МОЙ ОТЕЦ!

  Он гнал свой любимый автомобиль по трассе, не зная куда и зачем... Слёзы застилали глаза, плохо видел ночную, тёмную дорогу, которую освещали только фары машины, дрожали руки, от того, что был взволнован и слегка пьян... Отчего боялся выронить руль из рук... Перед глазами стояли лица дочерей, а у  старшей в огромных зелёных глазах стояли слёзы... Он никогда прежде не видел, чтобы слёзы держались огромной каплей в глазах... Хотя у неё, у старшей дочери всегда слёзы близко...
   На ухабе машину подкинуло так, что он испуганно схватился за руль, и перед глазами всплыло лицо уже младшенькой дочурки, всё заплаканное и мокрое от слёз, и слова так, и резали уши: "Папочка, не надо, не садись за руль, ты выпил... Разобьёшься!" А он выхватил ключи, и прикрикнув на девочек, уехал...
   "Господи, что я делаю! На самое святое, на своих дочерей, любимых девочек свою жесткость обрушил! Марта, моя любимая Маруся, прости меня! Как мне трудно без тебя! Душа очерствела, не мила постель, как тебя увёз в больницу, так больше и не входил в спальню...Вот девочек обидел, грусть - тоска заела, на деревне только и разговоры ходят, мол всё - увёз немец свою жёнку в другой район лечиться, верно плоха, что наши доктора не могут" - вслух с горечью говорил он.
   "Не выдержал я, Марусенька, да и выпили с соседом, знаю не прав, но думал, будет легче, так нет, не помогло! Ещё тёща зудит, совсем загрызла девочек, особенно Галинку, всё на её ещё детские девчоночьи плечи легло, старшая конечно помогает, но только по выходным: началась практика у неё на заводе производственная, а сын - то сама знаешь на практике в Киргизии..."- мысленно рассказывал Александр своей жене.
   Снова автомобиль попал колёсами в ухаб, от этого он, чуть не выронил руль из рук...И тут он, как будто бы прозрел, понял, что он всю дорогу вслух разговаривает с ней со своей Марусей, со своей женой! Как же она любима и дорога ему, как она нужна ему! Понял, что только с ней у него всё ладится и на работе, и дома...Она, его хрупкая Марта -  душа его и сила, и власть, и покой, и радость! Как же оказывается он сильно её любит...
   Остановив авто, Александр положил лицо на руки, которые сжимали руль и не стесняясь плакал, как в детстве и говорил, говорил, как он любит свою жену, корил себя, что так мало говорил ей ласковых слов! Нет, он был очень нежен с женой, когда их соединяла ночь, но днём, как все мужики на деревне, был скуп на нежные слова, но он всегда помогал жене, как мог, когда было время... Да вот мало видимо помогал,  надорвала - то здоровье его Марусенька, отказываются ходить её ноженьки, да на руках готов её носить, только бы жила...
   Александр посмотрел в зеркало автомобиля, которое висело перед глазами, для видения заднего следования, на него смотрел ещё довольно таки молодой мужчина, с такой дикой тоской в глазах и блеснувшей первой сединкой в его кудрявом чубе, он понял, что за эти дни он первый раз смотрит в зеркало...
Он продолжал смотреть в зеркало, прямо в свои глаза, до тех пор, пока ему не стало стыдно за всё, что он сегодня натворил...
   "Нет, так нельзя! Так себя вести нельзя! Прости меня, Марусенька! Живи только, живи моя родная, жена моя" -  проронил последние слова Александр и всю дорогу домой ехал молча. Спешил домой к своим любимым девочкам, к своим дочуркам, которых ему родила, как в подарок его любимая жена!
   Только свернул с трассы на просёлочную дорогу ведущую в деревню - светом фар осветил две девичьи фигурки - то были его дочери, которые пошли его искать. Как же ему было стыдно, он резко притормозил, выскочив из автомобиля, бросился к ним навстречу, к самым дорогим на свете...
   Дочки со слезами кинулись в объятья к нему, и Александр крепко обнимал своих девочек, повторяя только одно: "Простите, простите..." Они долго так стояли, втроём обнявшись, как одно целое, наплакавшись, и вволю наговорившись, стояли теперь молча, лишь слыша, как стучат сердца: два маленьких и одно огромное, соединяясь в одно...
   Наверно, они ещё бы так стояли, но Господь дал им успокоение и послал дождь, что заставило их спешно прятаться в авто. Отец усадил своих дочерей на заднее сиденье, укрыв их пледом, тем же самым, которым укрывал свою Марту, когда вез ее в другой район в санаторий. Сев за руль, Александр тихонько повел автомобиль, и с лёгким сердцем и ясной головой поехал домой, туда где он всегда нужен!
  Подъехав к дому, заметил, что ворота открыты, наверно девочки заботливо открыли, что бы их отец, не выходил из машины. Въехав во двор, Александр выключил мотор, и оглянувшись заметил, что его девочки, его дочки, обнявшись и согревшись, мирно спали на заднем сиденье... Он смотрел на своих дочерей и ему казалось, что на свете нет красивей девушек... Думаю мы простим моего отца за таковы слова, потому что для всех родителей их дети самые-самые...
   Так и просидел в ту ночь мой отец, охраняя покой и сон своих дочерей, и только к рассвету он уснул, и во сне видел свою Марусеньку, которая улыбаясь, красивая шла ему навстречу своими ногами... И сон был в руку, через неделю папа привезёт маму домой, и она, потихоньку окрепнув, будет радовать нас ещё много лет.