Глава 13. И снова Мадлен

В начале пятого, я поднялась с постели, тщательно замазала остатки кровоподтёков, оделась. Наличные деньги разделила на две части. Шестьсот ливров я положила в отдельный кисет, для того, чтобы отдать их Мадлен. Триста ливров в испанских песо, я спрятала в потайной пояс, который надела под бельё. Остальные деньги, около двухсот ливров, положила в тесненный кожаный кошелёк с серебряной застёжкой, который надела поверх платья. Эти деньги предназначались на карманные расходы.
Сделав всё это, я отправилась к Мадлен.
За два квартала до её салона, я отпустила извозчика, якобы, для того, чтобы прогуляться. На самом деле, я просто не хотела, чтобы он знал, куда я иду. Не то, чтобы этот работяга показался мне подозрительным. Просто сказывалась привычка как можно меньше оставлять следов.
Я шла, благоухая дорогими духами, синий бархат струился красивыми складками. Мои рыжие волосы были спрятаны под напудренным париком с буклями,  ниспадавшими до плеч, мушка на щеке, тиснёный кошелёк на поясе. Кошелёк-кисет на запястье правой руки.
Совершив проверочную петлю, я не обнаружила за собой слежки и вошла в салон.
Мадлен, хмурая и усталая что-то шила в углу. Она даже не сразу узнала меня.
-Что угодно, сударыня, - сказала она, откладывая работу и вежливо вставая.
Я, молча, подошла к ней вплотную и заглянула в глаза.
-Катрин? - радостно воскликнула она. – Какая ты важная стала! Тебя и не узнать под этим слоем белил и пудры!
-Ну, ты же знаешь, без пудры я пока не могу показываться людям.
-Ой, а что у тебя с голосом? Ты совсем осипла!
-Горло болит.
-Господи, да где же тебя угораздило простыть в такую теплынь?
-В карете продуло.
-А где Жак? Почему-то от него ни слуху, ни духу. Он обещал прийти вчера вечером, и не пришёл.
-Вот как раз о Жаке нам с тобой нужно серьёзно поговорить, но прежде давай рассчитаемся. Я принесла тебе деньги.
С этими словами, я высыпала на стол содержимое кисета.
-Вот, сказала я, - Пятьсот ливров – мой вклад в приданое Лизет, и сто – за платье.
-Катрин, ты чудо! – воскликнула Мадлен, чмокнула меня в щёку и принялась укладывать монеты в кошель. - Но всё же, как насчёт Латана? Я за него волнуюсь.
-Скажи, Мадлен, ты раньше в нём ничего странного не замечала?
-Странного? Нет… Ты о чём?
-Тебе не приходила мысль, что он не совсем честен с тобой?
-Не совсем честен?
-Тебе не казалось порой, что он вовсе не старьёвщик?
-Ты полагаешь? У тебя есть какие-то улики, или это просто сомнения?
-У меня есть и то, и другое, - сказала я. - А у тебя?
-Ну, как тебе сказать, порой мне казалось странным, что за всё время нашего знакомства я так и не узнала, где находится его лавка, где он живёт, ни разу не встречалась с его родственниками, или просто с его приятелями.
-То есть ты только слышала от него, будто всё это существует, но ни разу не видела?
-Ну, да.
И это не насторожило тебя?
-Ты права. Это несколько беспокоило меня. Но когда Жак приходил, он был так очарователен…
-Что ты таяла, и обо всём забывала?
-Да, пожалуй, это было неосмотрительно с моей стороны. Но, где он?
-Он убит!
-Убит? - прошептала Мадлен.
-Его убили вчера после полудня, прямо у меня на глазах.
-Не может быть! – воскликнула Мадлен.
-Если не может быть, тогда откуда у тебя эти дурные предчувствия?
-Ты точно знаешь, что он убит?
-Точнее некуда.
- Тогда, расскажи, пожалуйста, как это произошло?
-Когда я получила деньги, на меня напали трое бандитов.
-Жак пытался тебя защитить?
-Хуже.
-Сбежал?
-Ещё хуже.
-Куда уж хуже? Что же такое он сделал?
-Он оказался одним из них.
-Этого не может быть! – воскликнула Мадлен, обхватив голову руками.
-А это может быть? – спросила я и, приподняв рукава, показала следы от верёвок на запястьях.
-Они связали тебе руки?
-А это может быть? – я сняла пелерину, обнажив страшную багровую борозду на шее.
Мадлен вскрикнула и зарыдала.
Я застегнула пелерину, опустила рукава, позволила ей немного проплакаться.
-Надеюсь, Мадлен, теперь тебе понятно, почему у меня такой сиплый голос? Иной раз, поездки в карете бывают очень вредны для голосовых связок.
Мадлен, поражённая и подавленная, ничего не отвечала, только тихо всхлипывала и сморкалась в батистовый платочек.
-А на прощание, позволь дать тебе совет, - сказала я. – сожги всю одежду, которую он тебе приносил, или перешей её до неузнаваемости. Вся эта одежда снята с трупов. Не дай Бог, кто её опознает. А теперь прости, мне пора.
Я встала и направилась к выходу.
-Постой, - закричала Мадлен.
Она догнала меня, схватила за плечи, остановила.
-Скажи, как ты осталась жива?
-Ну, если вкратце… я молилась Святой Деве, чтобы они сдохли. И Богородица услышала меня. Свершилось чудо. Они передрались из-за моих денег и порезали друг друга. Последнему я немного помогла – добила табуреткой. Но он всё равно истёк бы кровью. Я облегчила его страдание.
-Это был он?
-Нет, это был не Латан, успокойся. Совсем наоборот, это был тот самый бандит, который зарезал Латана. Можешь считать, что я отомстила ему за твою поруганную любовь.
-Это ужасно! – прошептала Мадлен, припав к моей груди.
-Но есть и хорошая сторона, - сказала я, поглаживая её по волосам. – Твоя лучшая подруга жива, ты получила обещанные деньги,  и ты не повешена за сбыт краденного. Да и бандиты тебя не прикончили. А ведь вполне могли прикончить, если бы почуяли, что тебе грозит арест, и ты можешь их опознать.
-Прости, Катрин, я была глупа и, чуть было, не погубила нас всех – и тебя, и себя, и Лизет.
-Увы, я сама оказалась не умнее тебя, за что и наказана теперь жуткой болью в горле. Но прощай, мне, правда, пора. А-то, может быть, махнём со мной в Испанию? У меня найдётся немного денег. Откроем швейную мастерскую. Испанский я знаю в совершенстве, а ты умеешь отлично шить.
-Нет, прости, Катрин. Я люблю этот город, этот старый дом. Да и как я буду с Лизет ехать в такую даль. Она такая болезненная.
-Ну, как знаешь. Прости, мне пора. Да и не мучься ты с этим тряпьём. Сожги всё к чёрту! Перешивать это ты будешь года два. А сжечь можно всё за один день. И надёжнее. Пепел уж точно никто не опознает.
Я снова попыталась уйти, но Мадлен снова остановила меня.
-Подожди, Катрин. Мне тоже есть, что тебе рассказать. У меня тут тоже было развлечение, хоть и не такое бурное, как у тебя.
-Так-так, - насторожилась я.
-Присядем, - Мадлен усадила меня в кресло для клиентов, а сама пристроилась на табуретке рядом.
-Ну, не тяни, - поторопила её я.
-Понимаешь, Катрин, - начала она, - тут такое дело… В общем, вчера, когда ты уехала продавать кольцо, я решила приготовить праздничный обед, чтобы отметить твою сделку.  И вот, я ждала вас к обеду, но вы не пришли. Ждала к ужину, и снова никого. Я начала волноваться. И вот уже когда до сигнала к тушению огней оставалась всего четверть часа, в салон кто-то вошёл. Я ведь днём не запираюсь, вдруг клиент заглянет. Я услышала, как зазвонил колокольчик, и спустилась в салон. Там оказался человек.. Это был он, один из тех двоих, что приходили от герцогини.
-Так! Всё интереснее и интереснее, - протянула я. – Который же из двух – хромой, или безголосый?
-Хромой. Вернее, теперь он уже почти не хромает. Выздоравливает, наверное.
-И что же ему было нужно?
-Конечно же, ему нужна была ты, Катрин. Сначала он спросил меня, не появлялась ли ты в моём салоне. Я сказала, что не появлялась. Тогда он попросил разрешения осмотреть дом. Я согласилась. Ведь тебя не было. Да и вещей твоих у меня не осталось. Единственное, чего я боялась, так это того, что ты вдруг заявишься. Вот мне и хотелось, чтобы он поскорее убедился, что тебя нет, и ушёл.
Он осмотрел салон, потом прошёл на кухню, отодвинул засов на двери чёрного хода, и впустил своего сообщника.
-Де Крессе! – воскликнула я.
-Да, кажется, его звали именно так. Ну, это был тот, который осип. Но теперь голос у него уже восстановился.
-Я рада, что они оба здоровы, - сказала я. – Но, что было дальше?
-Ты понимаешь, Катрин, один вошёл в салон через парадное, а второй прятался у дверей чёрного хода! Это значит, они ожидали, что найдут тебя в моём доме, и позаботились о том, чтобы ты не улизнула от них через чёрный ход!
-Это кто-то настучал… - пробормотала я, барабаня пальцами по подлокотнику кресла.
-Ну, вот, - продолжала Мадлен. - Они обыскали весь дом, до чердака. Заглянули даже под кровать и на крышу. Тебя не было. Я уж думала, они уйдут. Они уже простились, Просили донести, если ты вдруг появишься. Я обещала им обязательно сообщить. Один из них уже занес ногу над порогом. И вдруг, у самого выхода, этот первый вдруг обернулся и спросил, не приходил ли ко мне позавчера хромоногий монах.
Вопрос был таким неожиданным, что я, не то, чтобы вздрогнула, но испугалась. И я боюсь, что они этот испуг заметили…
-Я понимаю. Продолжай – не тяни время.
-Ну, вот. Я, конечно, сказала, что приходил монах, подаяния просил. Я впустила его в дом, покормила, подала милостыню, и он ушёл. А он спрашивает: «Через какую дверь вышел монах?» Я сообразила, что если кто-то видел, как монах входил через парадное, то, может быть, за чёрным ходом никто не следил. И я сказала им, что монах вышел через чёрный ход.
-И что они?
-Они вроде удовлетворились моим ответом и вдруг снова спрашивают, не шила ли я позавчера чёрного бархатного платья. Я сказала, что шила.
-Стоп! – воскликнула я. – А теперь скажи, кто мог видеть, как ты шила платье?
-Ты же знаешь, днём я дверь не запираю. Недошитое платье лежало на столе. В тот день ко мне заходили четыре, или пять клиентов.
-Есть ли среди них тот, кто зашёл к тебе впервые?
-Пожалуй, нет. Всех я знаю давно. Хотя, постой. Перед обедом заходила соседка.
-Где она живёт?
-В доме напротив.
-Самое удобное место, чтобы наблюдать за твоей дверью! – воскликнула я.
-Ты думаешь, она…
-Ну, конечно же! Когда они просили тебя доносить, они понимали, что ты моя подруга и можешь пожалеть меня. Тогда они пошли к соседке напротив и обещали ей награду в сто экю, если она чего узнает. Она всё равно дома весь день сидит.
-Боже мой! – простонала Мадлен. – Теперь я понимаю! Она увидела, как поздно вечером ко мне зашёл монах и не вышел.
Но не могли же они подкупить весь город!
-Они никого и не подкупали. На мою поимку ассигновано сто экю. Им безразлично, кому эти деньги отдать, тебе, или соседке.
-Какой ужас!
-Давай, не тяни! Что было дальше? – поторопила я подругу.
-Потом этот бывший хромой…
-Де Лонг, - подсказала я.
-Де Лонг, - подхватила Мадлен, - он спросил, а не приходила ли ко мне нынче утром дама в чёрном платье с вуалью? Я сказала, что приходила. Он спросил, что она заказала? Я соврала, что бельё. У меня есть кое-что из готового белья, того, что приносил Латан. Вот я и подумала, что если они потребуют доказательств, покажу им это бельё. Но они не потребовали доказательств. Только спросили, в карете дама приехала, или пришла пешком. Я сказала, что в карете.
-Это всё?
-Всё, - сказала Мадлен, выжидающе глядя на меня. – Они ещё раз попрощались и ушли.
-Теперь, понятно, - сказала я. – Соседка следит за твоим домом из окна. Сначала она видела, что к тебе зашёл монах, но не вышел. Это показалось ей странным, но поскольку её интересовала только рыжеволосая женщина, доносить она не стала, только усилила бдительность. Потом она зашла к тебе в полдень, заметила платье на столе. Тут тоже нет криминала. Но она и это запомнила.
На другой день утром она услышала стук колес, выглянула из окна, ожидала, что из кареты выйдет клиентка. Но с запяток спрыгнул только один лакей и вошёл в салон. А вышел он уже с дамой в чёрном. Усадил даму в карету и уехал. Причём, соседка опознала на даме то самое платье, которое ты шила накануне.
Вот тогда она и поняла, что дама не приехала в карете, а изначально была в доме. Она поняла, что это была я. Пришла под видом монаха, а уехала в траурном платье, которое ты мне сшила.
-И она побежала к герцогине?
-Совершенно верно! Та рассудила, что если я уже уехала, то искать меня в доме бессмысленно. А вот ночевать я приду. Потому её головорезы и нагрянули к тебе на ночь глядя.
-Что ж, очень может быть, - сказала Мадлен. – То-то я не могла понять, зачем она пришла. Сроду ко мне никогда не ходила, а тут пришла и завела какие-то пустые разговоры. Подлая шпионка!
-Не оскорбляй шпионов, Мадлен. Среди них бывают очень достойные люди, борющиеся за высокую идею, а не за сто экю!
Но всё это скверно. Очень скверно. Это означает, что за домом следят. И боюсь, что теперь за ним следит не только твоя соседка.
-Прости меня дуру! – воскликнула Мадлен. – Почему же я сама не допёрла? Но это значит, что тебе опасно оставаться здесь. Беги, спасайся!
-Без паники! – ответила я. – Упустив меня, они выместят свою обиду на тебе. Сейчас, я спокойно выйду и пойду неспешным шагом. Они постесняются хватать меня на улице среди бела дня. Скорее всего, они попытаются проследить за мной, чтобы выяснить, где я живу, и взять меня среди ночи.
Я постараюсь подольше поводить их по городу. А ты не теряй времени, сразу беги к герцогине – доноси на меня. Скажешь, что я заказала тебе новое бельё и обещала зайти за ним, через два дня.
-Но ты ведь не придёшь?
-Разумеется, нет. Даю тебе на донос полчаса. После этого я найду способ уйти от слежки. Они останутся с носом, а я уеду в дальние страны.
-А ты сможешь уйти от них? – спросила Мадлен, нервно кусая губы.
-О, не беспокойся. Меня готовил лучший из агентов Его Высокопреосвященства. Я неуловима!
-Прощай, Кетти!
-Прощай, Мадлен, может, и свидимся ещё.
Мы обнялись. Я поцеловала её в мокрую от слёз щёку.
-Да хранит тебя Святая Дева! – прошептала она мне вслед.