовом прокричал де Лонг.
Хотелось ответить ему какой-нибудь гадостью. Но кричать, означало мучить моё больное горло, а мне этого совсем не хотелось. Поэтому, я молча наклонилась, задрала подол и показала ему ту часть своего тела, которую целомудрие требует скрывать от мужчин. Моя глупая выходка его просто взбесила. Лицо его побагровело, Он издал ужасный звериный рык, решительно разбежался и прыгнул.
Он прыгнул с такой яростью, что не только перелетел через пропасть, но даже долетел до середины ската крыши и упал на него животом. Потом, под действием собственной тяжести, его потащило вниз под уклон. Казалось, он вот-вот упадёт. Но, нет. Не доехав двух футов до края, он остановился и поднялся на ноги.
Я поняла, что мне не стоит терять времени, высоко подтянув подол, я заткнула его за ременный поясок, на котором висел кошелёк, и припустила галопом. Выглядела я совершенно неприлично. Но тут уж не до приличий. Я бежала по коньку крыши и проклинала себя за очередную глупость. Ну, зачем я постоянно злю этих придурков? Может это кто-нибудь объяснить? Этак я только ухудшаю своё положение.
Надо сказать, что дома в этом месте были построены вплотную друг к другу, без промежутков. Это позволяло мне перебираться с крыши на крышу. Только крыши были разной высоты. Мне приходилось то взбираться на невысокую стенку, то прыгать вниз. Я бежала по конькам крыш, опасаясь ступить на крутой скат. 
Де Лонг, преследуя меня, дважды падал, но каждый раз успевал схватиться за конёк и подтянуться.
Я поняла, что его подводят сапоги. Подошвы их плохо сцепляются с черепицей. Я же была наполовину босая, потому могла двигаться более уверенно.  Чтобы было легче бежать, я сняла второй туфель и запустила им в де Лонга. Попасть, попала, но существенного вреда ему этим не принесла, только больше разозлила.
-Погоди, кошка драная, я тебе всё припомню! – кричал он. – Ты у меня ещё попляшешь, ох, попляшешь!
Я не отвечала – молча, улепётывала. Однако, как Вы уже догадались, сплошные крыши не могли быть бесконечными. Неизбежно наступил тот момент, когда сплошной массив домов кончился. Путь мне преградила широкая улица Ваньери. Это был конец. Конец во всех смыслах. Я огляделась в поисках возможностей спуска. Но таковых не обнаружила. Я стояла на последней крыше, а мой преследователь уже ступил на предпоследнюю.
Неожиданно я оступилась и поехала вниз по скату. Я уже попрощалась с жизнью, но путь мне преградила печная труба. Уцепившись за неё, я смогла остановить своё скольжение и встать. Я печально поводила взглядом свой чудный парик, который вместе со шляпкой продолжал катиться вниз, и наконец, повис, зацепившись за край крыши. Дальше бежать было некуда.
-Ну, вот мы и встретились, змеюка! – злобно прошипел де Лонг, переводя дух.
-Сам ты змеюка, а я – Скорпион! - ответила я, - Запомни это раз и навсегда.
-Ах, так ты скорпион? Вот и хорошо. Сейчас я буду, не спеша, отрывать тебе лапки, мерзкая тварь.
Он стоял на коньке, широко расставив ноги, и глядел на меня сверху вниз, поигрывая шпагой. Мне это не понравилось. Я взобралась на печную трубу и, стоя на ней, словно на пьедестале, гордо упёрла руки в боки, смерила его презрительным взором.
-Ты как с дамой разговариваешь, деревенщина?
-А где тут дама? – воскликнул де Лонг и начал с притворным удивлением озираться по сторонам. – Где ты тут даму увидела, собака шелудивая?
-Кривляешься, как клоун, ругаешься как виллан, а ещё шпоры нацепил! – презрительно ответила я.
-Всё, хватит, чертовка, - сказал де Лонг. – Слезай с трубы и держись за мою руку. Я помогу тебе взобраться обратно на конёк.
-Никогда! – гордо ответила я.
-Собираешься тут сидеть вечно? – усмехнулся де Лонг.
-Да, вечно, - ответила я.
– Но это глупо!
-А идти к тебе умно?
-Тогда ты у меня сейчас вниз полетишь!
Я глянула себе под ноги. Труба показалась мне достаточно широкой, чтобы пролезть в неё. А что? Пожалуй, это последнее, что мне осталось. Ведь некоторые воры лазят в чужие дома, через камины. Правда, они пользуются верёвкой. Но если упираться руками и ногами в стенки, можно несколько замедлить падение.
-Последний раз предлагаю сдаться по-хорошему! - взревел де Лонг.
Я села на край трубы и спустила в неё ноги. Труба была тёплой и пахла дымом.
-Никогда, - ответила я.
-Ну, дрянь, пеняй на себя! У меня приказ доставить тебя к герцогине живой, или мёртвой. А впрочем, мёртвой даже лучше.
В глазах его вспыхнул злобный огонь, он сел на скат и поехал вниз к моей трубе. Дыхание у меня перехватило. Я зажмурилась и вне себя от страха прыгнула вниз в чёрный провал дымохода.
Я стремительно понеслась вниз в темноту, обдирая об кирпичные стенки колени, локти, ягодицы.  Больно стукнулась мягким местом об выступ для гашения искр и шлёпнулась в кучу тёплой золы.
Сначала я ничего не видела. Причины тому было две. Во-первых, во время полёта я потеряла свой гребешок, мои волосы растрепались, упали на лицо. Во-вторых, густая туча пепла и сажи накрыла меня мутным облаком. В носу свербило, я чихала и кашляла.
Наконец, серое облако понемногу рассеялась. Я откинула волосы назад и увидела перед собой очертания незнакомой комнаты. Прямо напротив камина стоял стол, за которым сидел незнакомый мужчина. Видимо, в момент моего вторжения он ужинал, но так и замер, не донеся вилку с беконом до открытого рта.
Несколько мгновений мы, молча, смотрели друг на друга. Но тут я услышала скрежет шпор по кирпичу, и мне на голову обильно посыпалась сажа. Я поняла, это де Лонг лезет в печную трубу.
Значит, всё-таки решился преследовать меня хоть в самом аду! Вот, прилип, репейник!
Я отреагировала мгновенно – выскочила из камина, схватила табуретку и сунула её в камин, причём, перевернула ножками кверху. Сама же я схватила прислонённую к стенке кочергу и затаилась сбоку от камина.
-Сударыня… - изрёк мужчина за столом. Видимо, он обрёл дар речи.
-Тссс! -  прижала я палец к губам.
В этот момент в трубе загрохотало. Раздался тупой удар, из пасти камина вырвалось новое облако сажи и золы. А вместе с ним вопль боли, страшно изменённый эхом дымохода. Видимо, де Лонгу не понравилась посадка на торчащие ножки табуретки!
Я хищно закусила губу, напружинилась, замахнулась кочергой, терпеливо выжидая момента.
Наконец, облако рассеялось, и из камина показалась чумазая, всклокоченная голова де Лонга.
Пора! Моя кочерга со свистом рассекла воздух и звонко треснула де Лонга по голове. Он свалился на пол, даже не охнув.
Покончив с этим делом, я аккуратно вернула на место кочергу, отряхнула руки.
-Простите, сударь, что помешала вашему ужину, - вежливо поклонилась я. - Не подскажете ли, где тут у вас выход на улицу?
-Что же, вы так и пойдёте? – спросил он, откладывая вилку и вставая.
-Так и пойду, а разве у меня остались какие-то незавершённые дела?
-Но, сударыня, ваши ноги…
Я глянула на свои ноги и тут только сообразила, что забыла расправить подол. Он так и оставался высоко подтянутым, наподобие набедренной повязки. Из под него виднелись серые от сажи подвязки и чулки, грязные и продранные на коленках.
Смутившись, я немедленно расправила подол, Но мой синий бархат был весь в пятнах жирной и густой сажи. Впрочем, терять время было неразумно. Я вздохнула и направилась к единственной двери, которая имелась в этой комнате.
-Постойте, сударыня, - замахал руками незнакомец. – Вы не можете так уйти!
-Почему?
-Потому, что вы выглядите так, словно выпали из печной трубы!
-Вы находите?
-Не угодно ли умыться? – сказал он, указывая кивком на стоящий в углу на табуретке таз для умывания.
Над тазом висело небольшое зеркальце. Я глянула в него и содрогнулась. Растрёпанные спутанные волосы были обильно присыпаны сажей. Лицо всё серое с чёрными пятнами.
Незнакомец услужливо взял в руки кувшин и полил мне на руки. Я принялась старательно умываться. Но воды хватило только на руки и лицо. О мытье головы не могло быть и речи. Де Лонг в углу заворочался и издал жалобный стон.
-Спасибо, сударь, - сказала я, - но мне пора. А то этот маньяк очнётся и снова привяжется.
-Но, вы не можете выйти в таком платье.
-А у вас есть другое?
-Увы, женских платьев у меня нет. Я холостяк. Но накиньте хотя бы мой плащ. Он длинный. А волосы спрячьте под шляпу.
Я последовала его совету – закуталась в плащ, скрутила волосы в узел на макушке и нахлобучила шляпу. Она оказалась мне велика, съехала на уши.
-Благодарю вас, сударь. Я прикажу потом всё почистить и пришлю вам ваши вещи.
-Уж не думаете ли вы, что я отпущу вас одну? – воскликнул он, натягивая старомодный кожаный колет и засовывая в портупею шпагу. – И речи быть не может.
Я пожала плечами. Всё-таки, я не могла быть уверенной, что снова не столкнусь с врагами. Помощь незнакомца могла оказаться очень кстати.