Учитель истории

- Здравствуйте, Вячеслав! Вам идёт новый образ. Как будто помолодели. Вы меня узнаете?
- Да, конечно, - слетело невольно, когда я пытался вспомнить внезапно зашедшего в ординаторскую мужчину. Пациент, сослуживец, родственник или соцработник? Эспаньолка, седеющие кудри и лицо, начинающий багрянец которого выдает скрытого алкоголика.
- Мы встречались год назад. Моя мама работает в госпитале, - уточнил он.

Судя по всему, его работа связана с физиогномикой и мне показалось, что разговор может стать интересным.
- Спасибо… Я вспомнил ваши проблемы. Вы – учитель истории. Год назад у вас была поздняя бессонница, неустойчивое настроение, раздражительность и ощущение неудовлетворенности от работы. Я назначил вам эглонил. Вы подарили французское вино Шаврон.
- И как вино?
- Спасибо, хорошее! – соврал ненароком.
Странно, но почти год я вспоминал этого пациента, когда встречал это вино на прилавках…Что-то он заронил тем сентябрьским вечером. Я торопился в бухгалтерию, за дверью ждал отец другого пациента, но прерывать момент не хотелось.
- Я бросил принимать эглонил через месяц после встречи. Мое состояние сейчас хуже…гораздо. Я в отчаянии. Я срываюсь на учеников, своих детей, супругу, друзей. Мне всё не нравится, всё раздражает… Я не сплю и часто встаю в туалет по ночам. Мне всё апатично и даже недавний отпуск я провёл в страхе, что мне скоро надо будет выйти на работу. Док, может, мне всё бросить и уйти в рекламу? Я раньше занимался бизнесом. Мне нравилось делать легкие деньги, не загромождая мозги планами, выяснениями отношений со старшеклассницами и прочей шелухой. Меня никто не обвинял в педофилии… Я устал нищенствовать. Я понял, что не достигну на этом поприще того, чего хотел. Может, у меня кризис среднего возраста? Может, это из-за травмы головы в детстве или потому, что мой отец рано ушел из семьи?
Его монолог продолжался и продолжался. Как будто он терпел год и вот сейчас выливает свою боль здесь, сидя на дермантиновом казенном стуле.

- Кофе хотите?
- Да, с удовольствием, - облизнулся сухим языком мой незваный гость. Я заметил, что тот покрыт белым налётом.
- Эспрессо, американо?
- Если можно, двойной! – ответил он с удивлением, - надо будет и себе такую машину поставить в кабинет…
- Это подарок…супруги.
- Везёт вам…Хорошо живёте!
- Бросьте вы. Как все. Получила премию, вот и подарила на день рождения, чтобы коллег угощать во время консилиумов.

- А мне кажется, что я заразил свою супругу. Ей теперь тоже не нравится её работа, и она беспокойно спит, а по ночам плачет на кухне.
- Извините, у меня плохая память на имена. Скажите, как вас зовут?
- Федор Михайлович…

- Понимаете, Фёдор Михайлович. Ваше навязчивое желание сменить работу продиктовано, скорее не бедностью. Всё, что вы перечислили сегодня, укладывается в структуру депрессии. Это тяжелый недуг, который меняет восприятие действительности. И сейчас ваши слова – это симптомы болезни. Не торопитесь. Работу надо менять тогда, когда вы здоровы, когда жалко расставаться с ней и есть уверенность в правильности шагов…. Я вам выпишу рецепт, но лекарственный эффект надо закреплять иной активностью…Спорт, искусство, хобби и другое…А возрастные кризисы бывают регулярно и никто от них не застрахован. Также как у любого человека в детстве найдутся проблемы, страхи и опасения…

- От чего это у меня? Почему одни заболевают депрессией, а другие – нет?
- В книгах пишут, что настоящая депрессия возникает беспричинно или аутохтонно. Я думаю, что причина есть, всегда, но не каждый способен её выделить и увидеть. По моим наблюдениям, депрессией болеют люди с высоким интеллектом. Ну а неудовлетворенность собой – это нормальное состояние высокоорганизованного индивидуума. Она заставляет его развиваться и расти…
- Вам легко рассуждать. Понимаете, от меня даже друзья отвернулись. Мне не о чем с ними говорить. Я не дотягиваю до их планки. Я нищий…
- Не в материальном счастье. Да и не каждый догоняет их… Вы несёте большее богатство в жизни. Читали «Колымские рассказы»?

- Читал когда-то и я не альтруист…

- У него есть рассказ про романтиста. Москвич, киносценарист, осужденный по пятьдесят восьмой статье, попадает на Колыму и перед ним встает выбор: умереть от работы, побоев, голода на нарах у параши или читать романы блатным ворам. Он переломил себя, так как посчитал, что должен нести просвещение этим тёмным людям. Почти, как горьковский Данко.
- Давно это было. Сейчас уже нет тех героев. И вообще нет тех, кого можно ставить в пример молодёжи.
- Почему вы так думаете? А подвиг лейтенанта Прохоренко в Сирии?
- Биографии почти нет, государство сказало и забыло.
- А Чечня, Афганистан?
- Расскажите?

- Мой сослуживец Василий Назарчук, например. Он прослужил в Чечне три года. Уехал в адъюнктуру в питерскую академию, - писать диссертацию по боевой травме. Ему предложили командировку в Моздок на месяц. Он и в Ханкалу прилетал. Привез с собой осетинской водки в наш холодильник, но так и не успел выпить ее за стремительные сутки. Оперировал, пил с друзьями, оперировал. Сказал, что на следующей неделе еще раз залетит на вертолете: «Пусть охладится…».
В пятницу академические врачи пошли отдохнуть в кафе напротив моздокского госпиталя. Василию позвонили, сказали, что у его чеченской пациентки рана кровоточит. Он сорвался из-за столика. Через десять минут в госпиталь врезался КАМАЗ с тротилом… Семья, двое маленьких детей.

- А я бы не поехал. Считайте меня трусом. За что погиб? И где идея той войны, что и кого защищал? Будете спорить? Ницше бы сказал: пустая смерть…Молодёжь этим не пронять.
- Другой хирург. Он вытащил неразорвавшуюся гранату из ноги солдата в ханкалинском медбате. Провёл еще тысячу операций, стал профессором, обучает курсантов.
- А солдат?
- Умер. Через шесть лет. Алкоголизм.
- Тоже пустое. Врачи рисковали жизнью не понято ради кого и где…И что они получили?
- Я думаю, что каждый прожитый год, месяц, день, мгновение человеческой жизни заслуживает риска…

- Возможно, вы правы. Но сейчас дети живут другим…
- Я не буду с вами спорить… Вот ваш рецепт и план лечения…
- Вы мне поможете?
- Да.
- Я могу к вам ещё прийти?
- Конечно.
- Когда?
- Когда угодно. Как созреете…