Повесть о простом человеке

Повесть о простом человеке.

Первое, что помнил Василий из своего раннего детства, это ласковые и тёплые руки мамы, а вот саму маму он не помнил совсем, так же как и отца. Воспитывался Василий тётушкой, была она очень заботливая, добрая и делила теплоту своего щедрого сердца на всех своих деток, а было их у неё трое, две малышки погодки Лера и Юля, а также их старший братик Миша, ровесник Василия.

 По рассказам тётушки,  Васю забрали к себе, когда умерла от быстрой болезни его мама, которая до трёх лет воспитывала Васю одна. Шёл 1919 год, мало мужчин осталось в русских селеньях, и тётушка выносила все тяготы нелёгкой жизни без мужа, вставала с первыми лучами солнца, чтобы весь день вертеться, кормить, обстирывать ребятню. Никогда, никто не слышал, чтобы она пожаловалась, может в детках видела она своё женское счастье и смысл жизни. Всегда находила время для того чтобы приласкать, пожалеть своих деток, и Вася был в семье как родной. Ребятишки росли добрые, послушные.

 Несмотря на  младость, до них каким-то образом доходило, что жизнь у взрослых людей непростая, тяжёлая. Жили они в крохотном домике на берегу великой русской реки Оки, в рабочем посёлке Касимов, что в Рязанской губернии. Низенькая дверца вела в сени, где хранилась вся нехитрая утварь крестьянского хозяйства. На полках стояли вёдра, глиняные кувшины, со скромными запасами. На стене, на огромных ржавых гвоздях, висели орудия крестьянского труда: коса, двуручная пила, коромысло. В углу лопаты, грабли, тяпки и большое деревянное корыто. В дальнем углу лаз в погреб, который недавно заполнили новыми бочонками с солёными огурцами, квашеной капустой, груздями и помидорами. А за деревянной перегородкой хранилась картошка и другие дары огорода. Всё это было выращено, собрано и заботливо прибрано умелыми тётушкиными руками. Ребятишки, как могли, помогали, перебирали овощи, перетаскивали помаленьку. Миновав сени, можно было попасть в единственную комнату. Двери были оббиты толстыми слоями ткани, чтобы уберечь тепло в избе, а теплом щедро делилась большая, чисто выбеленная печь прямо по центру избы. Набор мебели был обычным. Посредине большой стол, за которым запросто помещалось всё семейство, да ещё и оставалось место для гостей. Вдоль стен лавки, отполированные задами за многие десятилетия службы, обязательный сундук, в котором хранились все ценности и реликвии, за печкой единственная, зато широкая деревянная кровать, на которой, при желании могли поместиться почти всей семьёй. Главным украшением жилища служили светлые, в мелкий цветочек занавески на маленьких окнах, кружевные накрахмаленные накидки на больших, мягких подушках, которые горкой возвышались на кровати. Ну и конечно украшенный с любовью угол, где висела недорогая икона, которая освещалась лампадкой. С иконы за людьми наблюдали умные и пронзительные глаза, от которых не спрячешься ни куда. Именно этот взгляд заставлял опустить руку, которая собиралась кинуть камень в соседского наглого кота или в надоедливых ворон и сорок, которые норовили поживиться на небольшом, но с любовью возделанном огороде.

 Революционные страсти, бушевавшие в стране, несильно затронули бедное семейство. Тётушка уходила каждый день на несколько часов на завод, где в разное время выполняла то одну, то другую работу. В последнее время и вовсе просто мыла полы в конторе, за что получала скромный заработок, которого едва хватало семье. Зато продразвёрстки и прочие поборы властей их практически не касались, хотя в других губерниях катилась братоубийственная война, которую позже назовут гражданской.  Ни тёткиным, а тем более детским головушкам были непонятны многие слова, которые им пытались втолковать на частых собраниях и митингах, где выступали энергичные молодые мужчины и женщины в кожаных куртках с красными повязками на рукавах и с красными знамёнами. Явка на собрания для взрослых была строго обязательной, детям же было просто интересно. Концовка лета была сухой и тёплой, небо синим, а в бирюзовой реке отражались белые облака.

 Каждое утро начиналось криками петухов, тявканьем собак, и вот на пастбище отправляется поселковое стадо, состоящее в большинстве своём из коров, молоденьких телят, стаек овец и редких коз. Вася и Миша очень любили вместе со стадом отправляться в окрестные поля, и обязательно брали с собой любимого пса Шарика. Главный в этой компании -  местный пастух Платон, однорукий инвалид. Был он не стар, но носил густую лохматую  бороду,  старую, потрёпанную одежду, был всегда не причёсан, поэтому дети называли его дедом. Когда стадо паслось на одном месте, Платон рассказывал мальчишкам разные истории из своей жизни, каким он был сильным, красивым и ловким, как любили его девки. Группа удобно устраивалась в каком-нибудь живописном местечке, на густой траве и начинался очередной разговор, который помимо баек Платона, состоял из мудрых его ответов на бесконечные вопросы мальчишек. Им шёл седьмой год, и всё им было интересно, так хотелось скорее стать взрослыми, чтобы увидеть новые места, узнать новых людей.
 
 Однажды к их пастушьей группе присоединился проходящий мимо странник, темноволосый мужчина средних лет, жилистый и широкоплечий. Ловкими проворными пальцами он развязал узел своего баула и поделился со всеми своими запасами. Подкрепившись хлебушком с сальцем и запив всё это горячим смородиновым чайком, странник поведал о том, как оказался он в этих местах. Впервые Василий услышал неведомые ранее слова: революция, буржуи и ещё много разных мудрёных слов. Понять их было сложно, одно лишь Вася понял, что всюду, куда ни подайся, жизнь очень тяжёлая и непростая и что справедливости нет нигде. Гораздо понятнее был вкус нежнейшего солёного сальца с хрустящей краюхой, аромат рассыпчатой печёной картошечки, коей в этом году уродилось предостаточно. Дни стояли погожие, солнышко пригревало ласково, вечером домой ребята возвращались не с пустыми руками. Несли для переработки неугомонной тётушке дары леса: малинку и смородинку, грибочки в плетёных корзинках. Тётушка, ворчала на трудолюбивых добытчиков, и с улыбкой принималась за дело, солила, варила, запасалась на зиму.

 Так пролетали деньки, и постепенно шикарные густые луга поредели, начали улетать листочки с деревьев, кустарники покрасовались ярким разноцветьем, и на русскую равнину пришла зима. Всё больше и больше времени дети проводили в избе, иногда не выходя на свежий воздух целыми днями, а дни становились всё короче.  Долгие тёмные вечера были хороши сытным ужином, чаще всего детей кормили пирогами с капустой или грибами, рассыпчатой варёной картошечкой, а дети устраивались удобнее, ближе к печке, и начинались бесконечные тётушкины рассказы. В углу чуть подсвечивала лампадка и на всех обитателей бедного жилища внимательно глядели глаза того, кто всё знает и всё видит. Чаще всего дети так и засыпали под монотонную тётушкину очередную историю или сказку. А потом наступал новый день и пришёл новый год.

 Последствия военного коммунизма особенно тяжело проявились в этом году, третий год подряд отдававшее свой урожай крестьянство страны сократило посевы и в засуху не смогло собрать хлеба даже для собственного пропитания. В Поволжье от голода умерли миллионы крестьян. По стране бродяжничали более семи миллионов беспризорных, лишившихся родителей детей. Население было измучено, измотано до предела. Сопротивление антибольшевистских сил было подавлено, но гражданская война, изменив свою форму, разгорелась с новой силой. Участники многочисленных, массовых и повсеместных крестьянских восстаний потребовали ликвидации коммунистических порядков.

 Уже ближе к лету к ним заехал дальний родственник. Василию запомнились его усталые, умные глаза. Дядя Гриша, так  его звали, рассказывал тётушке о том, что последние годы много где побывал и много чего повидал. Дети навострили уши и до них доходили обрывки рассказа дяди о том, что война подходит к концу, что все устали от бесконечных революций и восстаний, устали от рек пролитой крови в мировой войне и во всех гражданских войнах, которыми были охвачены многие страны, а больше всех досталось Россиюшке. Брат шёл на брата, и вот, наконец, всё начало постепенно стихать, руки оставшихся в живых мужиков потянулись к орудиям мирного труда. Лето почти ничем не отличалось от прошлого, разве что мальчишки немного больше времени проводили на небольшом пруду, приглядывая за гусями и уточками, и наполняя свою жизнь маленькими радостями, такими как поудить мелкую рыбёшку или поплавать в невыносимый жаркий день со своими сельскими дружками. Как Вася научился плавать он даже и не помнил, всё получилось как-то само. Пруд находился на окраине села и за ним начинался преимущественно берёзовый лес.

 Однажды мальчишки оказались свидетелями страшной картины. Из леса показались две телеги, с которых слезла дюжина молодых парней из соседней деревни, где их уже поджидали местные парни. Это была разборка отношений из-за какой-то красавицы. Недолго поговорили, и началась драка – стенка на стенку. Уследить, кто кого побеждает было сложно. Кто-то убегал, кто-то догонял, а кто-то вцепился  друг в друга. Закончилось тем, что один из дерущихся подбежал к полуразвалившемуся плетню, вырвал огромную дубину и врезал со всей дури одного из соперников по спине. Все драчуны замерли, поняли, что натворили, пытались привести неудачника в чувство, потом понесли его к местному лекарю и затем весь вечер на том же пруду вместе пили самогон, пьяные разбирали подробности драки, признавались друг другу в вечной дружбе. Кстати, добыть в те времена самогон было сложным и опасным делом, шёл 1920 год, в стране был строгий сухой закон.

 Осенью мальчишки пошли в школу. Когда-то это была распространённая в России система церковно-приходских школ, упразднённая новой властью, но обучали детей те же самые учителя, в тех же самых зданиях. Только предметы изменились, теперь стране нужны были политически грамотные работники. Вера в бога отменялась, а чтобы заменить пустоту, предложили нового бога – Ленина, на которого теперь равнялись все граждане страны советов. Учёба ребятам давалась легко, вскоре они научились  читать, писать, складывать цифры. Тётушка была не очень грамотной и радовалась, глядя на мальчишек. Наварит картошечки, накроет с девочками нехитрый стол и ждут Васю и Мишу. Те возвращаются важные, уставшие, уплетают с аппетитом солёные огурчики и делятся с сестрёнками новыми знаниями. Незаметно промчались три года, мальчики подросли, окрепли, им исполнилось одиннадцать лет. Редко подводили они тетушку, да как обойтись пацанам без драки. Бились с мальчишками из другого района. Часто, из-за какого-нибудь пустяка, не так посмотрел, не то сказал. Друг за дружку всегда заступались, пользовались уважением в посёлке. Свободное время старались проводить с пользой, шли на товарную станцию и там помогали грузчикам. Те всегда рассчитывались  с ребятами  то продуктами, а то и деньжат немного подкинут. Заработок мальчики несли домой, лишь однажды, поработав несколько дней, решили купить тётушке на день рождения, пушистый пуховый платок, которому она была очень рада.

 Так промчались несколько лет. Весна 1925 года была стремительной, быстро зазеленели поля и леса, Ока весело понесла свои воды навстречу рекам – подружкам. В их доме всё было как прежде, печь чисто выбелена, вкусно пахло пирогами, дед Платон каждое утро уводил в поля поселковое стадо и за ним увивались другие мальчишки, только пёс Шарик заметно постарел да покосился плетень на огороде.
В конце октября приехал дядя Гриша. За ужином Василию объявили, что  дядька забирает его с собой в Рязань, где тому предстоит жить дальше. Недолгие сборы подвели черту, и закончилось Васино беззаботное детство. Позади у него счастливые годы, наполненные запахами густых пастбищ, теплом и заботой родных людей, девочка с соседней улицы, на которую тайно засматривался юный Вася, до конца не понимая, что с ним происходит.   Впереди ждали новые места, новые люди, новые события.

 В Рязани он начал работать вместе с дядей в скобяных мастерских, у него неплохо получалось, его хвалили наставники, потом Василий поработал в столярке, где от запахов опилок кружилась голова, и часто вспоминался тёплый тётушкин дом. Жил он вместе с дядькой, который занимал комнатушку, в огромной коммуналке, с большим коридором и такой же большой, прокопчённой многими керосинками, кухней. Из двух досок была сооружена кровать, на ней и ночевал Вася вплоть до совершеннолетия. На жёстком ложе ему часто снились братик и сестрёнки, друзья детства, в грёзах он взлетал и поднимался высоко в небеса и оттуда наблюдал за родными просторами, а проснувшись, и позавтракав наспех, отправлялся в столярку. Работал с усердием и возвращался домой уставшим. Гости к ним приходили очень редко, чаще дядька где-то пропадал допоздна, возвращался слегка поддатый, довольный, любил в такие вечера поговорить, помечтать. Василий был благодарным слушателем, к восемнадцати годам он был среднего роста, широк в плечах, крупные черты лица не были лишены привлекательности. Но самое главное, был Василий шутник и балагур, улыбался при встрече с незнакомыми людьми, а встретив друзей, расцветал как новый червонец. Шутки его никогда никого не обижали, тем более он часто шутил и над собой. И пусть не довелось ему научиться играть на гитаре, голосом и слухом обладал отменным, и случись подвыпившей компании затянуть какую-нибудь задушевную песню, хорошо слышен был умелый голос Василия. Девушки подсаживались к нему поближе, думая о том, что не может быть паренёк плохим, если он так задорно поёт. И ещё одним замечательным качеством обладал Василий, он не курил! В те времена это было большой редкостью.

 Сам он на девушек тоже заглядывался, нравились ему барышни простые, особенно потянуло его к Людмиле. Они начали встречаться после работы, гуляли, взявшись за руки по Рязанским скверам и улочкам. Людмила была молчаливой и очень красивой шатенкой, немного моложе Василия, жила с мамой и бабушкой в небольшом домике, в привокзальном посёлке. Мужских рук не хватало в хозяйстве, поэтому женщины всегда были рады видеть трудолюбивого паренька. Поили его по вечерам чайком, кормили пирогами, а он, котяра, воспользовался доверием и, выждав удобный момент, когда никого не было дома, ласково склонил Людмилу к сожительству, она правда и сама была очень этому рада. И наверняка бы всё закончилось скорой женитьбой, да только потом их отношения разладились, Василий почувствовал, что если раньше его о чём-то просили, теперь чаще стали вроде приказывать, требовать то да сё. Это напрягало. Всё чаще он находил причины пропустить свидания, а вскоре и вовсе начал встречаться с другой. Немного запутавшись в отношениях с девушками, а как раз подошёл срок, и он с радостью направился на воинскую  службу, тем более там всем новобранцам выдавали новую форму, обувку, обещали регулярно кормить.  Благо войны уже никакой не было, шёл 1933 год, в стране, казалось, всё хорошо, люди вокруг радовались жизни, искренне поддерживали власть, у всех была работа, строились новые дома, фабрики, заводы. В общем, с хорошим настроем, в полной уверенности, что живёт в лучшей стране на земле, Василий отправился служить Родине.

 Служилось ему легко, да и как могло быть иначе - крепкий, рукастый, деревенский паренёк. Если кто из окружавших его новобранцев загрустит, Василий подбодрит, если кому тяжело, поможет. Полюбила армия неунывающего парня, командиры начали отмечать и через год он уже был командиром отделения. Войсковая часть располагалась недалеко от Пскова, относилась к артиллерийским войскам, состояла из нескольких деревянных, построенных в густом лесу, одноэтажных зданий, в которых находились  штаб,  казармы и столовая. Снабжение воинской части осуществлялось посредством тесного общения с близлежащими сёлами, хозяйственным взводом, в составе которого было отделение Василия. Рано утром бойцы отправлялись на подводах по назначению, по накладным получали положенные припасы и к вечеру возвращались в часть. Думать ни о чём не приходилось, за них всё решали командиры. Конечно, много времени отводилось на строевую подготовку, сборку и разборку винтовок, стрельбы на полигоне. Молодых бойцов гоняли по окрестным лесам и полям, заставляли упражняться на различных тренажёрах. Было тяжело, но каждый помнил наказ Суворова – «Тяжело в учении, легко в бою». В минуты привала и перед отбоем в каптёрке молодёжь делилась воспоминаниями гражданской жизни, рассказывали о своих любовных похождениях, обычно преувеличивая свои заслуги. Много шутили, смеялись. С новыми призывами вели себя надменно, всем своим видом показывая, какие они уже бравые ваяки.

 Медленно в те времена доходили новости, люди чаще жили слухами, а слухи доносили, что где-то в Поволжских краях народ косит голод, что в Ленинграде «враги народа» убили Кирова, в Германии к власти пришла национал социалистическая партия. Никто не представлял, какие события всех ждут впереди. Что тут думать, выполняй точно приказы, учи Устав РККА (рабоче-крестьянской красной армии), и ни какой самодеятельности. Постепенно до Василия начало доходить, что с шутками порой лучше повременить, что лучше немного подумать, прежде чем что-то сказать, а иной раз полезно и помолчать. Долго служба тянулась, да очень быстро пролетела. Осенью 1936 года, распрощавшись со своими боевыми товарищами, Василий отправился домой. Проездом побывал в Москве, побродил по улицам, вышел на Красную площадь, далее на вокзал и в родной город. Ставший очень близким ему, дядя Гриша встретил повзрослевшего, возмужавшего, статного воина, достал из комода бутылку водки, нарезал нехитрой закуски, долго расспрашивал Василия о том, как ему служилось, внимательно слушал не перебивая. Потом наступил его черёд, из чего Васе стало понятно, как опасно стало жить в Советской стране, что кругом доносы, люди исчезают без следа и следствия. Но теперь даже думать об этом было опасно. Постепенно допили водку. Спать легли уже под утро.
 
 Хорошо выспавшись, нарядившись в своё новое военное обмундирование, почистив и без того блестящие сапоги, и побрызгавшись одеколоном,  Василий отправился на прогулку по городу, где он надеялся встретить своих доармейских приятелей. Ему повезло, возле входа в городской парк он столкнулся с Володей Третьяковым, таким же весельчаком, как и он сам, каково же было его удивление от перемен, произошедших с Владимиром. Поздоровались, но разговора как-то не получилось. Побродив немного один, Василий вернулся домой, а на следующий день на попутках уехал в Касимов, к родной тётушке, откуда уезжал он двенадцать лет назад. И очень удивился, когда из показавшейся ему маленькой избы к нему навстречу вышла совершенно не изменившаяся тётя Надя, она будто даже помолодела. Долго и крепко обнимал он женщину, заменившую ему родную маму,  дарившую ему любовь и заботу, учившая его быть добрым, честным. В доме было также светло и уютно, вкусно пахло печёным хлебом. На окнах висели белоснежные, в мелкий цветочек занавески, а в углу недорогая, намоленная иконка. Вечер прошёл за бесконечными разговорами, стол ломился от разносолов, тётушка щедро угощала дорогого Васеньку собственноручно сделанной наливочкой. Вскоре вернулся с работы брат Михаил, он, как и Василий уже отслужил и вернулся месяцем раньше. Служба его прошла тоже гладко, без каких-либо проблем.  Он долго не тянул, сразу устроился на местную швейную фабрику наладчиком оборудования. Потом пришли сестрёнки. Они обе удачно, со слов тётушки, вышли замуж за местных парней, и не удивительно, потому как были удивительно хороши собой. Жили они теперь в домах у своих мужей, но в любой удачный момент старались забежать к мамочке, беспокоились, не нужна ли ей какая-то помощь, да и просто повидаться, поболтать, посекретничать, как любят женщины.

 Весь следующий день Василий бродил по посёлку, по берегу Оки, по окрестностям, вспоминая эпизоды кажущегося уже таким далёким детства. Нашёл стадо, которое теперь было колхозным, а пас его тот же Платон. Возле деда крутились  мальчишки, бегали собачки. Зашёл на пруд, посидел на берегу, отправился обратно в посёлок и ноги привели его на соседскую улочку, где когда-то жила девочка, которую он потом хоть и редко, но вспоминал. Навстречу ему по улице приближалась грациозная молодая фигурка. Сердце заколотилось и чуть не выпрыгнуло  из груди, он узнал её, это была та самая девочка! Как в тумане Василий  сделал несколько шагов навстречу и заговорил с ней. Потом они до вечера гуляли вместе по берегу Оки, и Наталья, так звали красавицу, рассказывала Василию, как жила все эти годы, о том, что он ей давно нравился, и она всегда о нём вспоминала и надеялась, что он приедет. А на следующей встрече он осмелился и поцеловал её, а она была только рада. Вскоре влюблённые зарегистрировали брак в сельсовете и скромно отметили это событие в кругу самых близких людей.

  Накануне свадьбы, за чашкой чая Василий расспросил тётушку о его родной матушке, и та рассказала, что жила она рядом с Москвой, на станции Лобня. Бойкой и очень красивой была Елизавета, первая в округе певунья и хохотушка, рукодельница и мастерица. Когда родные заметили, что она стала поправляться, спросили, но в ответ так ничего и не узнали. Только одно, что звали его Данилой. Родила богатыря, любила больше жизни, сама могла голодать, но всё лучшее Васеньке, пока жестокая и быстрая болезнь не подкосила её окончательно. Василия забрала к себе тётя Надя – родная сестрёнка, которая жила с мужем в Рязанской губернии, воспитывала сыночка, Васиного двоюродного братика, вскоре родила ещё двух сестрёнок, а потом её муж отправился на войну, да там и погиб за царя, за отечество. Грустная история, но не будь её, не было бы ни Василия, ни этих счастливых мгновений с Натальюшкой. А Наталья наконец-то нашла в жизни опору, то о чём уже давно мечтала. Последний год она жила с бабушкой, горе на их ещё недавно благополучную семью свалилось неожиданно. У Натальиного отца, который работал в Касимове в заготовительной артели, в Москве жил и работал на какой-то партийной должности родной брат. Маховик репрессий смёл сначала этого чиновника, а затем зацепил и родителей Наташи. Её трогать не стали, местному чекисту приглянулась голубоглазая девушка, пожалел он восемнадцатилетнюю комсомолку, а от родителей уже третий год не было и весточки. Над девушкой же висело негласное подозрение в связи с врагами народа, сложно было найти работу, и молодые решили уехать из Касимова.

 Весной следующего года Василий с беременной Натальей, взяв с собой лишь самые  необходимые вещи, отправились в поисках лучшей доли, сначала в столицу, а потом далее, в Смоленск. Страна продолжала стремительно строиться, на новом машиностроительном заводе требовались рабочие, туда и устроился Василий. Для проживания сняли маленькую комнатку в покосившемся домике на окраине Смоленска. Оплата была божеской, к тому же хозяйка – уже довольно пожилая женщина надеялась, что новые жильцы помогут поправить завалившийся забор, да и дровишками и угольком запасутся на зиму. Завод был в двух шагах, работал Василий станочником в токарном цеху, после работы торопился к молодой жене, которая вскоре родила ему сына, которого назвали Николаем. Отношения с хозяйкой были настолько добрыми, что она стала относиться к постояльцам, как к родным. Вскоре делились они друг с другом и радостными вестями, и горестными. Василий поправил завалившийся забор, закупил на зиму угля и дров, заботливо перетаскал всё под навес. Всё чаще ребята приглашали тетю Глафиру отужинать вместе, а после и вовсе стали питаться сообща. Тётя Глафира помогала Наталье водиться с малышом, давала дельные мудрые советы, если вдруг у ребёнка случались проблемы со здоровьем. Через год Наталья вновь забеременела, и в самый разгар лета 1939 года родила девочку, назвали Ириной.  Молодые родители были очень счастливы, хоть и еле сводили концы с концами, но так жили все вокруг. Дни пролетали незаметно, похожие друг на друга. Наталья возилась с детьми, Василий приходил с работы уставший, но всегда для мужчины находились дела по дому и он старался что-то успеть сделать.

 По праздничным дням отправлялись всей семьёй в городской парк, старались одеться нарядней, катали детей на карусели, и иногда даже баловали малышей мороженым. Себе такую роскошь они позволить не могли. Завод, на котором работал Василий, наращивал обороты и на собраниях начальники обещали, что, мол, ещё чуток, и заживём. Но светлое будущее никак не наступало. Могли чуть прибавить зарплату, как тут же обязывали купить государственные облигации, а то и просто заставляли сдавать деньги, то в помощь испанским братьям, то на развитие Коминтерна. Посмей возразить, быстро можешь оказаться «врагом народа». Осенью до советских людей доходили новости о вновь разгорающихся в мире противоречиях. Рабоче-крестьянская красная армия столкнулась на Халхин-голе с Японскими милитаристами, потом Германское вторжение в Чехословакию и нападение на Польшу. Советский союз в свою очередь двинул свои войска на запад, занял множество польских городов, а в начале зимы началась война с Финляндией. Потянулись на северо-запад эшелоны с военной техникой, войсковыми частями, а назад грустные новости. Не получилось победить легко, как пелось в бравых маршах, вместо этого похоронки и обмороженные калеки. Василия мобилизация не коснулась, так как ему полагалась заводская «бронь», завод выпускал военное оборудование. Ещё более ужесточились порядки и правила на всех производствах. Любое неосторожное движение или высказывание могли привести к печальным последствиям.

 Каким-то счастливым образом семье удалось избежать подчас трагической участи многих миллионов несчастных, сложивших свои головушки на великих стройках социализма. Летом 1940-го года Василия даже отпустили в короткий отпуск, и он успел вместе с женой и детками съездить к родным, в Касимов. Их  радостно встретила немного постаревшая тётушка, которая жила вместе с невесткой и двумя внуками, брат Михаил уволился с фабрики и связал свою жизнь с армией, часто присылал письма с дальнего востока, без подробностей,  в котором просил не волноваться, а также восхвалял доблестную Красную армию. Приходили сестрёнки со своими детками. Взрослые делились своими рассказами о жизни, ребятня возилась рядом. О Натальиных родителях так ничего и не было слышно, а бабушка держалась молодцом, была она сухенькая, маленькая и по-прежнему очень шустрая. Попировали недельку, в чём-то постарались помочь по хозяйству, расставаясь, не предполагали, что многие больше уже не увидятся никогда.

 Вернувшись в Смоленск, всё продолжалось как обычно, работали, растили деток, почти не ссорились, не до того. Бывало, помолчат денёк, другой, это значило, что кто-то чем-то недоволен. Общие проблемы быстро мирили. Редко, но собирались в складчину с заводскими друзьями, отмечали праздники. Заканчивались посиделки исполнением задушевных песен. Василий любил выпить, но никогда не становился агрессивным, наоборот добрел и с любовью глядел на жену. А ей очень нравилось, что, несмотря на моду, её Василий так и не пристрастился к привычке курить. Весело встретили Новый 1941 год, а летом напал на Советский союз серьёзный враг и застал всех врасплох. Много молодых парней полегли в первые месяцы, многие  оказались пленёнными, и часто не по своей трусости, а из-за неумелого командования. Враг приближался к Смоленску, повсюду проводилась срочная эвакуация, и семья Василия собрала нехитрые пожитки и отправилась на восток, Путь проходил через Москву, где они вынуждены были расстаться. Наталья с детьми продолжили дорогу в Касимов,  Василий же отправился на призывной пункт, и видимо благодаря тому, что его отправили на переподготовку, а не на фронт, ему не было суждено погибнуть сразу. Как добралась в Касимов жена с детьми, он не знал, Василий посылал письма тётушке, но почта в этом хаосе часто терялась.

 Новая дивизия формировалась в Подмосковье, и была отправлена на передовую лишь в декабре. К этому времени стремительное наступление немецких войск уже приостановилось, «неожиданно» наступила сначала дождливая осень, и развезла все дороги, а затем одна из самых холодных за столетие зим. Не ожидали немецкие стратеги, что на сторону большевиков встанет «генерал мороз». В любой битве побеждает не только оружие, смелость и отвага, но и более приземлённые понятия, такие как тёплая одежда и вовремя накормленный боец. Василий научился владеть огнемётом, правда, приказ командира был «ни в коем случае первыми не открывать огонь». Грамотно организованная оборона на подступах к столице привела к долгому противостоянию. В конце концов, немецкие войска, отрезанные от снабжения, не выдержали и начали отступление. Началось медленное вытеснение врага с советской территории. Крепче оказался советский солдат, выдержал все невзгоды и все испытания, а неприятель крепко засел, хорошо укрепился, и приходилось неимоверной ценой отвоёвывать родную землю. Сладким мёдом казалась прежняя жизнь по сравнению с ночёвками в блиндажах, землянках, а иногда и под открытым небом. Сполна хлебнули Василий со своими боевыми товарищами лишений и неудобства. Всех радовало на войне лишь одно, что они до сих пор живы, а значит, есть шанс когда-нибудь обнять родных деток, любимую женщину. Ответа на его письма он так и не дождался.

 Фронт постепенно продвигался на запад, и так  случилось, что Василий оказался в освобождённом Смоленске, недалеко от места, где они жили. От домика осталось одно пепелище. О судьбе тётушки Глафиры ничего узнать не удалось, Василий побродил по разрушенной улочке, повспоминал, смахнул слезу с небритой щеки и отправился догонять свой полк, который дислоцировался на Минском направлении. В полку его ждал конверт, наконец-то пришёл ответ от тёти Нади. Предчувствие беды преследовало его, так и случилось, жена с детьми до дома не добрались, что с ними случилось в дороге, оставалось неизвестным. Приходилось надеяться лишь на чудо, но вокруг было столько горя, что надежда начала постепенно умирать. Всё поглощающая тоска поселилась в душе Василия. Почему? За что со мной так обошлась судьба? Зачем? Каким маленьким и ничтожным ощущает себя человек в такие моменты, когда никаким образом не может повлиять на события, не в силах ничего изменить. Остаётся только ворошить странички своей памяти, чтобы найти в них ответ на вопросы, Когда? Где сделан неверный шаг, принято неправильное решение? Ответа он не находил. Жить больше не хотелось.

 В это время на фронте не было активных боёв, и противники собирались с силами для дальнейших действий. Жизнь солдата состояла из постоянных хозяйственных работ. С утра до вечера бойцы рыли траншеи, пилили деревья, укрепляли оборонительные сооружения, перетаскивали боеприпасы, порой отправлялись с обозом в тылы, за провиантом, увозили раненых. Взвод Василия был назначен в сопровождение.  В одной из таких поездок, уже довольно далеко от линии фронта они наткнулись на диверсионную группу. Завязался быстротечный бой, противник отступил, оставив нескольких подстреленных.  Взвод Василия тоже понёс потери, несколько человек были ранены, в том числе досталось и ему. Две пули прошли навылет, одна неопасно, по касательной продырявила бок, вторая угодила в кисть правой руки, и это было уже серьёзно. Таким образом, осенью сорок второго года Вася оказался в госпитале, и провалялся он там до весны, а далее получил назначение и отправился в далёкий сибирский город для дальнейшего прохождения службы по охране военного завода. Всё для фронта, всё для победы – таким был в то время главный девиз.

 Пока Василий лечился, он немного поправился, кормили раненых хорошо, по выздоровлении ему выдали новое обмундирование, недельный сухой паёк, и проездные документы. Комендант госпиталя, выдавая новый военный билет, взамен истрепавшегося старого, уточнил у Василия, когда тот родился. На что Вася отшутился: - «В самую жару», хотя на самом деле день рождения у него был 26 декабря, так он, в шутку состарил себя на полгода. Военными эшелонами, с пересадками пересекал  Василий огромную страну, не уставая поражаться её размерами, впервые увидел Уральские горы. С попутчиками был осторожен, потому как был наслышан о том, что пропадали часто люди без вести. Лихие люди могли запросто убить даже за еду, не говоря уже про какие-то другие ценности.

  На железнодорожный вокзал Омска он прибыл накануне Первомая, на трамвае добрался по адресу, удивился, каким большим оказался город, который, правда в основном состоял из пыльных улиц и невзрачных убогих лачуг. Более сотни предприятий было эвакуировано в Омск с начала войны, один из них  Днепропетровский моторостроительный завод находился на восточной окраине города. Василий  отметился в отделе кадров и, получив назначение стрелком в военизированную охрану,  вечером заселился в заводское общежитие, которое находилось неподалёку. Огромная заводская территория по периметру была огорожена забором из колючей проволоки, внутри, иногда под открытым небом, иногда под наспех сооружёнными навесами располагались цеха, где за различными станками, без остановки, в три смены, и днём и ночью, работали героические люди. Редко встречались мужчины в рассвете сил, в основном женщины, старики и дети. Все они работали не на страх, а на совесть, осознавая значимость своего нелёгкого труда. Завод выпускал авиационные двигатели, много комплектующих изделий, боеприпасы, здесь же занимались окончательной сборкой самолётов.

 Каждый день с прилегающей к заводу взлётной полосы устремлялись в небо очередные звенья истребителей и бомбардировщиков, которые заложив плавный разворот и покачав своим создателям крыльями на прощанье, держали курс на запад, унося с собой «подарки» врагу.

 Часто Василий глядел вслед улетающим железным птицам, вспоминая родные места, родных людей, грустно ему было в эти минуты. Отвлечься помогала работа. За лето Василий зарекомендовал себя как ответственный и дисциплинированный работник, ему уже исполнилось тридцать лет, и была доверена должность начальника караула, где под его руководством служили молодые, подчас озорные, иногда очень красивые девчата, практически все деревенские, кровь с молоком, с искорками в глазах.

 Конечно, форма одежды не добавляла им привлекательности,  всё было по военному строго, отношения с подчинёнными регламентировались уставом, и ни какой самодеятельности. Да и не очень подходящее время, идёт война. В редкие выходные он пешком отправлялся на прогулку по узким улочкам мимо покосившихся домишек. Иногда, ближе к центру, попадались дома покрепче, как правило,  бывшие купеческие. На центральной улице было чуть веселее, дома почти все двухэтажные, в них расположились государственные учреждения, магазины, рестораны, но коммерческие цены настолько кусались, что всё, что мог позволить себе Василий, это выпить кружечку пива. Побродив по городу, понаблюдав за стремительным течением могучей сибирской реки, разделявшей город, он отправлялся мимо колхозного рынка, в сторону дома. На рынке иногда прикупал чего-нибудь съестного и в общежитии, на кухне, на керосинке, готовил себе какую-нибудь нехитрую еду. Мог нажарить картошки с салом, натушить мяса с морковью и лучком, после всегда угощал своих товарищей по общежитию. Впервые в жизни, его не волновал вопрос, как обогреться зимой, тепло поступало из центральной котельной и по трубам в чугунные батареи. Не болела больше голова о закупке дров и угля на зиму, которую благополучно пережили, потом ещё одну и пришла весна Великой Победы!

 За всё время работы караула под руководством Василия, не случилось ни одного нарушения или диверсии, постепенно строжайшие требования военного времени стали ослабевать, на лицах людей чаще можно было увидеть улыбку. Четыре года прошло с момента расставания с женой, никаких вестей о своей семье так и не было, хотя Василий предпринимал усилия. Всё тщетно. Из писем от тётушки он узнавал, что у сестёр всё в порядке, их мужья пришли с войны чуток пораненные, но живые. Брат Михаил закончил войну в Берлине и недавно вернулся домой, весь увешанный медалями и в звании майора. Страшная война закончилась, она принесла беду в миллионы семей, разрушила и разорила тысячи селений и городов, оставила безутешными бесчисленное количество вдов, сиротами детей. А все дети тёти Нади остались живы. Разве это не чудо!
 
 Страна постепенно начинала привыкать к мирной жизни. Советский народ с большим вдохновением приступил к восстановлению разрушенного хозяйства. Массово сносились ветхие строения и на их месте как грибы вырастали новые многозтажные кварталы. Уже не первый год удивлялся Василий сибирской погоде, зима так зима, со снегом, с морозом, лето так лето, жаркое, сухое. Да и сами сибиряки были какими-то другими. Особенно хороши девчата. Природа заполняет любую пустоту, и когда осенью проходила замена личного состава, прибыло много новеньких девушек, среди которых Василию приглянулась стройная черноволосая красавица. Слово за слово, начали встречаться, взявшись за руки, гуляли в городском парке, который находился совсем недалеко от их завода, рассказывали друг другу о прожитых годах.

 Девушку звали Анастасией, была она на десять лет моложе Василия, прибыла  из деревни Лебединка, что в Седельниковском районе Омской области, где у неё жили родители, две сестрёнки и три братика. Был ещё брат Иван, но он погиб на войне. Поведал и Василий свою невесёлую историю, давно ему не было так хорошо, как с этой молодой девушкой, с ней не хотелось расставаться, и он почувствовал, что полюбил её. Она ответила ему взаимностью и вскоре они поженились. Какое-то время жили раздельно, каждый в своём общежитии, потом сняли комнатку в частном секторе и зажили хоть и не богато, но счастливо.

 В конце сороковых в стране  жилось очень не просто. Заработка людям хватало лишь на самое необходимое, чтобы приобрести какую-нибудь обновку, необходимо было сначала накопить, а после ещё и «найти» где купить. Всё было сплошным дефицитом. Карточная система, конечно, никого не радовала, но никто не роптал, по причине понимания, что всем тяжело, да и опыт подсказывал, что жаловаться некому и не на кого. Во всём виновата война. Кто недоволен, тот уже отбывал срок в местах не столь отдалённых. Из новостей до граждан то и дело доводили сведения о том, что разоблачена очередная группа вредителей. Система работала без сбоя. Социализм укреплялся по всему миру, в Европе, в Латинской Америке, в странах Юго-восточной Азии. Особенно советских людей воодушевляли добросердечные, всё более укрепляющиеся отношения с китайскими товарищами, где к власти окончательно пришёл Великий Мао.

 Время от времени Василий посылал письма тётушке в Касимов и дяде Грише в Рязань, они держали его в курсе всех событий, брат Михаил сам не писал, передавал приветы через тётушку, звал в гости, но у Василия выбраться, никак не получалось. Очень туго было всегда с деньгами, да и с работой всё не так просто.

 Новый 1950 год принёс радостную новость, скоро в семье будет прибавление. Осенью родилась очаровательная дочурка, назвали её Валентиной, а вскоре ещё радость, завод выделил молодой семье комнату в двухкомнатной квартире. Теперь у них будет свой угол, платить придётся намного меньше. Быстро перебрались, отметили с друзьями новоселье, познакомились с соседями, такой же молодой парой с малышом. Крохотные комнаты и кухня были постепенно обставлены самодельной мебелью, сделанной местными умельцами, с которыми Василий щедро рассчитывался, чаще всего выпивкой, в те времена бутылка была вместо валюты. Женщины, как могли, наводили уют, поддерживали порядок. Чтобы не связываться с детским садом Василий и Анастасия начали работать в разные смены, таким образом, ребёнок был всегда под присмотром. Виделись теперь намного меньше, но зато дома их всегда ждала лапочка дочка, которую любили, лелеяли, передавали друг другу, как эстафетную полочку, сдували с неё пылинки. Василий обожал купать малышку в ванной, а после кутать её в пушистое полотенце, приговаривая: - «С гуся вода, с Валюшки худоба».

 С соседями жили дружно, случались, конечно, мелкие бытовые конфликты, не без этого, но они быстро затухали. Сильно подружились с семейной парой Павловых, с которыми вместе работали на заводе, а жили по соседству. Сами ходили к ним в гости и приглашали к себе. Изредка к Анастасии заезжали погостить её сёстры, всем находилось место. Когда с флота вернулся самый младший брат Дмитрий, задержался у сестрёнки. Он хотел остаться в городе, и ему удалось устроиться на тот же завод, а вскоре познакомиться там с весёлой и озорной девушкой. Он женился и им быстро дали жильё, так неподалёку стал жить родной брат Анастасии.

 В марте пятьдесят третьего весь советский народ тяжело переживал по поводу кончины «отца народов», но всё повернулось неожиданным образом, новый генеральный секретарь оказался очень энергичным. Советским людям разрешили вдохнуть свежего воздуха, в эти годы власть особенно много внимания начала уделять повышению культурного уровня населения. Впервые прозвучало слово телевидение, в городах и сёлах массово строились клубы и дворцы культуры, кинотеатры, библиотеки, бассейны и стадионы. Неподалёку от дома Василия и Анастасии начали возводить здание школы, родители ревностно следили за строительством, радовались, каким красивым и просторным получается храм науки, со своим спортивным залом, и повели туда маленькую Валентину, когда ей исполнилось семь лет. В день первого звонка все сильно волновались, мама нарядила доченьку в новую форму, белоснежный фартучек и огромные белые банты. На линейке была праздничная атмосфера, можно было заметить влажные от счастья глаза родителей. Дети пошли на урок, взрослые отправились по домам, чтобы потом вернуться и встретить своих школьников. В запасе оставалось три часа, которые Валюшкины папа и мама провели очень результативно. Потом всю зиму и весну Анастасия килограммами налегала на яблоки. Конечно же, помимо них ела ещё что-то, но яблоки  сметались беспощадно, а дружественный Китай поставлял их в Советский Союз составами.

 В начале следующего лета у них родился сынок, которого назвали Анатолием. Тесновато стало увеличившемуся семейству, а тут как раз им удивительно повезло. Заводская знакомая по какой-то причине не могла ужиться со своими соседями, а жила она тоже в коммуналке, но трёхкомнатной, и гораздо ближе к центру города. К тому же комната была намного просторней. Поменялись. Просторная квартира на третьем этаже, с огромными коридорами, с балконами в каждой комнате. Ничего что соседей больше, зато детям веселей. Снова пришлось обустраиваться, купили новый комод. Следом приобрели редкую в те времена штуковину – телевизор. Приглашали на просмотр телепередач всех соседей, те приходили со своими стульями, и, затаив дыхание смотрели на чудо техники. Экран был 10х15.

 Как много лет прошло с тех пор, когда Василий приехал в Сибирь. С тех пор он ни разу не смог выбраться на родину, зато в конце лета получилось выбраться всей семьёй на север Омской области и познакомиться с родителями и родственниками Анастасии. Побывали во многих деревнях и сёлах, где они проживали, везде их встречал радушный приём. Кружилась голова от счастья, от таких родных деревенских запахов и звуков. В городе такого не найти. Однажды, переезжали из одного места в другое на грузовике, который вёз полный кузов зерна. На мокрой, скользкой дороге машину повело и она опрокинулась в кювет, Анастасия от неожиданности выронила из рук свёрток с двухмесячным сынишкой, и того засыпало зерном. Слава богу, никто не пострадал, ребёнка быстро откопали, прочистили ему нос и горло, а водителю Мишке Иванову мужики накостыляли за то, что тот пьяный сел за руль. В России всегда так, всем весело, пока что-то не случиться.

 Через две недели вернулись в город, работали, растили детей, то и дело слышали сообщения о новых завоеваниях социализма, один за другим осуществлялся запуск искусственных спутников, а в 1961 году вся страна радовалась полёту первого космонавта Юрия Гагарина.

 Удивительна жизнь в коммунальной квартире. Если долго ничего не происходит, обязательно найдётся повод для ссоры, соседи могут сцепиться в перебранке из-за не выключенной лампочки в туалете, счётчик-то общий, или из-за кажущейся плохо сделанной уборки, и ещё из-за тысячи причин. Но стоит приблизиться какому-то празднику, все за одним столом, звучат тосты и добрые слова. Ну а уж если кого-то постигло горе, тут все как родные идут друг другу на помощь.

 Как-то в эти годы праздников стало больше, чем горя. Заметно улучшилось у людей настроение, магазины стали наполняться товарами и едой, больше стало выходных, когда можно было всей семьёй отправиться на прогулку в парк, в кинотеатр на модные в то время индийские фильмы или даже в цирк. Приблизилась круглая дата – полтинник Василия отметили в кругу самых близких друзей, Павловы, брат Дмитрий с семьёй, ещё пара сослуживцев с жёнами, соседи по коммуналке. По случаю юбилея был куплен новый костюм, который сидел безупречно. Вася к этому времени немного располнел, волосы были ещё черны и густы, но чуток уже подёрнула их седина, сероголубые глаза озорно светились от счастья. Как обычно посиделки закончились поздно за полночь. Напелись и наелись сполна. Работать продолжали как прежде в разные смены, когда случалась ночная, с собой брался небольшой свёрток – перекусить, немного хлеба, немного сальца деревенского, которое регулярно передавалось или привозилось родственниками с севера.

 Неподалёку от заводской проходной, на трамвайном кольце, находилась закусочная, куда Василий часто заходил после дневной смены. Буфетчица наливала рюмку водки, и в придачу обязательно полагался бутерброд с маслом и красной или чёрной икрой. Завод к этому времени процветал, работал на полную мощность, территория была огорожена высоким забором, выстроены новые корпуса и рабочие трудились в комфортных условиях. Вокруг построили целые кварталы новых зданий, и продолжалось активное строительство панельных домов, которые собирались с большой скоростью. Квартирки в них были малюсенькие, но люди неимоверно радовались, переезжая из старых развалюшек и бараков.

 В новый, только что построенный посёлок переехали многие семьи друзей Василия и Анастасии. Весело справляли новоселья, дарили новую мебель, которая начала появляться в продаже. Хозяйки праздников умудрялись накрыть богатые столы, люди ели, пили и до позднего вечера пели и плясали под гармонь. Напротив центральных проходных завода был выстроен красивый квартал, посреди которого находился дворец культуры, рядом кинотеатр, магазины, парикмахерская, ресторан и много всего, необходимого людям для комфортной жизни. На новогодние праздники все дети работников завода получали приглашение на «встречу с Дедом морозом», где детям показывали красочное представление и дарили подарки. Впервые в жизни многим удавалось вкусить мандарины и апельсины, которые священно делились на дольки и с трепетом съедались.

 Летом многих заводских детей отправляли за город, в пионерские лагеря, все заводчане являлись членами профсоюза и поэтому путёвки были почти бесплатными. Дети оздоравливались, у взрослых повышалась производительность труда, все шестидесятые годы во всех сферах царил подъём, люди приближались к круглой дате – пятидесятилетию Октябрьской революции. К этой дате в Омске были построены вместо деревянных и непрочных, новые, капитальные, каменные мосты через Иртыш и Омь, заработали театр Юного зрителя, киноконцертный зал. Цирк перебрался в новое, красивое здание. Возле памятника, в сквере Борцам революции, был зажжён вечный огонь.
 
 Генеральным секретарём Коммунистической партии Советского Союза недавно был выбран Леонид Ильич Брежнев, который был очень энергичным на первых порах, а потом начал снижать обороты, зато был большим любителем выпить.
В один из вечеров Василий вернулся домой необычно возбуждённым и сразу сообщил жене, что его отправляют в командировку в Москву, помимо этого у него будет возможность проведать родственников. Отправив письмо, в котором он предупредил их о скорой встрече, всей семьёй, пять дней с волнением собирали папу в дорогу. Заняли у друзей денег, спрятали их в потайной кармашек и отправились на вокзал. Поезда в те времена ходили медленно, съев в дороге весь провиант, приготовленный заботливыми руками любимой, Василий прибыл в столицу, первым делом  в министерство отвёз какие-то небольшие коробки, вот и все дела. Далее на автобусе отправился к родным, и чем ближе приближался к Касимову, тем громче стучало его сердце. Приехал на автовокзал, с трудом сообразил куда идти, вот и улица, вот и место, где когда-то стоял их домишко.

 Что это? Красивый просторный дом, на высоком прочном фундаменте встретил  Васю большими, светлыми окнами. Перед окнами нарядный полисадник, весь в красивых цветах. Отворилась калитка, и встречать дорогого гостя вышел брат Михаил с женой и тётя Надя. Обнялись, у Василия от счастья текли слёзы. Тётушке было далеко за семьдесят, она очень постарела, но держалась бодро, радовалась встрече, ведь не виделись они с Васенькой почти тридцать лет. Так уж устроены все русские люди, не очень-то умеют они копить впрок, ну а коль пришёл в дом праздник, в долги залезут, но гулять будут до упаду. Ради брата Михаилу удалось взять на работе несколько отгулов. И понеслось. После обильного застолья, баня, потом опять за стол и разговоры, иногда безобидные споры, и так почти до утра. Крепкий одурманенный сон до обеда, и по новой.

 Сестрёнки Лера и Юлия больше слушали, не вмешивались в горячие споры разгорячённых мужчин, а те раздухорились. Прошлись и по политическим противоречиям в мире, пытались давать прогнозы на будущее, помянули добрым словом не вернувшихся с войны однополчан и дядю Гришу, который помер годом ранее, но заканчивалось всё равно разговорами про женщин. Присоединялись к празднику дети Михаила и сестрёнок.  Они сами давно стали взрослыми, заходили ненадолго, познакомиться, многих Василий видел впервые. Выпив в очередной раз за встречу, шли гулять по городу, изменившемуся до неузнаваемости. Михаил и Василий были солидарны в одном, они очень гордились всеми переменами, произошедшими в их родных городах и в стране, за которую они воевали и трудились, ради процветания которой много раз рисковали жизнью, воевали с японцем и немцем,  а Михаил прошёл с боями пол Европы, освобождал узников концентрационных лагерей. Неведомая сила оберегала его и удалось ему пройти через весь этот ад, не разу не получив серьёзного ранения. Царапины и лёгкая контузия не в счёт.

 Началось всё с курсов командиров, в начале 38-го года его отправили на восток страны, весна и начало лета прошли в напряжённом ожидании назревающих событий, а потом переброска к границе с Монголией, Халхин-гол. На той войне он командовал взводом, и в ожесточённых сражениях участия не принимал,  когда началась война с немцем, их полк к началу осени был передислоцирован на западный фронт,  Михаил был командиром мотострелкового взвода в звании старшего лейтенанта. Таким образом, три месяца они добирались, формировались, чтобы уже под Москвой дать достойный ответ врагу. В эти страшные месяцы братья находились где-то совсем рядом. Если бы это было в кино, они бы обязательно встретились, но в жизни все иначе. Суждено  было одному после ранения и госпиталя отправиться в Сибирь, а другому с боями пробираться до самого логова врага, чтобы там своими глазами увидеть развевающееся красное знамя над рейхстагом. Чтобы увидеть растерянные и покорные лица жителей Германии, в разрушенных поселениях. Аккуратных, готовых на всё немецких фрау, которые услужливо улыбались завоевавшим их Иванам, готовым отдаться за хлебушек или кусок мыла, холод, голод и разрушенные города заставили простых людей ненавидеть тех, кто, обещая манну небесную, довёл великую нацию до скотского состояния. Сами нацистские лидеры, в зависимости от фанатизма, кто отравился, кто застрелился, а кто под шумок сбежал в далёкие страны, за океан.

 Армия победителей со своей стороны порезвилась на славу, опять же в зависимости от степени воспитания и прочих человеческих качеств. Генералы вагонами отправляли на родину антикварную мебель и предметы искусства из разорённых музеев и домов зажиточных бюргеров, кстати, многим это потом выйдет боком, за мародёрство, особо рьяным Сталин сам посрывает погоны и отправит на народнохозяйственные стройки. Чины пониже довольствовались тем, что возможно увезти с собой в чемоданах, большинство же по согласию с местными фрау устраивали пьяные оргии, коим позавидовал бы даже Калигула.

 Михаил вернулся домой в июне, на плечах блестящие майорские погоны, с новеньким аккордеоном и полным чемоданом нарядного заграничного тряпья для жены, ждавшей его все эти окаянные годы. И вот теперь она рядышком, статная, красивая русская женщина, родившая, вырастившая и воспитавшая Михаилу двух богатырей. А ещё рядом брат, с которым они не виделись, целую вечность, и если в начале войны им было по двадцать восемь, то теперь перевалило за полтинник.
 
 Погостив ещё два дня, Василий отправился в столицу, где накупил гостинцев жене и детям и с радостью вернулся домой. Встреча на вокзале была трогательной, все соскучились, всем интересно узнать, что привёз папа. Жене нарядную кофточку, дочери модный болоньевый плащ, сыну конструктор.

 Василий, безусловно, очень любил своих детей, был образцовым добытчиком, всё в дом, но воспитанием детей занималась мама. Дочка окончила школу, выросла красавица, вылитая Анастасия в молодости, устроилась на ставший всем родным завод, от женихов не было отбоя, и она быстро вышла замуж за настойчивого паренька, который недавно вернулся из армии.  Как раз накануне освободилась одна из комнат и семья Василия законно её заняла, там гуляли свадьбу, там и поселились молодые. Вскоре съехали последние соседи, и семья зажила как никогда шикарно.

 Новый зятёк работал газосварщиком и сварганил очень удобный самогонный аппарат, который многие годы вырабатывал дурманящую жидкость. Пили часто и много, по праздникам и просто так, за самогон можно было решить любые бытовые проблемы. Когда наступил срок выхода на пенсию, вспомнилась история, как во время войны Василий пошутил, что родился в самую жару, так и начал получать пенсию на полгода раньше. Никаких торжеств по этому поводу не случилось, принёс с работы почётную грамоту,  добавив её к другим, которыми руководство награждало его за многие годы безупречной службы. Там же хранились медали и ордена участника Великой отечественной войны. Работать ни дня больше не стал и видимо зря. Никаких других увлечений у него не было. Когда-то он любил что-то сделать своими руками, теперь просто гулял в парке, ходил в магазин за продуктами, любил полежать на диване, скрестив руки на груди и задумавшись о чём-то своём, сидел на лавочке во дворе с соседями, всё чаще выпивал с местными собутыльниками.

 Жена иногда пробовала возмущаться, что всегда заканчивалось ссорами и взаимными оскорблениями. Зимой семьдесят пятого Василий из писем сестрёнки, узнал о смерти тётушки, что брат Михаил сильно заболел, а осенью и его не стало. Радости в жизни это не прибавило. Опять же законный повод выпить.

 Сынок подрастал шустрым, любознательным, жилось ему вольготно, целыми днями пропадал на улице, слыл там за «атамана». Иногда просил Василия, чтобы он рассказал что-нибудь о своей жизни, о войне, но так почти ничего не услышал от отца, тот отмахивался от пацана, не любил вспоминать грустные годы. Василий перестал читать книги, его не интересовала политика в мире и в стране, он и телевизор смотрел только когда показывали праздничный концерт. Глядя на талантливого исполнителя, бывало, вздохнёт и с грустью глядя на сына скажет: - «Какие бывают талантливые люди!»

 А сынок никак не мог забыть, как провожал папу в Москву, в командировку, и своего восхищения от блеска новенького, купейного вагона. Он перепробовал много разных кружков и секций, пока не остановился на спортивном ориентировании, где у него неплохо получалось, всё чаще начал ездить на соревнования по стране, показывал отличные результаты, гордился перед родителями медалями и дипломами, значком «кандидата в мастера спорта». Учился в школе неважно, все мысли были заняты тренировками, постоянными отъездами на сборы, потом девушками, и так вплоть до армии, куда он отправился накануне зимы. Как и положено организовали проводы, грустила девочка Таня, родители дали наказ служить честно и слушаться командиров. Когда сын прибыл домой, отслужив два года, он сразу привёл домой молодую жену, сильно огорчив Василия. Во первых не по людски как-то, да и не понравилась она ему. Проблемы были и семьёй дочери, некогда счастливая квартира вновь превратилась в коммуналку.

 Страна, которая ещё недавно стремительно развивалась и обновлялась, постепенно замедляла свой разбег, пустели полки в магазинах, последний энтузиазм ушёл на проведение XX Летних Олимпийских игр, и после этого жизнь стала заметно ухудшаться, с голоду, конечно, никто не умирал, но всё вокруг вновь становилось дефицитным. Много времени приходилось простаивать в длинных очередях. Основной причиной ухудшения жизни в стране явились противоречия между поколениями, старшим, преодолевшим неимоверные трудности, одержавшим победу в войне, построившим новую страну и молодым, которое все завоевания социализма воспринимал, как само собой разумеющееся. Умирали один за другим все старые руководители страны, на смену им пришли новые деятели. Начались эксперименты в экономике, страна со скрипом, с огромным сопротивлением начала меняться. Пожилое население смотрело на происходящее с недоумением и непониманием, отношения в семье были напряжены до предела.

 После очередного скандала, уехала дочь с мужем, и двумя внуками. Как и предполагал Василий, у сына тоже разладились отношения с непонравившейся ему невесткой, ну разве только успела та родить ему ещё одного внука, Мишку, но и они вскоре съехали, а сын перебрался к другой женщине. Дочь, которую так любили Василий и Анастасия, забыла дорогу к родителям,  сын правда навещал, познакомил со своей новой спутницей, утончённой и прекрасной Еленой.

 В большой, трёхкомнатной квартире, с огромным коридором и балконами в каждой комнате, осталось двое стариков. Отметив с собутыльниками своё семидесятилетие, Василий Данилович совсем загрустил, пил всё больше, но так же, как и прежде уверенно возвращался домой.

 Жена перестала бороться и только жаловалась сыну.
 
 Накануне праздника Победы день выдался на редкость погожим, ярко светило солнце, почки на деревьях набухли и вот-вот собирались превратиться в листочки. Без особого плана Василий вышел на улицу и, пройдя по двору метров сто, почувствовал сначала слабость, и в тот же миг, словно удар молнии в момент опрокинул его на землю.

 Прохожие удивились, что человек с утра в таком состоянии, тут же подключились соседи по дому. Они взяли его на руки и принесли домой. Инсульт надолго приковал Василия к больничной койке, где врачи постарались сделать всё возможное, через три месяца его привезли домой,  походы на улицу были ему не по силам, теперь он постоянно лежал на диване и слушал радио. С большим трудом добирался до туалета или к окну, где долго стоял, оперев руки на подоконник, наблюдал, как в парке, в котором он так любил гулять, наступает осень. Анастасия, с которой к этому времени было прожито почти сорок лет, ухаживала за беспомощным мужем, сын помогал купать отца, уносил его ванну и потом обратно на чистую кроватку. А Василий спрашивал сына: - «Почему ты не говоришь? С гуся вода! С Васи худоба»

 В конце октября сын второй раз женился, отпраздновали дома у родителей. На славу повеселились два дня, потом молодые часто навещали стариков на праздники, и просто так, вместе встречали Новый год, приводили к бабушке с дедушкой единственную внучку, которую назвали в честь бабушки Анастасией.
 
 Пять лет болезнь не прогрессировала, но и улучшения не наблюдалось, в июле 1989 года состояние Василия Даниловича резко ухудшилось, агония длилась недолго, рядом были его жена Анастасия и сын Анатолий. В Сибири в это время созревает дачная клубника и сын, сидя рядом с папой, спросил: - «Будешь ягодку?», и отец чуть заметно кивнул, а после проглотил поднесённую к губам ягоду. Сил пошевелиться не было, но все понимали, что он всё слышит. Ещё несколько вдохов, и прежде, чем уйти навсегда в мир иной, в голове Василия за мгновенье промчалась вся жизнь, теплые руки мамы, дешёвая иконка в доме родной тётушки, брат Михаил, сестрёнки Лера и Юлия, Наталья и детки,  дядя Гриша, Анастасия, Валюшка, Толька.

 P. S.

 Живёт человек, живёт, жизнь кажется долгой,  начинаешь описывать, уложился в несколько страничек.

 Анастасия сильно болела и прожила чуть больше года, похоронили её рядом с мужем.

 Впереди страну ждали очень непростые времена, распад, беспорядки на окраинах Империи.
 
 Постарели дети, выросли внуки, начали обзаводиться своими семьями, всем будущим поколениям Василия и Анастасии посвящается эта повесть о простом человеке.

Ноябрь 2015 г.    г. Омск