Сказка о Великом Освободителе Жизни

«Ну что, ребятки, какую сказку вам рассказать сегодня? Ну говори, Маленький Бо! Опять о Великом Освободителе? Я же рассказывал её не далее как вчера. Мне кажется, ты что-то замышляешь, Маленький Бо. Пожалуй, я буду за тобой приглядывать.

Ну хорошо, слушайте сказку о Великом Освободителе Жизни.

Началась эта история задолго до появления Великого Освободителя. Ваш старый воспитатель был в то время чуть постарше вас. Да-да, Маленький Бо, и ты когда-нибудь будешь таким же старым, как я, будешь так же кряхтеть, обувая башмаки…

Итак, давным-давно случилось Холодное Зло – земля замёрзла в одно мгновение. А вместе с ней замёрзли и звери – земные, водные и воздушные. И энки тоже замёрзли. Выжили только те, которые жили на полюсах. Как мы, да, Маленький Бо. Но если ты будешь меня перебивать, я забуду, на чём остановился. Энки, жившие на полюсах, были тепло одеты и умели строить тёплые норы. Но даже они почувствовали, как холод пробирает до костей. А энки, привыкшие к теплу, не просто замёрзли, они оледенели. Об этом выжившие узнали не сразу, но очень быстро – в день, когда сани вернулись от границ мерзлоты. Сани часто уезжали к границам мерзлоты, чтобы обменивать камни и мех на розжиг и другие полезные вещи.

Сначала полярные энки нашли упавших оледенелых воздушных зверей и поняли, что случилось Зло, о котором говорилось в пророчестве. Потом в деревне не осталось саней, потому что все они уехали, и никто ещё не вернулся, и многие перестали надеяться на возвращение саней и сели ждать конца света. Но сани вернулись. Привезённые рассказы были так страшны, что энки объявили три дня молчания. Границ мерзлоты больше не было. Мерзлота покрыла всю землю. Розжиг привезли, его было много. Но отдавать за него камни и мех стало некому. Рассказывали, что оледенелые энки стоят повсюду, как будто их заколдовала Мачеха Зима.

Голод выжившим не грозил, потому что оледенелого зверя находили в большом количестве. Так мы и жили, год за годом. Теплее одевались, строили норы ещё глубже и согревались, как умели. Ох, Маленький Бо, не нравится мне твоя улыбка. Ты спрашиваешь, как согревались? Рано тебе ещё об этом думать!

В те годы появились первые странники. Не сиделось им дома. На санях они объездили всю землю энков, привезли домой диковинные вещи и истории. Вот от них я и услышал, что есть такие оледенелые энки, у которых сердце бьётся и подо льдом. Не все верили в эти истории, а я верил. Сами странники объясняли это так: энки, которые зла не сделали, получили в дар вечность, а потому не могут умереть даже во льду. Долго я думал об этих энках, расспрашивал странников. Они говорили, что часто проезжают мимо одного такого божественного энка, у ног которого лежат богатые дары. “Как же так, – думал я, – для того ли получил он дар бессмертия, если должен быть вечно закованным в лёд? Что будет, если согреть божественного энка розжигом?”

Стал я проситься в сани к странникам. Да только не нужен был никому лишний рот. Каждый вечер перед сном я просил Мачеху Зиму подарить мне одно странствие. Мачеха Зима, как вы знаете, детки, заботится о сиротах. А я с раннего детства был сиротой. И ведь взяли меня в сани! Хотя к тому времени я уже взрослый был, сильный. Странники в санях обычно парами ездили. И надо же такому случиться, что перед отъездом саней у одного из странников живот свело. Вот тут меня в напарники и позвали. Маленький Бо, ты зря так улыбаешься. Думаешь, это была моя проделка? Скажи своему отцу, что вызываю его на охоту.

Долго мы ехали, очень долго, я уж думал, что проехали мимо божественного энка, но тут увидел оледенелого энка с богатыми дарами у ног. Мы со странником в знак уважения рухнули в снег, и от земли под снегом я услышал биение сердца. Пока странник выбирал дары, которые хотел оставить, я достал припрятанный розжиг. Я никому не рассказал, что задумал, старался всю дорогу совсем молчать, чтобы случайно не выболтать. Странник злился и ворчал, что ему вместо напарника подсунули бессловесное полено, даже подзатыльники отвешивал, но я терпел. Когда знаешь, зачем, то терпишь всё!

Но вы, детки, не должны так делать! Не надо от взрослых таиться, как ваш старый воспитатель! А как мне досталось, когда оледенелый энк от розжига ожил и упал в снег, глотая воздух! Думал, прибьёт меня странник. Но, к счастью, ему было чем заняться и без меня. Он принялся укутывать энка в шубу, подносить дары, он плохо представлял, как правильно общаться с божеством. На легкой рубашке оттаявшего энка было написано имя Рей, что значит Ручеёк. Никогда энки своих имён на рубашках не писали. Но это был божественный энк, и далее я буду называть его Божественным Реем.

Странник решил дальше не ехать, а вернуться вместе с Божественным Реем в полярные горы. Мой проступок в деревне простили, и я даже стал немножко героем. Нас принимали так, как будто мы вернулись с того света. Праздники длились две недели. Божественного Рея поселили в лучшей норе, дали ему самую красивую жену, принесли самую вкусную еду. Но Божественный Рей становился с каждым днём всё грустнее и грустнее. С момента, когда я розжигом вернул его к жизни, он не сказал ни слова. Все думали, что он немой. Даже слухи такие пошли, что все бессмертные немые, а все немые – бессмертны. Любят у нас придумывать на пустом месте. Как-то я спросил у Божественного Рея: “Может, я зря тебя оживил, Божественный Рей? Если хочешь, я помогу тебе выйти из деревни, и ты скинешь шубу и быстро оледенеешь вновь”. И вдруг Божественный Рей рассмеялся и сказал самым обычным голосом, даже немного писклявым для такого важного божества: “Спасибо, Решительный Суи, но у меня есть план получше. Если ты не боишься, мы отправимся с тобой в новое странствие. Только нужен ещё один энк и сани”. Я чуть дважды не упал. Первый раз оттого, что Божественный Рей заговорил. А второй оттого, что он выбрал меня своим спутником. Хотя в деревне были и более достойные энки. Да и Решительным Суи меня не называли. Да, Маленький Бо, в лучшем случае – Суи-поджигателем.

Нужен был ещё один спутник. Да не просто спутник, а энк с санями. Я целую ночь не спал, перебирал имена странников. И никто не годился. Разве отпустят они Божественного Рея из деревни? Куда и зачем ему ехать? Потом подумал, а не позвать ли Старого Хэу? Его сын был странником, но в то время уже странствовал по небесам, пешком по зелёной траве. Зато Старому Хэу остались сани!
 
Рассказал я Старому Хэу, что Божественный Рей зовёт нас с собой в странствие. Старый Хэу посмотрел на меня долгим взглядом и ни слова не сказал. Так и ушёл я ни с чем. А потом узнал, что Старый Хэу ходил к Божественному Рею на разговор. Не знаю, о чём они говорили, но Старый Хэу начал готовить сани. Никто из деревни его не спрашивал зачем. Мало ли, может, в последний путь собрался старый энк. Что с вопросами лезть?

Думаю, шум после нашего отъезда на всё Полярье стоял. Наверное, на всю бывшую мерзлоту было слышно. Но мы не слышали. Мы мчались быстрее ветра. И не по накатанной дороге, а по той, которую проложил Божественный Рей. А снег не заставил себя ждать и засыпал наш след.

Останавливались мы четыре раза. Каждый раз у нового оледенелого энка с бьющимся сердцем. Мы их отламывали от мерзлоты и складывали в прицеп, как оледенелых зверей, но, правда, очень бережно. Они же не звери, а энки.

Божественный Рей сказал: “Сейчас мы поедем к Большому Железу”. Мы со Старым Хэу не поняли, что это. Мы подумали, может, фабрика? Вроде тех, где делают сани. Но наши сани остановились не у фабрики, а под горой. Мы медленно обогнули гору и увидели Большое Железо. Что ты спрашиваешь, Маленький Бо? Было ли оно больше горы? Нет, оно не больше горы. Но если ты называешь горой вон тот холм, который видно из окна, то да, Большое Железо намного больше.

Мы подошли к Большому Железу, Божественный Рей провёл по нему рукой, и в Большом Железе появился лаз. Внутри было то тихо, то громко, то темно, то светло, а запах просто невыносимый. Если собрать все сани в одно место, от них не будет так пахнуть железом, как пахло там. Божественный Рей привёл нас в нору с белыми стенами. Старый Хэу шептал заклинания от мучительной смерти, да и мне было сильно не по себе. Божественный Рей показал на большие корыта, в которые могли бы поместиться взрослые энки, и сказал, что сюда мы должны принести оледенелых энков. Ему лучше было знать, что делать с ними, мы со Старым Хэу не перечили. Мы перенесли всех четырёх, положили их в корыта. Корыта закрылись сверху крышками. Это было похоже на аку, обряд захоронения. Да только сердца четырёх продолжали биться, и никто не спел им Песню Перехода. Мы со Старым Хэу всё переглядывались, правильно ли делаем, что слушаем Божественного Рея. Но дело уже было сделано.

А потом Божественный Рей привёл нас в другую нору и сказал, что сейчас будет волшебство, но мы его увидим не сразу. Он, вроде, ничего и не делал, или я запамятовал. Стоял перед нами и молча на нас смотрел. На волшебство было совсем не похоже – ни песен, ни пляски. А потому ничего и не случилось. Мы опять со Старым Хэу переглянулись, но опять ничего не сказали. А потом втроём вернулись в сани.

И только мы сели в сани, как почувствовали тепло. Совсем забытое тепло, какое приходило ко мне только во сне. Я развязал шапку, а Старый Хэу расстегнул шубу. Мы увидели, что вокруг саней тает снег. Но не успели обрадоваться, как зелёная трава, показавшаяся из-под снега, стала мёртвой травой. И мы поняли, что все мёртвые энки начали гнить без обряда аку, а все живые энки очень скоро умрут с голоду, потому что оледенелого зверя больше не будет.

“Так легко сделать лето?” – хрипло спросил Старый Хэу. Божественный Рей не ответил. “И зиму, стало быть, тоже можно сделать?” – спросил Старый Хэу. И Божественный Рей снова не ответил. И вдруг Старый Хэу набросился на Божественного Рея со словами: “Так это сделал ты!” И я долго не мог оттащить старика и понять, почему он так разозлился. Я понял это много позже, детки, много позже. Но это другая сказка, для взрослых.

Божественный Рей, к моему удивлению, не стал ругать Старого Хэу и сказал, что он сделает всё, что в его силах. Но нам со Старым Хэу придётся возвращаться в деревню одним, и не на наших санях, а на его, более быстрых. Он сказал, иначе мы не успеем, и энки умрут с голоду. А он, Божественный Рей, на наших санях доедет до другого полюса, до него отсюда рукой подать, и отвезёт туда еды.
“Зачем еда, если мир мёртв?” – спросил Старый Хэу.
“Мир освобождён, – сказал Божественный Рей, – и скоро оживёт!”

Мы спали в санях, а Божественный Рей ушел в Большое Железо. Утром его всё ещё не было. Старый Хэу молча дёргал бурую траву. Я не стал у него спрашивать, зачем он это делает. Иногда лучше не лезть к старшим с вопросами, детки.

И вдруг из Большого Железа, с другой его стороны, вылетело Маленькое Железо. Оно, конечно, было маленьким по сравнению с Большим Железом. А по сравнению с санями оно было огромным. Маленькое Железо приземлилось, из него вылез Божественный Рей и помахал нам рукой. Мы подошли и, морща носы, влезли внутрь Маленького Железа следом за Божественным Реем. Оказывается, пока мы спали, он всю ночь грузил коробки с едой и семенами. Да, детки, там было много всяких семян. Больше, чем в нашем хранилище. Хранилище мы сделали много позже, на тот случай, если опять придёт Холодное Зло. Божественный Рей сказал, что семена дадут хорошие и быстрые всходы. Но мы, когда сажали их, успели забыть его советы. Можно было сажать лес и пореже, тогда сейчас не нужно было бы продираться сквозь такие дебри. И даже эти цветы, которые у нас в сосуде на столе, их тоже подарил Божественный Рей. Никто никогда не видел таких цветов раньше, потому пришлось придумывать для них название. Конечно, их назвали в честь Божественного Рея “рей-пей”, что значит “припади к божественному ручью”.

Кроме семян, была ещё еда. Она была совсем странная. Вы все, конечно, видели её, даже ели. А мы тогда первый раз увидели еду в виде семян и очень удивились, как одним семечком можно наесться на весь день. Все энки ели эти семечки, пока не вырастили правильную еду.

И только зверя не было. Ни земного, ни водного, ни воздушного. И взяться ему было неоткуда. А потом вдруг кто-то сказал, что видел мелкого кусачего зверя. Сначала все решили, что это очередная выдумка. Слухи об оживших зверях всегда ходили – так всем хотелось, чтобы звери ожили! Но вдруг и правда прилетели воздушные звери! И я приручил своего первого йока. Это был самый умный йок в мире. Он был умнее многих энков, да-да, Маленький Бо! Между прочим, твой йок – это его потомок. Но мой йок был намного умнее твоего. А как красиво он курлыкал по весне! Но ты опять меня сбил. Что ты спрашиваешь? Улетел ли Божественный Рей к звёздам?

В один из дней Большого Посева мы увидели, как звезда летит с земли на небо. А не как обычно, с неба на землю. Я-то сразу догадался, что это Большое Железо. Не знаю, догадался ли Старый Хэу, он сильно сдал с того дня, когда мы вернулись в деревню на Маленьком Железе. Недолго он прожил. Вспоминая его, я думаю, что старики – это не всегда мало ума. Часто, но не всегда. Иногда это много мудрости. Таким был Старый Хэу. Маленький Бо, тебя, конечно, больше всего волнует судьба Маленького Железа, летящего быстрее ветра. Его до сих пор никто не смог запустить. Это под силу только божествам.

А Божественный Рей, или Великий Освободитель Жизни, как его теперь называют, конечно, улетел к звёздам. И новая звезда, которую видно днём и ночью, была названа его именем. Но перед тем он оживил зверя. Только божеству такое по силам.

Да, Маленький Бо, иногда и старики смахивают слезу. Но старики не смеются над детскими слезами. Как и я вчера не смеялся над твоими, когда ты упал и раздавил свою поделку. Подумай об этом!

Ходили слухи, кто-то нашёл скелет энка, и будто бы на рубашке была надпись “Рей”. Но как можно верить таким сказкам? Если бы Божественный Рей остался у нас, кто бы тогда поднял к звёздам Большое Железо? Говорили даже, что скелет был не совсем как у энка, будто бы часть костей была из железа. Я думаю, эти сказочники просто выжили из ума. Что, Маленький Бо, тебе опять что-то не нравится? Тогда придумай свою сказку. А это моя. И кончается она словами: “И улетел Великий Освободитель Жизни к звёздам. И продолжилась Жизнь, и будет так всегда!”»


Старый Суи закончил сказку, проводил детей и сварил традиционный вечерний пигль. С кружкой пигля он сидел на лавке и думал о Божественном Рее. Он всегда думал о нём, когда заканчивалась сказка. Он думал, что отдал бы всё, что нажил, лишь бы один раз распить по кружке пигля вместе с Божественным Реем. Он, Старый Суи, задавал бы Божественному вопросы, но тот мог бы и не отвечать. Пусть бы молча пил славный пигль и улыбался, как тогда, когда деревня принимала его за немого.

Молодые энки, не помнившие Холодного Зла, не верили в богов. И в Божественного Рея тоже. Пришло же кому-то в голову, что Божественного Рея оставили умирать те четверо других. Но ведь он-то, Суи, видел своими глазами, как те четверо были погребены. Кто же поднял к звёздам Большое Железо? Не будет толку от молодых энков, не видевших Холодного Зла. Слишком легка их жизнь.

Энки не могли знать, что звезда, названная именем Божественного Рея, светившая днём и ночью, была взорвавшейся сверхновой. Незадолго до того, как это случилось, с планеты Зиут эвакуировалась цивилизация 3-й ступени. Зиуты много лет посещали планету энков. Специальные команды техноэнков в обмен на ценные ресурсы внедряли в жизнь энков самые простые вещи. Например, сани и розжиг. Энкам не приходило в голову, что эти вещи отличаются от других вещей. Они привыкли видеть, как фабрики заменяют старые сани на новые, так же, как привыкли, что ночь сменяет день. Откуда взялись сами фабрики, они не задумывались. Им казалось, что фабрики были всегда, как небо и земля.

Когда зиуты, много лет наблюдавшие за своим солнцем, приняли решение о срочной эвакуации, планета энков – ближайший сосед – оказалась наиболее привлекательной для колонизации. Конечно, об ассимиляции с диким народом энков не могло быть и речи. После долгих моральных дебатов, характерных для зиутов, было решено поставить планету на карантин с помощью гуманного метода замораживания. Зиуты отправили к энкам экипаж из пяти техноэнков, который активировал пять морозильных установок в разных частях планеты. Этого было достаточно, чтобы искусственная зима погубила почти всё живое. Конечно, зиуты предвидели, что небольшой процент энков выживет. Моральный закон не позволял убивать выживших повторно. Решено было не препятствовать локальному проживанию аборигенов на полюсах и продолжать взаимовыгодный товарообмен. Пятерых техноэнков, попавших под действие морозильных установок, планировалось разморозить во время первой волны колонизации, а затем использовать их в качестве контактёров.

Полярные энки представляли отдельный интерес и для исследований психики. Зиутские учёные выдвигали разные версии, пытаясь ответить на вопрос, почему полярные энки выбрали трудные условия выживания, хотя климат на большей части планеты позволял не заботиться ни о крове, ни об одежде.

Предлагались и другие варианты для переселения. Но планета энков оставалась наиболее привлекательной. Перелёт стоил вдвое дешевле. К тому же, с неё можно было наблюдать за взрывом сверхновой, а в дальнейшем постоянно видеть своё взбунтовавшееся солнце. Зиуты были сентиментальны, как большинство представителей цивилизаций 3-й ступени.

Но незадолго до окончания карантина экипаж техноэнков вернулся на Зиут. В рапорте экипажа было указано, что техноэнк Рей, что по-энкски значит Ручеёк, случайно был разморожен аборигенами. Под действием неизвестных местных факторов техноэнк Рей самовольно прекратил карантин планеты, о чём и сообщил остальным членам экипажа, выведя их из коматозного состояния. В соответствии с Моральным законом Зиута, техноэнк Рей был исключён из состава экипажа как лицо, предавшее интересы планеты, и потому не мог вернуться на Зиут. В виде примечания сообщалось, что техническое устройство, отвечающее за дееспособность техноэнка, отключается при определённом удалении техноэнка от летающего средства. Таким образом, техноэнк Рей был выведен из строя ещё до возвращения летающего средства на базу.

Имя техноэнка Рея на планете Зиут скоро забылось. Забот о переселении у зиутов прибавилось, были выбраны две новые планеты, не столь близкие и удобные, как планета энков, но пригодные для временного или постоянного обитания. В Совет Зиута поступали предложения отправить к энкам новый экипаж, удвоих количество морозильных установок. Но Совет отклонил предложения, напомнив о запрете убивать повторно. Зиуты твёрдо стоят на том, что закон превыше всего, и гордятся тем, что мораль выше выгоды.