Игуменья Тамара. Жизнь до эмиграции

Посвящается монахине Веронике (Рахеб) –
воспитаннице и преданной келейнице елеонской игуменьи Тамары,
в миру княгини Татьяны Константиновны Багратион-Мухранской
(урожд. Романовой; 1890 –1979)


Глава первая. "ОНА ПРЕЛЕСТНАЯ ДЕВОЧКА, ВСЕГДА ВЕСЕЛАЯ И ТИХАЯ"

Игуменья Тамара (княжна императорской крови Татиана, в замужестве княгиня  Татьяна Константиновна Багратион-Мухранская) родилась  11/24 января 1890 года в многодетной семье великого князя Константина Константиновича (1858–1915) и великой княгини Елизаветы Маврикиевны (1865–1927), урожденной принцессы Саксен-Альтенбургской. Местом рождения княжны Татианы,  принадлежавшей к ветви Константиновичей Российского императорского дома Романовых, является Санкт-Петербург, Мраморный дворец на берегу Невы – официальная резиденция ее отца. Княжна Татиана была третьем ребенком и старшей дочерью в княжеской семье Романовых, где воспитывалось девять детей (в 1905 году одна девочка умерла в младенчестве). Княжна Татиана является  внучкой великого князя Константина Николаевича, второго сына императора Николая I и младшего брата императора Александра II.

Появление на свет в княжеской семье первой дочери  Татианы   осчастливило ее родителей, имевших  к 1890 году двух сыновей – четырехлетнего Иоанна и  трехлетнего Гавриила. О  радости отца – великого князя Константина Константиновича свидетельствуют  его дневниковые записи за январь – июнь 1890 года :

«Четверг.11[января].

<...> Наконец, в 5 ч. 35 м. раздался первый крик ребенка. По лицу жены я увидал, что страдание сменилось радостью, и услыхал, как Крассовский*1) сказал: «Княжна!». Подле жены на белом одеяле копошилось маленькое, голенькое, красненькое созданьице. Татулька родилась в сорочке. Завернули ее в мою ночную рубашку, я взял ее на руки и отнес в уборную жены, превращенную в детскую. Там приняла ее Атя*2)...>

Мраморный.13 [января].
Вчера не успел продолжить про день рождения Татьянки.
Я послал карету за духовником о. Арсением Двукраевым. В 7 ч[асов] утра он приехал. <...> Маленькую вымыли в ванне. Когда все было готово, я пригласил батюшку в спальню, взял новорожденную на руки и начался обряд наречения имени...

<...>

12 [января].

<...> Татьяночка была бы у нас  именинница, если б уже окрестили. Служили благодарственный молебен в церкви. <...> После обеда я присел отдыхать у жены в спальне; новорожденную в корзине поместили подле матери и все трое мы спали – Papa, Maman et bebe ( Отец, мать и дитя (фр.).– Примечание автора) .

< ...>
Среда. 7 [февраля].
Раздавал в роте серебряные рубли в память крещения Татианки...

Пятница. 22 июня. <...> Атя принесла Татьянку. Она прелестная девочка, всегда веселая и тихая...[1].

Появление на свет княжны Татианы нашло отражение  в официальном издании государственных органов власти Российской империи и Временного правительства России – "Собрании узаконений и распоряжений правительства, издаваемом  при Правительствующем Сенате".  Здесь 16 января 1890 года (ст. 43; № 6518 от 12 января 1890 г.)    опубликован "Именной Высочайший Указ, данный Сенату", повествующий  "О разрешении от бремени Ея Императорского Высочества, Великой Княгини Елизаветы Маврикиевны Дочерью, нареченною Татианою"[2]. Во второй  части этого Указа говорится: "Повелеваем  Правительствующему Сенату сделать распоряжение, чтобы сия Новорожденная Княжна Императорской Крови, по принадлежащему Ей, как правнучке Императора, титулу, во всех, где приличествует, случаях была именуема  Ее Высочеством".   

В  дневниковой записи от 21 января 1890 года великий князь Константин Константинович написал, что он специально ездил к великому  князю Сергею  Александровичу, основателю Императорского Православного Палестинского Общества,  и после обедни, проходившей в домовой церкви,  "просил его в крестные отцы Татульке".

5 февраля того же года в небольшой дворцовой церкви приготовили к крестинам  богатую купель с тремя серебряными паникадилами. Купель стояла посреди ковра, разостланного перед иконостасом. Церковь была украшена многочисленными  гостями в нарядных одеждах. Княжеских сыновей Иоанна и Гавриила няня Варвара Михайлова ("Вава") заблаговременно привела в церковь. На семейном торжестве присутствовал и император Александр III.

Согласно записи в "Метрической книге о Членах Августейшего  Императорского Дома" (1890) и    "Метрическому свидетельству княжны  Татианы Константиновны"[3], таинство  "Крещения Ее Высочества совершено было  пятого Февраля того же года в церкви Мраморногo Дворца в Высочайшем присутствии. Восприемниками изволили быть лично: Ее императорское Величество  Государыня Императрица Мария Федоровна и Их Императорские Высочества Великая Княгиня Мария Павловна, Великий Князь Сергей  Александрович и Великая Княгиня Екатерина Михайловна; и не лично : Их Императорские Высочества Великие Князья Константин Николаевич и  Николай Николаевич Старший, Ее Королевское Высочество принцесса Мэри Ганноверская, Принцесса Великобританская и Ирландская и Их Высочества: Наследный Принц Бернард Саксен-Мейнингенский, герцог Саксонский, Принцесса Мария  Саксен-Мейнингенская, герцогиня  Саксонская; Принц Мориц Саксен-Альтенбургский Герцог Саксонский, Принц Эрест-Бернард Саксен-Альтенбургский, Герцог Саксонский  и Принцесса Тереза Саксен-Альтенбургская, Герцогиня Саксонская. Таинство Крещения совершал Духовник Их Императорских Величеств Протопресвитер Иоанн Янышев*3).
 
Все присутствовавшие  на семейном торжестве заметили, что маленькую Татиану подносила к причастию   Государыня Мария Федоровна, а крестному отцу, великому князю Сергею Александровичу, вовсе не пришлось держать на руках крестную дочь.   По завершении таинства крещения Государь Александр III поздравил великого князя и его супругу с новой христианкой Татианой. Великий князь Константин Константинович поблагодарил всех восприемников, и  далее все высокие гости  пошли к супруге князя, которая по болезни не смогла присутствовать в церкви. Новокрещенную Татиану несла на руках императрица. Она передала спеленутую малышку счастливой матери.  Угощение участников семейного торжества проходило в гостиной великой княгини Елизаветы Маврикиевны.

Через два месяца после этого события, в пасхальные праздники   по приглашению княжеской супружеской четы великий князь Сергей Александрович как крестный отец     вновь посетил  Мраморный дворец и уже в этот раз     лично он подносил в церкви к причастию княжну Татиану. Отец не мог налюбоваться ею, называя первую дочь "прелестной", "веселой и тихой" девочкой.

После крещения первой и  "многожеланной" дочери Татианы счастливый отец пожертвовал дорогую   подвесную лампаду для образа святой мученицы Татьяны на фасаде Московского университета. По воспоминаниям современников, эта лампада была "неугасимой". Великий князь, имея благочестивый обычай, жертвовал икону и лампаду после крещения своих детей в православные монастыри или храмы, носившие имя тех святых, в честь которых были названы новорожденные дитяти.

В императорской России великий князь Константин Константинович считался самым состоятельным из всех известных великих князей. Ему по наследству  достались Мраморный дворец в Санкт-Петербурге и загородный дворец в Павловске, где хранились дорогие художественные коллекции. Кроме того, он владел большим доходным домом на Спасской улице в Санкт-Петербурге,  имением Осташёво в Московской губернии, а  также частью имения   и участками  земли   в Черноморской губернии [4]. Великий князь имел генеральское звание и в разные годы был начальником Главного управления военно-учебных заведений, а также президентом Императорской Академии Наук.  Среди современников великий князь был известен как человек глубокого религиозного чувства, всецело преданный православной церкви, а еще и как  духовный поэт под криптонимом «К.Р.».

Жизнь княжеской семьи  всецело была проникнута христианским духом. В семье исповедовали православную веру, благородство и высокие чувства.   Все ее члены  любили читать духовные книги, торжественно отмечать главные религиозные  праздники, а также дни именин. Несмотря на то, что глава семейства и  его все  дети были православными,   их мать  – великая княгиня Елизавета Маврикиевна, будучи немкой по национальности, так и не перешла в православие и   до конца жизни исповедовала лютеранство.  Однако, будучи человеком глубоко религиозным, супруга великого князя не препятствовала мужу воспитывать детей в православных традициях и всячески его в этом поддерживала.

Во дворцах, где проживала княжеская семья, были устроены домовые церкви. Как и все дети в семье Романовых, княжна Татиана была религиозной и уже в подростковом возрасте интересовалась монашеством, о чем вспоминала ее младшая сестра – княжна императорской крови Вера.  В комнате у отца была установлена во весь рост и икона равноапостольного царя Константина и перед нею висела на цепи неугасимая лампада. В доме находилось и очень большое деревянное распятие. В отцовской молельной  висело много образов и всегда  перед ними теплилась лампадка. Многие иконы подарили отцу великие князья Сергей Александрович и Павел  Александрович – сыновья императора Александра II и императрицы Марии  Александровны. Ежедневно  в  молельню великого князя приносили из домовой церкви икону того святого, чей был день в православном календаре. Великий князь устраивал маленьким детям  чтения с комментариями  Закона Божиего и житий тех святых, чьи имена носили дети.  Они  учили наизусть православные молитвы и Символ веры.   Для юной княжны Татианы посещение богослужений в дворцовой церкви или в монастырях всегда было праздником. В семье великого князя  дети знали, что только успехи в учении, достойное поведение и послушание могут служить им своеобразной наградой  для участия в церковных богослужениях.  Княжеские дети с юных лет прислуживали священникам,    читали евангельские  тексты и пели в церкви. В 1905 году хор, составленный  из детей великого князя, дал представление в церкви имения Осташево. Известно, что старший сын князя Иоанн – большой любитель  церковного песнопения   организовал собственный хор, участвовавший и в театральных постановках. Отец требовал, чтобы дети знали наизусть тропари двунадесятых праздников и читали их в положенные дни. Он запрещал своим чадам опаздывать на службу в церковь. Если кто приходил в нее после возгласа  диакона "Благослови, Владыко", то провинившийся получал от отца «крепкие щелчки пальцами в шею». Дети этого боялись и, как угорелые, спешили в церковь к началу службы. Однако все они понимали, судил ли их строго отец или хвалил их – любовь его к ним была безмерна. По вечерам, когда дети ложились спать, родители приходили к ним, чтобы присутствовать при их молитве.

Княжна Татиана очень почитала своих родителей, нежно называя   в письмах  свою маму –"Мусь", а папу – "Пусь". В детских  письмах  обращение к отцу "Папа" и слово "Тебе" девочка писала с большой буквы. Восьмилетняя Татиана подписывала свои письма родителям по разному: "Татьянка", "Ваш птенчик без крылышков Татиана" и др. [5].  Родители  тоже  в свою очередь обращались к маленькой княжне "Тусь" или "Татулей". Взрослым подражали их сыновья ("Туська"), а любящий отец  всех своих детей  называл так – «мои гуси».

Cодержание дневников великого князя Константина Константиновича и личных писем княжны Татианы дают представление о том, как развивалась девочка и как проходило формирование ее характера.

Самыми любимыми семейными праздниками были Пасха Христова и Рождество Христово, к которым взрослые и дети  готовились заранее. На Пасху в Мраморном дворце все члены княжеской семьи в праздничной или парадной одежде выстраивались с красными  восковыми свечами  и с цветами для участия в праздничном крестном ходе, проходившем по ярко освещенным залам. Маленькой княжне Татиане  в дни праздников  родители дарили  детские игры и куклы, которых она называла мужскими именами, например, "Андрюшей" и "Глебом". Среди  других подарков были  иконки, крестики  и  книги. 13 июня 1900 года княжна Татиана написала  отцу из германского Швальбаха: "Дорогой мой Папу! Очень благодарю тебя за письмо, а от всей души за образок и крестик, а когда мы приедем  в милую родину Россию, я прицеплю крестик к моей цепочке. Я страшно обрадовалась, когда получила Твое письмо и пакетик ( в котором лежали крестик и образок), как раз в тот день, когда я  получила Твое письмо, было Игорево рожденье. < ...> После, когда я прочла письмо  и вынула из пакетика образок и крестик, то сейчас же взяла образок и поставила его на кровать с той стороны, где лежит моя голова, когда я сплю. < ...> Прощай. Христос с тобой. +++ Обнимаю и целую Тебя 900000 раз крепко-крепко. Твоя Тебя очень-очень любящая дочка Татиана" [6].

В отроческие годы  Татиана получала  от родителей в подарок книги,  пасхальные ювелирные яички для  ожерелья вокруг шеи, а также красивые канцелярские принадлежности, краски,  конверты и бумагу для писем, специальные в кожаных переплетах тетрадки с миниатюрными замочками для ведения дневниковых записей, однако их княжна почти не вела,  ибо не очень любила заниматься этим делом. Ей преподавали уроки рисования, и она с большим удовольствием раскрашивала с братьями яички к пасхальным  праздникам и потом дарила их. 7 января 1905 года княжна Татиана подробно написала брату Иоанну, как выглядела их рождественская елка, как  в Зимнем дворце отмечали  праздник "Иордань"  и о том, что она получила в подарок от родных и близких "прелестные золотые с жемчужинами часы" на руку, "сочинения Лермонтова", "картину с Мадонной", "шоколад", "вазу декадентского стиля, но очень красивую".

Когда княжеские дети повзрослели и умели самостоятельно читать книги, в дни  больших религиозных праздников они получали от отца   подарки подороже – Евангелия и молитвословы. Однажды великий князь подарил детям тексты Евангелия в специально заказанных переплетах  из дорогой светлой, тонкой свиной кожи  с оригинальными позолоченными застежками. Отец сначала   гордился таким своим подарком, а потом, после реакции детей был очень смущен. Причина? – Татиана и ее братья  возмущались вслух: "Как для такой священной книги можно использовать кожу...от свиней!?"

Дни рождения в княжеской семье отмечали скромно. Исключение  составляли только дни совершеннолетия детей иди круглые даты.  Торжественность присутствовала в те дни, когда в семье отмечали дни Ангела детей. Княжна Татиана знала с братьями, что  их отец равнодушно относился к такому светскому празднику, как  Новый  год. Он  демонстративно его не отмечал  и в последний день декабря  рано ложился спать.

В Мраморный дворец часто приезжали известные  священники, среди них был и  отец Иоанн Кронштадтский, почитавшийся уже при жизни как великий молитвенник, чудотворец и прозорливец. К нему  подходили под благословение  все княжеские  дети. Мальчики Иоанн и Гавриил ласкались к нему, отец Иоанн  гладил  малышей по головке и при этом говорил о них : «Вот это благочестивые дети...»

Княжеские дети не оставляли молитвы и в загородных имениях, во время летнего пребывания  в Калужской губернии, а также на отдыхе в Крыму и заграничных курортах, куда родители по  советам состоявшего при семье врача С.А.Острогорского, а также по рекомендациям  профессора, врача-консультанта Д.А.Соколова; доктора медицины Д.А.Муринова отправляли детей  для укрепления здоровья.  Княжна Татиана, хотя и  росла "бодрым и веселым"  ребенком, но  в целом ее здоровье нельзя  было  назвать уж очень крепким. Из-за особенного  северного климата города на Неве у княжны были ослаблены легкие, она часто кашляла и имела насморк.  От отца девочка  унаследовала проблемы со зрением – близорукость. Иногда у нее случались тошноты и  она жаловалась на  боли в  желудке. Кроме того,  без всякой видимой причины у Татианы часто "бывали  дурноты", о чем ее воспитательница в письменной форме   сообщали родителям.

После первой ее няни "тети Ати" воспитанием княжны занималась Татьяна Васильевна Олсуфьева,  сопровождавшая Татиану во всех поездках по России, в Крым или за рубеж.С июня  по сентябрь  1899 года княжна Татиана вместе с родителями  находилась на отдыхе в горной Швейцарии. 27 июня Татиана с братьями Иоанном, Гавриилом и Константином  и в сопровождении старших совершила однодневную поездку в Женеву, где вся группа посетила там русскую православную церковь.   А второе заграничное путешествие  княжны Татианы с братьями состоялось в сопровождении воспитателей весной 1900 года. На воспитание княжны оказывали большое влияние не только  ее родители, но "Дядя" или "Дяденька"*4) –  младший брат отца и   член семьи Константиновичей,  великий князь  Дмитрий  Константинович, а также "Теоля" или "Тетя Оля"*5) – старшая сестра отца, великая княгиня Ольга Константиновна.  С весны  1907 года  общее руководство по воспитанию и образованию младших княжеских детей в доме Константиновичей  временно  принял  себя заведующий двором великого князя Константина Константиновича  Александр Васильевич Короченцов*6). Косвенно он тоже влиял на  семнадцатилетнюю  княжну Татиану, и   она... очень и очень ему  симпатизировала.

Княжна Татиана проходила домашнее обучение под руководством авторитетных  в России и Санкт-Петербурге преподавателей. Их подбирал для своих детей сам великий князь Константин Константинович, руководивший процессами обучения и воспитания своих детей.  В Мраморный и Павловский дворцы часто приглашались историки, археологи, литераторы и искусствоведы П.Г.Власенко, В.Т. Георгиевский, Н.К.Кульман, С.Ф. Платонов  и др. для проведения с детьми, родными и близкими тематических бесед.  Русский язык и  литературу  преподавал княжне Татиане  историк и филолог, профессор Женского педагогического института Н. К. Кульман, а также учительница русского языка Анастасия Петровна Орлова. Директор того же института, историк С.  Ф. Платонов проводил для княжны Татианы уроки русской истории. Господин М.Тьешь преподавал французский язык. Почетный профессор Санкт-Петербургского  лесного института Д. Н. Кайгородов, автор книг о природе преподавал  ей естествознание.  Одним из учителей музыки был пианист Г. (Рудольф) В. Кюндингер. Еженедельно по четвергам вместо послеобеденных уроков дети ездили осматривать музеи, фабрики  и всякие достопримечательности в Санкт-Петербурге и его пригородах. 4 октября 1900 года княжну Татиану возили осматривать  духовное училище для девочек в Царском Селе. Здесь она присутствовала на уроках священной истории и русского языка.

Домашнее образование юной княжны Татианы было очень разносторонним. Наряду с арифметикой, естествознанием  и географией приглашенные в Мраморный и Павловский дворцы педагоги преподавали детям  гимнастику,  танцы и верховую езду. Верхом детской мечты Татианы и братьев было катание на отцовской  тройке с ямщиком по имени Филипп, украшавшем сбруи лошадей толстыми звенящими бубенцами.

Великий князь  и приглашенные воспитатели учили детей катанию зимой на лыжах, а в летние дни  езде   на  велосипеде. Отец Татианы и сам  иногда пользовался велосипедом, направляясь, например, в Красносельский лагерь.  Однажды он вернулся на велосипеде из Красного Села в Павловск с перевязанной рукою, а Татиана с другими детьми настойчиво расспрашивали отца о причинах падения с велосипеда.  Тот  не  жаловался на боль в руке  и  с виноватой улыбкой отвечал детям: "Конечно, больно". И на этом примере отца дети тоже учились быть  мужественными, терпеливыми и выдержанными.

В роли талантливого педагога  выступал и сам  глава семьи, устраивая в доме литературные и музыкальные вечера, а также чтения и своих произведений. Культура речи и культура общения у великого князя была в крови.   Отец заботился о развитии речевой культуры своих детей, корректировал художественное чтение детьми классических стихотворений. Татиана  читала много книг, что развивало  не только  ее ум, но и речь. Великий князь приучал детей читать вслух, и это учило их  хорошо и свободно говорить. Художественное чтение стихотворений русских поэтов также  побуждало  княжну Татьяну  говорить  красиво и грамотно. К письменному русскому языку и каллиграфии   великий князь относился  очень строго, не позволял себе  и детям каких-либо вольностей. С детских лет  они учились составлять письма своим родителей и друг другу. Юная княжна Татиана сочиняла письма уже с шести лет. В сравнении  с братьями она  заметно  преуспевала в  грамотном оформлении текстов своих писем, где нередко фигурировали религиозные мотивы и церковные слова и выражения. Десятилетняя княжна очень любила писать письма, о чем признавалась отцу: "...я заметила: раньше, когда мне говорят, напиши кому-нибудь письмо, тогда я думаю: "все мне эти писать, так скучно, и не знаю, про что мне писать", а после, когда я начну писать, так весело  становится, и так много вещей приходит в голову, чтобы написать, что бывает и бумаги не хватает, чтобы все написать, вот  я Тебе написала, теперь и кончу писать Тебе письмо, а все-таки не хочется отрываться Тебе писать" [7].   (В настоящее время  опубликованы ее 68  писем родителям и 20 писем братьям. – Примечание автора)  [8].

Глава семейства заботился о том, чтобы дочь Татиана  кроме родного языка основательно изучала  и европейские языки: английский,  французский и немецкий. Он и сам практиковал себя в роли учителя английского языка и проводил в Павловске   тематические и  так называемые "английские лыжные прогулки", где дочь Татиана разговаривала со взрослыми только на английском.   Кстати, дочь Татиану  родители тоже  привлекали к проведению занятий по чтению и русскому языку с младшими братьями и сестрой Верой. Выступала Татиана в роли педагога и  в селе Прыски Калужской губернии, когда  отец попросил ее  помочь одному малограмотному  пареньку овладеть  алфавитом  и  научиться читать.

Отец княжны Татианы, будучи известным поклонником драматического искусства, часто устраивал с участием  детей музыкально-литературные вечера и небольшие спектакли. В них неизменно принимала участие и дочь Татиана.  В юные годы она хорошо музицировала и проявляла на самодеятельной сцене неплохие артистические способности . Так, 17 апреля 1909 года, в день празднования  серебряной свадьбы родителей,  в Павловске был поставлен в присутствии императора Николая II  и    с участием более пятидесяти детей  большой спектакль по пьесе Поликсены Соловьевой «Свадьба солнца и весны».  Роль «Весны» в этом представлении  успешно исполнила Татиана. Великий князь отметил в своем дневнике, что это "очаровательное представление", где все выглядело "необыкновенно красиво, поэтично, душисто",   смотрели многие гости [9]. Отец  всегда восторженно отзывался  и писал  о старшей дочери, ее талантах, характере  и  внешнем виде,  подбирая при этом красивые эпитеты: "прелестная девочка", "веселая", "похорошела", "поздоровела", "расцвела",  "очень мила"    и др.

Отец заботился о том, что дети знали православные традиции и народные обычаи  русского народа. С этой целью он устраивал паломнические путешествия детей по монастырям и известным русским  святыням. Летние каникулы дети проводили с воспитателями на сельской природе,  вблизи  известных  русских монастырей.  Родители желали дать детям настоящее русское воспитание и хотели, чтобы они некоторое время пожили в русской деревне, так как они ничего,  кроме дворцов и дворцовых парков не видели в России. Вдохновительницей идеи показать детям настоящую русскую деревню была воспитательница княжны Т. В. Олсуфьева.

В  1901 году  княжна Татиана вместе с пятью братьями проводила с  все лето в отремонтированном  отцом имении Кашкина в селе Прыски Козельского уезда Калужской губернии. В этом селе присутствовала православная атмосфера и его население духовно окормлялось влиянием двух монастырских обителей  в Оптиной Пустыни и в Шамордино. Воспитательница детей Т.В.Олсуфьева в письме великому князю  от 4 июня 1901 года  из села Прыски  сообщала: "Мы занимаемся только по- русски  и по-немецки, т.к. я не поспеваю с тремя заниматься на 2-х языках. Кроме того, погода такая дивная, что мне хочется предоставить Детям как можно больше свободы – они занимаются своим огородом, ухаживают за разными птицами и другими живыми существами, которыми нас наделяет иногда случай, иногда здешние крестьяне"[10]. 

Из села Прыски княжна Татиана написала  отцу 31 мая:  "В Игорино рождение мы поехали в лес завтракать. Надо ехать туда через паром мимо Оптиной Пустыни. Там в лесу Костя, Олег и я, сидя на траве, как крестьяне, ели суп из одной миски, нам это очень понравилось, потом мы бегали босиком в ручье; пока мы там были два монаха принесли нам от Игумена меду – есть и пить. Когда Егорушка откупорил бутылку, мед выпалил фонтаном на всех нас, в особенности на монахов: мы ужасно смеялись. Крепко обнимает и целует Тебя
       Твоя дочь Тусь" [11]. 

Недалеко от села Прыски располагалось и небольшое селение ("сельцо")  Шамордино. Здесь  княжна Татиана и молилась вместе с сестрами  местной Казанской женской общиной, насчитывающая более 200 монашествующих. При   общине, управляемой слепой и прозорливой  монахиней Евфросинией (Розова),  существовали детские ясли и приют. Здесь была начальная школа, где дети получали первоначальные знания: сёстры занимались с ними чтением, письмом и Законом Божием. В начале июля 1901 года община была возведена в степень монастыря и переименована в Казанскую Амвросиевскую пустынь.

Княжна Татиана посещала богослужения  и в Оптинском монастыре, знакомилась с  монахами, приобрела у свечного ящика книжечку "Помянник", где заполняла  странички "О здравии" и "За упокой"  ("Об упокоении"). Этот "Помянник" княжна хранила многие годы. На всю жизнь запомнились княжне Татиане   дни пребывания в Прысках: "Слепая игуменья  Ефросинья настоятельствовала Шамординым по благословению старца Амвросия, несмотря на слепоту. Когды мы в первый раз  к ней подошли, она попросила прощения, "но она всегда так узнает людей", и ощупала Отца и всех нас по очереди лоб, глаза, нос, щеки, рот. Тогда говорила: "Теперь я знаю"[12].   

К детям в село Прыски приезжал  на несколько  дней их отец. Всех монахов  Оптиной Пустыни великий князь Константин Константинович  благодарил  за молитвы,  по которым   в 1889 году приняла православие великая княгиня Елизавета Федоровна, супруга великого князя Сергея Александровича. В присутствии княжны Татианы игумен Пустыни подарил великому князю икону Казанской Божией Матери и просфору. Монахини из Шамордина обращались к княжне Татиане  с просьбами подарить им духовные стихотворения ее отца – "поэта К.Р."  И дочь сообщала в письме  отцу: "...я им обещала Тебе написать и попросить. Можешь ли Ты прислать Твои стихотворения? Пожалуйста, будь так добр». В Прысках княжне Татиане и ее  братьям "было так благодатно, хорошо", что  они по решению родителей остались в имении Кашкина гораздо дольше предполагаемого срока – до глубокой осени. Надолго запомнился княжне Татиане в Прысках  треугольник  журавлей в осеннем небе, все дети  любовалась им. А отец написал позже стихи, где есть строки  об осенних журавлях...

Пониманию детьми  русской истории, исторических памятников церковной архитектуры и географии российской земли  способствовали специально организованные великим князем познавательные путешествия по старинным городам в европейской части России и по реке Волге. В 1908 году Татьяна вместе со всей семьей и в сопровождении  авторитетных знатоков русской старины    совершила большое путешествие по Волге «для осмотра русских древностей» в Твери, Угличе, Романове-Борисоглебске, Ярославле, Ростове Великом, Костроме, Нижнем Новгороде, Владимире, Суздале и др. Великий  князь Гавриил Константинович вспоминал, что вся "Россия глянула нам в глаза", когда  помимо плавания на пароходе дети с родителями путешествовали от Нижнего Новгорода до Москвы, а от Владимира до Боголюбова и Суздали – на лошадях [13]. Во Владимире, в ризнице собора Татьяна рассматривала шелковые материи одежд погибших в городе княгинь. С того времени она стала увлекаться старинными вышивками. В 1910 году княжна Татиана с братьями посетила исторические достопримечательности Новгорода.
Однако родители заботились и о досуге и развлечениях своих детей, которые, повзрослев, участвовали и танцевали на организованном в Павловске молодежном балу. Этот бал с участием некоторых молодых людей из Москвы состоялся в самом начале марта 1907 года.  Перед его участниками предстала и княжна Татиана, одетая как невеста по всем белом, с белым бантиком в волосах жемчугом на шее, с бриллиантовой и топазными брошками и  живыми ландышами на плече. Семнадцатилетняя княжна Татиана в душе уже была влюблена в штабс-ротмистра Александра Васильевича Короченцова,  о  чем  она  искренно призналась  матушке.


                (Продолжение следует).

*      *       *

Примечания к 1-й главе.

*1). Крaссовский Антон Яковлевич (1821 –1898 ) – известный русский акушер XIX века, академик, профессор Медико-хирургической академии и директор С.-Петербургского родовспомогательного учреждения, автор книги «Оперативное акушерство» (СПб.,1885). 

*2). Беляева Анна Александровна, вторая няня при детях великого князя Константина Константиновича, позже – монахиня Гаврила в Леснинском монастыре.

*3).Священнослужитель Иоанн Янышев (1826 – 1910),  богослов, проповедник. С 1883 года – духовник, зав. придворным духовенством и протопресвитер собора в Зимнем Дворце.

*4). Дмитрий  Константинович, великий князь, (1860 – 1919), третий сын великого князя Константина Николаевича (1827–1892) и великой княгини Александры Иосифовны (1830–1911).  Член большой семьи Константиновичей.

*5). Ольга Константиновна, великая княгиня, дочь великого князя Константина Николаевича (1827–1892) и великой княгини Александры Иосифовны (1830–1911). В 1867 году стала супругой короля Греции Георга I (1845–1913). Член большой семьи Константиновичей.

*6). Александр Васильевич Короченцов (1877–1922) – штабс-ротмистр;  заведующий двором великого князя Константина Константиновича  и позже – управляющего делами великого князя Дмитрия  Константиновича.


*       *       *

Литература.

[1].См.: Дневник великого князя Константина Константиновича.1890–1891.– М., 2015, с.19–22 и  с.118.

[2]. См. раздел писем и документов в кн.: Княжна императорской крови Татьяна Константиновна (1890 –1979): Биография и документы / Сост. Т.А. Лобашкова. – М., 2015, с. 97.

[3]. Там же, с. 98.

[4].  Там же, с. 513.

[5].  Там же, с.142 –143.

[6].  Там же, с. 151–152.

[7].  Там же, с. 152.

[8].  Там же, с. 135 – 178  и  c.180 – 206.

[9]. Дневник великого князя Константина Константиновича. 1909–1910 гг. – М., 2015, с.52.

[10].  См.: раздел писем и документов в кн.: Княжна императорской крови Татьяна Константиновна (1890–1979): Биография и документы / Сост. Т.А. Лобашкова. – М., 2015,   с. 397.

[11]. Там же, с. 156.

[12].  См.: Игуменья Тамара. К столетию поэта К.Р. Только в отрывочных картинках, каким я помню отца (записки его старшей дочери). – См.: Сборник памяти великого князя Константина Константиновича Поэта КР/ Под ред. А.А.Геринга. –Париж, 1962,

[13].    Гавриил Константинович, вел. кн. В Мраморном дворце: Из хроники нашей семьи. – СПб, 1993, с. 65 –66.


Глава вторая. "РАДОСТНО, ХОТЯ КРАТКО  БЫЛО НАШЕ СУПРУЖЕСТВО"

11 января 1910 года княжне Татиане исполнилось 20 лет. День рождения совпал с днем наступления совершеннолетия, поэтому  в Павловске  родители провели молебен и устроили  праздник с приглашением гостей. В Греческом зале дворца за пятью столами состоялось чаепитие.  Глядя на повзрослевшую дочь и ее красиво слаженную фигуру, родители  еще с осени прошлого года обсуждали между собою подготовку предстоящего брака, перебирая в разговорах возможных кандидатов в женихи дочери. Предложений было совсем немного, но все они были отвергнуты и  родителями, и самою Татианой. Одно из предложений о  рассмотрении возможности заключения брака  между  княжною Татианою и наследником сербского престола Александром поступило  и от короля Сербии. Дочь  была посвящена в тайну сербского предложения и отклонила его. Во время своего путешествия в  в Италию она старалась избегать и встреч с королевичем Александром.  Впечатлительная и влюбчивая княжна Татиана  неожиданно для всех самостоятельно  выбрала себе спутника жизни. Им оказался князь и корнет Кавалергардского полка,   Константин Александрович Багратион Мухранский*1), который был на год старше княжны Татианы.

 
Князь  Константин Александрович Багратион-Мухранский был представителем старинного княжеского рода – одного из младших ветвей рода Багратионов. После вхождения Грузии в состав России Багратионы (Багратион-Мухранские, Багратион-Грузинские, Багратион-Давыдовы и др.) вошли в состав российского дворянства. Юридически они являлись не владетельными династиями, а лишь только княжескими родами Российской империи.  Начиная с 1909 года,  Князь  Константин Александрович Багратион-Мухранский  был в числе приглашаемых гостей, посещавших Павловский дворец  и имение в Осташёве. По воспоминаниям  старшего брата князя Гавриила,  "он часто приезжал к нам в Павловск и катался в лодке с сестрой  Татианой.  Все были от него в восторге. Татьяна и Багратион влюбились друг в друга и  решили пожениться" [1]. Влюбленным помогал младший брат сестры Татьяны князь Олег, он  выступал для  них в роли почтальона, передавая им втайне от взрослых романтические  письма. Позже  удивленный поступком любимого сына  великий князь выразил "ему глубокое возмущение принятой им на себя ролью", но отец почувствовал, что Олег " не сознавал, как она неприглядна".

Слухи о "романе" между молодыми  людьми   распространились в Петербурге еще весной 1910 года. Великий князь Константин Константинович в середине августа  того же года  переговорил с дочерью и  высказал ей свое мнение, что увлечение ею князем Багратионом  "считает неблагоразумным", так как   он был не ровней Татиане. Отец пытался объяснить дочери, что в случае   заключения  неравного брака, она материально не будет обеспечена. Великий князь подробно разъяснял  влюбленной дочери, что означает ее титул – «княжна императорской крови».  А титул этот был учрежден в 1886 года по указу императора Александра III с целью ограничить круг лиц, имеющих право на титул «великий князь». Указ был введён после того, как первый внук одного из императоров (чей отец при этом сам не царствовал) вступил в брак – это был как раз отец княжны Татьяны – Константин Константинович, женившийся в 1884 г. Его первенец Иоанн Константинович, он же – старший брат княжны Татьяны, родился в 1886 году и первым получил титул князя императорской крови с титулом высочества. С 1911 года князьям и княжнам императорской крови было официально разрешено вступать в неравнородные браки, с сохранением прав членов Императорской Фамилии, но при условии отказа от прав наследования престола.

Княжна Татиана недолго думала, потому однозначно решила выбрать любовь вместо прав на престол, о чем она рассказала своим родителям. Когда великий князь узнал  еще и  о тайных встречах влюбленных и о том, что среди них дело "дошло до поцелуев", он  был не на шутку напуган вспыхнувшими чувствами дочери и 21 августа 1910 года  оставил такую паническую строку  в  дневнике о своем будущем: "...меня ожидало горе"  [2].
 
Понимая, что взаимные чувства Татианы и Константина стали глубокими, а их намерения серьёзными, великий князь Константин Константинович вызвал к себе в Мраморный  дворец  кавалергарда Константина Багратион-Мухранского. Стоя и холодно  он принял его и  потребовал  прекращения переписки с дочерью,  а также немедленного  возвращения ее писем. Великий князь решил сроком на один год разлучить влюблённых, чтобы они проверили свои чувства. Помимо годового срока на размышление великий князь также потребовал, чтобы Константин Багратион-Мухранский покинул Петербург. Тот подчинился его воле и уехал в Тифлис, откуда дальше он должен был отправиться в Тегеран, чтобы присоединиться к казачьей части, бывшей в конвое у Персидского шаха [3].  Расставание с возлюбленным тяжело давалось княжне,  она  была в отчаянии и буквально угасала на глазах  родителей и знакомых [4]. 

Княжну Татиану стремили отвлечь от мыслей о любимом человеке. Бывшая  воспитательница Т. В. Олсуфьева   пригласила  летом княжну на несколько дней   погостить  в своем маленьком имении. Здесь княжну  привлекли    к  ведению домашнего хозяйства. Хозяйка и  ее гостья  вместе  варили варенье и много шили. Княжна Татиана  научилась работать на швейной машинке и сама сшила занавески на окна для нового дома Т. В. Олсуфьевой. Матушка  княжны Татианы  ранней осенью вывезла ее к родственникам в  Германию, где обещала дочери оттуда поехать в Бельгию и показать выставку в Брюсселе. Княжне обещали и  поездки  в Дессау и Дрезден.

Из Бюккебургского замка (Schloss Bueckeburg) в Нижней Саксонии княжна Татиана  написала 10 сентября 1910 года великой княжне Ольге Николаевне о своем серьезном увлечении рисованием:  "Ежедневно, от 9-ти я ходу к Тете  к уроку рисованию ( у нее живет учитель в продолжение нескольких недель, 1 или 2 в году). Она пишет  масляными красками и только головы – поэтому и я стала рисовать голову. Позировал нам какой-то старик рабочий; я впервые писала голову красками (акварельными). Вначале она походила у меня на анатомическую голову  своей пестротой оттенков, но затем удалось как-то смягчить – и вот я уже радуюсь, что завтра опять  можно будет работать" [5]. 

В конце  ноября  великий князь решил  поставить в известность  императора Николая II "об увлечении Татианы Багратионом и его взаимности". Государь сочувственно отнесся  к этой информации. Случившееся в семье великого князя стимулировало вскоре  проведение специального совещания великих князей, обсудившее  вопросы  о браках членов семьи Романовых  с лицами, не принадлежавшими  к царствовавшим или владетельным домам   [6].    Совещание рассмотрело проекты изменения в   «Учреждение об императорской фамилии» по вопросу о заключении брачных союзов членами императорской фамилии  [7].   

По воспоминаниям князя Гавриила,  ослабленное состояние княжны Татианы  и ее личное "горе" совпало с  сильными болями в   спине.  16 января 1911 года она получила сильный удар в поясничную область спины, " катаясь в санях, привязанных к розвальням. На нее налетел бар. Буксгевден*2), преподаватель немецкого языка..."[7].   Сохранились две копии  "Врачебных  заключений о состоянии здоровья княжны Татьяны Константиновны",  датированные 31 марта и 7 июля 1911 года [8].

Постоянные мысли о любимом человека заставляют княжну Татиану смотреть  на   мир влюбленными глазами, молиться  и благодарить Господа. В письме от 27 апреля 2011 года из Кичкинэ *3) княжна Татиана  рассказала своей близкой подруге, дочери императора  Николая II, великой княжне Татьяне Николаевне о путешествии   великокняжеской семьи экстренным поездом    в сторону Крыма: " ...На следующее утро мы увидели, подъезжая  к Орлу, что березы, котор[ые] еще голые, здесь покрыты зеленым дымком – я пришла в такой восторг, что просили все станции отрезать нам несколько веток. Принесли также ветки тополя и ивы, и они благоухали, и освежали, точно, душный воздух вагона. В Борках мы проезжали в 8 ч[асов]. вечера, было как ночью темно. Папа просил остановить поезд, чтобы показать церковь Мама. Мы в это время как раз сидели все вместе, как вдруг при тихом ходе поезда ночь оглашается чудным колокольным звоном. Было так хорошо, как-то таинственно. Я едва осталась в вагоне, когда все наши  пошли в церковь, и села у раскрытой двери. Была теплая лунная ночь, луна совсем бледная, так что звезды были все видны – внизу по дороге к церкви несколько слаб мерцающих фонарей. В промежуток между трезвоном, когда все точно утонуло в тищине, вдруг засвистал и несколько раз щелкнул соловей – но тут снова затрезвонили. Удивительно красивый звон этих колоколов. Так хорошо было!" [9].

После того, как влюбленные друг в друга княжна Татьяна Константиновна и князь Константин Александрович Багратион-Мухранский  провели несколько  месяцев  вдали друг от друга, влюбленной паре разрешили 1 мая 1911 года  встретиться в Крыму, в Ореанде. Там же был  отслужен молебен по случаю  их помолвки. Император Николай II дал согласие на их брак, но с одним условием –  княжна Татиана должна была письменно отказаться за себя и своих потомков от прав на царский престол [10].

18 мая того же года княжна Татиана написала из Кореиза старшей дочери императора Николая II, великой княжне Ольге Николаевне о  своих чувствах " ...Я не знаю, что писать, потому что ничего такого не делаю. Я ровно ничего не читаю – т.к. книги теперь в  меня  не лезут. Очень много вышиваю и тороплюсь кончить работу. Мама часто читает вслух по-немецки. По вечерам мы все вместе в игры, днем гуляем. Погода чудная,  жаркая, но ветер. Ездила д[о] с[их] п[ор] не дальше Орианды. Мне очень тоскливо без жениха, зато будет так хорошо, когда он опять вернется. Сегодня ночью он выедет из Тифлиса. Такая будет радость, когда он приедет. Надеюсь, что ты увидишь нас вместе  надеюсь, он тебе понравится. По-моему, иначе и быть не может – но это глупо говорить в моем положении невесты – такие вещи – но это оттого, что я в состоянии невменяемости – Ты с таким состоянием, верно, еще не знакома, но, уверяю Тебя, что ничего нет лучше до поры до времени..." [11].   

В последней декаде августа 1911 года великокняжеская супружеская чета сыграла две свадьбы для своих взрослых детей. 21 августа старший сын, князь Иоанн*4) женился на  сербской принцессе Елене Петровне*5). Их свадьба состоялась в  Петергофе.

24 августа в Павловске в присутствии всей императорской семьи в великолепных залах Павловского дворца состоялась  свадьба княжны Татьяны Константиновны  и князя Константина Багратион-Мухранского. На  ней  присутствовала все члены  императорской семьи, но церемония считалась полуофициальной.  Дамы были не в царских платьях, а в городских. Текст высочайшего Указа N 1588 гласил: "Ея Высочество Княгиня Татьяна Константиновна представила Нам, за собственноручным подписанием, отречение от принадлежащего Ей, как члену Императорского Дома, права на наследование Императорского Всероссийского Престола. Правящему Сенату к обнародованию сего не оставить сделать надлежит распоряжение. На подлинном собственной Его Императорского Величества рукою написано: "Николай". Петергоф, 24 августа 1911 года. Скрепил Министр Императорского Двора, генерал-адъютант барон Фредерикс". Именным Указом N 1589 дочери Константина  Романова определялся титул "высочество" и оговаривалось, что дети будут носить фамилию отца и "пользоваться принадлежащими ему сословными правами".Как известно, в 1611 году род Багратион-Мухранских отделился от царствующих Багратидов, и его представители являлись подданными грузинских царей.

Сохранилось "Метрическое свидетельство о бракосочетании княжны Татьяны Константиновны"[12].  В метрической книге (под номером 61)Придворной Мариинской церкви гор. Павловска за 1911-ый год  рукою протопресвитера Александр Дернова записано: "Тысяча девятьсот одиннадцатого года двадцать четвертого Августа корнет Кавалергардского Ея Величества Государыни Императрицы Марии Феодоровны полка Князь Константин Александрович Багратион Мухранский повенчан  первым браком  с Ее Высочеством Благоверной Государыней  Княжной Татианой Константиновной 21 года, также первым браком оба православного исповедания. Таинство брака совершено было в Высочайшем Его Императорского Величества Государя Императора Николая Александровича присутствии и в личном присутствии Августейших Родителей невесты и братьев – Их Высочеств Князей Гавриила, Константина, Олега и Игоря Константиновичей"[13].

В воспоминаниях  великого князя  Гавриила подробно описывается пребывание на семейном торжестве императора Николая II, родственников жениха и рассказывается  о свадебном наряде невесты, состоявшем из "бриллиантовой  диадемы" на голове,  "белого платья с серебром и шлейфом", "Екатерининской ленты" и "бриллиантовой звезды" [14].

Молодой князь  и муж Константин Александрович Багратион-Мухранский всегда восторженно отзывался о своей любимой супруге княгине Татьяне Константиновне, пылко сравнивая ее с легендарной "Тамар – мепе". Современники вспоминали, что на одном торжественном балу он от счастья станцевал при всех лезгинку, чем привел в восторг многих дам." Мой Костя замечательно трогательный муж", - делилась своей радостью   княгиня в письмах подруге– великой княжне Татьяне Николаевне. В декабре 1911 года княгиня надеялась, что императорские дочери Татьяна и Ольга приедут в гости на ее квартиру по адресу Царицын Луг 3.

Счастливая семейная жизнь княгини Татьяны Константиновны Багратион-Мухранской  увенчалась появлением на свет  сына Теймураза, родившегося в Павловске  21 августа 1912 года. Молодые родители назвали его  так в честь одного из царей Багратидов. Сохранились воспоминания, что восприемниками от купели сына Теймураза были сам Государь Император Николай Александрович и его старшая дочь, Цесаревна и великая княжна Ольга Николаевна.  В письме 1912 года (без  точной даты. – Примечание автора)  своей близкой подруге,  великой княжне Татьяне Николаевне  счастливая княгиня Татьяна Константиновна сообщила: "Теймуразик растет, и весит теперь почти 11  фунт[ов]. Я ужасно счастлива, что могу сама  кормить его, это такое нравственное удовлетворение. Георгий и Вера постоянно забегают и любуются им. Георгий также крестный отец и обносил Теймуразчика вокруг купели один раз. Как бы я хотела Тебе показать Теймураза: ты так много спрашиваешь о нем и он действительно чудесный человек. Сначала глаза его были синие, но все время темнели,  так что теперь и неизвестно, какого они цвета – такие темные" [15].   

В январе 1913 года император Николай II назначил князя Константина Александровича Багратион-Мухранского флигель-адъюдантом, о чем он  лично сообщил в поздравительной телеграмме на имя княгини Татьяны Контантиновны по случаю  дня ee рождения. 12 января того же года  стал "счастливым днем" в  жизни княгини:"Мы были словно сумасшедшие от радости, получив телеграмму Государя. Я, прочитав ее, так закричала, и мой муж так покраснел, что сестра милосердия подумала, что кто-то умер..."(из письма княгини на имя великой княжны Ольги Николаевны.

Княгиня в начале 1913 года переболела корью, поэтому  несколько раз выезжала  с годовалым сыном   на юг России и заграницу для укрепления ослабленного здоровья. Она  часто разлучалась с мужем и  целыми днями была занята семейными заботами.  Теймураз за это время, как явствует из письма княгини, прибавил в весе, "много ест, очень весел, все кричит от радости и говорит "папа ай папа", но при муже он это редко повторяет, когда же только со мной и с няней, то все время повторяет "папапапапа".  <...>  Муж приезжает довольно  часто, но для меня это каждый раз словно праздник" [16]. Это был праздник и для супруга и его маленького Теймураза. В письмах счастливой княгини находим такие строки:"Мой муж ужасно любит сына и много им забавляется, носит и целует без конца..."

В июне месяце княгиня   с Дяденькой  несколько раз выезжала на представления в Павловский театр. 21 июня они   с братом Константином  присутствовали на концерте певицы Надежды Плевицкой *6), которую, по преданию,  император Николай II называл "курским соловьем". В связи с этим любопытны оценки  княгини Татьяны Константиновны песенного творчества этой артистки, представленные ею в письме царской дочери, великой княжне  Татьяне: "...вчера пела Плевицкая, которая не то, что поет, а  точно прочитывает, да припевает русские народные песни. Я в первый раз слышала и три года назад, и была в восторге, но после ее столько ругали, что я боялась разочароваться и т[ак] к[ак] я упросила Дяденьку поехать ее послушать, мне еще более страшно было, что вдруг она не так хороша, как тогда мне казалось, и напротив, и Дяденька, и брат Костя, и я -- мы были в полном  восторге.   Столько силы в ее голосе, столько умений изменять его по смыслу слов песни. Она не певица, как бывают  оперные или другие  –это что-то совсем особое – русское! И нужно быть (слово "быть" выделено в тексте. – Примечание автора) русским, чтобы оценить. <...>   Я понимаю, что она многим может не нравиться, потому что это "народное", они принимают за вульгарное" [17].

В начале следующего, 1914 года стало известно о скором  прибавлении семейства в молодой княжеской семье  Багратион-Мухранских.  6/19 апреля 1914 года в имении Кичкинэ родилась на свет   дочь Наталия,  названная  Татьяной Константиновной в память об умершей в младенчестве (1905 год) ее сестричке Наталье. На крестинах в Кичкинэ восприемниками маленькой княжны  Наталии были  Государь Император Николай Александрович и его  дочь, великая княжна Ольга Николаевна. Старшему братику крещаемой Теймуразу было тогда 18 месяцев. Он стоял всю службу и не двигался, его за вытянутые вверх руки держали дедушка Константин и дядя Дмитрий,  поэтому малыша искренне жалела его няня, но не посмевшая подойти  к великим князьям.

Начиная с осени 1914 года,  в семействах Романовых и Багратион-Мухранских происходят роковые события. В конце  июля  началась Первая мировая война и великий князь Константин Константинович  с началом  войны и мобилизации в России  благословил  своих пятерых сыновей идти на войну. Князь Олег Константинович  не без гордости написал тогда в своём дневнике, что  «в трудную минуту Царская Семья держит себя на высоте положения... Мне приятно, мне радостно, что мы, Константиновичи, все впятером на войне». В начале военных действий   в составе Кавалергардского полка  отправился на  действующий фронт и князь Константин Александрович  Багратион-Мухранский. Княгиня в одном из своих июльских писем написала:"Я провела у моего Кости, на нашей квартире в полку две ночи с воскресенья по вторник. Я провожала его  –встала в 2 ч. ночи. Они удивительно хорошо уходили, с песнями, а один солдат на гармонике играл! ВСе были очень сдержаны, хотя внутри и тяжело – но все счастливы и с восторгом идут за Царя и Родину".

Княгиня  Татьяна Константинова с детьми и родителями жила  это  время в Павловском дворце. В одном из писем (без даты. – Примечание автора) княгини   на имя великой княжны Татьяны Николаевны обнаружен один лист без комментариев,  со стихами неизвестного автора, отражавшими, по всей видимости, ее взгляды на военные события в Европе : "Пишешь, пишешь, король Прусский// Пишешь русскому Царю: // "Всю Россию завоюю // Сам в Россию жить пойду!" // Стосковался Царь Великий // Ходит, ходит по Москве. // Не тоскуй, Ты, Царь Великий //Мы России не дадим. // Наберем мы войска много // Пойдем немцев колотить. // Часть поколем, часть порубим, // Часть уф плен мы заберем" [18].

Княгиня  Татьяна Константинова  очень переживала и молилась за  любимого мужа и за родных братьев. К великому несчастью, первым открыл скорбный мартиролог семьи Романовых брат княгини  князь Олег Константинович *7), корнет лейб-гвардейского Гусарского полка,  составе которого  он участвовал в боевых действиях.

27 сентября/10 октября князь Олег, командовавший взводом в своём полку, был тяжело ранен близ деревни Пильвишки в районе Владиславова. Один из раненых немецких кавалеристов, уже находясь на земле, выстрелил в него. Княгине Татьяне Константиновне  стало известно, что 29 сентября /12 октября брат Олег   скончался в госпитале Вильно.  Высочайшим приказом от 29 сентября 1914 года «за мужество и храбрость, проявленные при атаке и уничтожении германских разведчиков", князь был  награждён  орденом Св. Георгия 4-ой степени. За несколько часов до смерти любимого сына специально прибывший в госпиталь  великий  князь  Константин Константинович привёз  орден святого Георгия, принадлежавший великому князю Константину Николаевичу*8) и  сам приколол к больничной рубашке умиравшего сына. Князь Олег Константинович стал единственным членом Российского императорского дома, погибшим на фронте Первой мировой войны.

Великокняжеская семья "держала себя на высоте"    и на  военном фронте,   и  в благотворительной деятельности в тылу. На средства великой княгини Ольги Константиновны в Павловске действовал лазарет для раненых,  Мраморный дворец  тоже  устроил  лазарет.  В одном из  писем  (без даты. – Примечание автора) княгини Татьяны Константиновны  на имя великой княжны Татьяны Николаевны имеются строки: "Сегодня освящали Дяденькин госпиталь. Надеемся на тяжелых  больных – т.к. все устроено для операционной". Татьяна Константиновна, занимаясь семейными делами,  собирала для фронта  необходимые для солдат и офицеров вещи. 14 ноября 1914 года  из Стрельны она обратилась с письменной просьбой к известному юристу Анатолию Федоровичу Кони*9): "...Не нашли бы Вы возможным прочитать в Петрограде лекцию – тему, которую Вы сами, конечно, выберете – с тем, чтоб сбор пожертвовать  на нужды лейб Эриванского царя Михаила Феодоровича полка. Муж мой,  пока отдыхали кавалергардцы, отправился навестить эриванцев и пробыл с ними несколько суток в окопах. Восхищаясь этими героями, которые неделями непрестанно в бою, не зная отдыха, бодрым духом защищают Родину нашу – он умоляет поскорее   послать им теплые вещи. Они – нижние чины, как и офицеры, одинаково не имеют ничего теплого, находятся все время в сырости. Чем скорее, тем лучше было бы потому устроить лекцию..." [19]. Княгиня  письменно обратилась к дочери императора Николая II Татьяне, чтобы ее "Мама", ее "Родители" помогли "собрать теплые вещи для славного древнейшего полка" ("Лейб-Эриванского Царя Михаила Федоровича". – Примечание автора) : перчатки, шлемы, портянки  и др.

В декабре того же года княгиня решила  "всем офицерам – здесь (вероятно, лечившимся в  госпитале. – Примечание автора)  находящимся Лейб-Эриванцам, послать к Рождеству Христову маленький гостинец", о чем княгиня написала великой княжне Татьяне Николаевне. Сынок Муразик в день Рождества ходил с матерью в госпиталь  и  каждому больному вручал платок со сладостями, а сестрам милосердия – чашки с сюрпризами. Княгиня получала от Эриванцев  благодарные телеграммы и  решила, что "работать для них больше и дальше – в этом вся ее жизнь и радость". К пасхальным праздникам  1915 года она послала в Эриванский полк 2500 куличей с розами на каждом.

В праздник  Пасхи того же года, проходившей в походной маленькой  церкви   в  Павловске, Татьяна Константиновна и не предполагала, что ее семейное счастье продлится... недолго. Никто из причащавшихся тогда и не подозревал, что Пасха будет последней  в жизни  великого князя Константина Константиновича и супруга Татьяны Константиновны. В те праздничные пасхальные дни Теймуразу шел третий год, а Наталье только исполнился  один годик.

Господь укреплял княгиню в новых испытаниях и телесных страданиях. Одна беда, говорят в народе, не приходит в дом, за нею  могут последовать и другие. В апреле произошло  падение княгини с  маленьким Теймуразом из открытой низкой повозки – шарабана. 21 апреля 1915 года Татьяна Константиновна после этого несчастного  случая  рассказала со всеми подробностями  о "крушении"  в письме великой княжне Татьяне Николаевне: "...Полома нет, но порваны связки и шина на 10 дней положeна до выше колена, чтобы в колене не было  выпада. Я смешила доктора и хотела, чтобы Тетя Оля перевязывала и т.д. Вечером температура 37,7 и ужасно, невыразимо мучительно. Положили и привязали ногу к мешкам с песком, потому что металась во всю, с тех пор лучше и лучше а вчера неожиданно приехал Костя – муж..." [20].   Потерпевшая передвигалась на костылях.  Приехавший с фронта князь Константин Александрович  Багратион-Мухранский устроил  в своих комнатах  в Павловске вечер для раненых офицеров Эриванского гренадерского полка,  лечившихся в царских госпиталях в Царском Селе.

Война тем временем продолжалась и набирала силу. Князь Константин Александрович  Багратион-Мухранский часто писал   супруге с фронта и рассказывал о себе и о своих сослуживцах. Княгиня Татьяна Константиновна весной 1915 года  делилась своими переживаниями и чувствами с дочерью  императора Николая II великой княжной Ольгой: "Получила страшно интересное письмо мужа, который 4 дня пропадал, находясь в  разведке в тылу германцев!" [21].  Разлука еще сильнее скрепляла взаимные чувства супружеской четы Багратион-Мухранских. Молодая княгиня Татьяна Константиновна в письме  к  подруге, великой княжне Татьяне Николаевне  делилась своей "громадной радостью – Костя мой (слово "мой"выделено в тексте. – Примечание автора)приезжает на три дня" и добавляла в тексте: "Я так счастлива, так счастлива, что не знаю, что писать..."

А  муж княгини  рвался на передовую, мечтая перейти в пехоту, где из-за  больших потерь недоставало офицеров. В своих мемуарах "В Мраморном дворце: Из хроники нашей семьи" великий князь Гавриил Константинович писал, что его сестре Татьяне желание мужа о переходе в пехоту "было не особенно по душе, но она согласилась".

18 мая 1915 года  князя Константина Александровича  Багратион-Мухранского прикомандировали командиром роты  к 13-му лейб-гренадерскому Эриванскому полку.   А уже на другой день... он пал смертью храбрых: "при атаке укрепленных германских позиций убит ружейным выстрелом в голову под Ярославом с. Загроды (ныне – территория Польши. – Примечание автора)". Телеграмма генерала-адъютанта Алексея Алексеевича Брусилова  от 20 мая  с Юго-западного фронта  о гибели мужа и награждении его Высочайшим приказом  Георгиевским крестом, стала известна и княгине Татьяне  Константиновне.  Брат князь Гавриил  нашел сестру в Пилястровом зале. По его воспоминаниям,  "она сидела и была очень спокойна. Слава Богу, она очень верующий человек и приняла постигший ее тяжкий удар с христианским смирением. Она не надела черного платья, а надела все белое, что как-то особенно подчеркивало ее несчастье". В церкви Павловского дворца состоялась панихида с участием императора Николая II и императрицы Александры,  но из-за болезни на ней   не мог присутствовать отец овдовевшей  дочери. О гибели на войне любимого сына узнали из телеграммы князь Александр Михайлович Багратион-Мухранский и Тархан-Моурави Нина Иосифовна в Женеве, где  они находились в годы Первой мировой войны.


"...У меня на душе страшно спокойно, и я этого не могу уразуметь, – напишет  княгиня-вдова своей "тете Оле"*10). – Или, вернее, потому и спокойно, что он есть. И там, где он есть, нет недоразумений, недоговорок, обид – там все ясно, просто, все любовь. И потому здесь не страшно – зная, что там  все понятно"  [22]. Погребение князя Константина планировали провести на его родине, в Грузии. После 19 мая  княгиня Татьяна Константиновна, в растерянности собираясь  на похороны в  Мцхету, написала великой княжне Татьяне Николаевне:
 " Милая Татьяна!
 У меня безумная мысль, ответь мне по телефону, можно или нельзя. (последние слова  выделены в тексте. – Примечание автора). Венчаясь с Костей,  я была в ленте Екатерининской, теперь, когда эта жизнь кончается, можно ли мне  проводить его в той же ленте? То есть, надеть ленту и звезду на похороны? Пожалуйста, спроси Государя. Целую
           Татиана.
Надеюсь, второй раз приобщиться в Мцхете.
Хочу скупить все розы в Тифлисе для него..." [23].

Княгиня из-за болезни  ноги после падения ходила на костылях, с ними она  и поехала на Кавказ. В трудной дороге ее сопровождал брат князь Игорь Константинович. По пути в Грузию они прибыли сначала в Харьков, где встретили доставленный туда по железной дороге запаянный гроб с телом погибшего   супруга. Далее они отправились в древнюю столицу Грузии. Погребение 26-летнего князя Константина Александровича  Багратиона-Мухранского состоялось 31 мая 1915 года в Мцехте, в родовом склепе – усыпальнице, расположенной в древнем православном соборе Светицховели,  в том самом  соборе, где согласно летописи, отпевали и святую  царицу Тамару. По воспоминаниям современников, грустно было смотреть на бедную Татьяну Константиновну, когда опускали в могилу тело  ее    супруга. Его лица в гробу она так и не видела.

Через два дня после погребения в Мцхете князь Игорь Константинович получил телеграмму о кончине их дорогого отца. И этот еще один тяжелейший удар Татьяна Константиновна приняла с христианским смирением. О тяжких минутах расставания с отцом перед похоронами в Грузии  она позже напишет: "Прощаясь с отцом, он, перекрестил меня, смотря прямо в глаза. Мы оба сознавали, что больше не увидимся и что он мне даёт последнее благословение"  [24].

В день похорон  отца Татьяна Константиновна встретилась один на один  с  вдовствующей великой княгиней Елизаветой Федоровной, настоятельницей  Марфо-Мариинской общины в Москве. "...Меня утешила и подкрепила. Без одного движения", – вспоминала позже княгиня Татьяна Константиновна. На Каменный остров, на окраине Петрограда, к вдове  Татьяна Константиновна неожиданно для нее пришел российский государственный и общественный деятель Анатолий Фёдорович  Кони. Он сказал лишь несколько слов княгине, и Татьяна Константиновна  на всю жизнь запомнила  и мудрые слова утешения  друг а отца А. Ф. Кони: "Вы всегда носите в сердце Христа, как  Ваш отец всегда его носил..."

Многие люди навещали овдовевшую Татьяну Константиновну, нуждавшуюся не только в утешительных словах, но и в материальной помощи. Такую помощь оказал  император Николай II, которого в тексте письма  от 17 августа 1915 года  Татьяна Константиновна назвала "Дорогой Дядя Ники": «…При каждом известии войны моя бессловесная мольба да укрепит Тебя Господь прежде всех и радует сердцу Твоему мир и уверенность воздвигнуть Родину нашу от опасности» [25]. В этом же письме, отправленном  из "усадьбы Панброво ст.  Козловка" Костромской губернии, княгиня написала императору Николаю II слова благодарности "за несказанную доброту". Здесь же она  рассказала кратко и  о себе: «...Моя жизнь сложилась так, что благодарность Тебе не сходит с моих уст. 24-го (августа. – Примечание автора) минет 4 года со дня нашего венчания – дня счастливейшего, дарованного Тобою. Весною 1914 г. Ты пожаловал нас и командировкою моего мужа в Крым, сократил нам тягостную разлуку. Радостно, хотя кратко, было наше супружество, когда Богу стало угодно взять к Себе Костю, но благодаря Тебе, ему возможно было отдать жизнь свою там, куда влекло его сердце, среди славных уроженцев далекого родного ему Кавказа. Теперь я пишу потому, что сердце переполнено новою Твоею милостью. Помимо великой материальной поддержки, назначенной мне Тобою, которая позволяет мне устроиться самостоятельно и даст даже возможность купить дом (Дяденька [т. е. великий князь Дмитрий Константинович. – Примечание автора] осмотрел для меня на Каменном о[стро]ве деревянную дачу – особняк с садом) помимо всего этого, я вижу особое благоволение в том, что единовременное пособие и пенсия эта даруется мне Тобою за заслуги возлюбленного мужа моего, освященные его бесстрашным подвигом и смертью на бранной сечи за Тебя и Отчизну»   [26].

До конца жизни опекуном племянницы  Татьяны и  маленьких детей стал ее  любимый Дядя,  великий князь Дмитрий Константинович.



Примечания.
 
*1). Князь  Константин Александрович Багратион Мухранский (1889 – 1915) –    сын князя Александра Михайловича Багратион-Мухранского (1856 –1935) и Тархан-Моурави Нины Иосифовны (1869 – 1934).  Уроженец Тифлиса, В  феврале 1901 года зачислен в пажи-кандидаты Высочайшего двора. С 1909 года корнет Кавалергардского Ее Величества Государыни Императрицы Марии Феодоровны полка. С 1913 года флигель-адьютант.


*2). Буксгевден Карл Карлович (1856 – 1935), барон, дипломат, действительный статский советник.

*3). Кичкинэ – название  имения великого князя Константина Константивновича, расположенного в Ялтинском уезде Таврической губернии.

*4). Иоанн Константинович, князь императорской крови (1886–1918), старший сын великого князя Константина Константиновича и  великой княгини  Елизаветы Маврикиевны. Убит 18 июля  1918 года под Алапаевском. Захоронение князя не сохранилось на территории Китая, где его похоронили в 1920 году в крипте Русской духовной миссии в Пекине. В  ноябре 1981 года РПЦЗ причислила к лику Новомученников Российских. Посмертно реабилитирован в ноябре 2009 года Генпрокуратурой Российской Федерации.

*5). Елена Петровна (1884 – 1962), сербская принцесса, дочь сербского короля Петра I Карагеоргиевича (1844 – 1918) и Зорки Петрович Негош (1864 – 1890).

*6). Плевицкая Надежда Васильевна (1879 –1940) – русская певица, исполнительница  романсов и русских народных песен.


*7) Олег Константинович, князь императорской крови (1892 –1914), четвертый сын  великого князя Константина Константиновича (1858–1915) и великой княгини  Елизаветы Маврикиевны (1865 –1927).  После ранения в сентябре 1914 года награжден орденом Св. Георгия 4-ой степени. Скончался от ран 29 сентября и похоронен в имении Осташёво Московской губернии.

*8). Константин Николаевич, великий князь (1827 – 1892), второй сын  императора  Николая I, генерал-адмирал.

*9). Кони Анатолий Фёдорович  (1844 – 1927) – российский юрист, судья, государственный и общественный деятель,  судебный оратор.
 
*10).  Здесь имеется в виду  великая княгиня Ольга Константиновна.



*      *       *

Литература.

[1]. Гавриил Константинович, вел. кн. В Мраморном дворце: Из хроники нашей семьи. – СПб, 1993, с. 80. 

[2]. Дневник великого князя Константина Константиновича. 1909–1910 гг. –М., 2015, с.382.

[3]. Гавриил Константинович, вел. кн. В Мраморном дворце: Из хроники нашей семьи. – СПб, 1993, с. 80.


[4]. Cм.: Cоколова М. «Икона старой России». Как княжна Татьяна стала игуменьей Тамарой.  – Аргументы и факты, 23/01/2017.


[5]. См.: раздел писем и документов в кн.: Княжна императорской крови Татьяна Константиновна (1890–1979): Биография и документы /Сост.Т.А. Лобашкова. – М., 2015,  с.355.

[6]. См.: раздел "Княжна Татиана –  "многожеланная девочка" в кн.: Княжна императорской крови Татьяна Константиновна (1890 –1979): Биография и документы /Сост. Т.А. Лобашкова. – М., 2015,  с. 55.

[7]. См.: раздел писем и документов в кн.: Княжна императорской крови Татьяна Константиновна (1890 –1979): Биография и документы /Сост. Т.А. Лобашкова. –М.,2015, с. 414 –441.

[8]. Там же,с. 409 –411.

[9]. Там же, с. 235 –236.

[10]. Cм.: Cоколова М. «Икона старой России». Как княжна Татьяна стала игуменьей Тамарой.  – Аргументы и факты, 23/01/2017.

[11].См.: раздел писем и документов в кн.: Княжна императорской крови Татьяна Константиновна (1890 –1979): Биография и документы /Сост.Т.А. Лобашкова. – М., 2015, с.357.

[12].   См.: раздел писем и документов в кн.: Княжна императорской крови Татьяна Константиновна (1890 –1979): Биография и документы /Сост.Т.А. Лобашкова. – М., 2015,  с. 99.

[13]. Там же, с. 99.

[14].    Гавриил Константинович, вел. кн. В Мраморном дворце: Из хроники нашей семьи. – СПб, 1993, с. 80.

[15].   См.: раздел писем и документов в кн.: Княжна императорской крови Татьяна Константиновна (1890 –1979): Биография и документы /Сост.Т.А. Лобашкова. – М., 2015,  с. 246–247.

[16]. Там же, с. 249.

[17]. Там же, с. 248 – 249.

[18]. Там же, с. 349–350.

[19]. Там же,   с. 227.

[20].  Там же,  с.  287.   

[21].  Там же,   с. 383.

[22].  Там же,   с. 220.

[23].  Там же,   с. 347.

[24]. См.: Игуменья Тамара. К столетию поэта К.Р. Только в отрывочных картинках, каким я помню отца (записки его старшей дочери). – См.: Сборник памяти великого князя Константина Константиновича Поэта КР/ Под ред. А.А.Геринга. –Париж, 1962, с.66. 

[25] См.: раздел писем и документов в кн.: Княжна императорской крови Татьяна Константиновна (1890 –1979): Биография и документы / Сост. Т.А. Лобашкова. – М.,2015,  с. 394 .

[26].  Там же, с. 393.



Глава третья. ПОСЛЕ  РЕВОЛЮЦИОННЫХ СОБЫТИЙ  И УТРАТЫ  БЛИЗКИХ ЛЮДЕЙ

"Дяденька" – он же брат отца  Татьяны Константиновны   не имел своей семьи и жил вместе с Константиновичами в своих апартаментах в Мраморном дворце.  Он любил  своих племянников и они тоже  к нему   относились нежно. Племянница  Татьяна писала о нем, что "он удивительно добрый и милый" [1]. Дяденька обожал маленьких Муразика и Наталию. В октябре 1915 года, когда Татьяна Константиновна  была простужена, Дяденька приходил к обеду   к  помогать к ней. "Дети, – писала  Татьяна Константиновна, –напряженно ждут его прихода. Он их  качает, дает куритьЮ и всячески забавляет, и, кажется, все, и он, и дети, и няня, и я одинаково этот момент любим"[2].    По воспоминаниям  племянника и князя Гавриила, Дяденька остался в памяти  "прекрасным, добрым человеком и являлся для нас как бы вторым отцом" [3].

После смерти отца и гибели супруга  Татьяна Константиновна вместе    с Дяденькой  посещала  знаменитые монастыри – Оптину, Шамордино, Саров, Дивеево [4]. К ним присоединялись в  паломнических поездках помощник и друг  Дяденьки – А. В. Короченцов, монахиня Леснинского монастыря Гавриила (прежняя "няня Атя" – Анна Беляева). Дяденька Дмитрий Константинович, будучи духовным чадом Оптинских старцев, пожертвовал землю для закладки подворья Шамордина на Петербургском шоссе близ Стрельны. Во всех  монастырях   паломников принимали и угощали как гостей  архимандрита и настоятеля. Кстати,  во время  пребывания в монастырях и организованных  там  трапезах Татьяна Константиновна научилась вкушать пищу без вилки,  только столовой ложкой. Татьяна Константиновна  во время этих  паломничеств духовно общалась со знаменитым старцем иеросхимонахом Анатолием [5].   Духовные беседы и наставления  этого проповедника*1) поражали  паломников  прозорливостью, они  успокаивали, умиротворяли и  утешали. Княгиня, как известно, с юношеских лет ежедневно обращалась к поучению Оптинских старцев и держала в  душе их поучительную молитву, ставшую  духовной опорой всей ее будущей жизни.

Княгиня  посещала и другие монастыри. Летом 1915 года молодая вдова  жила еще  по расписанию врачей, советовавших ей как можно больше ходить. Из одного ее письма следует, что  с 4 по 6 августа  с сестрой погибшего супруга "Стазей" *2) она  "ездила в Боголюбов монастырь", где  ровно в полдень – "в 12-ть там бывают  архиереи. Они жаждут видеть Тетю Эллу*3). Там меня укусила пчела, там мы плутали в лесу, почти не заблудились, но опоздали намного  домой, и монахини ужасались, не находя нас.   Уехали, "ограбив" монастырь, т.е. столько получили меда, варенья, полотенец и чудные иконы... Голова прошла, нога иногда  побаливает, думаю, невралгия " [6] .

"Особенно тянуло" княгиню "к могиле (супруга Константина Александровича. – Примечание автора) во Мцхете, там, кроме всего, замечательно хорошо и молитву настраивает самый храм, темный, древний, полный исторических преданий. Он так хорош, что даже забываешь о его запущенности. Я всего три раза там была, и как там природа хороша – мне иногда во снится, что я во храме Мцхетском" (из письма Татьяны Константиновны) [7].

Посещение монастырей  и духовное общение  в них со старцами  и игуменьями не только придавали сил,  но и  обновляли,  возрождали Татьяну Константиновну. Там она много молилась,  поминая своего супруга, отца и брата. "...Когда за кого-нибудь молишься, что и хотя и в разлуке находишься, но нравственно остаешься близок", -писала княгиня [8].  Ею  серьезно овладело желание  оказывать помощь церкви, о чем она поделилась с дочерью императора Николая II Татьяной: "Моя мечта работать для церкви, но никогда ничего не делала, и не знаю, как начать" [9].

Все более княгиню  интересует только духовная сторона  жизни.  В свободное время от домашних дел и уходу за маленькими детьми она читает духовные книги, потому что они, "возвышают и утешают. Они развивают и воспитывают нравственно, и дают силы все терпеть, все переносить, покоряясь воле Божией" [10].  О своем духовном чтении и  о названии прочитанных  книг княгиня сообщает в  письмах: "Царский  путь креста Господня" + Амвросий Оптинский так говорил:" Путь креста Голгофского завершился воскресением Христа и Его славным вознесением, пусть креста человеческого завершением воскресением духа и вечным царствованием со Христом", – другие письма митр[ополита] Филарета Московского к Е. В. Новосильцевой. Перед молитвой, ложась спать, ежедневно стараюсь читать одно начало от Евангелия и одно из Посланий. Лучшее место в Посланиях  – это места к Коринфенам 1 глава 13 стих 4–10 о качествах любви. <...> Замечательная книга Иоанна Златоуста о воспитании детей, читаешь и удивляешься, неужели это не нынче написано..." [11]. В других письмах называются  Четьи-Минеи Димитрия Ростовского  и  "старая"  такая же книга   святителя Макария". Княгиня уточняет, что  последняя "чудесна своим образцовым славянским языком" [12].  Она читает Евангелие на церковно-славянском языке: "Русский перевод меня расхолаживает, и я его употребляю лишь для разъяснения неясных мест"[13].    О прочитанной  книге Е. Поселянина "Идеалы христианской жизни" княгиня написала: "Такая чудная книга, что теперь, окончив ее, я хожу и точно все чего-то ищу, точно мне недостает -- это я по книге прочитанной скучаю" [14]. 

Параллельно с изучением духовных книг княгиня  занималась христианским воспитанием своих маленьких  детей и молится вместе с ними: "...Только что молилась с Муразиком. Я учу его молитве Александра II, которой Папа нас всех научил. Уходя, я вдруг слышу, что он снова встает и говорит: "забыл сказать: благодарю Тебя, Господи". Разве не душка!" [15].   Великой княжне Татьяне Николаевне Татьяна Константиновна сообщала, что ее дети полюбили житие св. Серафима Саровского : "Я им рассказывала про его детство, про  то, как он упал со строящейся колокольни в 7-милетнем возрасте, и остался невредим. Как Божия Матерь явилась ему больному 10-летнему мальчику, обещая прийти и исцелить и как это сбылось..." [16].  Великой княжне Ольге Николаевне княгиня писала: "Пока Муразик болел, мы с ним много читали, он особенно любит слушать о жизни Христа. Впервые  его поразило Распятие на Пасхе, в гостиной Бабушки, и  д[о] с[их] п[ор] он все об этом расспрашивает" [17]. Тот же Мураз уже в четырехлетнем возрасте  вслух произносил молитвы и в августе 1916 года  спрашивал  маму "Когда папа вернется?: "Вчера на молитве Муразик вдруг говорит "знаешь что?", я же заставила его прочитать  все до конца, и как только он кончил, снова сказал: "знаес, сто, мама, папа на небе, и сегодня порадовался", я, конечно, бросилась его обнимать" [18].

Размышляя о себе, о  жизни и смерти , княгиня написала  в 1916 году  Анатолию Федоровичу Кони: "Утраты близких изменяют нас и, делая несчастными, с одной стороны, приближают  к отшедшим от нас, давая внутреннее счастие в сознании близости к Единому Истинному" [19]. В том же письме, где были  указаны ее домашний  адрес и номер телефона  ("Каменный Остров, № 13. Телеф.141–22") княгиня  спрашивала  А.Ф. Кони : "Знаете ли Вы, что сейчас в Петрограде находится (на Гороховой 50, подъезд с Фонтанки) старец из Оптиной пустыни о[тец] Анатолий. Несмотря на заметное падение  веры, его осаждают толпы народа, но для каждого он находит слово утешения, каждому приветливо улыбается" [20]. 


Отдельные фрагменты ее писем  напоминают  подробные записи  наблюдений за развитием Муразика и Наталии, которые росли самыми обыкновенными детьми – с их любопытством, шалостями и  играми. Так, в одном из январских писем (без указания  года) Татьяна Константиновна написала великой княжне Татьяне Николаевне: "...Только что пришла Натуля в шубке и тапочке и показывает свои  черные вонючие лапки (далее в этом месте нарисованы две ладошки) с радостными  восклицаниями: "Мы угли трогали!"   <...> Оказывается, у детей вонючие руки потому, что они нашли керосин, пролитый во дворе, приняли за лужу и стали мыть в нем свои лапы. О, дети, дети, как опасны ваши лета! Когда А[лександр] Васильевич] (то есть Короченцов А.В. – Примечание автора) уезжает в город, то за завтраком дети полюбили сидеть между мной и Дяденькой. Он им накладывает и режет им пищу. И рядом с ним они хорошо, весело сидят, и не пытаются шалить. Раньше же, когда А[лександр] В[асильевич]  уезжал, они подымали содом" [21]. 

Отметим, что в 1915 –1918 годах  все чаще и чаще на авансцене жизни Татьяны Константиновны и  в текстах  ее писем появляется имя полковника А.В. Короченцова, управляющего делами великого князя Дмитрия Константиновича с 1911 по 1917 годы. После потери  трех близких людей родственными душами для Татьяны Константиновны  помимо  Дяденьки  стали  ее любимая   Тетя Оля, великие княжны Татьяна и Ольга  – дочери императора Николая II и  гостившая у княгини монахиня Гавриила (Беляева).  Двадцатипятилетняя  Татьяна Константиновна в письмах Тете Оле "находит себя многогрешной" и обращается  к ней : "Родная, ты твоей душой мне больше, чем сродни – хотя наши рассуждения и мысли идут врозь, но есть что-то притягивающее". И далее признается, рассуждая  о своей будущей жизни так : "Хотя радость жизни кончена – тем более она, сама жизнь, впереди для меня, т. к. я молода. Личное счастье вырвано, и это дает возможность беспристрастно идти той дорогой, которую назначит Господь" [22]. 

С марта 1917 года княгиня с детьми жила в доме Дяденьки. Его дом находился  не в  Петрограде, "на самой набережной Малой Невки,  оба садика все в зелени, с реки чудный воздух идет. Так как это тупик, то езды никакой нет, и по улице нашей ходишь, как в деревне. Сегодня (24 июня 1917 года. – Примечание автора) вылупилось 13 цыплят черненьких..." [23].  В июне того же года   княгиня вела большое хозяйство. 6 июня она продала свой "мотор", т.е. автомобиль.  Сын  Мураз весь день изощрялся в изображении "мотора" и  любил играть в "мотор". Татьяна  Константинова писала в том же месяце , что "сестра моя  Вера часто по утрам приезжает и играет в песок со своими племянниками, а в 12 ч. бежит с нами смотреть, как загоняют наших 2-х коров, как доят их и тут же пьет парное молоко.   <...>  Мы разводим кур и петух весь день поет на разные голоса ..."[24]. 

Татьяна Константиновна писала, что ей "ужасно приятно" принимать в гостях монахиню Гавриилу (Беляеву).  Княгиня и монахиня  вместе общались,  шили детям куклы из носовых платков, работали в саду, кормили вылупившихся цыплят, вышивали  и вязали, учили друга   кроить и шить.  Бытовые заботы отнимали  много времени и сил. Все домработницы покинули княгиню и ей самой приходилось рано вставать, отводить  детей в сад, убирать  комнаты, заниматься бельем и отдавать его в стирку, штопать, пришивать пуговицы, вязать крючком и спицами, а глажкой одежды занималась монахиня Гавриила. Иногда Татьяна Константиновна жаловалась на болезнь рук даже при малейшей попытке писать: "невралгия и растяжение сухожилия в руках скручивает больно пальцы" [25].  В такие дни, отмечала княгиня,  "дети любили стелить мне постель, хотя им это очень трудно, или застегнуть мне пальто или сбегать принести мне что-нибудь, или поручения исполнить".
 
Грянувшая в октябре  революция застала Татьяну Константиновну в Петрограде. Вскоре были арестованы ее братья Иоанн, Константин и Игорь. В 1917 году великий князь Дмитрий Константинович купил у архитектора Л.А. Ильина дом-усадьбу на Песочной набережной  24 [26]. В декабрьском письме, отправленном с  этого адреса, читаем: "Завтракают  дети с нами, т.е. с Дяденькой, Тетей и окружающими. Рядом со мной сидит Мураз, потом Натуся, а затем Александр Васильевич. За завтраком они себя великолепно ведут, хорошо до и после молятся, но зато за обедом, когда они едят вдвоем и присутствуют при этом  Аннушка, или я, или Тетя Оля, это общее отчаяние " [27].   

В другом письме от 14 января 1918 года княгиня, рассказывая смешное о маленьком сыне Муразе,  замечает, что она никак не может закончить письмо, "т.к. Александр Васильевич, выпив чай, и повеселев, меня изводит" и  "уверяет, что дети мои гениальны, что у Мураза уже  растут усы" [28]. Здесь же она добавляет, что ее дети "страшно любят"  Александра Васильевича.

Весной 1918 года княгиня старается редко появляться в Петрограде и "с радостью" посещает богослужения в Дмитриевском скиту. "Кроме монастыря  я нигде не бываю, редко попадаю даже к Мама. Не хочется быть на людях теперь, а ищешь утешения и обновления среди тех, кто близок Богу" ( из письма великой княжне Татьяне Николаевне от 18 февраля/3 марта 1918 года).  Любой шум автомашины, проезжающей мимо  жилища княгини настораживает: "не обыск ли"? Татьяна Константиновна молилась и переживала за всех членов царской семьи, конвоированных большевиками в направлении Урала. Она часто пишет письма великой княжне Татьяне и, как может, поддерживает своих царственных родственников, с которыми была "душою и мыслями всегда с ними".  В 1918 году, за несколько месяцев до расстрела  царской семьи,  княгиня  написала пророческие строки великой княжне Татьяне Николаевне: "Посылая Вам великие испытания, Господь обещает Вам и великие милости. Вероятно, уже и теперь, переживая много  тяжелого внешнего, внутренняя радость посещает Тебя. Напиши мне, если можно, чувствуете ли Вы это" [29].

По декрету новых властей о высылке членов бывшего императорского дома Романовых, обнародованном в марте 1918 года,  великого князя Дмитрия Константиновича решили выслать в Вологду. Весной того же года дочь княгини Татьяны Константиновны Наталия  долго болела ангиной. Княгиня готовилась сопровождать Дяденьку в Вологду и написала   великой княжне Татьяне Николаевне : "Где и как будем жить, еще не знаем.  Я этим не смущаюсь, лишь бы быть вместе. Когда вполне полагаешься на волю Божию, то ничто не может ни огорчить, ни устрашить. <...>  Вещей можно очень мало брать, т.к., вероятно, пропадут... В этом отношении у меня счастливый характер. Я не заставляю себя не привязываться к вещам <...> Лучше хранить и любить "сокровище неветшаемое" [30]. 

Княгиня, несмотря на затянувшуюся болезнь маленькой Наталии,  решила с детьми последовать  за  Дядей и быть рядом  с  и его верным помощником Александром Васильевичем Короченцовым. В последней декаде марта 1918 года все впятером они  отправились в Вологду.

6 апреля, в  день рождения дочери, княгиня написала на открытках о своей жизни в Вологде, где, по ее  словам, " 58 церквей" и во время таяния снега "грязище невообразимо" [31].  В тексте послания указан и  адрес: "Вологда. Соборная площадь. Дом Коковашина". Далее княгиня сообщает: "...Живем мы в двух комнатах, которые занимаем в квартире,в которой живут старики-хозяева и 2 жилички. Ванная, уборная и кузня общая на 9 человек. Уборную нужно брать с бою, т.к. на всегда занята. Когда нужно мыть руки, мы идем все сразу в уборную, но сегодня опоздали и потому детям вымыли руки одеколоном. Дяденька один себе устроил себе умывальник в комнате. Он живет с Алексанром Васильевичем, а я с 2-мя детьми. В детской мы все и питаемся. Приехали мы впятером..." [32]. Впятером все ходили в церковь и по случаю четырехлетия больной ангиной Наталии отслужили молебен.

Тем временем, по воспоминаниям великого князя Гавриила Константиновича,  в пасхальную ночь 1918 года великая княгиня Елизавета Маврикиевна  вместе с  Ольгой Константиновной (Теолой) присутствовала  "в церкви лейб-гвардии Павловского полка, в казармах, которые находились как раз против Мраморного дворца. Офицеры полка, бывшие в церкви, получили от них по яичку"[33]. В цокольном этаже Мраморного дворца уже разместилось Министерство труда Временного правительства. Был подготовлен договор на покупку всего дворца правительством за десять миллионов рублей. Однако после октября 1917 года здание было национализировано и большая часть художественных коллекций была передана в музеи [34].    Летом 1918 года,  вспоминал князя Гавриил Константинович, "матушку с братом Георгием и сестрой Верой выселили из Мраморного дворца. Она с детьми поселилась на Дворцовой набережной в квартире Жеребцова. <...> Она была очень бодра морально и с истинным христианским смирением переносила все невзгоды революции" [35]. В том же году Елизавета Маврикиевна с  Георгием  и Верой и двумя детьми сына Иоанна покинула Россию.

После отбывания ссылки в Вологде великого князя Дмитрия Константиновича большевики заставили приехать в Петроград, где он содержался в  одной тюрьме с племянником Гавриилом, Татьяна Константиновна решила и далее сопровождать  любимого  Дяденьку. В первой половине января 1919 года она узнала, что его перевезли в Петропавловскую крепость. Здесь в конце того же   окончательно решилась его  судьба: в ответ на убийство в Германии Розы Люксембург и Карла Либкнехта великий князь  в числе других заложников был расстрелян.

По некоторым данным (Г.И. Шевцова), по возвращении из Вологды А.В.Короченцов  устроился в Петрограде на службу в украинское представительство, возникшее в городе после февраля 1917 года и эвакуировавшееся в ноябре следующего года в  Киев.Саму же княгиню, временно после Вологды поселившуюся с детьми в Петрограде на частной квартире, большевики не трогали, поскольку она уже формально не принадлежала к семейству Романовых. Однако Татьяна Константиновна решила подстраховать себя и спасти детей от возможных будущих преследователей и потому в 1919 году выехала из Петрограда на юг.  А.В. Короченцов добился разрешения на выезд  из Петрограда княгини Татьяны Константиновны дипломатическом вагоне.  В поезде, отправившемся в Киев, находились четверо:  Татьяна Константиновна, ее дети Мураз и Наталия и их сопровождающий – полковник Александр Васильевич Короченцов.




Мюнхен, август 2017.



Примечания.

*1).Преподобный Анатолий Оптинский (младший; в миру Александр Алексеевич Потапов; 1855 –1922).

*2)."Стазя" – княжнa Анастасия Александровна Багратион-Мухранская (1885 – 1971 или 1972), cестра убитого супруга княгини Татьяны Константиновны Багратион-Мухранской.

*3).Тетя Элла – великая княгиня  Елизавета Федоровна (1865 –1918).


 
Литература.

[1]. См.: раздел писем и документов в кн.: Княжна императорской крови Татьяна Константиновна (1890–1979): Биография и документы /Сост.Т.А. Лобашкова. – М., 2015,  с. 338.
[2]. Там же, с. 293.
[3]. Гавриил Константинович, вел. кн. В Мраморном дворце: Из хроники нашей семьи. – СПб.: Издательство «Logos»; Дюссельдорф: «Голубой всадник», 1993, с. 249.
[4]. Игуменья Тамара. К столетию поэта К.Р. Только в отрывочных картинках, каким я помню отца (записки его старшей дочери). – См.: Сборник памяти великого князя Константина Константиновича Поэта КР/ Под ред. А.А. Геринга. –Париж, 1962. 
[5].  Там же.
[6]. См.: раздел писем и документов в кн.: Княжна императорской крови Татьяна Константиновна (1890–1979): Биография и документы /Сост. Т.А. Лобашкова. – М., 2015,  с. 290.
[7]. Там же, с.  267 –268.
[8].  Там же, с. 268.
[9].  Там же, с. 262.
[10]. Там же, с. 344.
[11]. Там же, с. 256.
[12]. Там же, с. 264.
[13]. Там же.
[14]. Там же,  с. 337.
[15]. Там же,  с. 218.
[16]. Там же, с. 261.
[17]. Там же, с. 386.
[18]. Там же, с. 333 и 334.   
[19]. Там же, с. 228.
[20]. Там же.
[21]. Там же, с. 254.
[22]. Там же, с. 219.
[23]. Там же, с. 343.
[24]. Там же, с. 342.
[25]. Там же, с. 341.
[26]. Там же, с. 277.
[27]. Там же, с. 257.
[28]. Там же, с. 261.
[29]. Там же, с.262.
[30]. Там же, с. 269 – 270.
[31]. Там же, с. 274.
[32]. Там же, с.275.
[33]. Cм.: Гавриил Константинович, вел. кн. В Мраморном дворце: Из хроники нашей семьи. – СПб.: Издательство «Logos»; Дюссельдорф: «Голубой всадник», 1993, с.231.
[34]. Cм.: Cоколова М. «Икона старой России». Как княжна Татьяна стала игуменьей Тамарой.  – Аргументы и факты, 23/01/2017.
[35]. Гавриил Константинович, вел. кн. В Мраморном дворце: Из хроники нашей семьи. – СПб.: Издательство «Logos»; Дюссельдорф: «Голубой всадник», 1993, с.231.