Статус - Надежда Глава 1-5

                Глава 1.



Тяжёлый крейсер "Очаков".
Корабельное время: 14:12



Сигнал тревоги сыграли, как всегда не вовремя. Новосельцев находился в кают-компании, когда услышал этот противный по тональности звук. Он подошёл к пульту интеркома, нажал клавишу связи с мостиком.

— Товарищ капитан первого ранга, согласно вашего приказа, при поступлении тревожного сигнала  с орбитальной базы"Церера", объявил тревогу на "Очакове" и по эскадре.

— Принято, скоро буду. Отбой.
 
Что могло произойти на орбитальной базе, оставалось только догадываться. Очень плохо, что там сейчас с проверкой находился сам адмирал Нельсон. Каптри Самойлов просто так тревогу не стал бы объявлять – значит что-то случилось очень серьёзное.

— Капитан на мостике! – раздалось уставное, когда Новосельцев поднялся на капитанский мостик. Новосельцев произнёс "вольно", показал жестом, что бы выключили надоедливый сигнал тревоги, который выворачивал душу человека наизнанку.

— Товарищ капитан первого ранга, в четырнадцать четырнадцать, со стороны орбитальной базы "Церера" была зафиксирована яркая вспышка огня. Модули станции под номерами от "два-один" до "два-шесть" были в экстренном режиме отделены от основной конструкции станции. Дежурный по станции, майор Чейз, выходил на связь с нами в четырнадцать ноль ноль. Согласно его доклада, ситуация на орбитальной базе была стабильная, происшествий не было. В четырнадцать двенадцать мы получили тревожный сигнал с мостика "Цереры". Связь до сих пор с базой не установлена.

— Аварийные частоты? – спросил Новосельцев.
— Пробовали связаться. База молчит.

На огромном дисплее капитанского мостика было видно, как основа "Цереры", корабль дальней разведки "Тритон", дорабатывал маневровыми двигателями, пытаясь стабилизировать положение орбитальной базы, сохранить прежнюю орбиту.

— Какие модули уничтожены? – задал вопрос Новосельцев.
— "Два–один" – лаборатория мониторинга состояния Гельферы, "два–два" – центр коммуникаций.....
— Это дрейфует научное судно "Милан"? – перебил дежурного офицера капитан первого ранга, показывая на вспомагательный монитор, где находилось изображение пришельца.
— Так точно. Экспериментальный вылет "Милана" произведён за двадцать восемь минут до объявления тревоги на орбитальной базе. Пытаемся установить контакт с кораблём, но офицер связи докладывает, что это сделать невозможно. Сигнал что-то блокирует.

— Отправить разведбот к "Милану", второй – к базе. Отставить. Десантникам – вылет к "Милану" на "Мангусте". Доклад – каждые двадцать минут. Связаться с шахтёрами. Пусть поработают с отстреленными модулями. Внутри искать кого-то выжившего нет смысла. Самойлов, готовьте десантников к вылету на "Цереру". Пока всё.

— Товарищ капитан первого ранга, с "Миланом" что-то необъяснимое происходит. Корабль кормой двигается к пришельцу, расстояние десять метров. Всё, они внутри корабля. – доложил младший офицер службы мониторинга.

— Изображение крупнее сделайте. – приказал Новосельцев. – Это что за чудеса?

На мониторе было видно, что на научном судне включили сначала маневровые двигатели, затем – маршевые. "Милан" сделал рывок вперёд, пытаясь выбраться из нутра "Ската", но маршевые двигатели по какой-то причине перестали работать. Теперь это всё было похоже на то, что хищник не собирается отпускать свою жертву.

— Есть связь с "Церерой". Адмирал Нельсон, товарищ капитан первого ранга.

Адмирал находился на мостике орбитальной базы. Если бы не бледное лицо, можно было бы сказать, что Нельсон ведёт обычный сеанс связи, но блеск глаз выдавал волнение адмирала. После приветствия, Нельсон произнёс:
— Новосельцев, нужна связь "один–один".

Через несколько минут капитан третьего ранга сидел за своим столом, который находился на небольшом возвышении, изолированный от мостика прозрачным пластиковым куполом. Новосельцев достал из накладного кармана кителя электронный прибор, обеспечивающий конфиндециальность переговоров, включив его, поставил на стол.

Закончив переговоры с адмиралом, Новосельцев отдал приказ соединить его с командирами крейсеров : "Неустрашимый", " Измаил" и "Пётр Великий". Через пять минут эти крейсера взяли курс на Гельферу. Флагман эскадры, тяжёлый крейсер "Очаков", подошёл к орбитальной базе "Церера" на минимально допустимое расстояние.

Три крейсера со своим сопровождением, рассредоточились на орбите Гельферы на высоте восьмидесяти тысяч метров. Одновременно на этих кораблях была включена система "Пелена", которая отсекла планету от прохождения к её поверхности любых типов сигналов, на любых диапазонах. Система так же блокировала любые сигналы, любые виды электро–магнитных излучений, которые распространялись над поверхностью планеты. Гельфера теперь была "глухая" и "слепая".

Два эсминца сопровождения "Очакова", задействовали систему подавления дистанционного подрыва любого типа взрывчатого вещества на орбитальной базе "Церера". Теперь на базе можно было находиться в относительной безопасности. По оценке дежурного офицера, безопасность составляла пять баллов по десятибалльной шкале.

Новосельцев поморщился, вспомнив разговор с адмиралом. Как Нельсон сказал – "началась большая охота на очень больших волков в шкуре человека". На вопрос капитана первого ранга о судьбе десантников и майора Савельева, адмирал выдал фразу – "иногда нужно пожертвовать пешками, что бы заполучить ферзя".

Нравилось происходящее Новосельцеву, или нет, но приказ есть приказ. Людей жалко, очень, но армия построена в первую очередь - на выполнении приказов и распоряжений вышестоящих командиров. Даже если они идут вразрез с логикой и здравым смыслом.

Не смотря на полученные повреждения, орбитальная база восстановила контроль за близлежайщим пространством. Единственное ограничение по передвижению на трассе Нептуп – Тоскана, или как её многие называли – планета Три Креста в созвездии Туманного обелиска, получили пассажирские судна. До отмены особого распоряжения.

******

Одно дело – посмотреть и оценить что-то по видеозаписи, другое – смотреть на окружающую обстановку своими глазами, даже через "глаза" андроидов. Не смотря на потерянную связь искина корабля с орбитальной базой, люди, которые сейчас там находились, связь и контроль над роботами–андроидами не потеряли.

Эксперимент продолжался, но после произошедшего на "Церере", он происходил как-то странно, без обратной связи, без контроля над экспериментом специалистами лаборатории, где сейчас находился профессор Ван Григ и другие участники эксперимента.

Эль очень удивилась, почему связь между кораблём, где находилась экспедиция,  и лабораторией, где находились тела членов экспедиции, до сих пор не прервалась.

"Милан" с выключенными двигателями дрейфовал возле корабля пришельцев. Искин корабля сообщил о неизвестном типе излучения, которое блокирует все цепи, включая резервные,  управления кораблём. Майор Лисицкий сам лично принял управление кораблём на себя, отключив искин корабля. Перейдя в режим ручного управления "Милана", он скорректировал маневровыми двигателями положение корабля в пространстве, включил маршевые двигатели.

Но всё это произошло очень поздно: корабль находился внутри корабля пришельцев и по непонятной причине, произошёл сбой в работе двигателей "Милана". Человек перестал контролировать работу силовой установки, корабль теперь управлялся, в этом не было сомнений, извне.

Как доктора нейробиологии, Эллину Крауффуд охватил вселенский ужас от понимания того, что её сознание, скопированное на психоматрицу, оказалось перенесённым в искусственно выращенный мозг андроида.

Она, конечно,  прекрасно понимала, что теперь открываются безграничные возможности для всего человечества – сознание человека может теперь существовать вечно. Но существовал и другой аспект этого вопроса – это потеря человека своего собственного "я", как индивидуума.

Андроид никогда не сможет стать точной копией человека с его основными возможностями – любить, создавать потомство путём биологического размножения. Андроид будет испытывать те чувства, которые ему нужны будут для безопасного существования. Остальные чувства у него со временем просто – напросто — исчезнут, превратятся в атавизм и будут находиться в памяти искусственного мозга андроида, как заархивированный файл. 

Сумеет ли андроид иметь такую же развитую систему нейросети, как у человека? Да, это возможно. Наноботы вполне могли воспроизвести в теле андроида точную копию нейросети. Тем более, что такой опыт у человечества уже есть и очень большой.

Эль посмотрела по сторонам. За иллюминатором – невозможно было что-то рассмотреть. Жёлтый свет, неизвестно из какого источника распространяющийся, был очень яркими, создавалось такое впечатление, что искажалось всё пространство вокруг.

Нейросеть выдавала информацию о скорости передвижения космического корабля. Она была невысокой - ноль пять метра в секунду. Через двадцать минут, скорость "Милан" стала равной нулю, его развернуло носом вперёд и корабль продолжил своё движение с всё возрастающей скоростью.

******

— Что ты сказал, повтори, Крис! – по слогам произнёс профессор Ван Григ. – Ты понимаешь, что сейчас произошло?
— Повторяю, господин профессор. Корабль с десантниками, который послали к кораблю пришельцев, вернулся на крейсер "Очаков" ни с чем. Его во внутрь,  элементарно,  пришелец не пустил. А что касается второго вопроса, то я отвечу своими словами и без прикрас. Ка–тас–тро–фа! Нас теперь смешают с грязью все научные светила и боссы. Этот не говоря уже об общественниках. На всех планетах прокатится волна протестов против проведения подобных опытов. Как-то так, профессор.

— Крис, да мне наплевать, что там и кто там что-то скажет! Я несу полную ответственность за жизнь людей. Десять человек, из них – трое видных учёных, Крис! Да Бог с ними, с этими учёными степенями, мы людей потеряли!

— Это ещё не известно, профессор. Меня волнует вопрос, что, якобы,  мёртвый пришелец вдруг оживает именно в тот момент, когда начинается экспедиция. И вот, что мне пришло на ум. Пришелец не пропустил вовнутрь "Мангуст" -  потому что это военный корабль. Могу на что угодно поспорить.

— Ладно, поспорим в следующий раз, Крис. Как могла произойти полная загрузка пси-матрицы сознания людей без нашего ведома?  Из-за аварийной ситуации? Что там надумал искин лабораторий? Почему он принял такое решение?

— Вот это для меня как раз и необъяснимо, господин профессор. – ответил Крис Манье, вставая с кресла.

Молодой, но очень талантливый учёный нейробиолог, Крис занимался изучением поведения искусственного интеллекта больше десяти лет.

Статистика – дело нужно, ей можно и обязаны доверять. Согласно последних статистических данных, которые касались проблем создания и эксплуатации искусственного интеллекта, были опубликованы отчёты, в которых говорилось, что тридцать процентов выращенных искусственных интеллектов, так называемых искинов, были с браком.

При равных условиях, не получалось синтезировать абсолютно одинаковые искины. У всех у них были свои особенности и свой характер. Как и у людей. Даже близнецы имеют разный характер.

— Я вот что думаю по поводу того, что мы не можем достучаться до искина лаборатории, господин профессор. Только не смейтесь. Он испугался той ситуации, которая произошла на нашей "Церере". Он испугался погибнуть и закуклился.

— Ну и выражения у вас, молодой человек. "Достучаться", "закуклился". Предположение смелое, но оно имеет право на существование. Тела людей тоже получается, закуклились? И как к ним достучаться, пользуясь вашим сленгом? Делать-то что?

— Не поддаваться панике, господин профессор и ждать. Медики все пришли к одному выводу – мозг не пострадал, тела освободили от вирткостюмов и поместили в медкапсулы. Состояние у всех стабильное, что мы ещё можем сделать-то?

— Пока – ждать, потом видно будет. Согласен, Крис. Мда.....вот искины на боевых и прочих кораблях – они полностью изолированы от окружающего мира, решают свои задачи тихо-мирно. Почему лабораторный искин не изолирован? Как получилось так, что искин на "Милане" не смог справиться со своим обязанностями? Одни вопросы. И главный вопрос – с какого перепуга пришелец оживает? Да.....хватит на сегодня треволнений, Крис. Нужно отдыхать.

— Согласен, господин профессор. Всё будет хорошо. Мы сейчас находимся в статусе – "надежда". Надеемся, что всё с людьми будет нормально.

Профессор Ван Григ шёл по коридору отсека, постоянно повторяя про себя фразу, как молитву:  "статус – надежда".



                Глава 2.



Сбой в работе нейросети произошёл у всех одновременно. Первоначально, нейросеть меня проинформировала, что появился источник ЭМИ, который препятствует прохождению электрических импульсов по разветвлённой системы искусственных нейроканалов до центров головного мозга и обратно. Через три минуты, моя нейросеть, серия НПВ–005/В, со мной попрощалась и вошла в безопасный режим. Почувствовал ли я какой-то дискомфорт? Я почувствовал себя голым! "Пелена" работала и причём очень эффективно.

Человек, ровно пятьдесят лет тому назад, научился вживлять чипы нейросети в организм, и всего за пятьдесят лет, эти помощники головного мозга сделали революцию в сознании человека разумного. Были опасения, что мозг человека будет отторгать нейросети, но эффект оказался совершенно противоположным: мозг, он же компьютер, воспринял биоэлектронное устройство, как компьютер воспринимает любое расширение, как подключение, допустим, флэш–накопителя, или дополнительную карту памяти, видеокарту.

Другими словами, человечество сделало головному мозгу – апгрейд. О, сколько было протестов, и в отдельно взятых государствах и во всём мире в целом, против такого "насилия" над организмом. Но потом, "распробовав" все прелести сосуществования с искусственным интеллектом, люди не представляли жизнь без очень удобного гаджета, который находится всегда с тобой, точнее – в тебе.

До рассвета оставалось часа два, мне, после увиденного на лестнице и на верхней площадке, не спалось. Десантники отдыхали, ночной дозор осуществляли наши четвероногие друзья. Теперь картина, хоть пока и приблизительная, складывалась, как мозаика, в одну большую и красивую картинку. Люди, наши потомки, знали, что на Гельфере когда-нибудь побывают их далёкие предки.

Судя по рассказам разведчиков, сегодня мы дойдём до разрушенного здания непонятного назначения. Что это за здание – нужно будет обязательно разобраться. Но вначале, нужно попытаться связаться с орбитальной базой "Церера", чего бы это нам не стоило.

Гельфера, наркотики, лагеря "погибших" охотников. Меня убивало лишь одно – отношение самого человечества к своим соотечественникам. Пропал один человек, ну ладно, бывает. Десять – допустимо. В таком то лесу с дикими животными. Но люди пропадают сотнями и.....тишина. Как так?

Мда....деньги, деньги. Какие хорошие люди были эти фантасты. В двадцатом, двадцать первом веке, они старались, нет не так, они представляли мир будущего – как бесклассовое общество, мир, где все решения будут приниматься коллективно, мир, где не будет тех же наркотиков. Но у человека такая сущность – всё перевернуть с ног на голову, всё извратить, всё изгадить.

Озеро было спокойным и умиротворённым. Давно закончился процесс очистки воды от вредных примесей и микроорганизмов. Где используется эта чистейшая вода? Допустим, для охлаждения реакторов, которые принимают участие в выработки электроэнергии. Та арка, которую я рассмотрел, находясь на верхней площадке – не что иное, как система телепортации. Процесс сложный, процесс, который требует просто невероятное количество энергии.

Хорошо, охлаждение реактора. Допустим. Зачем людям из нашего будущего перегораживать русло реки и перенаправлять её под поверхность Гельферы? Вопрос интересный и требует проработки. Дальше. Как первая гельферианская экспедиция не заметила то сооружение, которое находится у меня за спиной? Это с нашим то уровнем развития электроники? Не смешите меня, Бога ради.

Экспедиция должна была зафиксировать всё. Начиная от мельчайшей песчинки и заканчивая материками, островами и водоёмами. Не говоря уже о составлении каталога всех существующих разновидностей флоры и фауны. Киборги ушли из лагеря и разбрелись по многочисленным лесам. Что могло повлиять на их искусственный интеллект? Вид неизвестного нам излучения. Почему неизвестного? Потому что от всех известных у них установлена защита. Я не технический специалист  в этой области, но так должно быть. Это понятно всем, даже подростку.

Но один вопрос, который пытались замолчать и скрыть – как и кто мог перепрограммировать киборгов, что бы они нарушили три основополагающие принципиальные законы робототехники? Основной, номер один – не причинения вреда человеку. Как? С этим человечество обязано разобраться, иначе роботы, андроиды натворят таких бед, которые могут привести к гибели цивилизации.

Так, нужно эту памятку сделать в голове. Бунт роботов, закат–гибель цивилизации, расселение, или спешное бегство людей в другие миры, где нет никаких роботов, где никто не может причинить вред человеку. Запомним. Чёрт, запомним, как же. Это без нейросети? Мы уже на это не способны. Способны, но это не удобно.

Вот лежит у моих ног точная копия волка. Именно – копия. Тоже своеобразный гибрид живого организма и сложнейшего нейробиологического создания. Не пьёт, не ест, не спит. Всё время на чеку.  Убивает плохих мужиков, к хорошим относится лояльно и с пониманием. Попытки сделать что-то подобное были и на Земле, но после ряда несчастных случаев, на Земле прекратили эксперименты. Отказались. С одной стороны – правильно, с другой – нет. Человек всегда ищет себе друга по духу, друга, который никогда не предаст. Ловлю себя на мысли, что только на берегу озера у меня появляются мысли на отвлечённые темы. Раньше за собой такого не замечал.

Небо становится серого цвета, просыпаются птицы, которых здесь, на удивление, мало. Я оглядываюсь назад и у меня от удивления......ступеней и всего сооружения нет. Я не поверил своим глазам, подошёл к раскидистому дереву. Плотно утрамбованная земля, невыразительная чахлая трава и ни одного намёка на то, что ещё два часа тому назад здесь находилось целое сооружение. Я даже попрыгал на месте. Ничего.

— Ты, чего там прыгаешь, как кенгуру, Сергей? – услышал я сонный голос Резникова. – Это у тебя такой вид зарядки?
— Ты тоже сейчас запрыгаешь. Глазоньки открой и посмотри внимательно, что происходит.

Мда, какой же богатый русский язык! По-английски слышу тираду Стоджа. Не силён в этом языке, но понимаю смысл прекрасно. Мягко говоря – "что тут вообще происходит и куда делась та хреновина, которая нас вчера чуть с ума не свела, вызвав приступ восхищения". У Резникова все эти фразы уместились в ёмкие три слова. Я посмотрел на вожака стаи волков - хищная морда ощерилась в улыбке. Шельмец. Больше, чем уверен, что это странное сооружение в нужный нам, мне момент появится так же незаметно, как и исчезло. В принципе, ничего сверхъестественного в этом нет. Элементарные правила маскировки объекта.

Есть одно преимущество, когда в одной группе собираются военные люди. Сборы происходят очень быстро, завтрак – лаконичный и лёгкий. Стил выглядит бодрячком, это несомненно радует. Расстояние относительно небольшое до спрятанного передатчика, к обеду должны управиться.

Единственно, что угнетает – как справится передатчик с работающей "Пеленой". Сложно сказать, но Стил обнадёжил. Новая сверхсекретная разработка спецслужб. Посмотрим. Волки разделились на две части. Одна, во главе с вожаком – наше сопровождение, вторая – остаётся дежурить возле озера. Шесть на шесть. Всё по-честному.

Решили передвигаться бегом, пока Эльдоро не припекает. Стил бежит правильно, весь расслабленный. Темп не очень быстрый, я не перестаю удивляться Безликому и Малышу. Первый – как самый настоящий призрак, мелькает впереди то слева, то справа. Малыш – с его то весом и габаритами, двигается не слышно, словно не касается ногами земли. Волков вообще не видно. Ориентируемся где они, по тому, что птицы взлетают стайками то далеко впереди, то сзади по бокам от нас.

В моей голове одни и те же мысли. Не отработает по каким-то причинам передатчик "Солярис", что делать? Ждать наземной операции десантников? Сколько ждать? О начале военных действий предупреждают Объединённый военный совет минимум за десять дней. Таковы правила в современном мире.

Потом, одобренное Советом решение поступает на утверждение в Объединённый президентский совет. Если к безобразию на Гельфере причастны люди из высшего эшелона власти, то они ещё на какое-то время постараются отсрочить начало военной операции. Без этого разрешения военные не военные, а послушные исполнители чьих-то пожеланий. Дурость — да. Зато – проявление гуманности во всей её красе. Будь она не ладна.

Какие действия я бы предпринял, будь я на месте Сантоса из лагеря наркокартеля? Естественно, при первом подозрении на то, что база под контролем у спецслужб, или военных, сразу же свернул производство наркотика. Спрятал бы надёжно готовый, или полуготовый, товар. А люди? Их же здесь многие тысячи! В расход. Куда же ещё? Это рядовых, а начальство? Спрятаться? Схроны? Всё-равно, если захотеть, можно просканировать землю на относительно небольшой глубине. Стоп, а что там Стил говорил о подземных реках? Есть ли под землёй, предположительно, города? И почему я так уверен, что на этой планете побывали только хорошие и добрые наши соотечественники?

Так, пора делать привал. Стил тяжело дышит. Нужен отдых.

— Господин майор, что вы там, на ступенях такого увидели, что на Вас страшно было вчера смотреть? – интересуется капитан Стодж, присаживаясь со мною рядом.

В голове ураган мыслей и я делаю для себя вывод - пока всё подробности не открывать, отделаться общими фразами. Не доверять Стоджу оснований нет, но и доверять нужно осторожно. Без лишнего фанатизма. Всему своё время. Рассказ получился скомканным, отделался полуправдой. Но и лжи не было ни грамма. Да и что я мог сказать о устройстве телепортации? Одни предположения, не более того.

К поляне мы вышли через час после окончания привала. Я не понял сразу, куда рванул с такой скоростью Воблер. В зарослях густого кустарника – разрушенное здание. Бетонные, больше на это похоже, блоки. И...жалобное мяукание. Резников закатывает глаза, Стодж отворачивается в сторону, смеётся. Воблер несёт детёныша пантеры. Понятно, детский сад. Приплыли.

— Воблер, даже и не думай его с собой брать. – я это сказал десантнику и заметил, как все посмотрели с жалостью, то ли на Воблера, то ли на маленькую пантеру. Скорее – второй вариант. Нет, нельзя. Нужно настоять на своём. Иначе из-за мяуканья и нежного порыкивания, можем все погибнуть. Неожиданно по отношению к детёнышу пантеры, проявили внимание волки.

Вожак дождался, пока Воблер покормит, разведённым в воде молочным концентратом, котёнка, потом подошёл, обнюхал его и тихо зарычал. Все напряглись, но произошло то, что и должно было произойти. Один из шестерых волков аккуратно взял котёнка за загривок и потрусил в направлении кустов папоротника. Я почему-то был уверен, что мы встретим маленький чёрный комочек на берегу озера. Не может такое создание, как волк разумный поступить по-другому.

Когда мы отошли от поляны с разрушенным зданием на километр, вожак остановился и негромко зарычал. Как мне показалось, даже шерсть у него приподнялась. Что случилось? Мы это поняли, когда до места схрона с передатчиком, осталось меньше двух километров. Запах дыма и причём – устойчивый запах.

В уродливом лесу, в котором мы сейчас находились,  мимо цепляющихся за одежду липких листьев и колючек, пробираться незаметно было проблематично. Слева от нас обозначился небольшой холм, перед ним – невысокое дерево. Вездесущий Воблер поднялся на него, через пять минут доложил:

— Трое пленных, шесть человек военных. За холмом – заваленны ветками три квадроцикла. Похоже, что военные здесь охоту на людей устроили. Да, забыл сказать – трое пленных – женщины. В камуфляже конечно, но это точно женщины.
— Да, есть такая традиция в лагерях этих идиотов. Не знаю как, но периодически привозят женщин для развлечения. Условие такое – осталась жива в лесу, не погибла – ублажай мужиков пока не сдохнешь, погибнешь в лесу – значит так и должно быть. Звери, одним словом. - объяснил нам Стил.

— Ну что, грех мимо такого пройти и не повеселиться. – полушутя произнёс Резников. – За тобой решение, командир.
— Есть какие-то другие предложения? Тогда – работаем. Николай, на тебе – операция. Я пока не у дел.
— Ты, Сергей, на сколько я помню, много раз выступал на соревнованиях, в том числе и по стрельбе. Вот, значит хорошая у меня память. У Малыша есть "Москит". Совладаешь? Ну что, тогда работаем!



                Глава 3.



Мягкий толчок. Прибыли. Эль посмотрела в иллюминатор. Интенсивность жёлтого света значительно снизилась. Ассоциация полная с подземной пещерой, гротом. Огромное помещение, на стенах какие-то наплывы, словно по ним сползала расплавленная порода чего-то там неизвестного. Или металла. Да, именно – металла. Светилось всё помещение – и стены и потолок, пол.

— Первый, это Четвёртый. Пора принимать решение. Неизвестно кто нас и куда тянет.
— Да, это точно. Одна неизвестность. –  вставили Ольга. – Одно известно, что нашим кораблём кто-то управлял и этот кто-то явно не желает нам зла.
–– Согласен, Второй. Видите следы оплавленного металла? Это работа ракеты ИФК. – продолжил Четвёртый.

— Вторая ракета не отработала, как положено. – вставил кто-то из военных. – Посмотрите назад и вправо. Ракету окутывает какое-то облако. Хм....ракета, такое впечатление, находится в стазис–поле.

Последнее выражение военного Эль очень сильно удивило. Неужели у военных людей такие познания в области физики? Ольга тоже отреагировала на слова военного удивлённым "ого". Эль понимала, что сейчас многое зависит от её мнения и собраности. Сидеть в челноке можно бесконечно долго, что дальше? Ждать, когда в двери челнока постучится добрый дяденька, или тётенька?

Они с улыбкой расскажут, как рады видеть людей, которые за малым не уничтожили их корабль? Идея Ван Грига о сбое системы распознавания хороша, но всегда возникает масса вопросов. И основной – почему не был заранее разбужен настоящий экипаж. Кто бы он не был. Гуманоиды, паукообразные, членистоногие, медузообразные. И ещё один вопрос постоянно донимал Эль. Ладно, на базе произошло что-то, но их перемещение обязаны были контролировать военные. Это совместная операция вооруженных сил и научных работников.

— Сидеть в челноке не вижу смысла, Четвёртый. Нужно выходить наружу. Там будем действовать по обстановке.

В эфире было слышно, как майор Лисицкий, он же Четвёртый, что-то пробормотал. Решение нормальное, формулировка почти по-военному. Майор одобрил решение. Во всяком случае, так это поняла Эль.

Эль подошла к двери челнока, откинула защитную прозрачную крышку рычага аварийного открытия двери. Она оглянулась назад. Нет, люди именно этого от неё и ждали. Лиц в скафандрах не видно, но Эль была уверенна, что поступает правильно. Рычаг вниз, сработали пиропатроны, дверь отбросило вбок. Можно идти.

— Первый, разрешите это сделают мои парни. – остановил Эль майор Лисицкий. – Это наша работа, мэм.

Эль не возражала. Военные – профи и им можно и нужно доверять. Тем более, что у них отбор в экспедицию был очень жёстким.

— Второй, то есть, Ольга. Ты как? – спросила Эль.
— Если бы у меня была возможность, а у андроида такой функции нет и слава Богу, я бы давно сходила по-маленькому. Если серьёзно, то мне страшно. Что-то наш уважаемый Льюис всё молчит и молчит. Эй, Док, Вы в порядке?

— А? А, да! Всё хорошо, девочки. Извините, задумался.
— Первый, не засоряйте эфир. – услышали учёные голос Четвёртого. – Во время проведения операции – всё только  по делу. Можно выходить, Первый. По одному, я буду вас принимать.

Ольга хотела что-то возразить, что-то начала говорить, но замолчала. Эль выглянула из челнока, условный пол был в трёх метрах. Увидев протянутую руку Лисицкого, она опёрлась на неё и оттолкнулась от челнока. Плавное скольжение вниз, никак падением назвать нельзя было. Эль про себя отметила, что гравитация, хоть и слабая, присутствовала. За счёт чего, интересно?

Нет видимого вращения чего-то относительно чего-то.  Как это принято у людей. Поверхность мягко спружинила под действием веса учёного. Эль сразу отошла в сторону. Шаг в сторону и док убедилась, что поверхность действительно пружинит под ногами. Пластик, резина? Что это?

Да, вся окружающая обстановка напоминала сейчас огромную пещеру. Стены поднимались на головокружительную высоту, образуя подобие свода над головой. От основания пола вверх устремились колонны матово-чёрного цвета. Колонны обвиты непонятными гирляндами из чёрных и белых шаров, скреплённых между собой тонкими нитями ярко-красного цвета.

Гирлянды, как серпантин, поднимались вверх. Сами же колонны располагались в сплошном беспорядке. Проще говоря, они были установленны – и в бок и вертикально и с немыслимым наклоном. Эль рассматривала окружающую обстановку, не переставая восхищаться увиденным. Как сказал профессор Григ, удивительный мир. Не понятный, но действительно – удивительный.

Эль присела на корточки, приложила руки к поверхности пола. Измерительный прибор показал температуру двадцать четыре градуса по шкале Цельсия. Показание мигнуло, температура поднялась на ноль три градуса. Интересно. Не покидало ощущение, что Эль кто-то пристально рассматривает. Что-то постоянно давило на голову, как будто пытаясь просканировать головной мозг андроида.

Эль прекрасно понимала, что искусственному мозгу андроида, который более устойчив к высоким нагрузкам, нежели человеческий, ничего серьёзного не угрожает. Но ощущение боли было до того натуральными, что сейчас хотелось обхватить голову руками и застонать, застонать от боли. Давление на мозг увеличивалось с каждой минутой, ложные ощущения боли, казалось, никогда не исчезнут. Сквозь очередной приступ головокружения и боли, которые теперь накатывали волнами, Эль услышала тихий вскрик Ольги. Та медленно оседала вниз. Доктор Льюис Дартнелл....он пытался снять шлем скафандра.

— Льюис, нет, не делай этого! – попыталась остановить доктора Эль, но она опоздала.

Боль отступила, как морская волна отступает от берега. Дартнелл сидел на полу, в руках он держал шлем скафандра. Ничего не понимающим взглядом, он смотрел по сторонам, словно пытаясь понять, где он находится и что с ним произошло.

Вот и первый сюрприз симбиоза человеческого сознания и тела андроида. Андроиду безразлично, пригодная для дыхания воздушная смесь, или нет. Ему так же безразлично то, что никакой пригодной для дыхания смеси нет вообще. Он – машина, он – робот. Он – набор синтетических материалов. Кроме мозга, который выращивался из клеток ткани, идентичной человеческой.

Но сознание отреагировало на боль от проникновения неизвестного вида облучения, чисто по-человечески. Пример тому – доктор Дартнелл. Эль понимала прекрасно, что скафандр, шлем и другое, нужны андроиду только как защита от механических повреждений. Но то, что сейчас произошло, показало, что скафандр нужен и сознанию человека. Только если андроид будет находиться внутри скафандра, сознание человека будет в относительность покое. Это тоже важное наблюдение и открытие, которое почему-то в среде учёных никак не обсуждалось.

Эль осмотрелась. Нет, надо отдать должное военными, боль они умели терпеть. Ольга помогла Льюису со шлемом, доктор поднялся на ноги. Что теперь дальше? Идти, но куда? В ту сторону, куда двигался челнок. Только так.

— Четвёртый, выдвигаемся по направлении движения челнока. Как понял. – бросила в эфир Эль.
— Понял, Первый, понял. Правильное решение. Мы вас возьмём в коробочку. Пошли, ребята.

В окружении военных, сильных физически.....что за чушь в голове? В окружении андроидов, вооружённых андроидов, Эль почувствовала себя гораздо увереннее. Она обернулась назад, запоминая все подробности увиденного. Нет, ничего не изменилось. Колонны, чёрно-белые шары. Жёлтое слабое свечение стен, потолка, пола.

Шли медленно, темп задавали военные. Да и куда, собственно говоря, им сейчас спешить? Только сейчас в голову учёного пришло осознание того, что никто не удосужился сделать анализ воздуха. Если он вообще присутствовал внутри корабля пришельцев.

Нет, нарукавный прибор не зарегистрировал ничего. Абсолютно ничего. Ни азота, ни водорода, ни кислорода. Экспедиция прошла уже около трёхсот метров, когда помещение начало сужаться. Теперь они шли по неширокому коридору из того же упругого материала. Свет из жёлтого постепенно становился белым и рассеянным. Ещё сто метров и коридор заканчивался. Тупик. Что теперь?

— Первый, поворачиваем обратно? – раздался голос майора Лисицкого.
— Не спешите, Четвёртый. Давайте всё внимательно осмотрим вокруг.
— Первый, лично для меня всё понятно. Мы в тупике. Вам виднее, конечно, но я бы.....

Договорить майор не успел. Тупиковая стена начала излучать слабый серебристый свет. Эль внимательно наблюдала за этим процессом, не отрывая глаз. Если это можно было так назвать. Ощущение захваченного тела андроида так её и не покидало. Нужно привыкнуть, привыкнуть думать совершенно не так, как это делает человек в своём теле. Но хуже всего для Эль было то, что она всё время пыталась сделать хоть маленький, но вздох. Только зачем – у андроида нет органов дыхания.

Свечение стало очень ярким, его контуры приобрели вид вертикального элипса, высотой около двух с половиной метров. Интенсивность излучения стала постоянной, сейчас по цвету оно напоминало слой ртути.

По поверхности периодически проходили волны, словно по поверхности прохаживался лёгкий ветерок. Да, всё это так и представлялось. Какой теперь шаг последует со стороны пришельцев? Ждать, или первыми сделать этот шаг? Это очень важное решение, и поэтому Эль не спешила. Сколько они так простояли неподвижно? Час, два? Время стало неподвижным и вязким, как кисель. Майор Лисицкий, к удивлению Эль, никаких вопросов не задавал. Ладно, нужно или возвращаться к челноку и искать что-то другое на корабле, или....нет, стоп. Ведь не было на этой стене никакого свечения. Значит нужно....

— Отойдите в сторону, Четвёртый. – Эль прикоснулась рукой к скафандру майора.

Доктор Эллина Крауффуд прекрасно понимала, что сейчас должно произойти событие мирового масштаба. Сколько человек мечтало о таком событии? С того момента, когда человек понял, что светящиеся звёзды и свет планет, это не отверстия в плотной чёрной ткани, как это раньше было принято считать. Ни одного не было человека на Земле и на заселённых планетах, который бы не задавался вопросом – почему люди одни во Вселенной и так ли это на самом деле?

Есть теория Взрыва, есть ещё множество теорий зарождения и возникновения вселенных. Но все они сходились в одном – во всём многообразии вселенных, которые находятся на гигантском расстоянии друга от друга, обязательно должны возникнуть условия для зарождения жизни, как это однажды произошло на планете Земля.

Что сейчас испытывала Эллина Крауффуд? Ничего. Абсолютно. Если приглашают тебя войти в свой дом – грех отказываться. Эль протянула руку к переливающейся зеркальной поверхности.

— Первый, давайте я это сделаю? – майор проявил заботу. Приятно, но Эль понимала, что это сейчас её, это её обязанность идти вперёд. И вести за собой всех остальных.

Перчатка, рука по локоть, по плечо погрузилась в зеркальную поверхность. Шаг назад. Осмотр руки. Никаких изменений. Если бы Эль могла вздохнуть, она бы это обязательно сделала. Крауффуд нажала на нарукавном приборе кнопку проведения анализа воздуха и теперь левая рука выше локтя оказалась где-то там, за дрожащей перегородкой, похожую на ртуть.

Пять секунд. Прибор выдаёт готовый анализ среды за перегородкой: начиная от содержания азота, кислорода, углекислого газа и ряда инертных газов, воздушная смесь пригодна для дыхания человека. Температура воздуха – двадцать четыре градуса по шкале Цельсия, относительная влажность – семьдесят пять процентов.

— Ну что, господа, вперёд? – произнесла Эль и исчезла за дрожащей зеркальной поверхностью.



                Глава 4.



"Gauss principle", как много в этом звуке.....как в одном из рекламных проспектов я прочитал, что такие винтовки выпускаются в ограниченном количестве. Может быть. Но наш "Москит" тоже неплох. И весьма убойная штука. Пуля – три миллиметра в диаметре, похожа на часть гвоздя с заострённым концом без шляпки. Первоначальная скорость – запредельная и поэтому погодные условия, практически, не влияют на работу этой машины. Именно – машины. Безотказной, всепогодной.  Точность попадания, кучность, дальность – только плюсы. Плохо, что идея великого учёного Гаусса вот так вот.....воплотилась во что-то смертельное и с невероятным убойным аргументом.

Да, прав Резников. Выступал я на соревнованиях с такой красавицей. И несколько раз даже становится призёром. Но одно дело – мишень, другое дело – стрелять в человека. Две большие разницы и если кто-то вам скажет, что убить человека это искусство – бейте морду тому пустослову и мерзавцу.

Когда ты находишься в кабине истребителя, выполняешь всякого рода виражи и противоракетные манёвры, ты понимаешь, что твоё мастерство и крепкие нервы – это твоя жизнь. И жизнь многих людей, ради которых ты воюешь и ради которых ты убиваешь. Из кабины истребителя не видно лицо человека, его мимику лица и глаза. Другое дело здесь, когда на одной линии находишься только ты и твоя жертва. И никого вокруг.

Я забрался на дерево и понял, что то, что мне неприятно было для моего взгляда – стало мне помогать в осуществлении моего плана. Я о уродливых деревьях, по которым очень легко забрался, практически, на самую верхушку. Малыш должен быть уже на месте. Винтовка у меня в руках, с лёгким щелчком оптика становится на место. Заряд батареи – восемьдесят процентов. Этого заряда, как мне подсказывает само оружие, высвечивая показания в левом нижнем углу оптики, хватит на восемьдесят выстрелов. Нам столько не нужно. Всего шесть целей. Шесть мерзавцев, от которых нужно очистить мир Гельферы. Вот же идиоты! Чувствуют себя королями вечеринки? Ну-ну. Мы это всё сейчас с Малышом оспорим.

Знаю Малыша по соревнованиям, мне до его мастерства ещё очень далеко. Но всё-равно, и мы кое-что умеем. Слышу три щелчка в гарнитуре связи. Мой напарник на позиции. Ответные три щелчка и право первого выстрела – за Малышом.

Пусть он на пару со своей давней подружкой, "Лючией", исполнит вступление к этой музыке смерти. О, эти мерзавцы шашлык собираются кушать. Но какое же жареное мясо без специй? В качестве специй – пуля из мягкого металла. Вам не хочется соуса поострее? Нет, поздно, всё уже оплачено.

По негласной договорённости, у моего напарника трое, те что справа, мои – слева. Мои – два блондина и один седой старец. Хм...ему бы в каком-нибудь театре исполнять роль мага-отшельника. Но это всё лирика.

Так, слышу протяжный звук "Лючии". "Москит", с еле слышным свистом, отправляет первый подарок, смертельный правда, в полёт. Ага, куда целился, туда и попал. Я сегодня, господа, эстет. Не переношу вида крови и серого вещества, которое летит ошмётками после выстрела Малыша.

У меня утончённое чувство прекрасного. Я метился блондину в район уха. И попал. А что? Хороший выстрел. Два наших следующих выстрела звучат одновременно, мы с Малышом – отличные танцоры. Нет, мой напарник сегодня жестковат. Опять у его жертвы голова взрывается, как переспевший арбуз.

Ну, я не такой кровожадный. Моя трёх миллиметровая пуля вгрызается в левый висок старца. Третий бежит? Куда ты денешься, если из двух ног нет ни одной здоровой. На то он и "Москит", что бы жалить быстро и точно. Смешной человек! Нужно оставить хотя бы одного в живых. Малыш так же решил? Вот это мы спелись с ним! Зал аплодирует стоя, дамы вытирают надушенными платочками краешки глаз. Слёзы счастья и умиления. Занавес.

Я смотрю в оптику и не могу понять. За что-то мой глаз зацепился. За что? Чёрт! Да на пленницах наручники с сюрпризом! Звери! Я вижу мигающие красные лампочки, значит кто-то активировал подрыв взрывчатки. Кричу в переговорное Стоджу и Резникову, я всех стараюсь предупредить о беде, но понимаю, что я опоздал.

— Как это всё могло произойти? – спросил я, когда меня немного отпустило.

То, что мы увидели с Малышом, когда подбежали к месту взрыва, было просто омерзительно. Вот она, настоящая сущность человека, без мишуры, приукрас и без надетой на лицо маски. Как Стил сказал – звери. Да, Стил, да. Звери и ты в борьбе с этими зверями сложил голову.

Воблер, прозрачная душа, весельчак и балагур, Коля....отдельный разговор. Что я теперь его жене расскажу? И двоим детям. Как я им объясню, что их отец погиб, спасая трёх человек, которых, может быть, и спасать было уже поздно.

Нормальный человек, женщина, не может априори попасть в подобную ситуацию, в рабство. Может во мне сейчас говорит злость, может быть на самом деле погибшие женщины были замечательными людьми и законопослушными гражданами? Поди разберись теперь. Люди погибли, погибли двое волков. Боги, но они то причём?

Кого во всём теперь винить? Конечно же меня. Только я мог увидеть мигающие лампы на наручниках женщин. Малыш был значительно правее, как и все остальные. Теперь – эти смерти на моей совести. Будь проклят этот мир.

Я сидел на земле, отвернувшись от места трагедии. Я не мог смотреть на то, как Малыш, Стодж и Безликий управляются с телами погибших. Я услышал рядом с собой тяжёлое дыхание. Вожак. Он тоже чуть не погиб сегодня. Я протянул к нему руку, погладил. Опять ярко-красные искры и у меня перед глазами чёрная картина. Просто чернота, без намёка на элементарную точку, линию, штришок.

— Нам пора, командир. – услышал я слова Стоджа. – После всего произошедшего, нам здесь оставаться долго нельзя.

Да, Ник прав. Не исключено, что в охоте на людей принимали и другие группы нелюдей. Пробирались в этот уродливый лес, что бы задействовать передатчик "Солярис", в который Стил должен вложить информационный чип. Со всеми координатами баз, где содержали рабов, координаты складов с этим страшным наркотиком. Теперь то что делать? Словно прочитав мой мысли, Стодж вложил мне в руку чип, размером с ноготь мизинца. Вот она, эта информация.

— Малыш, до схрона далеко?
— Эти ублюдки умудрились костёр разжечь прямо на этом месте. Откапывать?
— Да, Малыш. Доставайте "Солярис". – сказал я, рассматривая чип. В таком маленьком чипе – просто убойная по содержанию информация. Представляю, когда её откроют и прочитают. Эта информация многих убьёт. Что начнётся, не наше дело, наше дело – отправить информацию по нужному адресу.

Я и Стодж держим тубус, в котором находится миниатюрная ракета. Держим вертикально, Безликий вводит комбинацию цифр и букв на небольшом пульте, который был закрыт крышкой на защелке. Стил спрятал бумагу с этим кодом и чип с информацией в каблук сапога. Умирая, на руках у Безликого, он нашёл в себе силы и сообщил где находится и то и другое.

Код введён, от тубуса отделяются три телескопические опоры. Теперь можно не поддерживать тубус, он надёжно опирается своими ногами на землю. Чип – в выдвижной слот. Теперь – всё. Когда ракета с передатчиком поднимется на достаточную высоту, в его головной части раскроется параболическая антенна и сигнал уйдёт в сторону "Цереры". Люди узнают правду о Гельфере и о том, что нас можно будет отсюда забирать. Не всех. Тех, кто выжил.

У Безликого пульт ДУ в руках. Мы отходим на положенные двести метров. На пульте две кнопки – старт ракеты и уничтожение тубуса. Безликий смотрит на меня, я киваю головой и вверх, к белоснежным облакам, устремляется ракета. Она будет двигаться вверх, пока не сгорит топливо во всех трёх ступенях. Процедура стандартная, опробованная столетиями. Сбои в такой простой системе исключены. Мы смотрим в небо, наблюдаем за шлейфом, который за собой оставляет ракета. Пусть это будет салютом в память погибшим людям. Аминь.

Волк чём-то опять недоволен. Он смотрит не вслед удаляющейся ракете, он смотрит в совершенно противоположную сторону. Я поднимаю бинокль, смотрю в ту сторону и сердце ёкает. Три низколетящих объекта. Рассмотреть, что это – пока невозможно. Но эти объекты явно не из поисковой экспедиции десантников.

Нужно уходить. Пока есть возможность скрыться в лесу, а потом....как получится, так и будет. Безликий нажимает на вторую кнопку на пульте, тубус покрывается сеткой красного цвета. Минута и от тубуса ничего не остаётся. Пепел.

Волки подбежали к кромке леса, ждут нас. А нас и упрашивать не нужно. Бежать по лесу, этакому уродцу, ну очень не просто. Эти мерзкие кустарники, как хищники пытаются нас остановить, пару раз ощутимо получаю удары ветками по лицу. Хрен с ним, с моим лицом. Главное – успеть добежать до нормального леса. Там нас никто не найдёт, там мы будем в относительной безопасности. Я замечаю, как вожак начинает отклоняться чуть левее от того маршрута, по которому мы сюда прибыли. Зачем? Скоро узнаем.

Да, волк прав. Бежать стало значительно легче. Звериная тропа еле обозначена, но животные всегда выбирают самое удобное место для передвижения. В километре от нас спасительный лес, лес, где деревья сплелись кронами на огромной высоте. Там мы и потеряемся. Лес близко, но я слышу всё отчётливее шум двигателей приближающихся объектов. Успеем? Должны. Я на бегу пытаюсь разгадать планы вожака. В голове только одна мысль – разрушенное здание, где Воблер.....чёрт, даже имени его не узнал. Здание, возле которого десантник котёнка кормил. Не знаю почему, но перед глазами образ молодого парня с уродливым шрамом на лице, очень светлый. Хороший человек. Был.

Гул двигателей стал уже так близко, что я больше чем уверен, что бегущие три фигуры в форме заметили люди, которые находятся на борту объектов. Вожак ворчит, мы ускоряемся. Лес. Слава Богу. Бежать без остановки и без привычки, а её у меня нет, очень тяжело. В правом боку что-то закололо. Терпеть. Терплю. Это для десантников такой бег –  развлечение. Вон, у Малыша даже на лбу нет и капельки пота. О Безликом вообще молчу. Стодж тоже сбил дыхание, хрипит, но бежит. Нет, так дело не пойдёт. Нужно и самому отдохнуть и людям отдых не помешает. Волк понимающе на меня смотрит. Спасибо, друг. Всё ты понимаешь. Ещё бы разговаривать научился, цены тебе не было бы. В принципе, ему и так цену не сложишь. Скоро поляна со зданием. Пусть и разрушенным. Но это хоть какое-то укрытие.

Наш ведущий не стремится на открытое место, мы огибаем поляну под деревьями. Молодец, я бы так же поступил. Вот и первый бетонный блок. Волк находит одному ему известное место, начинает рычать и рыть перед ними лапами землю. Да поняли мы, поняли. Одновременно достаём из рюкзаков шанцевый инструмент, проще говоря – малую пехотную лопату,  сокращенно – МПЛ–50, которой нет замены на протяжении нескольких веков. Особенно, складная лопата в почёте у десантников. Окоп вырыть ею можно, но можно и лишить человека жизни.

Стодж предлагает хороший вариант и мы с этим вариантом соглашаемся – не снимать дёрн, найти границы, как мы это поняли, люка и просто разрезать дёрн по его периметру. Да, получилось. Моя лопата натыкается на какой-то выступ.

Руками разгребаю землю. Хм..знакомая мне уже ладонь. Ладонь красного цвета. Интересно, стал ли я администратором всей разветвлённой системы сооружений, после произошедшего на лестнице? Не знаю, но хочется в это верить. Надежда на спасение должна быть у человека всегда. Без надежды человек перестаёт быть человеком. Без надежды у человека нет смысла в жизни и человек становится послушной марионеткой, куклой в руках более сильного человека.

Вожак рычит, смотрит мне в глаза. Погоня, а она несомненно есть, уже рядом. Слышно, как птицы с шумом и гвалтом срываются с веток деревьев.

— Ну и что это за хрень? – спрашивает Малыш, отойдя от шока.
— Мда....действительно – хрень. – поддерживает Малыша Безликий.

Стодж что-то усиленно соображает, потом с хитрым выражением лица смотрит на меня. Неужели  догадался? Прикладываю ладонь к рисунку, ожидаю опять укола в пальцы, анализа, сравнения ДНК. Нет, теперь меня система безопасности объекта принимает за своего. По земле прошла чуть заметная вибрация, люк начал медленно подниматься вверх.

— Опять чудеса! – резюмирует Безликий, Малыш отчаянно чешет затылок, Ник Стодж улыбается.

Стальной люк, четыре на три метра, миновал вертикальное положение, откинулся чуть назад. Через несколько секунд в этой части подземного сооружения появляется свет. Самый обычный, жёлтый свет, который дарит нам надежду на спасение.



                Глава 5.



— Ну что, Джонсон? Так и будешь молчать? Ты же видишь, что проиграл? Не будет больше разрушений на базе, Гельфера изолирована и никто не получит сигнал на уничтожение баз. Джонсон, я понимаю, что в тебе осталась ещё капля самоуважения, но достаточно себя истязать.

— С каких это пор, господин адмирал, мы на ты перешли?

— Видишь ли, Джонсон. Этот вопрос из разряда философских. Ну не могу к человеку я обратиться на Вы, когда из-за него погибло более трёхсот человек, разрушен второй модульный уровень и , скорее всего, потеряна экспедиция на корабль пришельцев. Заметь, о твоей помощи наркоторговцам  я вообще молчу. Тебя ждёт по этому вопросу, так скажем, жёсткое разбирательство на Земле. И я тебе не завидую.

— Только не надо меня пугать, я вас умоляю. Самое страшное, что меня ждёт – это ссылка на Тоскану и  медленная смерть. А все методы дознания я знаю наизусть. За сто пятьдесят лет человечество ничего нового не придумало.

— Не пойму, откуда у тебя такая уверенность? Тоскана – это будет твоя мечта, Джонсон. Доказательств достаточно, тебя ждёт самая страшная смерть.
— Подумаешь. За убийство людей у нас предусмотрена не казнь, а ссылка. Причастность мою к производству наркотиков никак не доказать. В сумме бы это, да, может и потянуло бы на казнь, а так.....

— И опять ты не прав, Джонс. – сказал Нельсон, доставая из кармана кителя диск–накопитель. – Знаешь, что это?
— Любите порнушку, адмирал? Ну, это для вашего возраста и нормально. Хоть посмотреть на что-то....

— Не ёрничай, тебе это не идёт. – Перебил Джонсона Нельсон. – Здесь все твои переговоры с Землёй. Все два варианта. Как ты думаешь, твой хозяин пожалеет тебя, или постарается избавиться от такого опасного свидетеля? Как тебя всего перекосило то! Ведь знаешь, что я не блефую. Да, Джонсон, когда твой подопечный стрелял в меня, у меня, на нейросеть, автоматически началась запись разговора там, в оранжереи. А диск перед потерей сознания, я успел выбросить в заросли растений. Вот так. Ты проиграл и теперь никто тебя спасать не будет. Через пятнадцать минут прибудет эсминец, на нём ты отправишься в ад, Джонсон.

Джонсон отвернулся к панорамному окну, правая щека у него заметно подёргивалась. Нельсон заметив это, решил поставить точку в их разговоре. Он открыл ящик стола, достал оттуда небольшой продолговатый предмет, нажал на красную кнопку.

Прошло несколько секунд, и теперь за столом сидел совершенно другой человек. Очень дорогой костюм из светло серого материала в мелкую полоску светло-коричневого цвета, белоснежную рубашку, галстук-бабочка. Лицо человека абсолютно ничего не выражало, только брезгливость по отношению к сидящему на стуле полковнику Джонсону. Заплывшие жиром глаза смотрели с безразличием на человека, который многие годы служил ему верой и правдой. Но голос человека в дорогом костюме оставался прежним, это был голос адмирала Нельсона.

— И вот о этой самой секретной разработке спецслужб, Джонсон, у тебя будет особый разговор с особистами. Извини за тавтологию. О, да у тебя пот даже выступил. Последний раз спрашиваю тебя, Джонсон. Кто твои помощники на базе? Рано, или поздно, мы всех их вычислим. Не хочется просто время терять. База уже официально принадлежит Военному совету, а военные, это не гражданские, быстро во всём разберутся и наведут здесь порядок.

Адмирал выключил прибор, создающий голографическую иллюзию другого человека, встал из-за стола, подошёл к окну. Постояв неподвижно пять минут, он вернулся за стол, нажал кнопку интеркома.
— Забирайте эту мразь.

В кабинет зашли двое сотрудников первого отдела, адмирал отдал им диск с записью, продолговатый прибор.
— Ты сделал свой выбор, Джонсон. Гори ты в аду.
— В аду сгорю не я, а Вы, адмирал. И причём, очень скоро. В современных войнах никто не выживает. А война уже стучится в двери. Прощайте.

Когда двери закрылись, адмирал Нельсон ещё долго сидел в кресле, обдумывая последнюю фразу полковника Джонсона: "....война стучится в двери".

Через полчаса, Нельсон получил сообщение, что эсминец "Грозный" потерпел аварию при выходе из гиперпрыжка. Весь экипаж, включая Джонсона и сопровождающие его сотрудники первого отдела, превратились в звёздную пыль.



******



Сказать то, что сон у  Ван Грига был плохой, это не сказать ни о чём. Сна не было, было несколько часов забвения, которые позволяли хоть немного отдохнуть мозгу учёного. В свете произошедших событий с научной экспедицией, профессор лишился и этой возможности. Сон никак не приходил, не помогали никакие сеансы гипнотерапии, лекарства и остальная дребедень, которую так любят глотать люди в случае расстройства сна.

Введённая ударная доза наноботов, тоже не справлялись со своими обязанностями. Мозг учёного "кипел", что, впрочем, было не удивительно. В тот момент, когда учёный оставался один, у него наступали часы самоуничтожения. Учёный медленно "сгорал", и он это сам прекрасно понимал. Самоедство – удел слабых, но что есть, то есть.

Военные корабли окружили огромный и непонятный корабль пришельцев, но это всё выглядело очень смешно. Слон и моська – самое точное сравнение в этой наиглупейшей ситуации.

Что могут сделать земляне против этого колосса? Ничего, причём, абсолютно ничего. Во внутрь их не пускают, распознование кораблей, как агрессоров, у пришельца работает на все сто. Гражданскую миссию запретили, пока доподлинно не станет известно о судьбе первой экспедиции. Вот спрашивается, какой сон может прийти к нормальному человеку, которому не безразлична судьба экспедиции? Никакой.

Одни эмоции и переживания. Как же профессор завидовал своему помошнику, молодому учёному Крису Монье. Тот успевал всё. И хорошо поработать, и хорошо повеселиться вечером. Эх, молодость. Сколько же планов было в голове. Профессор поднялся с постели, посмотрел на часы. Два пятьдесят девять.

Чертыхнувшись, он надел халат, прошёл в кухонный отсек. Присел за стол, налил себе чашку крепкого кофе. Произнёс голосом команду, включился визор. По всем, практически, каналам, проходила одна новость – арест предполагаемого босса наркокартеля,  мистера Кортвелла де Кастильо, из "Интерстарзиндастри".

Нигде, ни одного слова о судьбе экспедиции. Ни одного. Неужели в людях навсегда пропало чувство авантюризма и романтики? Это уже страшно. У такого общества нет надежды на будущее. Такое общество со временем деградирует и исчезает. Предлагали же видные учёные заселить необитаемую планету людьми, что бы те начали строить свою жизнь, и что бы она коренным образом отличалась от существующей. Но как человечество это могло допустить? Если этой цивилизации плохо, то почему где-то и у кого-то должно быть хорошо?

На экране визора пошла реклама и появились цифры количества просмотров. Это было видно и по графику посещаемости, который резко пошёл вверх. В пять раз. Людей больше интересует новый вид фастфуда, нежели происходящее в космосе, или на глубине какой–то неизведанной морской впадины, или на дне океана. Вот она, настоящая жизнь. В фастфуде.

Изображение на экране визора сменилась заставкой-картинкой, где было изображение "Цереры" и вопрос: "принять вызов?" Только один человек мог послать запрос на сеанс связи в это время.
— Вызов принять. Изображение. – произнёс Ван Григ, на экране возникло заспанное лицо Криса Монье.

— Доброй ночи, профессор. Мне дежурный по лаборатории сообщил, что наш любимый искин вышел из спячки. Он в истерике, куда пропали тела наших исследователей. Проф, он, похоже, что-то нашёл необычное.
— Доброй, Крис. Даже боюсь предположить, что на этот раз может выкинуть искин. Потребует себе подобного для беседы?
— Хуже, проф. Он требует встречи с нами. Как я понял, он попытался установить контакт с экспедицией, но людей нет в вирткостюмах, связь без этого не установить.

Профессор Ван Григ выронил чашку с недопитым кофе из рук. Кровь отхлынула от лица, в ногах появилась предательская дрожь. Неужели Боги услышали его молитвы? Прав был Крис, когда сказал — "мы находимся в статусе надежда".

— Это замечательно, мой мальчик. Ты, я надеюсь, отдал распоряжение медперсоналу о.....
— Обижаете, проф. Когда мы встретимся в лаборатории, люди уже будут в вирткостюмах.
— Спасибо, Крис. До встречи.

Если всё получится, как задумывали люди, если эксперимент пройдёт нормально, то человечество ждут просто невероятные перспективы в будущем, не смотря на то, что во всём этом есть и подводные камни. Как бы о них эксперимент не разбился. Нужно верить и надеяться, остальное всё приложится.



******



Стальной люк, четыре на три метра, миновал вертикальное положение, откинулся чуть назад. Через несколько секунд в этой части подземного сооружения появляется свет. Самый обычный, жёлтый свет, который дарит нам надежду на спасение.

Я посмотрел на толщину металлического люка, отметив про себя, что не иначе люди, построившие это подземное сооружение, готовились к длительной осаде, штурму и бомбардировкам. Толщина люка минимум – метр. Вниз уходила винтовая лестница из блестящего материала. Нержавеющая сталь – первое моё предположение.

Первым в проём скользнул вожак, словно показывая своим примером, что нам нужно делать. Остальные волки, к моему удивлению, рванули с места и исчезли в ближайших зарослях папоротника. Им виднее, что сейчас делать, что для них в данный момент лучше. Человек не в том положении, что бы им сейчас что-то указывать.

Лестница – шириной около полуметра, шаг ступеней вполне подходил для передвижения человека, лестница имела перильное ограждение на высоте чуть выше пояса. Безликий перегнулся через перила, считал вслух количество пролетов. На сорока двух он сбился со счёта, махнул рукой.

— Правильно, Безликий. Вся лестница в нашем распоряжении, от того, что мы будем точно знать, сколько нам опускаться по ступеням, расстояние не уменьшится. Ну что, отцы-командиры, вперёд? – спросил Малыш.

— Чего ждать? – ответил я. – Торжественного приёма нет, встречающей делегации – тоже. Я вот никак не пойму, что за свет и откуда он исходит.

— Для меня это тоже загадка. – ответил Стодж. – Такое впечатление, что сам воздух светится.

Безликий сделал первый шаг на ступеньку лестницы с площадки, на которой мы стояли. Раздался звук, от которого по коже прошёл озноб. Такое впечатление, что лестница ожила и торжественно загудела от радости, что её наконец-то кто-то соизволил посетить.

Но когда начали спускаться одновременно четверо мужчин, лестница застонала, начала жаловаться на своё одиночество. Я шёл вторым, за мною – Стодж, замыкающим был Малыш. Я вспомнил очень старую армейскую команду "сбить шаг". Ещё  не хватало, что бы вся конструкция лестницы вошла в резонанс от наших синхронных шагов. Мосты-великаны падали от маршировки в ногу, когда по ним шли солдаты, чего уже говорить о лестнице.

Не смотря на относительно яркий жёлтый свет, видимость была ограниченной. Метра два от лестницы, клубился рваными лохмотьями какой-то газ. Он переливался от попадания на него света, создавая причудливые силуэты то ли животных, то ли деревьев с огромными кронами-шапками. Не знаю, что видели другие, но мне это всё представлялось именно так.

Вожак исчез из нашего поля зрения, лишь изредка, где-то далеко внизу. слышалось его недовольное рычание. Лестница явно была построена для человека и под шаг человека, но никак не для четвероногих созданий.

Мы миновали десять пролётов лестницы, остановились на очередной промежуточной площадке. Я оглянулся назад, посмотрел вверх. Интересное зрелище. Лестница, уходившая вверх, растворялась в непонятном газовом тумане. Малыш, глядя на меня, тоже посмотрел вверх, покачал головой.

— Вы не обратили внимание на свои руки? Ладони мы не отрываем от поручней, но на руках нет и следа от грязи, да что там грязи, и пылинки нет на ограждениях. – проговорил Стодж.

— Да, я это тоже заметил. – согласился с Ником Малыш. – Тот туман, или газ, сейчас окутывает лестницу, по которой мы недавно шли, я думаю, всё здесь дезинфицирует, уничтожает все микробы и бактерии, которые мы сюда занесли. Кто-то любит чистоту и порядок. Факт.

С короткими остановками на отдых, мы опустились по лестнице ещё на двадцать пролётов. Неожиданно ожила моя нейросеть, судя по удивлённым лицам десантников, у них произошло то же самое. Действие "Пелены" на этой глубине закончилось. Я прослушал в фоновом режиме информацию о состоянии своего организма и очень удивился тому, что я, оказывается, истощил свою нервную систему и мне нужен отдых не менее двадцати часов. Нейросеть, как живое создание, обрадовалось своему освобождению из долгого заточения.

— Это что такое? – услышал я голос Безликого.
Да, действительно. Что это такое происходило сейчас у нас под ногами? Лестница резко обрывалась, словно уходила под воду.  И куда делся вожак? Мою мысль подхватил Малыш, задав такой же вопрос.

Иллюзия, или действительно лестница погружалась в воду? Интересно. Я отодвинул рукой Безликого, подошёл к последней ступени. Опустив в "воду" носок сапога, вздохнул с облегчением. Из "воды" показалась хитрая морда волка, значит можно смело опускаться по лестнице вниз. Я, придерживаясь за перильные ограждения рукой, начал опускаться вниз, погружаясь в "воду" тёмно-синего цвета.