Lacrimosa per il corpo

                "Слёзная для тела"

...Да простит меня автор замечательный, да не велит топорику своему казнить меня, неумную, за лёгкий стёб мой...
Вдохновило:

http://www.proza.ru/2017/08/04/661

(Наталья Коршакова-Марон "Реквием головы")


                Рубашка-рубашечка моя клетчатая, не рано ли
                Lacrimosу воешь по телу моему?..


        Рубашка-рубашечка, не по моему ли плечу кручинишься, не по моим ли складочкам скучаешь? Любишь меня, ага? Истосковалася? Знаю твои бессонные ночи, знаю круги подмышками. Скоро-скоро тебя надевать придется, не все ж тебе стул обнимать. Сожму тебя рукою треморной с маникюром облезлым, стряхну пыль времен да воспоминания. И побреду, согбенная, на работу ненавистную.
        И будет вставать солнце северное, будет лениво за облака пушистые цепляться. И не сможет оно, окаянное,  меланином испачкать кожу мою дряблую…  А я говорю, что работать надо вечером. Работать надо ночью. Когда начальство не видит, что ты почти и неживая уже, почти мёртвая. А работать с утра – маята одна, телу сонному, подержанному – испытание.

        Я говорю, а кто меня слушает, ухмыляются да подкалывают.

        Рубашка-рубашечка моя клетчатая, не твои ли кнопочки в ночи лязгают, скрежещут да щелкают? Заключить хотят в объятия хваткие мое тело рыхлое. Перекрыть доступ к нему взглядам геронтофильным, вожделеющим. И там, где пот мой едкий выступит, разойдутся по клеткам круги белые, нарушая картину стройную, как квадрат малевичский, заместо лица джокондовского вставший.

        Рубашечка моя, мешок-рубище, не дрожи ты так радостно, не маши рукавами вытертыми, с котом облезлым не заигрывай. Ждут–не дождутся тебя телеса мои складчатые, шейка морщинистая. Да нет – накось выкуси!
        Раскроется шкаф кривоногий дверями лаковыми, да скользнет с вешалки платье лимонное, платье голубое, юности моей колыбель. Раскроет молнию с зубками округлыми, пластмассовыми, спрячет меня в объятиях. Знаешь, какие у него объятия? Нет, ты не знаешь. Шелковые да нежные. Как руки ласковые, руки любимые. Что по изгибам и выпуклостям  – настойчиво да уверенно. И поплывем мы путем шелковым, покачиваясь да постанывая. Туда, где звезды в конце пути. Туда, где жизнию наслаждение…

        Чу!.. А вот и солнце пробралось сквозь занавеси пыльные. И будильник щербатый дрожит-визжит, ночные грезы распугивая…

        И я иду по дороге с выбоинами, осторожно ступая каблуками стоптанными. И иду мимо лифта сверкающего, офисного. В каморку со швабрами.  Туда, где работа постылая…

        - Где вы груди мои, груди высокие да упругие… Где кожа моя плотная да перламутровая, где зубы мои…
        ...Отчего все сегодня повисло, сморщинилося, повыпало…