Она Удар

***

Это жестокое и беспощадное обстоятельство вторглось в её жизнь внезапно. Был обыкновенный день, солнце озаряло улицу своим ярким и теплым светом. На деревьях уже начали набухать почки, земля дышала легкой весенней свежестью. Она по обыкновению возвращалась домой из школы, по давно знакомой улице. Дома стояли так же неподвижно и казались ей слишком высокими. Проходя здесь, она чувствовала себя маленькой частью чего-то большого, необъятного неизведанного. Каждый раз чувствовался лёгкий упадок сил, мандраж, волнение переполняло. Она любит разглядывать здания. В них есть некая незамысловатость, резкость и угловатость, что её и привлекает. А небо - какое чистое и голубое небо, ни одного облачка не видать. Она подняла голову и лучи солнца ослепили её. Тротуар и зелёная аллея кончились. Дорога. Дорога была достаточно широкой, слева виднелся резкий поворот. Она шла домой. Загорелся зелёный сигнал светофора. Люди начали свое движение. Она пошла с ними. Поворот. Шаг. Машина. Резкий звук тормоза колёс. Стоп. Крики. Лежит тело. В районе висков по лицу стекает страшно алые струи крови. Ее не остановить. Машина скрылась. Движение остановлено. Люди столпились.

Звонок 03:

- Ало! Это скорая?! Срочно приезжайте! Угол Московского шоссе! Человека сбили! Большая потеря крови! Срочно приезжайте!!

- Ало! Полиция! Приезжайте срочно! Угол Московского шоссе! Человека сбила машина. Машина скрылась. У девушки большая потеря крови! Приезжайте!

На место аварии немедленно выехали два наряда. Скорая приехала моментально, рядом была больница. Движение остановилось на проспекте. Тело беспомощно лежит посреди проезжей части. Вокруг люди, люди, огромное скопление людей. Слышно сочувствующие вздохи и восклицания. Люди в белом пробираются сквозь толпу. Пульс. Замедление. Разряд. Еще разряд. Жива... Носилки. Остановка крови. Повреждение артерии. Увозят. Полиция допрашивает очевидцев. Люди в панике. Движение восстановлено только по одной стороне. На асфальте остались ещё страшные красные пятна. Люди бояться переходить дорогу.

Больница. Люди в белом врываются в приемное отделение. Главный врач командует немедленно готовить операционную. Он - 40-летний мужчина с темными волосами, с крепким телосложением и с очень добрыми зелёными глазами, подхватывает девушку с носилок и несёт на операционный стол, шепча ей на ухо: "Спасем!" К детям заведующий отделением относится слишком трепетно, тем более здесь такой случай. Почему он взялся за нее? Чем она его зацепила? Может быть она напомнила ему собственную дочь... Он безмерно любил маленькую копию себя.
Операционная готова. Можно приступать. Сильная черепно-мозговая травма. Множественные порезы. Проверка ребер. Есть. Ребра в порядке. Проверка остальных конечностей. Есть. Все цело.

- Смотри-ка, какая крепкая девчонка. Ничего не сломает.
 Повреждена артерия. Сбои в неверной системе. Повреждение лицевого нерва.

- Так, теперь разберёмся с твоей головушкой. Оой, подруга, как все здесь раскурочено. Но ты не бойся. Мы поправим. Ты только выдержи, - сказал, Кирилл Александрович, надев маску на рот и взяв прибор в руку.

- Нужно сообщить родным. Пусть приедут. Личность девушки установлена? - спросил ассистент и выпускник медицинского колледжа, который стоял возле стола с инструментами и судорожно перебирал их.

- Нет! Не мешай! Сначала закончим работу. Девушку нужно спасти, - отрезал доктор медленно, кропотливо, как ювелир над богатейшим бриллиантом человечества, работая над телом, в частности головой.

Время шло... долгие мучительные 8 часов он не отходил от стола ни на шаг, не было ни лишнего вздоха, ни движения, все было сосредоточено только на ней. Она лежала с синеющими от недостатка крови губами, с незаметно побелевшем лицом, веки были мертво и неподвижно опущены. Такое состояние вселяло ужас в глаза ассистентов. Но не врача. Он твёрдо знал, что спасёт её.

- Эта девушка будет жива, - говорил он очень уверено, слышалась странная настойчивость и дерзость в голосе. Отчего? Почему ему так важна жизнь этой простой посторонней девушки? Почему он предпочел других больных ей? Она же обычная... Эти мысли то и дело витали в воздухе и крутились в головах у студентов. Именно она? Почему? Никто не осмелится и спросить, потому что понимали, что у такого профессионала и таланта как он, значит были на это свои причины. Они не смели мешать ему. Они четко, буквально дословно знали, что он ответит:
- Я всего лишь выполнял свой долг, свою работу. В этом нет ничего странного и избранного.

Время летело стремительно. На часах только что было 14.30, а уже 22 с лишним. Вторая половина дня сливалась с ночью. Ночь было тяжелая для всех... Для неё, для родных, врачей. Родители в панике, с ужасом в глазах смотрели на дверь операционной. Она не двигалась. Зловеще темное полотно закрывало обзор в саму палату. Они боялись, очень сильно боялись. На часах было за полночь, когда дверь распахнулась и из неё вышел доктор. Он спас её. Она теперь жива, её жизни ничего не угрожает, почти ничего... в коридоре наступило облегчение, раньше царила напряженная атмосфера страха, неизвестности, а сейчас это все в один миг иссякло, испарилось. Люди могут спокойно и равномерно дышать, слезы на щеках начинают постепенно высыхать. Жизнь может продолжаться.

Родители остались в больнице, они дежурили у её палаты до утра, до того как им разрешили войти.

Она лежала в одиночной, слишком белой палате. Когда заходишь туда, холод пробирает до костей. Слышится монотонный и угнетающий звук приборов, аппаратов, поддерживающих её жизнь. Теперь она полностью зависит от них. Лицо. Она была мертвенно бледна как никогда. Кирилл Александрович успокоил родных тем, что пока так должно быть. Она придёт в себя, вернёт былой цвет кожи. Веки были опущены, изредка подергиваясь, подавали признаки жизни. Губы начинали обретать былой оттенок, становились розовее. Она спала: сладко и нежно, как в детстве, когда после насыщенного приключениями дня ребёнок еле доходит до кровати, и как только голова касается подушки, погружается в мир грёз, красочных сновидений и мечтаний. Родители легонько взяли её руку. Рука была такая же холодная, но по-домашнему, породному, по-теплому холодная. В ней не чувствовалось ни смерти, которая заключив её в свои оковы, пыталась замкнуть круг, ни страха, который с молниеносной скоростью разлетался по зданию и касался её тела. Страх и смерть только коснулись её и обошли стороной. Она начинала приходить в себя. Губы дрогнули на тысячную долю секунды. Но они двинулись - это уже победа. Это была первая и далеко не последняя победа на этом поприще.

 Прошло какое-то время. Она восстанавливалась с каждым днем все активнее: уже может не спать несколько часов, садиться, пока что не ходить, но все впереди. Время летело стремительно. В режиме больниц, сна, процедур прошел месяц, может два или три, она стала сильнее, значительно окрепла. Потихоньку мысли о том страшном дней исчезали, события этого злосчастного дня забывались. Она начинала приходить к нормальной жизни. Прошло ещё несколько месяцев. Она полностью восстановилась, выписалась, как будто совершенно забыв, о том, что пришлось пережить, жила как абсолютно нормальные люди. Она читала, ходила в школу, смеялась, училась и радовалась каждому дню.