Любовь и дружба

Эта длинная     пятиэтажка     по внешнему     виду                не очень отличалась от других,  разве что необыкновенно пышным цветником у первого подъезда. А вот внутреннее содержание все же разнилось от соседних «хрущёвок».

Во-первых – бабушки-старушки на лавочках, которые здесь никто никогда не ломал, обсуждали не только своих невесток и чужих внучек, но хорошо разбирались в глобальных проблемах: знали, кто является мировым жандармом; что НАТО нам не надо; что очередная задержка с пенсией произошла не из-за недобросовестности Светы-почтальонши, а потому, что какой-то олигарх решил накрутить на пенсионных грошах крутые проценты; сколько стоит ежедневная укладка  чьей-то накладной косы; почему бухгалтер хватается за лопату на пожаре и так далее и тому подобное.

Во-вторых – в этом доме девушка спокойно родила сыночка-негритёнка, и весь дом считал его родным.

В-третьих – в доме постоянно жили животные, тоже немножко необычные или непривычные для города. Даже кошки и собаки отличались от своих собратьев. Кошки жили в квартирах и в подвале. Собаки – в квартирах, и прибегающие подкрепиться. Кошка из первого подъезда обычно выходила погулять в цветник по дощатому мостику, проложенному из форточки. Потом она занимала свое постоянное место на скамейке и с поистине королевским величием взирала на окружающий мир. В ней было столько достоинства, что ни одна заблудшая собака ни разу не посмела даже гавкнуть на нее, не то, чтобы попытаться схватить за пышный хвост. Ну, а местные хвостатые, пернатые    и    прочие   в этом  доме между  собой дружили.
 
 На  четвертом этаже      обычно восседал на балконе также величавый и полный достоинства дог, открыто симпатизирующий мурке.
 
На втором этаже наискосок от дога наблюдали за подведомственной им территорией три маленькие собачки неизвестной породы. Эти в выражениях не стеснялись, если замечали какой-то беспорядок. Они могли с таким вкусом, так долго и громко ругать какого-нибудь забулдыгу или слишком шумных подростков, что к процессу воспитания подключался кто-то из соседей и начинал умолять бабу Мотю, владелицу стаи, выключить своих питомцев. Баба Мотя была не из тех, кто позволит плюнуть себе в кашу. Она моментально материализовывалась внизу около подъезда и, также не стесняясь в выражениях, давала отпор. Через пять минут весь дом был в курсе того, чьи собаки и кошки и что именно натворили в подъезде; кто кого выпускал из квартиры в четыре утра в отсутствие своего (своей) законного (законной); чьи дочери такие, а чьи сыновья эдакие. Потом все стихало, и все снова жили дружно. Люди любили животных. Животные позволяли любить себя, любили своих хозяев и друг друга, невзирая на разность видов.

На пятом   этаже жил петух, работавший бесплатным будильником и одновременно сигналистом для загулявших до первых петухов  влюблённых. Однажды на чьём-то балконе появилась  настоящая коза, с бородой и рогами. Она меланхолически жевала розовые колготки и       имела        такой  же  величавый вид, как мурка из первого подъезда и дог из второго. Удивлялись козе только прохожие;    жильцы  дома даже не жаловались на запах. А бабушки на лавочке, имевшие внуков-младенцев, рассказывали друг другу о полезности и преимуществах козьего молока перед коровьим.

Однажды я шла мимо этого дома и как всегда улыбалась: все были на своих местах. Кошка в цветнике, дог   на балконе, стайка котят, атаковавшая большого рыжего кота, который стоял, подняв переднюю лапу, и беспомощно оглядываясь, точь-в-точь  виноватый папаша. Бабушки выдавили из-за стола доминошников и, угощаясь за ним чьим-то пирогом, громко разоблачали очередные происки властей, направленные на ухудшение жизни рядовых граждан.

И вдруг под ноги мне стремительно подкатился пушистый жёлтый шарик. Пришлось остановиться. А потом я с минуту пыталась его обойти. Но стоило мне поднять ногу, как шарик с писком кидался прямо под нее. Невесть откуда взявшийся цыпленок явно желал пообщаться со мной. И тут между моей ногой и желтым шариком появился еще один, уже серенький. Лохматый щенок с вислыми ушками  и почти закрытыми шерсткой глазами отважно втиснулся между моей ногой и цыпленком. Он боком оттеснял от меня цыпленка и, наклонив голову, пристально смотрел снизу вверх  одним глазом; второй закрывало свесившееся ушко.  В этом глазике так ясно читались и доверие ко мне, и отчаянная решимость защищать цыпленка до конца, что я была просто потрясена.

Я стояла, цыплёнок, возмущенно пища, рвался к моим ногам, но пёсик упорно и как-то очень деликатно разделял нас. Ему всё же удалось увести своего друга  под скамейку  у подъезда, и я обрела возможность свободного передвижения.
За этой баталией уже давно внимательно наблюдали бабушки. Они мне все и доложили. Цыпленка подарил одной из них любящий внучек. А когда он вынес его гулять на улицу,      тот  познакомился с соседским щенком, и с тех пор они стали друзьями не разлей вода.  Вместе  спят, вместе едят, вместе гуляют, и щенок опекает цыплёнка как заботливый старший брат.

         С  тех пор я не раз видела около дома эту славную парочку. Вот бы люди умели так  дружить и заботиться друг о друге, как животные в этой пятиэтажке!
Все-таки – это необыкновенный дом. Я часто прохожу мимо него. И обязательно улыбаюсь. И радуюсь жизни.