В очередь, сукины дети!

- Собирайся, - сказал начальник. – Перечислили средства по денежному зачету.
- А есть постановление на этот год?
- Вот там и найдешь. И привезешь.
Привычного интернета в конце 1998-го не было. Были электронные базы документов, пополняемые разработчиками. Постановления правительства, регулирующие расчеты спецсредствами по долгам Министерства обороны, там появлялись разве что по окончании этих расчетов. Или по крайней мере позже чем заказчики заверещат, обвиняя нас в нежелании получить деньги, а значит новых денег не видать нам, как своих ушей.

Только вот денежный зачет – это не деньги!
Та страна, которая формировала большой госзаказ, закончилась в 1991-м году. У новой страны были другие задачи, на которые, впрочем, не было средств. Однако ни одна власть у нас не признается в неудачах – поэтому средства были, но не денежные. Вот так. За заказы 1996-1997 годов государство оставалось должно головным исполнителям миллиарды рублей. Этих денег в бюджете не было.
С другой стороны, многие предприятия в связи с тяжелым положением не платили налоги. Правда, это было, так скажем, чревато. Неплательщику выставляли требования на все счета, поэтому при наличии средств долго быть неплательщиком не получалось. Кроме некоторых.

Чтобы заплатить головным исполнителям, не платя денег, государство придумало денежный зачет. Специальные средства зачислялись на спецсчета, открываемые именно по такому случаю заводами и концернами, фабриками и образовательными учреждениями, удостоившимися госзаказа. Эти средства заводы и фабрики имели право перечислить только налоговым должникам! Которые потом могли сделать со спецсредствами лишь одно – погасить налоговые долги.

Итак, в конце 1998-го года нам предстояло найти налоговых должников за 1997-й год, потому что зачетом гасились государственные долги 1997-го. Уплата налогов за 1997-й год заканчивалась в апреле 1998-го, и это по налогу на прибыль, а НДС следовало платить еще раньше. Таким образом, должник должен был не платить в бюджет больше полугода.

Потому что денежный зачет всегда, уже три года подряд, начинался в конце ноября. Срок окончания расчетов объявлялся до конца года, но в двух предыдущих случаях его со скандалом продлевали еще и на январь. Есть шанс, что так будет и в этот раз.

Да, забыл сказать. У завода несколько тысяч контрагентов, но вряд ли найдутся злостные налоговые неплательщики среди работающих предприятий. У них бы давно списали долги безакцептно, по требованиям. Поэтому выход для многих – продать спецсредства за деньги через посредников. Перечислить их указанному посредником «блатному» должнику, которому разрешили накапливать долг, и ждать возврата уже обычными деньгами 60-65% от суммы. Но мы – госпредприятие, нас контролируют две прокуратуры, не говоря о прочих органах, а главное – мы не дадим заказчикам повода говорить, что их деньги нам нужны лишь на 60%, поэтому давайте снижайте цену! Мы должны другое – продемонстрировать, что сделали все возможное!

Так что моя роль сейчас не финансист, а актер. Я еду не получать денежный зачет, а делать все возможное, играть этот спектакль для заказчиков, профильного министерства и кто еще захочет взглянуть.

Опять зимой, думаю я, чтоб их черти в аду морозили, а не жарили! Третий раз зачеты зимой и третий раз начинаются в это время лютые морозы, каждый день ниже -20. А шапка у меня все еще старая, ну если пройдет зачет, дадут премию, куплю огромную меховую шапку. И дубленку куплю. Хотя какая дубленка по самолетам и конторам, наоборот, сначала жарко, потом продует…
Постановления правительства, жалко, нет. Хрен поймет, с кем можно рассчитываться в этот раз. Где я его возьму, может оно секретное в этом году?
- В какой банк зачислили-то?
- В пять банков, говорят, заедешь в Управление, они дадут бумаги.
- В ПЯТЬ?!!
Вот, думаю, сволочи. Как эту систему гадскую победить?!

Дело в том, что спецсредства зачисляются не так как деньги. Мы привыкли как? Сначала открываешь в выбранном тобой банке счет, потом сообщаешь его плательщику, и он перечисляет туда деньги. Так что отношения с банком у тебя заранее установлены.
С зачетом не так. Заказчик сообщает: столько-то миллионов зачислено тебе по зачету в банк «Альба-Альянс», например. Знаете такой? Ну а я узнал о нем из сообщения о зачислении туда наших средств. Значит, приходят туда спецсредства, а счета у тебя там нет даже обычного. Соответственно, надо представить туда пакет документов для открытия счета. Раньше он был намного больше чем сейчас. Со справкой из налоговой, кстати, привет должникам, как они-то счета без блата откроют, неясно. То есть ясно, конечно.
Исполнителя, естественно, никто и не думает спрашивать, куда ему средства зачислить. Заказчик выбирает банки и делай дальше что хочешь. Вернее, все возможное.
Ну и вот, предстоит мне представить ПЯТЬ пакетов документов для открытия счетов в пять банков. Срок рассмотрения – две недели. А на весь зачет – месяц.

И да, вишенка на торте – зачеты в этом году разрешено проводить только московским банкам и только в Москве.

Напомню уважаемому читателю, что скоростных поездов тогда не было. Скоростными были только самолеты. ТУ-154 или ТУ-134. Утром вылетаешь в 7:20, вечером обратно в 19:35 или 20:20. Последний рейс в 23:30. Люди утром и вечером почти те же, как в автобусе. На смену и домой. Знакомятся, обмениваются знаниями. Выпивают в аэропортах.

«Зачетные» командировки в столицу несколько лет подряд, да и еще по другим поводам, привели к слиянию городов в один. В Петербурге из метро – в Москве в метро. В Петербурге из офиса – в Москве в офис. Бесконечная улица Строителей. Раньше командировка была событием, теперь это просто перелет с портфелем.
Зато как на работу – понедельник, среда, пятница в Москве, вторник, четверг в Питере. Или наоборот. Сегодня утром на автобус, завтра на самолет, послезавтра опять на автобус, потом снова на самолет.

Вылетел счета открывать. Комплекты неполные, чтобы собрать все справки неделя нужна, а начальство требует лететь как есть – время идет, «все возможное» не делается.
Пошел в Управление. Неплохо бы реестр зачислений по банкам увидеть, хорошо хоть сами банки по телефону назвали, дома бумажки заполнить смог.
В Управлении не только реестр, но и чай дали. Неспроста, думаю, и точно.
- Сходи на пятый этаж, поговори с людьми. Мы сами не одобряем, но руководство велело: кто приедет – направлять.
Захожу в кабинет на пятом этаже. Сидит мужик за столом – ну просто шарообразный какой-то! На большом шаре – туловище – маленький шар – башка круглая, бритая. Только что бейджика с надписью «браток» нету.
- Мы, - говорит – из фирмы при Союзе ветеранов Афганистана.
Мы, думаю, ага, Николай второй. Ветераны Афганистана-то знают, что твоя фирма при них? Хотя этим Союзом прикрывались, конечно, дела…
- Предлагаем продать зачет за 60%, - говорит браток. – У тебя полномочия-то есть?
- У меня, - говорю аккуратно – есть полномочия выслушать и передать ваши предложения начальству. Но решение мы примем, ознакомившись с Постановлением правительства по зачетам этого года. Есть оно у вас?
Мне ж еще постановление это чертово добыть надо где-то.
- Сейчас директор придет, - бурчит недовольный браток – у него спросишь.
Заходит директор братка и я понимаю, почему именно он тут начальник. Он еще более шарообразен, хотя это кажется невозможным.
- Постановление бы нам, - говорю – чтоб мы решение оперативно приняли.
- А вот будете с нами работать, - отрезал шарообразный директор – тогда дадим вам постановление!

Первый и единственный раз в жизни от меня пытались скрыть постановление российского правительства.

В банке, куда я пришел открывать счет, мне распечатали и выдали постановление без всяких вопросов. Отсюда я вынес урок, что жадные в нашей стране не банкиры, а шарообразные люди.

Первым я выбрал банк на Новом Арбате дом 5, по-моему, это был Межпромбанк, принадлежавший печально известному теперь Сергею Пугачеву. Первым и основным, наверное, из-за самой большой суммы зачислений в этот банк. Упомянутый «Альба-Альянс» оставил напоследок, туда отправили жалкие копейки.
Спецсредства в банковском учете приравнивались к ценным бумагам. Уверен, в память о казначейских обязательствах, которыми по долгам рассчитывались до зачетов, то есть до 1996-го года. Таким образом, спецсредства были объявлены безбумажными облигациями, хотя никому так не говорилось.
Такой статус средств предполагал их учет через банковские депозитарии, подразделения, работающие с ценными бумагами. Не во всех банках эти подразделения были сильными. Обычно в депозитарии работали один-два специалиста и это было маленькое помещение. На период проведения зачетов банкам-участникам пришлось нанять временных работников и выделить им площади.

Однако поскольку зачеты в этот раз проходили только в Москве, сюда съехались представители всей российской промышленности, науки и образования. Кому и зачем это понадобилось, не понимаю до сих пор. Почему нельзя было разрешить проводить зачеты хотя бы через филиалы московских банков-участников в регионах?!

На Новом Арбате 5 я встал в очередь на подачу документов для открытия счета. Началась давно забытая перекличка. Меня записали в список, а на руку написали синими чернилами номер – 167.

Последний раз в жизни мне писали на руке номер в 1998 году, в очереди за долгами Министерства обороны перед заводом, на котором я трудился.

В вестибюле банка помещалось не более 50 человек и я пару часов стоял на морозе. Наконец моя очередь войти внутрь. Я тут же открыл книжку, чтобы не присутствовать в этой реальности, ведь от моего внимания тут ничего не изменится, пока не придет пора сдавать документы. Но и читать было тяжело, потому что в щель между дверьми страшно дуло!
Как всегда, дует мне прямо в ухо, подумал я. Точно, шапка первым делом, как вернусь.
Дождался очередной переклички, за это время прикинул скорость движения очереди. Решил, что успею съездить и занять очередь в следующем банке. А там депозитарий огромный, и видимо средств немного проходит – стоит полтора человека. Подал первый пакет туда.

Вернулся на Новый Арбат. Черт, опять стоять на улице – очередь так устроена, что хоть и по номерам выкликают, в вестибюле сидят лишь те, кто не уходит. Ладно, еще полсотни и мой черед.

- Видишь ту женщину? – мужик рядом приплясывает от холода – Она из Северодвинска, тут почти неделю. Каждый день по три контрагента приводит, вовсю уже платежи им оформляет.
Где она столько налоговых должников набрала, думаю. Впрочем, на севере свои законы, может они там договорились со своими налоговыми все.
- Минус 32, - ругается мужик.
Да уж, заметно.
- А слышал, в Онэксиме что творится? – продолжает мужик свои страшилки – Там, прикинь, очередь бешеная, у нас тут сидит постоянно не больше ста, а там триста только присутствующих! Говорят, сначала до тысячного номера доходило, сейчас подрассосалось. Они, слышь, ночью не уходят, боятся очередь потерять! Костры жгут!
Ух ты, думаю, костры посреди Москвы! Прямо не 98-й, а 18-й! Хорошо, что нам в Онэксим ничего не отправили.
- А вчера, говорят, - рассказывает мужик – Они там ночью стояли и мороз ударил до 40. А они уходить боятся. И тут стали подъезжать посредники всякие, звать в машины к себе и договора подсовывать. Вроде, некоторые так замерзли, что плюнули на все и даже за 40% продавали зачеты, во как!
Плохо, это они, выходит, практически под пыткой продавали. Срочно шапка нужна! Впрочем, меня морозом пытать бесполезно, у меня ж полномочий нету.

И тут кричат из вестибюля: сто шестьдесят седьмой!
Это я.
Подал я пакет, а мне говорят: справки из медстраха и еще чего-то там не хватает. Ну, говорю, возьмите, что есть, я довезу к началу расчетов. И так и эдак упрашивал, ладно, видят, что не москвич и чемодана с миллионом все равно с собой нету, приняли. А в том банке, куда в перерыве ездил, вообще всем до фени было. Потом, конечно, увидят нехватку бумаг, но я же все равно довезу их следующим рейсом.

Следующим рейсом. Это значит сегодня вечерним самолетом домой, завтра в медстрах, еще заполнить пару бумаг, еще позвонить кое-кому из поставщиков на предмет долгов, нет ли, вдруг чудо чудное, еще написать заказчикам, на чьи средства я уже пакеты в банки сегодня сдал, что все возможное делается…
И послезавтра в 7:20 снова на самолет в столицу.
Это кроме текущих рабочих задач.
Кстати, насчет текущих задач. У меня же еще одно дело в Москве – нужно с реализатором бартера встретиться. Но это история отдельная. Еще одна шутка правительства – договорились о расчетах за нашу экспортную продукцию бартером. Частично. В общем на приличную сумму китайских товаров. Завод сам-то их продать не может, не умеет. Приходится нанимать разные организации. Хорошо, не я в этом деле главный.
Но надо встретиться, получить предложения, взять документы и поэтому вылет у меня последним самолетом, в 23:30. А завтра подъем в 6:00 без дураков.

Линия метро наземная, ветер свистит, на улице к вечеру может опять до 40 опускается. Снова сквозняк мешает книжку читать.

Приехал в аэропорт, рейс еще задержали, поганцы. Самолет, уже по числу пассажиров понял, маленький будет, 134-й. Это значит полчаса дополнительного лету. Если погода нормальная.
Подвезли к самолету, точно 134-й. Вышли из автобуса. А навстречу нашей сопровождающей человек по трапу спускается в летной форме.
- Зачем, - слышим – вы приехали? Самолет еще не готов!
- А мне диспетчер велел ехать!
- Ничего не знаю, ждите, самолет еще не готов!
Ждем, ходим вокруг самолета. Мороз дикий.
Вдруг по трапу сходят трое в промасленных робах. Первый несет разводной ключ, как мне показалось ночью, размером с дубину.
- Товарищ механик, - кинулся к нему народ – полетит самолет?
- Полетит! – махнул ключом товарищ механик.

В марте 1999-го года я приехал на Новый Арбат за выпиской по спецсчету, это была формальность для отчетности, никаких платежей спецсредствами осуществить мы не смогли – среди наших контрагентов налоговых должников не оказалось, а продавать мы ничего не стали. Впрочем, то самое Постановление правительства было написано в этом отношении справедливо – раз мы не использовали зачет, долги заказчиков перед нами остались непогашенными.
Я подошел к дому 5 и увидел новую, мощную, красивую дверь банка. Ее поставили после окончания зачетов, после того, как отпала необходимость открывать дверь каждые две минуты, чтобы впустить-выпустить очередного клиента с синим номером на руке.
Через новую дверь не проникал никакой сквозняк, а уж щелей, как в старых дверях, там даже невозможно было представить.
Печально подумал я о том, что все же и среди банкиров есть жадины, как например, господин Пугачев, пожалевший поставить работникам российской промышленности хорошую дверь.

А может, печально было мне совсем не поэтому, ведь я был молод, крепок и перестал бояться сквозняков даже без шапки – а потому что не знал еще, но чувствовал, что закончен пусть и тяжелый, но интересный, поучительный и важный этап моей жизни, и будет еще много разного, но такого уже никогда.