Договор пернатых Наблюдашки

  Задумывались ли вы когда-нибудь, как общаются между собой птицы? Ну, да, они свистят, чирикают, каркают и прочее, но это же разный язык! Однажды мне довелось быть свидетелем договора между пернатыми. Обычно я никогда не видела ни воробьев, ни синиц в больших количествах. Нет, они, конечно, вили гнёзда, выводили птенчиков, и по отдельности я часто наблюдала за ними и подкармливала, но однажды…

 В начале августа я вышла на балкон и с удивлением обнаружила, что два тополя напротив оккупированы стаями синиц и воробьёв. Попеременно озабоченно о чём-то чирикали воробьи, потом тревожно свистели синицы. Они явно о чём-то совещались. Заинтересовавшись, я забыла о том, что собиралась позвонить и с интересом стала наблюдать. От воробьиных выступал воинственный растрёпыш. Он резво скакал по ветке и громко чирикал, два помощника рядом подсказывали, если  выступающий замолкал. Затем настала очередь синиц. Суетливо тинькая, толстый синиц (явно самец!) что-то толковал на своём птичьем языке, поворачивая голову в разные стороны. После высказываний стаи перешли к прениям. «Ареал питания делят?» – терялась я в догадках.

 В это время к мусорным бакам подлетели три здоровых вороны. Оглядевшись по хозяйски, принялись вытаскивать нечто съедобное из пакетов. Разговоры на тополях мигом смолкли. Некоторое время маленькие пернатые наблюдали за тучными едоками, вдруг один из воробьев громко выкрикнул: «Чирик!» Птички взвились вверх, перемешались, сливаясь в одно целое, потом резко спикировали вниз и накинулись на ворон. Сначала те, не ожидавшие такой наглой храбрости, приняли бой, но силы были неравные. Множество пташек одновременно налетали на воронью троицу, наносили резкие удары, отлетали, а на их место торопились следующие. При этом над баками разносился невероятный гвалт. Оценив коварный ход мелких, вороны рванули прочь. С открытым ртом я следила, как воробышки и синички провожали чёрных громадин за пределы двора, сердито чирикая и тенькая, не прекращая нападать на них.

 Прогнав ворон, птицы вернулись на тополя и радостно принялись обсуждать подробности битвы. То ли вороны разоряли их гнёзда, то ли охотились на птенцов – в этом я не разобралась, но пичуги явно были довольны результатами сражения. Тут во двор вышла пожилая женщина, некоторое время она с изумлением таращилась на птиц, потом пробормотала:
– Чего это мелкота разоралась? Видать, к дождю!

Разношерстная стая разом смолкла, птицы уставились вниз, затем вспорхнули и разлетелись по своим делам. А я, провожая их взглядом, раздумывала, каким образом птахи сумели оценить свои возможности и договориться? Что ими двигало, как они сумели понять друг друга, так слажено действовать? Практически, как люди! Что это? Инстинкт? Или всё-таки существует определённый язык, понятный всем пичужкам? Язык любви и выживания.