Сестры, жизнь не в унисон. Марина

               


1   часть


                СУДЬБОНОСНЫЙ  КИТЕЖ

         

                1

     Отсидев уроки,  Марина торопливо  вышла из  школьного  здания. После волнений  на заумной    физике и  нелюбимой математике, спокойствия  на литературе и  радости на истории, которую преподавал остроумный Григорий Иванович, после поглощения   школьного обеда,  она  привычно устремилась к трамваю, думая о том,  чтобы    не опоздать на урок музыки. 
Неподалёку от  школы несколько парней  дожидались знакомых старшеклассниц.
Проходя мимо них,  Марина почувствовала себя ужасно -     ее пальто и ботинки   изрядно поношены,   а   коса  на  спине  провинциальна, которую давно пора отдать на расправу ножницам.
 Марина представляла  своего  избранника  неким   рыцарем  без страха и упрека, который оценит  и будет любить её не столько за  внешность, сколько за душевные  качества. Парни,  которых  она встречала до этого времени,  не соответствовали её  идеалу.

Марина и её  сестра Стася считали себя  знатоками оперы,  в последние полтора  года они прослушали     «Евгения Онегина» и «Пиковую даму»,  «Травиату» и «Тангейзера», узнавали многие арии, звучавшие  по радио.   Льготные билеты им доставала тетя Валя, арфистка оперного оркестра.  В антрактах  представлений   сёстры приближались к оркестровой яме, смотрели на   сидевшую в углу возле духовых  тётю Валю,  без устали  настраивавшую  инструмент о  сорока  семи  струнах,  и тихонько  махали ей.
И вот девушки   узнали о том, что предстоит грандиозная премьера  оперы Римского- Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии». «Это будет нечто  особенное», -  пообещала  тетя Валя.

***

В середине января, оказавшегося в тот год  чересчур морозным для  рижского климата,  вернувшаяся из школы Марина бросила в коридоре портфель, шубку и шагнула  в кухню.Мать что-то подогревала у плиты,   дедушка  встретил внучку приветствием:
- Мариночка, у меня есть новости, но сначала садись и как следует откушай, - в глазах   дедушки  плясали веселые огоньки.
- Что такое, скажи!
- К нам приезжает гость из Ленинграда. 
- Кто?   когда? –   спросила появившаяся  из гостиной  Стася.
Дедушка сосредоточенно ел.
- Дедушка, ну, пожалуйста, скажи, я умираю от любопытства, - Марина стала усердно орудовать ножом и вилкой, понимая, что придется съесть всю порцию. Стася   рядом с сестрой   быстро поглощала макароны с котлетами под соусом.
Наконец,  дед сбросил маску таинственности  и  рассказал  о том,  что узнал из  письма  Милицы Владимировны Головской: а именно  о приезде на премьеру «Китежа»   Клима Головского.

- Когда, когда он приедет? - заволновались девушки.
- Отгадайте. Ладно, послезавтра.

Когда  у  входа  раздался звонок и   дедушка отпер дверь, сгоравшие  от любопытства  сестры увидели  молодого человека  с рюкзаком за плечами.
Он стянул шапку. Марину  поразили  глаза, большие, сверкающие, словно два  голубых  хрусталя.
- Клим, -  он склонил голову и  шаркнул ногой. «Как  необычно», - подумала   Марина.
Дедушка провёл  гостя в гостиную и завёл светский разговор о  Питере,  здоровье матушки и прочее.
Марина смотрела на  русоголового юношу, отмечая  про себя, что он держится  с достоинством, отвечает  на вопросы дельно,  остроумно. Оказалось, что   Клим -  студент - математик,  играет на рояле. 
- У нас тут собралась славная  музыкальная компания, устроим  концерт, - резюмировал  дедушка.-
- Итак, сначала опера,  потом концерт, а после  я покажу вам город.


Здание оперного театра кипело и бурлило движением и голосами публики, собравшейся на   грандиозную  премьеру.   Здесь можно было увидеть   маститых музыкантов, завзятых театралов,  студентов музыкальных учебных заведений.
Клим помог сёстрам  сдать  пальто в гардероб. Троица прошла в партер.   Места были  не самые лучшие,  в задних рядах,  но было видно прилично.  Клим радовался, что попал на представление,  сестрам импонировало то,   что  они оказались в опере с интересным молодым человеком.
 
 После вступления  занавес  поднялся.
Дева Феврония в белом  платье  кормила птиц и лесных зверей, ничуть  не беспокоясь из-за  присутствия развалившегося неподалёку медведя.  Не испугалась она и выпрыгнувшего на сцену   княжича, который,  как  он  сообщил речитативом,  отстал  от своих  во время охоты. Феврония спела   гостю о своем видении   мира, где природа -  её храм и  её дом,  княжич не скрывал восторга от девы-красоты.  В музыке композитор передал  птичьи голоса,  шорох листвы, сладкое томление цветов,  ожидание счастья, которое вдруг сбылось:     Феврония  неожиданно   стала  невестой княжича.
Но идиллия скоро кончилась, с гиканьем и свистом нахлынули татары,  взяв в плен   много народа; Феврония оказалась в их числе.   Марина чуть не плакала.
Во время музыкальной  Сечи при Керженцах Клим напрягся,  сжимая кулаки,  он, наверняка,   чувствовал себя ратником,  вышедшим на неравный бой с татарами.  Последний трагический аккорд оповестил о поражении русской  дружины.
Но захватчикам   не удалось войти в  Великий Китеж – молитвою горожан и силой Провидения  город  стал невидимым.

- Замечательно поставлено,  голоса хорошие,  только я заметил значительные купюры в последнем  действии, -  высказался  после спектакля  Клим.

-  Вы хорошо  знаете эту оперу? 
- Мы с мамой несколько раз  слушали «Китеж» на пластинках.
Обратно  шли   пешком,  не боясь мороза.  Обсуждение постановки  продолжалось.  Клим шёл между  сестрами, веселый и озорной.  Ему вдруг захотелось совершить какое-нибудь безрассудство: перепрыгнуть через проезжающую машину, дотронуться рукой  если не до луны, то хотя бы до проводов!
Он  побежал вперед,  увлекая спутниц за собой.

На следующий день состоялась  прогулка по Риге. Лев Николаевич повел  молодёжь  по  интересным  местам.  Они вошли в узкий темный подъезд и через минуту оказались на совершенно другой,  мощеной булыжником улице, напротив  столпились амбары с  позеленевшими  от времени крышами, над ними вздымался   шпиль  церкви.  «Гид» показал  благодарным  «туристам»  неплохо сохранившийся  замок семнадцатого века с толстенными  стенами, там проходили важнейшие городские  церемонии.
 По дугообразной улочке  они вышли на Домскую площадь. Молодёжь  прониклась величием  собора,  сильно  осевшего, словно не выдержавшего  бремени своей  славы.
  Клим задавал вопросы, касающиеся средневековья. Пожилой рижанин почувствовал, что нашел достойного собеседника, а Марина все больше восхищалась   молодым человеком.

Мороз не дал компании долго любоваться  старыми улочками  и  порталами,  погнал замёрзших   в кафе. Кофе здесь подавали отменное, булочки и пирожные таяли во рту. Так как сёстры не отличались словоохотливостью, Клим развлекал общество,  рассказывая  весёлые историй из студенческой жизни. Марина чувствовала, что Клим хочет произвести на нее впечатление, ей было радостно сознавать, что она  понравилась гостю из Ленинграда.

***
Семейство собралось в большой темноватой гостиной, чинно расселись на стульях,  и начался  домашний концерт.
Тетя Маня, обладавшая  сопрано с камерным диапазоном,  спела несколько песен Шуберта из цикла «Прекрасная  мельничиха», тетя Валя, скоренько  настроив  арфу,    наполнила комнату  журчащими  звуками «Влтавы».   Наступила очередь Марины.  Волнуясь, села она  за фортепиано  и исполнила «Старый замок» Мусоргского.
- Теперь просим сыграть дорогого  гостя,  -  торжественно объявил  дедушка. Клим встал и  не ломаясь  сел за  фортепиано. Раздались уверенные  звуки,   Клим блестяще исполнил «Утешение»  Листа, вызвав восхищение присутствующих.  Марина поняла, что   как пианист он сильнее, несмотря на то, что она как бы профессионал,  а он любитель. 

Визит  Клима  окончился. Когда ехали  на вокзал,  мороз немного спал.    Клим был задумчив, резвости его как не бывало. Около вагона он остановился, чтобы попрощаться. Большие голубые глаза  строго  смотрели на Марину.   Ей было жаль расставаться с Климом, с которым успела подружиться. Клим обещал летом   снова приехать, приглашал всех в Ленинград.

 
***
Наступила весна, для выпускников   напряжённое  время.  Сидя за учебниками,  Марина постоянно отключалась от  наук.  Она думала  о Климе,  от которого ждала  вестей.
 Упражняясь в этюдах и гаммах  или  разучивая новую пьесу,  она  сплошь да рядом  ошибалась, нажимая не на ту клавишу.

Вскоре   пришло письмо. Клим писал, что  приедет в Ригу, сдав  последнюю сессию.    Для Марины мир заиграл красками и звуками, Птицы запели звонче,  буйствовала зелень,  цветы создавали жизнеутверждающий колорит.
Марина  сдала экзамены хорошо, правда,  оценки ее не очень волновали. Четыре или пять - какая разница. Даже тройка по физике не огорчила её.  Скорее бы вырваться из школы.
Закончив параллельно с общеобразовательной музыкальную школу, Марина   автоматически стала студенткой музыкального училища имени   Я. Медыня.


***
 
Мать сказала девочкам:
- Я сняла комнату в Сигулде, будет тесновато,   но поместимся.
- Ура! – закричали Марина и Стася.
- Тая и Нина  поедут на   лето к бабушке Вере Владимировне, она любезно согласилась их принять.

Когда  в июле в Сигулду прибыл  Клим,   его поместили  на сеновале, находящемся   в сарайчике  рядом с домом. 
Каждый день молодежь предпринимала прогулки. Высокие обрывистые холмы поросли вековыми дубами, клёнами и липами.  Между холмами  темнели  ущелья,  быстро текла  река  в  обрамлении  кудрявых  черёмух и  могучих   ив.

В первую очередь молодёжь посетила ближайшую   пещеру Краукля.  Между  зарослями крушины  и бузины  едва обозначился    проход к спуску. Сделанные в глинистой почве  ступени, укрепленные  досками, местами были размыты,   ноги скользили по влажной глине,  приходилось  держаться за кусты. Спустившись, три фигуры вышли на площадку, окружённую  вековыми  деревьями, впереди белела табличка.  «Kraukl’u  Ala» -  прочитала Марина надпись на латышском и перевела: 
- "Пещера Крауклю".  Крауклис  - это  ворон.
И словно в подтверждение ее слов над головой послышался энергичный  шум  крыльев,  резкое отрывистое карканье пролетевшей птицы.

Через узкий вход  путешественники проникли в  небольшую  пещеру, стены которой были испещрены    инициалами посетивших это место туристов. 
- А вот и хозяин  пещеры, -   воскликнул Клим.
На них смотрело  высеченное  в  песчанике зловещее  лицо.
Девушки казались испуганными. Клим взял брошенную кем-то палку и  словно шпагой   сделал выпад в сторону  маски.
- Клим, что ты делаешь? - пыталась урезонить юношу Марина. Но Клим  не колеблясь поразил Крауклиса, попав тому в глаз.
- Я   не боюсь! Он идол,  а я человек!
Голова потеряла зловещее выражение и смотрела теперь как-то смущенно.  Раздавшийся  в этот момент удар грома заставил всех вздрогнуть.

На следующий день  пошли к   Чертовой пещере. Отшагав несколько километров, молодежь увидела в отвесной красноватой скале  над рекой темный вход в пещеру.      Туда вели ступеньки, переходящие в деревянные  мостки.
Марина и Стася стояли наверху,  вглядываясь    в отливающую   серебром Гаую.
- У меня кружится голова, - призналась Стася.
-А где Клим? - спохватилась Марина.
- Он  по скале полез.
Действительно,  молодой человек  медленно карабкался  по отвесной скале,  осторожно находя  небольшие углубления  для  рук и ног.
- Клим! - окликнула юношу Марина. Он только усмехнулся, ловко добрался до мостков  и уже стоял рядом  с сестрами.
-  Ты альпинизмом занимался? - спросила Стася.
- Нет, только самбо,  это мой любимый вид спорта.
-  Я  испугалась за тебя, - призналась Марина.

Молодёжь устремилась к  видимому  издалека  Турайдскому  замку. Недавно замок  отреставрировали,  и  он радовал свежестью красок, законченностью интерьера.  По винтовой лестнице  туристы  поднимались на смотровую площадку, откуда открывалась впечатляющая  панорама   речной долины  в обрамлении  голубоватых  холмов,  человека охватывало чувство необыкновенной свободы,  хотелось  лететь, минуя рубежи…

Визит гостя приближался   к концу.   Перед отъездом  Марина и Клим отправились на Гору художников. Вид, открывавшийся оттуда, считался самым живописным в Сигулде. Внизу сквозь вековые кроны  проблескивала лазурная  река, ускользая гибкой лентой в сизо-сиреневую даль.  Взгляд тянулся к самому горизонту, тонул в нем.

- Знаешь, Марина, - произнес Клим, - раньше,  бывая в обществе, на студенческих пирушках, я разговаривал,  смеялся, но мне было тоскливо.  Я чувствовал себя одиноким.
Марина уловила  особые  нотки в его голосе и внутренне собралась.  А Клим продолжал:
- Мне не нравились девушки, чересчур  смелые, особенно, курящие.  Мне говорили, что я старомоден, что теперь другие нравы, но я верил, что найду свой идеал.   И теперь я вижу, что   не ошибся, встретив  тебя.
Клим посмотрел на Марину -  что она  ответит. 
 Она сказала  тихо:
- Я  тоже не чувствую себя одинокой теперь. 
-  Я люблю тебя,  выходи за меня замуж, -   неожиданно пылко произнес Клим и   поднес руку девушки  к губам.

Клим сел на ленинградский поезд в Сигулде, где стоянка длилась всего несколько минут. Он вскочил на подножку вагона, рядом белело   лицо встревоженной проводницы.
 Стояла полночь, слабо мерцали фонари, на небе  проглядывали  далёкие звезды.    Марина  шла рядом с матерью,  сосредоточенно смотря под ноги, чтобы скрыть слёзы.  Что-то кончилось,  какой-то период ее жизни,  но,  несмотря на грусть,  она знала,  надо перетерпеть разлуку, завтрашний  день  принесёт  радость.  Скорее бы…
         Продолжение следует.