Глава 18. Деревня сумасшедших

Без памяти я пролежал довольно долго. А когда очнулся, долго пялился на облака и не мог понять, какого чёрта я тут лежу. Наконец, события этого дня всплыли в моей памяти. Я пошевелил ногами, боль оказалась вполне терпимой. Пошевелил руками, тоже – ничего. Пошевелил головой. Вот тут всё закружилось и поехало. Потом меня вырвало, но легче не стало. Полежал я полежал, но надо вставать, не век же тут валяться.
Встал потихоньку, оглядел себя, вроде цел, только штаны и рукава рубашки все в ремки изодраны, и в крови, да на темени нащупал порядочную шишку. Вроде цел, только мутит. Все-таки вторая контузия, это не шутки.
Огляделся по сторонам. Вижу, стою я на очень крутом склоне. Внизу бурлит река, Вверху скалы. Кругом колючие кусты. В массиве кустов проломана широкая дорога сверху от утёсов вниз ко мне. Тут только я сообразил, что это я дорогу проломал, когда вниз по склону кувырком катился. Получается, что я упал с обрыва, потом покатился вниз по крутому склону. Заросли этих кустов хоть изодрали мою одежду, но плавно замедлили и остановили моё тело в пяти-шести футах от реки. Надо же было так упасть с высоты сорока футов на кучу камней и не разбиться и в реке не утонуть и даже ногу не сломать!
А где разбойники? Ну, понятно, смылись. Они были уверены, что я мёртв. Чего ради им лезть в пропасть, проверять есть ли у меня пульс после падения с такой высоты?
Попробовал я искать свою шпагу. Да разве её найдёшь в этих кустах, среди каменных глыб? А могла и в реку упасть. Из оружия у меня остался только нож. Да, и то, не боевой кинжал, а просто нож в кожаном чехле у пояса, каким хлеб режут и лучинки на растопку щипают. Небогатый арсенал! Есть ещё бесполезный патронташ с шестью патронами и пороховница, только на что они мне теперь, если пистолетов нет?
Ладно, будем выбираться. Куда лучше вверх, или вниз? Конечно, наверх. Спуск гораздо опаснее, чем подъём. К тому же внизу бурная река, а наверху дорога. Чего мне в реке-то делать?
Полез я. Сначала нетрудно было по склону карабкаться, с глыбы на глыбу. Некоторые камни шевелились под ногой, будто живые. Но ничего, залез, продрался через заросли. Дальше склон становился всё круче, пока не превратился в стену. Тут уж потруднее пришлось. Несколько раз я пожалел, что сразу не убился. Несколько раз кусты под моей рукой обрывались, и я зависал над пропастью, не в силах ни лезть наверх, ни спуститься обратно. В голове мутилось, в глазах темнело. Но всё же добрался я до дороги. Вылез на неё, упал животом, отдохнул.
Солнце уж за полдень перевалило. Кругом ни души. Ни трупов, ни повозок. Только бурые пятна в пыли. Я-то знаю, что это за пятна. А случайный прохожий, пожалуй, и не догадается.
Пошарил я по кустам. Нашёл маленькую лощинку ветками заваленную. Над этой лощинкой густо жужжали мухи.  Откинул ветки, - так и есть. Вот они мои товарищи. Все тринадцать людей и пять лошадей в одну кучу свалены. Сапоги сняты, карманы у всех повывернуты. Оружия, разумеется, нет. Одно радует, тело мадам де Корнье среди них отсутствует. Выходит, жива?
Что же с ней? Неужели сумела улизнуть? Вряд ли. Значит, в плену? А почему бы нет? При ней была приличная сумма денег, кольцо с изумрудом, платье бархатное. Всё это говорит о высокой платежеспособности. Почему бы бандитам не потребовать с неё выкуп?
Вот только, где её искать? Наверняка у бандитов где-то в горах есть надёжное убежище, пещера, или одинокая ферма. Туда её и увели. Но как найдёшь? Собаку бы хорошую, да что-нибудь из вещей. Вещи. А их был целый сундук. Где они? А где карета? А где три воза с товарами? Их нигде нет. Значит, бандиты увели их с собой. А это возможно было сделать только по дороге. Либо на север, либо на юг. Куда идти?
Немного поколебавшись, я решил идти вперёд, дальше на юг. Ведь возницы говорили, что впереди будет небольшое селение Лонсам. Там планировался отдых. По моим расчетам, мы не доехали до него две или три мили. Это расстояние я одолею за какой-нибудь час. Там можно будет попросить о помощи, одолжить лошадь, добраться до пограничной заставы. Попросить о помощи солдат. Наконец, можно просто расспросить местных жителей, вдруг будет какая-нибудь зацепка, хоть маленькая.
По пути мне пришла мысль, а что если бандиты повели возы в Испанию? В самом деле, почему бы нет. Во Франции возы, или лошадей может опознать кто-нибудь. Да хоть хозяин нашей гостиницы, где караван провёл ночь. А если бандиты снимут маски, сядут на козлы вместо возчиков, то они вполне могут угнать обоз в Испанию, продать там товары. Их там даже искать никто не станет!
Хотя, если вдуматься, предыдущий караван до Испании не дошёл. Ладно, не стоит ломать голову. Моё дело - поскорее добраться до деревни. Если попадётся встречный, спрошу, не видел ли он возы и карету. Всю дорогу я внимательно смотрел, нет ли где возможности свернуть. Через каждые сто шагов я заглядывал в пропасть, не лежат ли там обломки кареты.
Действуя таким образом, я добрался до селенья. За очередным поворотом ущелья, я увидел скалистую гору, увенчанную, словно короной, старинным замком с четырьмя круглыми башнями по углам. У подножья этой горы вдоль берега реки раскинулась симпатичная деревушка – белые домики под красными черепичными крышами. Рядом с замком множеством каскадов струился горный ручей. Он пересекал село, потом, пройдя под аркой каменного моста, впадал в реку. Живописные склоны гор местами были покрыты лесом, а местами – виноградниками. Смешанное стадо овец и коз паслось около дороги.
Я поздоровался с пастухом и вежливо спросил:
-Скажите, сударь, не проезжал ли тут небольшой обоз – Три крытых фургона и карета?
Пастух смерил меня недобрым взглядом, пожал плечами, ничего не сказав, повернулся ко мне спиной и принялся собирать разбежавшихся коз.
-Сударь, - крикнул я, - так проезжал обоз, или нет?
-Я не видел, - ответил он, не оборачиваясь.
Его неучтивость я списал на свой внешний вид. Действительно, я похожу на оборванца. Плащ драный, без шпаги, без шляпы, с шишкой на лысине, расцарапанная рожа. Чего и ждать от этой деревенщины?
Но это скверно, что он не видел обоза. Выходит, я ошибся с направлением? По пути я не встретил никаких следов обоза, никакой возможности съехать с дороги. Пастух обоза не видел. Вот и получается, что бандиты угнали повозки на север.
И всё же я подумал, что суетиться старому сапёру не пристало. Я ведь не кавалерист какой безумный. Решил всё же зайти в селение, отдохнуть, не спеша, всё обдумать и принять разумное решение.
Я вошёл в деревню. На улице было пусто, Видимо, сельчане ещё не вернулись с работ. Только стайки кур разбегались при моём приближении. Увидев у окошка одного из домов древнюю старуху, я направился к ней.
-Добрый день, сударыня, - сказал я. – Не проезжал ли здесь небольшой обоз – три крытых фургона и…
Фразу я закончить не успел. Старуха прошамкала беззубым ртом что-то невразумительное и захлопнула ставни перед самым моим носом.
Я решил, что выбор собеседника был неудачным. Бабка явно впала в маразм. Вряд ли она отличает события сего дня, от событий своей молодости. Оставалось идти вперёд, поскольку всё селение только из одной улицы и состояло.
Дойдя до моста через ручей, я обнаружил ступени, ведущие к воде. Обрадованный этим, я спустился к ручью и с наслаждением смыл со своей головы дорожную пыль и пот, отмыл руки от крови. Потом я принялся пить. Вода в ручье была ледяная. От неё ломило зубы.
Утолив жажду и освежившись, я посидел на берегу в тени моста около четверти часа, отдохнул и снова вернулся на дорогу. За мостом дорога расширялась. Это была деревенская площадь. Направо от площади зигзагами карабкалась в гору ещё одна пыльная дорога. Она круто поднималась наверх по лощине, в которой тёк ручей. Площадь была украшена старой маленькой церквушкой, сложенной из дикого серого камня. Напротив неё стояло приземистое белёное здание с настежь распахнутыми дверями, в котором нетрудно было узнать деревенский трактир. Туда я и направил свои усталые стопы.
В трактире было пусто. Только полноватый человек в грязном переднике бил свёрнутым полотенцем мух, облепивших стойку. Увидев меня, он сначала встрепенулся, но потом моя равная одежда поубавила в нем энтузиазма. Он опёрся руками о стойку и лениво спросил:
-Чего угодно, сударь?
-Не найдётся ли у вас бокал вина? – спросил я.
-Это будет стоить четыре денье, и деньги вперёд, - ответил он, косясь на мои рваные штаны.
Я вынул кошелёк и отсчитал требуемую сумму.
Он налил мне чего-то мутно-коричневого из бочонка в дальнем углу.
Я отхлебнул. Вино было прокисшим и сильно воняло уксусом.
-А нет ли у вас чего-нибудь подороже? – спросил я.
-Подороже? – округлил глаза трактирщик. – Это будет стоить один су!
Я выложил на стойку серебряную монету.
Увидев серебро, трактирщик подобрел и налил мне рубиновой жидкости из другого бочонка. Это тоже было не бургундское, но всё же имело право называться вином.
-Издалека путь держите? – поинтересовался трактирщик.
-Из Парижа, - ответил я.
-Ого! – улыбнулся трактирщик. – Так вот она какая, последняя парижская мода?
-Это я в дороге пообносился, - улыбнулся я в ответ.
-А лицо? С подружкой поссорились?
-Вы имеете в виду царапины? Это я неудачно пытался сократить путь через кустарник.
-А шляпу ветром унесло?
-Свою шляпу я бедному человеку отдал. Мне и без шляпы хорошо, а ему милостыню не во что было собирать.
-Понятно…
-А как у вас дела.
-Плохо дела идут, - вздохнул трактирщик. - Проезжающих очень мало, а свои голодранцы всё в долг норовят выпить.
-Как? А разве сегодня через ваше село не проезжал обоз?
-Обоз?
-Ну, да, обоз три крытых повозки и карета, с ними ещё несколько всадников было.
-Что-то не припомню, - трактирщик опустил глаза и уставился в стойку.
-Но как же это может быть? – притворно удивился я. – Обоз обогнал меня на дороге, а свернуть ему вроде некуда было. Не в воздух же взлетели эти тяжёлые возы! Они должны были проехать мимо вас.
-Ну, не знаю, - замялся трактирщик. Видимо, я был занят. Может, и проехал кто. Я ведь сегодня из помещения даже не выходил. Одно могу сказать точно – ко мне в трактир никто из чужих не заходил.
-Удивительное дело, - нашёлся я. – Чем же это вы так были заняты, если чужих не было, а свои все на виноградниках и в поле?
-Ну, были у меня разные свои дела по хозяйству, - уклончиво сказал трактирщик. - Вы ещё что-нибудь заказывать будете?
-Пожалуй, нет.
-Тогда ступайте своей дорогой, мне тут ещё прибраться надо.
Поняв, что ничего из трактирщика больше не вытянуть, я вышел на улицу. Хотелось, очень хотелось дать ему по роже. Но чего я этим добьюсь?  Все они чего-то не договаривают. Ну, сказали бы прямо – никто не проезжал. Чего голову-то морочить?
И тут я обратил внимание на повозку, которая стояла в дальнем конце площади. Нет, это была не наша повозка. В нашем караване были только крытые парусиной фургоны. А это была открытая четырёхколёсная телега, на каких обычно возят вино. На ней стояло четыре больших бочки.
Я подошёл ближе, тронул одну из бочек. Бочка оказалась очень тяжёлой. Наверное, полная. Потом я обратил внимание на светлое пятнышко на одной из бочек. Потрогав его, я понял, что это отверстие. Видимо, оно появилось совсем недавно, ибо древесина ещё не успела потемнеть.
«Да это же след от пули!» - понял я. – «Странно, дырка сквозная, а вино не вытекло». Я посмотрел вниз. Под отверстием лежала только небольшая горка сухого песка. Я постучал по бочке. Звук был глухой, словно вся бочка до самого верха была наполнена чем-то. Из пулевого отверстия посыпалась тонкая струйка песка.
Теперь уже не оставалось сомнений, что это была та самая повозка, которая преградила путь нашему каравану. Бочки были наполнены песком и хорошо защищали бандитов от наших пуль!
-Эй, ты! – услышал я неприятный сердитый голос. Ко мне приближался какой-то рослый человек, по виду крестьянин.
-Чего это ты тут ошиваешься, возле моей повозки? – сказал он. – Иди своей дорогой, бродяга.
-Так это ваша повозка? – спросил я.
-А твоё какое дело?
-Да вот интересно, зачем вы бочки песком наполнили. Хотите отвезти в Испанию и продать?
-Или ты сейчас уйдёшь, или я тебя вздую.
И тут мне пришла в голову идея спровоцировать его.
-Дашь два су, уйду, - нагло ухмыльнулся я.
-Ну, держись, карапуз, сейчас я дам тебе столько, что не унесёшь! – воскликнул он и бросился на меня.
Мне только этого и надо было. Я неплохо владею болевыми захватами, которым научил меня один чудак из нашей роты. Я применил захват, который он называл Монблан. Скручиваешь кисть противника внутрь так, чтобы локоть высоко поднялся вверх, наподобие горного пика. Противник от боли даже на цыпочки поднимается и не может ничего сказать.
Вот этот приём я и применил. Левой рукой держу контроль, а правой вынул нож, прижал этого мужлана к каменной изгороди и говорю в бешенстве:
-Клянусь Богом, либо ты немедленно скажешь мне, где прячется банда, либо я перережу твоё горло.
-Больно, пусти! – пищит он.
-Считаю до трёх, и не сердись, бандит. Либо говори, либо я тебя порешу. Где прячется твоя шайка?
Тут он и вовсе скис, залепетал быстро:
-Да разве я своей волей? Да я тут совсем не при чём! Они сами, когда хотят, берут мою повозку. Меня даже не спрашивают.  Мне вино не в чем держать, бочки новые, за всё деньги плочены, а им плевать…
-Раз, - говорю я предупреждающим тоном.
-Пустите, господин. У меня жена и двое детей!
-Два! – сказал я ещё более грозным тоном, и нож вдавил в шею. Только дёрни поперёк горла, и конец. - Где они прячутся?
Тут он совсем ум потерял, выкатил от боли глаза и прохрипел:
-Мон де Ка…
-Что за Мондека? Где это?
Он молчит, только глаза выкатил от удивления. Вижу, он глаза влево скосил. Последил я направление его взгляда и вижу, смотрит он в сторону баронского замка, что на скалах над деревней. Тут по лысине у меня мурашки побежали. Мон де Ка…? Мон де Кастильё! Замковая гора! Так вот же она. Вот гора, а вот и замок на ней!
От страшной догадки, я аж отпустил его. Он вырвался, отбежал шага на три, дух перевёл и говорит:
-Я вам, сударь, ничего не говорил!
-А я ничего и не слышал, - говорю.
-Поймите, сударь, у меня дети. Вам-то терять нечего. Вы чужак. Ушёл, и ищи ветра в поле. А у меня тут семья.
-Вот и беги к своим детям,  - говорю, - соскучились уж, поди.
-Но вы ведь не выдадите меня?
-Уж не думаешь ли ты, что я хоть на минуту поверил в этот твой бред, пьянь ты деревенская?- нашёлся я.
-Да, да, конечно, я пошутил, - обрадовался он. – Вернее, нет, я вообще ничего не говорил. Вам всё послышалось.
-Ладно, иди уже куда-нибудь отсюда, пока нас вместе никто не видал, – сказал я.
Он воровато оглянулся по сторонам и в дом убежал.
Так вот оно что? Они все тут запуганные, - говорю я себе. – То-то они юлят все! Знают, да молчат!
Но как это может быть, чтобы барон…? А впрочем, почему бы нет? Бедность она ведь никого не щадит, даже баронов. Только в понятии нищего, бедность, это когда у тебя ветер в кармане и дыры в башмаках. А в понятии барона, бедность, это когда твои земли и замок заложены, и куча долгов. Если не уплатишь проценты вовремя, вылетишь из своего родового замка на помойку. Тут уж, и правда, впору на большую дорогу выходить.
За этими размышлениями, я поднимался по извилистой дороге к замку, что нависал над южной частью селения. Дорога эта круто поднималась в гору, петляя между больших валунов и куп кустарника. Справа в лощине шумел ручей, образуя каскад из множества маленьких водопадов. Громко звенели невидимые цикады. Солнце уже смягчило свой жар на умеренное тепло. Слева от дороги круто вздымались скалы замковой горы.
Сказал ли этот чудак правду, или солгал? В общем-то, проверить это можно довольно просто. Если наша карета и фургоны стоят в замковом дворе, значит, всё правда. Если же нет, значит, всё ложь. Но просто, не означает легко. Поди, загляни в этот двор. Если барон и его слуги и впрямь бандиты, то внутрь меня, конечно, впустят. Но выпустят ли? Они все были в масках, я их не опознаю, а вот они меня вполне могут опознать.
Наконец, мне удалось подняться достаточно близко, чтобы рассмотреть укрепления замка.
Замок имел форму неправильного четырёхугольника, с четырьмя толстыми круглыми башнями по углам. Его кладка состояла из огромных плит серого тёсаного песчаника, переложенных рядами более мелких блоков. Одна из этих башен поднималась выше других и была увенчана высокой шатровой крышей, на шпиле которой развивался флаг.
С трёх сторон замок был окружён неприступными обрывами, которые защищали его лучше всяких стен. И только с западной стороны, в седловине, там, где замковая гора соединялась с горным массивом, в скальном грунте был вырублен глубокий ров.
Подъёмный мост, несмотря на дневное время, был поднят. Но более всего меня поразило то, что снаружи от замка высился равелин – толстая приземистая стена, которая должна прикрывать замковые ворота от вражеских ядер.. Люди могут легко её обойти. Но пушечные ядра не умеют этого сделать. Вот почему замковые ворота были надёжно защищены от любой горной или полевой пушки. Чтобы разбить этот равелин требовалась осадная артиллерия, минимум, восемнадцатифунтовая. Но как втащить столь тяжёлые пушки по такому крутому серпантину, да ещё под огнём стрелков со стен?
Равелин был выстроен по всем правилам военной науки в виде угла, обращённого остриём к неприятелю. Благодаря этому, осаждающие не смогли бы прятаться от врага за равелином, ибо его внешний откос хорошо простреливался с угловых башен.
Да, крепость эта была крепким орешком. Её строитель был достоин всяческого уважения. Восторг и уныние охватывали меня всё больше, по мере того, как я изучал вражескую крепость. И уж совсем я приуныл, когда заметил орудийную амбразуру в нижнем этаже донжона. Это значило, что там устроен каземат фланговой стрельбы. Стоит атакующим спуститься в замковый ров, как шквал картечи изорвёт их всех в клочья.
Конечно, всякая крепость сильна своим караулом. Но и с этим в замке был полный порядок. Об этом свидетельствовали стволы мушкетов, путешествующие над зубцами стен туда-сюда, от башни, до башни. Каждую стену охранял часовой, вооружённый мушкетом!
Возможно, всех сюрпризов я не сумел разглядеть - ошиваться возле замка было небезопасно. Но и того, что я увидел, было достаточно. Эта крепость могла месяц сдерживать одновременный натиск всей французской армии. А когда её стены сравняют с землёй, наверняка бандиты улизнут через подземный ход. Они здесь в горах каждую тропку знают.
Уж не безумец ли этот барон, с таким рвением укрепляющий своё гнездо?
Так что же делать? Украсть в деревне лошадь и гнать на пограничный пост? Но там меня на смех поднимут. Кто поверит оборванному, на голову ушибленному человеку, обвиняющему барона в разбое, да ещё без малейших доказательств? Меня просто свяжут и посадят в чулан.
С такими невесёлыми мыслями, я повернул обратно к деревне. Мне необходимо было найти способ проникнуть в замок. Но как? В конце концов, я решил, что не стоит заново изобретать колесо, а нужно воспользоваться типовыми способами. Надо затаиться у дороги, ведущей в замок, и постараться взять «языка». Для этого я выломал в зарослях возле ручья толстый сук и с помощью своего ножа вырезал из него удобную дубинку. Вооружившись таким образом, я засел в кустах возле дороги. Теперь надо было сидеть неподвижно и ждать.