Святые девяностые и школьная форма

Я думаю, все помнят, что  с перестройкой в школу  сразу пришла отмена школьной формы.

И все стали ходить на занятия в том, что имеют. То есть буквально  сразу  начало проявляться расслоение. Потому что не все ведь торговали на рынке.

 В связи с этим у меня была уникальная история. Одна за всю мою работу в школе. Просто так совпало все, случайно, конечно же.

В 9-й клас пришла новенькая.
Хорошая девочка, сразу видно было. Светлая она была какая-то.  И по типу внешности, и глаза, и поведение. А именно: не взвизгивала, не хохотала на весь класс, не вопила, не жесткулировала бурно. Это же жуткий возраст. В 10-й класс после лета они приходят совсем другими, спокойными, сильно повзрослевшими.

Еще  две особенности были у девочки. Не такое модное для того времени имя Лиза. И бедность. Очень скромно, да что уж там, очень бедно была одета. Но очень чистенько. Какие - то самовязанные из  самых дешевых ниток блеклые кофточки в основном. Но связанные хорошо, аккуратно, и подогнаны  точно по ней. Видно, что мама очень старалась, чтобы ребенок выглядел не хуже других. Но ведь никого не обманешь.

Ну пришла и пришла, мало ли новичков приходит. Сидела она  в центральном ряду на третьей парте.  Я  особо не вникала. Училась на твердую "три", двоек не получала, но и способностями не отличалась.

Что касается бедности, так у меня и самой было проблем выше крыши.  Как и у всех в то время- на грани  физического выживания. Нас всех ведь  страна бросила , и сегодня ты не знал, что будет завтра.  Доходило до того, что , засыпая ночью, думал о том, что хорошо бы завтра не просыпаться.  Вкалывала по десять уроков в день: пять в школе, и пять дома- репетиторство.    Муж у меня совсем сник-кому нужны были в то время художники?

Начиная с 9-го класса программа по литературе  построена как историко-литературный курс. В хронологическом порядке. И всю первую четверть идет классицизм - Радищев, Державин, Фонвизин и другие.

Ну учимся и учимся, все вроде более-менее нормально.

И вот в один из дней на уроке в этом классе я ощутила какой-то  диссонанс. Все  будто как обычно, но что-то не то. Какая-то тревога , что ли, такое ощущение, что воздух другой.
А в поле зрения ведь находится весь класс.
И столкнувшись с глазами Лизы, я поняла, откуда это ощущение.
В ее глазах были    ужас, паника, страх. Оттуда шла эта волна. Тут поневоле поверишь в медиумов или спиритов, в черт знает что. Волна -то не уходит. Причем ты вначале не понимаешь ее причины.

Сейчас я , честно говоря, не помню, когда до меня дошло, сразу или на второй день. Потому что, сами понимаете, я не могла об этом не думать. Что с девчонкой -то?

А потом меня осенило.

Дело в том, что по опыту работы я знаю: некоторые дети ( далеко не все) имеют привычку заглядывать   в учебник вперед. Пролистать. Что и сделала Лиза.

А буквально за Радищевым  шёл Карамзин, повесть " Бедная Лиза". В системе  знакомства с сентиментализмом.

И девчонка поняла, какая кличка к ней приклеится. Может быть , и не явно, за спиной,  но приклеится обязательно. Дети -народ жестокий.

Я то своё решение приняла мгновенно, как только поняла, в чем дело. То единственное, что я могла сделать. Потому что я даже поговорить с Лизой не могла, нельзя было дать  ей почувствовать, что я поняла. Надо было продолжать делать вид, что ничего особенного не происходит.

Но когда мы закончили материал и надо было давать задание к следующему, я  переступила  через Карамзина  и дала  постпост.

И вы знаете, находятся тетки, которые читая это, задают мне вопрос - а как же программа? А почему должны страдать другие дети?
Представляю, как они  делают ротик гузкой при этом.

Чихать я хотела на этих теток и этих "страдальцев". Для патетики могу предложить вспомнить Катерину Ивановну Мармеладову, стирающую  по ночам детскую одежду, чтобы дети ходили чистенькими, потому что не было второй смены одежды.

Надо было видеть лицо Лизы в момент объявления новой темы.


Постскриптум.
1.  Рассказец это я написала давно, лет десять назад. Но сейчас я его полностью переделала. Поскольку он бы нервный, истеричный какой-то.

2. Вчера участвовала в дискуссии с писателем Прилепиным. Который выразился о Кирилле Серебренникове  как о человеке," попавшем в беду". Буквально этими словами.
Странное для писателя и инженера человеческих душ понимание  беды, не правда ли?