Кентер. Лекции в кустах

Дети с маяка в моей гавани прыгают в воду. Строительство и соцобеспечение ее я посвятил женщине. А приняли к действию будущие мужчины в плавках и с масками. Под кроной могучих стволов я верчу рычаг лебедки, выкручивая из вековой воды булыжники, загородившие проход скромных судов. Надеюсь, что и мисс, оценив уровень заботы о камнях, когда-нибудь вплывет обратно в гавань Вжигоря бородатого. Информация: вытащить один камень занимает три часа времени и консерва паштета калорий. Никто кроме романтика на букву В на эту подработку не соглашается.

Мальчишки, которых я катаю на лодке, вжимаются в борта: "Дядя, увези нас из лагеря ночью. Инструкторов выносить не можем. Мы возьмем с собой много печенья, и ночью мы готовы в путь." Выкрасть их не могу. Некогда. В гавани читаем лекции на умные темы. Об этом подробнее. Пока костры варят каш и чаев для наших животов, мы организуем дискуссии. А вернее сказать, лекции под открытым небом. Каждый из нашей компании - специалист в какой-то пронырливой области. И в рамках, понятных другим словах, готов выдать обзор широты своей науки. Дядя Андрей - самый олдовый и аристократский мужчина из нашей группировки. В ночное время он поднимает лазерную указку, расставляет наши туловища кругом под Млечный Путь и повествует о сотворении Вселенной ядерным способом. Лазер служит  тростью, которой упомянутый "Дядя" тычет в какое-либо светило, когда рассказывает, как звезда первого поколения превращается в железный шар, потом в газовый гигант или взрывается в виде сверхновой. Бичеванию светового кнута подвергаются Большая медведица, Скорпион, Стрелец. А сокрушенные слушатели тех же зодиаков вздрагивают пронзенные осведомленностью оратора. В глазах лесных студентов вспыхивают фантазии, озарения, просветления, меняются планы по профессии от низменно-менеджерных до космически нищенских. Диапазон оглашаемых понятий пролетает от основ школьной астрономии до теорий Хокинга, Эйнштейна, Дирака, элементов теории струн. Потом дядя Андрей курит, скромно кланяется лесной аудитории и уходит во тьму леса спать в палатку, оставляя слушателей во взрыве ума и на новом витке представления о реальности, выходящей за рамки их поляны на миллиарды световых лет. Большой летний треугольник над их головами заволакивает туманом, а треугольник палатки нахального дяди Андрея хранит покой лекторского сна. Следующая докладчица, выкраденная нами из пансионата благородных девиц, под теми же звездами у костра с людьми разврачивает ватманы и на нотном стане рисует теорию музыки, сокрушая музыкантов неслыханными понятиями о музыкально-риторической фигуре, о личных нотных подписях Баха и Шуберта, о семантике звуковых рядов. Ей хлопают и ужасаются. Экскурс в экономику и историю Китая рядом с котелками и кофейными кружками выкладывает китаевед Лавсим. Особый дзен востока запрещает ему ходить на работу, но не мешает ездить по международным землям на колесницах дауншифтинга.

В таком духе для островной аудитории я организовал некий квест, в котором каждый покажет себя в ключе эрудиции, без контекста спирта. А это главное. Хотя бы не алкотеррор. Каждому из нас есть, чем поделиться. Все обладают умеренно хорошим образованием, которое слабо удалосьприменить в жизни, но которое в виде факультатива легко от тоскливого томления выплескивается под лиственные потолки аудитории летнего университета.

Претенденты-докладчики сидят по полянам, курят нервные сигареты и гуглят инет, чтобы наполнить графиками ватман, чтобы набрать инфы для искусства оратора. Университет находится на самом краю побережья Тихого океана. Сохранив камерность и самобытность, его педшкола так заметно отличается от учебных подходов всех институтов страны. Желающих ждем на новый семестр. Захватывайте тетради, ручки.

Вернусь к территории своих камней. Если утром в гавани - лекторий, то вечером на ночевку крадутся пьяные бомжи, отчитавшие лекции по кустам. Бухать-то с маргиналами весело, а держать у себя в лагерях довольно затратно. Я плачу Лавсиму сигаретами, чтобы он отгонял бичво прочь. Сам отстирываю в море от мочи спасжилеты, на которые в аудитории знаний присаживаются индивиды пьянства.

Солнце в этом сезоне кажется особенно жестоким. Волдыри с кровавыми подтеками на опухших женских руках впитывают благодушный пантенол. Ошалелые от жары с глазами на красных лицах борцы с лучевым ядом собираются под тентом. Тент пузырем скачет над их головами и вкидывает в мозги странную энергию творчества. В умах оживают правила речевых конструкций, вспыхивают лазеры образных связей, которые неприменимы в бытовом городе. Люди прыгают через камни дневного кострища, меняя позы, подают друг другу миски с борщом, тянут руки за сигаретами. Последних мало мало как золотовалютного резерва Америки. Свежий вид определений и штампов типа: "диктатор, казначей, товарищ Саахов, тетя мяу, дядя Буржуй", рассеивается по жаркому лесу. Девица в ночнушке и солнцезащитных очках с синяками на ногах не затыкается. Веселым словом она связывает все происходящее и всех поступающих и по нуждам успевает раздавать пищевую и питьевую благодать. Цитирует диалектику стакана, уверяет, что тайфуна не будет, а вместо него бесплатно придут два других. В палатке вместо нее живут собаки. Лавсим курит напротив и обиженный молодыми барышнями, злоязычит по них, что "молодые лани распоясались", что их надо приструнить. От лагеря как от солнца лучами идут тропы. Названия: бычья круча, Мансильват, руслочья тропа. По последней можно дотопать до порта, которым заведует Вжигорь, где утром была лекция, где вечером дрыхнет опытный маргиналий. Разморившись в кресле на солнышке там может спать какой-то бомж, а Вжигорь будет отчитывать его за нечистоту помыслов, за мочу. Но все-равно выдавать хлеб и йогурт.

Кентер-костер лижет котелки и готовит бесконечный кофе. Хлеб насущный связывает и мирит всех. Девушки выезжают в город, чтобы привести корм для собак и перекрасить волосы. Если бы в этом вертепе странных правил жители полян становились лучше, стоило бы из городов гнать их на ПМЖ на Кентер. Но летний отдых летит им авансом. К сентябрю недоуменные лица оглядываются по седеющим лужайкам. А куда улетело время? - Спрашивают они. Когда выяснится, что оно улетело в приятное никуда, с первыми холодами граждане веселой республики пакуют палатки и жгут накопленный мусор. Под столбы дыма, продувающего и смиряющего душу, они отправятся на катер до города. И там рутинная реальная жизнь обрушится им на головы, чтобы сделать еще взрослее. Многие из вас могут припомнить такой Кентер в своей жизни. Приятно, когда такое имеется в корзине воспоминаний.

------------
Первый Кентер тут: http://proza.ru/2016/09/27/437