Письмо

   Включил компьютер и послал письмо дочери. Она и не подозревала о той драме, которая разворачивалась здесь в снегах Сибири. Пишу письма, хоть и электронные по старому, так как писали мои бабушки и дедушки. Жалко, что жизнь все дальше и дальше отдаляет нас от них, от их размеренной жизни до ста лет. Мы и живем меньше, бежим ничего не замечая вокруг. Это не банальность, а закон. Его мне пришлось увы не первому открыть достаточно давно. И был я этому совсем не рад.
   Мои дети сын и дочь, сын помладше на год, а дочь постарше каждое лето три месяца проводили в деревне, на моей родине. Тогда еще были живы их дедушка и бабушка. Мы с женой старались свой отпуск проводить там же. Дочь была увлечена куклами, а мы с сыном пешими вначале, а позже велосипедными прогулками, рыбалкой, грибами и ягодами.
   И вот когда мы пересели на велосипед, то нам стала подвластной не только скорость, но и несравненно большее пространство. Столько не обойдешь, сколько объедешь. Конечно, спидометр велосипедный, который я купил сыну, подстегивал наше желание и за лето велосипеды, мой и его, прошли по доброй тысячи километров. И мальчишка восьми-девяти лет впервые ощутил скорость в сорок километров в час, достиг ее своими усилиями и проехал почти что до Москвы.
   У нас была старая машина "Запорожец", который тоже был в нашем распоряжении и вот тогда летом в жаркой кабине "Запорожца", глядя на пролетающие в боковых окнах красоты, наблюдая как насмерть разбиваются о лобовое стекло ни в чем не повинные мухи и жуки, я понял, как важно жить размеренно, осторожно, не вредя окружающему миру. А это возможно, если ты живешь в природе, по законам ее, с тем арсеналом средств и способностей, которыми природа наградила человека при его рождении.
   И второе обстоятельство, не менее обидное - это то, что быстрое перемещение в пространстве создает иллюзию покорения, познания его, хотя на самом деле гущина познания превращается с ростом скорости в ее жижину. Это уже не густой сладкий кисель, а холодная серая вода, которой ты наглотался и от которой только дрожь и гуд в голове.
   Пора остановиться.
   - Философ, - так говорит моя жена,
   - Ну, прямо Кант недорезанный.
   Кант это понятно, был такой немецкий философ, жил в городе, которого нет, страны тоже. Стерты с лица земли. Но Кант умер своей смертью, слава богу, его никто не резал.
   Вот мое письмо:
   - Здравствуй Марина.
   Я пытаюсь дописать книгу, но она не дается, все продолжает расползаться вширь. Но как-то надо сделать, ведь пишу уже более шести лет. Уже неприлично.
   Моя дочь живет в Англии несколько лет и знает английские порядки и свободы не по наслышке. Ей не нравится многое, но все же больше нравится. Мы с ней рассуждаем в письмах о судьбах демократий о перспективах существования "золотого миллиарда" как с недавнего времени стали именоваться жители Западной Европы и Северной Америки. А Англия - все же одна из старейших в Европе демократий.
   Мне кажется, что в России демократия невозможна, у нее мнение расплывчато. Иногда она соглашается со мной иногда спорит, доказывая свое.
   Вот пример одного из моих монологов.
   Мороз и катаклизмы - требуют торопливых изъятий денег и собственности для спасения людей, населения,
   а изъятия в пожарном порядке не дают возможности выявить и устранить раз и навсегда причины,
   эта торопливость, бег в никуда, мол когда добежим - там разберемся - порождают горлопанов,
   истиной считается то, что кричится громче,
   а громкость прикрывает беззаконие, любой ценой, война все спишет,
   а беззаконие - порождает безответственность,
   а безответственность - порождает безнаказанность,
   а безнаказанность - превращается в самолюбование, что ни захочу - все правильно, все одобрят,
   и самолюбование притягивает подхалимов, расширяется кормовая база и вот уже зрелый надежный росток чертополоха возвышается над пространством покорных - диктатура,
   а диктатура - порождает еще более страшные системные катаклизмы необразованности и морали,
   а катаклизмы морали создают новую нравственность - разрушают личность, деформирует душу, и человек перерождается, даже физически становится другим существом.
   Вспомни лицо покойного генерала Стрепета, или ныне здравствующего олигарха Анфиса Бузаровского. Как говорится - печать на лице. А таких печатных лиц все больше, но, увы, не их разнообразия. И уже смело выделяешь два типа.
   Это тип - игроков, освоивших правила игры, с гибкой спиной, улыбчиво шипящих, пляшущих топорно, в смысле ног, но весело.
   Второй тип - лица измятые как в кошмарном сне, с вечным вопросом, как бы поднимающемся из глубин сознания, и оставляющим там после себя пустоту:
   - Где я?
   Иногда он перемежается, наверное, с еще более глупым и неуместным вопросом:
   - За что?
   И вот уже не ценят люди свою жизнь - дешевка, дешевле у милиционера чем у судьи, а у обездолжностных она free, то есть свободная и ничего не стоит, можно скачать. И скачивают насосом.
   Вот так.