Миллиард лет человечества
Мы не имеем понятия, был ли это действительно ангел или представитель далёкого мира, затерявшегося где-то в уголке ночного неба среди сонма звёзд – величественного искрящего посева, но он точно знал, что ищет.
Существо, которое для удобства мы так и будем называть – ангелом, зависло над Землёй, когда человечество само от себя получило по рукам в своём стремлении достичь отметки в два миллиарда душ. Это было тяжёлое время, полное потрясений, ненависти и страха. Ещё полыхали на поверхности планеты сражения, когда ангел начал осматривать огромный удивительный шар, представший его взору.
Некоторое время, словно играя, он то опускался, проносясь по улицам городов или сельским полям, то поднимался на горные вершины, а потом снова возвращался к месту, которое находилось намного выше земной атмосферы. И что бы он ни делал, все люди были слепы, а он мог видеть всех и всё, как на ладони. Лишь единичные приборы фиксировали его присутствие – не более, как едва уловимое возмущение в своей работе, но без какой либо возможности понять их природу. Это было подобно тому, как удар наковальни с одной стороны улицы влиял на весы у торговца на другой стороне. Сами весы ничего не смогли бы сказать о кузнеце, ни о его внешнем виде, ни, тем более, о его мыслях.
Могло показаться, что ангел впервые посещает наш мир, таково было его поведение и восхищение, такими ребяческими казались его метания. Но было ли так на самом деле – неизвестно, потому что он прекрасно ориентировался в своих полётах, - если их можно так назвать, потому что были они иного рода, чем полёты тех аппаратов, которыми люди недавно начали пользоваться повсеместно, - да и полёт его был величественней и искусней. В ангеле соединялась замкнутая мудрость взрослых и открытая любознательность детей.
И вот он остановился – пришло время созерцать Землю во всём её величии. Замерев на одном месте, ангел закрыл свои глаза и начал успокаивать колебания своего ума. Это удалось ему легко, как ребёнку не составляет труда построить устойчивую пирамиду из кубиков или родительских книжек – несколько попыток, и приобретённый навык закрепляется прочно и надолго.
Когда утихли поверхностные волны его ума, глубоко под ними зашевелилось нечто большее и объятнее. Ангел настраивал себя на то, чтобы услышать голос Земли – совокупность мыслей и направления духа всего человечества в его целом. Долго ему не удавалось этого добиться, потому что очень многие люди были охвачены тревогой и страхом в связи с последними событиями. Многие области на планете едва ли не целиком выпадали из его второго зрения – такова была его природа, что он не мог почувствовать их через призму общего разума, поскольку их в нём просто не оказывалось.
Но немногим более миллиарда человек на Земле всё-таки составляли нечто похожее на мировой разум, и ангел слился с ними, чтобы услышать музыку их жизни, как критик слушает композицию нового дарования, с одной стороны желая для него триумфа, но с другой – в полной готовности обрушиться на негармонично звучащие ноты.
Это было особое слияние, которое почти никто из людей не мог себе представить, хотя чему-то отдалённо похожему многие посвящали значительную часть своих мыслей, поскольку в глубине души каждого теплилось желание к единению. Оно было подобно ностальгии о будущем. Не раз из уст философов, учёных или же поэтов вырывались призывы и стремления, вытянутые из уголков сознания всего человечества, но на это многие смотрели с усмешкой и недоверием, словно сквозь пальцы; даже те, кто были согласны с каждым их словом, зачастую оправдывали критику в их сторону.
Это слияние было подобно падению капли в сосуд с водой. Все люди бы посчитали, что оно абсолютно и бесповоротно, но ангел знал, что через год его капля снова станет сама собой, и он продолжит свой путь по бескрайним просторам Вселенной.
В северном полушарии начиналась весна, а в южном – осень. Ангел потерял счёт времени, но, несмотря на закрытые глаза, он вдруг увидел… Увидел и начал смотреть величайшее представление, которое только можно себе представить – всю жизнь глазами взрослых и детей, мужчин и женщин, богатых и бедных, здоровых и больных. Ежесекундно он чувствовал себя каждым человеком на Земле, смотрел на мир его глазами, его мыслями и чувствами.
Он был женщиной, работающей на конвейере; вся её работа заключалась в том, чтобы каждую минуту успевать покрасить в чёрный цвет изогнутую железную деталь, медленно проплывающую на ленте мимо её рабочего места. У неё были двое детей – сын и дочь, и она всё время думала о них, как только предоставлялась такая возможность.
Он был ребёнком, который усердно учился в школе, чтобы стать похожим на своего отца. Он играл и смеялся с другими детьми, а когда падал и расшибал себе коленки, то чувствовал солёный вкус собственных слёз. Ему нравились воздушные змеи, но они были не по карману его родителям, поэтому он пытался соорудить один экземпляр самостоятельно.
Он был мужчиной, которого в собственном холодном городе преследовала полиция за его взгляды, поэтому он переехал в другой город, где ему помогли устроиться на работу его подпольщики-единомышленники. Руки у него были грубыми, потому что несколько лет назад он пахал, как вол, на железнодорожной станции, пока по счастливому стечению обстоятельств не попал на работу в училище.
Он был девушкой, которая жила в жалкой лачуге в очень жаркой стране. Цвет её кожи был чёрным, и она с завистью, но одновременно и с неприязнью, смотрела на белых людей, которые владели всеми окрестными территориями. Ежедневно ей приходилось ходить с кувшином за водой для полива небольшого поля, на котором трудились все жители деревни.
Он был шофёром в горной стране, ежедневно проезжающим вдоль побережья большого озера, мечтая побывать на море, но так ни разу не побывал и не отдохнул – отчасти из-за множества дел, которые ему приходилось делать, отчасти из-за опасностей, которым можно было подвергнуться в это тяжёлое время.
Он был писательницей, из окна которой было видно пагоду, по утрам вечно утопающую либо в тумане, либо в мелком дожде. Вдохновляясь открывающимся пейзажем со второго этажа деревянного здания, она писала так много и часто, что порой забывала о завтраке или ужине, состоящие, как правило, из риса, супа с лапшой или обжаренных листовых овощей с тофу.
Он был стариком, жившим вдали от всех – порой целыми неделями он не видел никого, кроме своих животных. Но он не чувствовал себя одиноким в окружении полудикой природы, и часто уходил в горы, у подножия которых располагались его земли.
Среди бесчисленного множества сцен, подобных зародившемуся кинематографу, которое доставляло людям огромное удовольствие, ангел почувствовал чьё-то присутствие. Сначала он не поверил себе, но потом понял, что не только он является зрителем этой умопомрачительной киноленты, не только он созерцает жизнь человечества во всей её полноте. Были зрители и среди самих людей. Одни, подобно ему, сидели неподвижно, погружённые в глубочайший сон, не разрывая связующих нитей со своим сознанием. Но другие, - и тут он был действительно удивлён, - были полноценными участники жизни, держались за неё крепко, не отпуская, их душа светились в своём напряжении, подобно электрическим лампам.
Но полностью обескуражило его совсем другое – то, чего он никак не ожидал: некоторые из зрителей были способны почувствовать его присутствие. Конечно, не постоянно, и не совсем так, как он чувствовал их. Но, кажется, в какие-то мгновения они понимали, что в сознании человечества присутствует что-то далёкое и неземное, хотя и тёплое и мягкое. Особенно остро и часто он это начал ощущать тогда, когда в северном полушарии наступила осень, а в южном – весна.
Также в этот период пронеслась огромная вспышка среди человеческих душ. Миллионы их, прежде невидимые для второго разума ангела, за короткий период словно включились, став частью общего человеческого сознания, и благодаря этому усилилось звучание голоса Земли, её музыка буквально сияла – сам Космос, казалось, проникся ею. Ангел никогда не видел ничего подобного, хотя о таких вещах он когда-то слышал от других. Воодушевление пронеслось по планете, как волна, проникая во все страны и земли, и долго люди обсуждали, что же это будет значить для их жизни.
Проходили дни и месяцы, но ангел ни на одно мгновение не отворачивался от Земли и человечества. Он наблюдал, не осуждая и не оправдывая ничьих поступков; ему одинаково интересными были как самые простые сцены из жизни, так и те, которые считались людьми значимыми. Первые вдохновляли своей простотой, а вторые порой – дерзостью.
Целый год ангел жил общим человеческим сознанием. За это время он побывал каждым индивидуумом в отдельности, и всем человечеством в целом. Он видел абсолютно все жизни на протяжении года, полностью и до глубины проникшись ими. И вот, пришло время – и капля его сознания была вынута из земной чаши. Он открыл свои глаза и удивился тому, как же мало – но в то же время и много – всего изменилось. Каждый человек прожил один год, для Вселенной это были крохи мгновения, но для ангела это показалось целой вечностью.
Зачем и для чего он прибыл сюда? Выполнял он чью-то волю или был свободным странником? Выше мы не задавались подобными вопросами, потому что ответа на них не знали и вряд ли когда-нибудь узнаем. Но одно нам известно точно – ангел был восхищён человеком, его красивой в своей трагичности судьбой. Наконец, он оторвал свой взор от голубой планеты, и полетел дальше.
И никто не знает, откуда он прибыл и куда дальше направился, и вернётся ли он к Земле снова, и хорошо это или плохо, и скажутся ли его впечатления от миллиарда лет человечества на дальнейшей судьбе оного? Может быть, он должен был что-нибудь изменить в их жизни, но убедился в том, что люди сами в состоянии справиться со своей судьбой, найти ответы на тревожащие их вопросы, и постигнуть тайны жизни?
Всё возможно, потому что в каждом мгновении заключена вечность, а вечность предполагает бессчётное количество попыток – и одна рано или поздно обязательно окажется удачной.
Свидетельство о публикации №217082300410