Последние из могикан 21-22

                НЕМНОГО О СЕМЬЕ, С КОТОРОЙ ПОРОДНИЛСЯ ДЕД ФЕДОТ
                (Воспоминания Деляры Прошуниной, снохи Федота
                Кондратьевича.
                Написаны в конце 90-х годов.)

                (21/22) Последние из могикан

     Федот Кондратьевич на год пережил мою маму. Но мы ему о ее смерти не писали, не хотелось огорчать старика. Он чувствовал в сватье товарища по несчастью и жалел о ее разбитой жизни так же, как о своей.
     А мама в 1957 году вернулась в Москву и наконец-то стала жить так, как ей хотелось. Получив пенсию, брала такси, заезжала за пятилетним внуком и ехала обедать в ресторан. Больше всего эта пара любила «Прагу». Однажды в троллейбусе, проезжая по Арбатской площади мой сын оповестил весь вагон: «Мама, вот в этом ресторане мы с бабушкой обедаем». Крестьянский внук, он дома оставлял половину в тарелке. В ресторане съедал все до капли. А мама красила волосы и делала маникюр у модных мастеров, завела «свою» театральную кассиршу и попадала на лучшие спектакли. И конечно, слушала поэтов, которые в те годы читали стихи на площади Маяковского (теперь снова Триумфальная) и на стадионе. С приятельницей вдвоем она поехала на похороны Пастернака и с удовольствием рассказывала, как некоторые писатели, побоявшись прийти, прислали домработниц с цветами. Она называла фамилии этих несчастных, но я боюсь обидеть их детей, если вдруг память мне изменит.
     Но больше всего маме нравилось собирать вокруг себя людей, что-то им рассказывать и заставлять смеяться до слез. Однажды у нас в гостях вместе со своими родителями был мальчик, ученик десятого класса. Мама была в ударе и в центре внимания, а это она любила. Весь вечер гости хохотали над ее историями. А потом десятиклассник написал о ней сочинение на тему «Настоящий человек». Его учительница так удивилась, что даже вызвала родителей. Предполагалось, что сочинение будет на тему произведения Б.Полевого «Повесть о настоящем человеке». При чем тут какая-то веселая бабушка?
     Вряд ли мне удастся передать юмор ее рассказов. Смешили не только слова и ситуации, но и гримаски, интонация, чуть заметный жест. Но все же попробую. Вот один из ее спектаклей.
     Маму пригласили зайти в райвоенкомат, ведь она вдова военного, чтобы узнать, чем там могут ей помочь. Она долго готовилась к этому визиту. Советовалась со мной, что ей надеть. Серый костюм с черной блузкой, у нее есть черные туфли и сумка, но нет черных перчаток. Правда, их можно купить. Или лучше черный костюм с белой блузкой. Тогда придется купить белую сумку и перчатки. Она остановилась на черном костюме и пошла в магазин «Подарки» за сумкой и перчатками. Мама заплатила астрономическую сумму и протянула продавщице чек. Та очень удивилась и спросила, для кого мама покупает подарок. И поняла ли она, что платье 56-го размера? Мама носила сорок четвертый. «Какое платье?- в свою очередь удивилась мама.- Мне не нужно платье, мне нужна сумка и перчатки». – «Но подарок состоит из четырех предметов,- возразила продавщица.- Платье, бусы, перчатки и сумка. Отдельно мы не продаем. Неужели вы подумали, что такие бешеные деньги стоит сумка с перчатками?» Они немного попрепирались, и мама ушла с коробкой, где лежало огромное платье и нужные сумка и перчатки. (Вспомнив алма-атинский опыт, я потом кое-как подогнала его под мамин размер. Она купила к платью красивый кожаный пояс и выглядела в нем вполне элегантно.) Наконец мама была экипирована для посещения военкомата.
     -Прихожу,- рассказывала она,- сидит женщина, на лице написано: муж пьет, сын получает двойки, ненавижу вас всех. Не поднимая головы, эта особа буркнула, ну, чего вам надо. Ну, думаю, я тебя заставлю посмотреть на меня. Не зря же я покупала сумку и перчатки. «Мне ничего не надо,- отвечаю.- Это вы меня пригласили». Моя собеседница, будто морская свинка, перебирает пальчиками свою картотеку. «Так,- говорит она,- Рымшан Хадежат, это кто? Ваш муж?»
     «Нет,- отвечаю,- это я. А муж Михаил Борисович Рымшан».
     «А-а-а,- морская свинка вытащила карточку.- Значит, так. Можем дать вам субсидию на ремонт комнаты».
     «Не надо, еще месяца не прошло, как мне дети сделали ремонт».
     «Ремонт не нужен. Хорошо.- Она что-то написала в карточке.- К вам будут приходить пионеры и покупать хлеб и молоко, а вы выступите в школе с рассказом о революции».
     -Понимаешь, Делечка, такой обиды я не ждала. Я сняла одну перчатку, у меня свежий маникюр. Я сделала его на Кузнецком у Катюши. А эта морская свинка записывает меня в старые большевички с дурацкой стрижкой. «Слава Богу, я сама могу купить себе хлеб и молоко,- говорю я ей.- А в школе выступать не хочу».
     «Хорошо,- повторяет морская свинка.- Больше мы ничего сделать для вас не можем».
     -Ладно, думаю, сейчас я тебе покажу. «А не могли бы вы познакомить меня с мужчиной моей мечты? С Роднеем Арисменди?» Ага, наконец, она подняла голову и выпучила глаза.
     «Кто это такой? А вы еще бодренькая».
     «Голубушка,- говорю я ей,- невредно иногда читать газеты. Это секретарь Компартии Уругвая. И я хочу с ним познакомиться. Это в ваших силах?»
     -Представляешь, Деля, моя морская свинка улыбнулась. «Да вы шутница. К сожалению, это не в моих силах, а если вы хотите в санаторий, то я постараюсь вам устроить».
     -Я не стала ее добивать и не сказала, что терпеть не могу коллективного отдыха. На этом мы и расстались.
     А когда мамины приятельницы, отсидевшие по десять лет старые большевички, жаловались на соседей, мама советовала заняться их перевоспитанием.
     -Ну, что вы, Хадежат,- эти дамы принимали ее совет за чистую монету.- Таких хулиганок даже могила не исправит.
     -Как же так?- искренне удивлялась мама.- Вы собирались перевоспитать весь мир и не можете справиться с двумя соседками?
     Сама она жила в коммуналке с пьющими молодыми соседями. Слава и Лёва буквально носили ее на руках, объяснялись в любви и жалели, что им не попалась такая женщина. С такой женой им бы и в голову не пришло выпивать, говорили они. Соседи не позволяли маме даже подметать в общей кухне и в коридоре. Однажды Лёва устроил жене скандал, когда, вернувшись с работы, обнаружил, что мама протирает пол в кухне. Мама иногда вредничала, а Слава и Лёва охотно выполняли ее капризы, по-моему, чувствуя себя в такие моменты настоящими рыцарями. Старые люди говорили, человек дает тебе то, чего ты от него ждешь. Наверно, мама это знала.
     За шесть лет до смерти она сломала шейку бедра. Костная мозоль образовалась удивительно быстро, мама могла бы ходить. Но не захотела. «Пропала моя парящая походка, которой так все восхищались»,- горевала она. Не скажешь же ей: «Мама, если в восемьдесят лет человек сломал ногу, но может ходить, то уже неважно, прихрамывает он или нет». Она так не думала и радовалась, как ребенок, если ей говорили: «Неужели вам восемьдесят? Больше семидесяти пяти вам не дашь».
     Она начала глохнуть, но не признавалась в этом. «Чего вы боитесь?- возмущалась она.- Почему вы все шепчетесь? Надо работать над дикцией. Деля, у тебя каша во рту, я тебя не понимаю».
     Даже в глухоте она ухитрялась находить развлечение. Иногда утром она звонила и пересказывала содержание фильма на ТВ. Интересного фильма, немного сюрреалистского и странного. «Мама, а как он назывался?» Она говорила название картины, заурядной и скучной, совершенно не похожей на фильм, о котором она говорила. Потом я стала понимать: она сочиняла свой фильм по кадрам, которые видела, но диалогов не слышала.
     Федот Кондратьевич и мама, по-моему, принадлежали к тем последним из могикан, которые знали, что такое достоинство и умели беречь его. И в себе, и в других. Наверно, этим они и привлекали к себе людей.