Нобелевская премия

 НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ.
 АВТОР ПРОИЗВЕДЕНИЯ - АЛЕКСАНДРА РУДЭН. ( РАННЕЕ - ПОЛЕВАЯ АЛЛА ВЛАДИМИРОВНА) 04.07.47. ПЕНСИОНЕРКА. Г. ТЮМЕНЬ.

 Недавно Серафиме исполнилось семьдесят лет. Дата значительная для ее жизни и она не стеснялась своего преклонного возраста. Она знала то, что с возрастом приходит и мудрость,  и как ей дальше жить, нужно полагаться, только - на Бога.  Невысокого роста, приятная на вид женщина, она ухитрялась еще и выглядеть хорошо, сама шила и вязала и все наряды ее обходились недорого,  желала, как прежде , в замужестве, отвечать статусу жены руководителя управления. Сейчас она желала отвечать статусу пенсионерки, которая пишет повести и рассказы.  Отвечать статусу писательницы, так как она состояла  в Союзе писателей. Писала она много и описывала жизнь проходящей мимо нее.  Серафима любила писать повести, она жила в них и то, о чем она писала, как фильм проходил перед ее глазами. Писала о горах, тогда  она ощущала  горный воздух, писала о море, чувствовала привкус соленой воды на губах…  Казалось, ее детская мечта сбылась. Но….
…   Начала она писать давно и все в  письменный стол складывала. Думала, что когда – то появятся деньги и она опубликует свои произведения. Забота о доме,  семья, развод, отчаяние и снова тревоги, потеря близких людей. Было время и она многие произведения перенесла в компьютер, благо  такое чудо у нее появилось.  Как только находилось свободное время от забот – Серафима, вкладывала свою любовь в написания рассказов и повестей. Закончила она книгу « На дорогах пересечений» и была счастлива. Серафима была однолюб,  и создавать вторую семью не желала, да и человека не было такого, чтобы она ему доверилась. Не  было у нее даже мужчин знакомых. Жила сама по себе и только дети и внуки  были ее радостью. Не все было гладко, но  Серафима терпеливо ждала, что ее труд кто – то оценит и ей кто – то поможет опубликовать книгу. Но, увы это для нее осталось, как не  дошедшая мечта до цели. Была у Серафимы одна тайна, так как это касалось ее и поэтому она никому не говорила.  Это был мужчина, которому она понравилась много лет назад, но он был не решительным,  и она не имела смелости, так и закончились их отношения, не начавшись, как у нормальных людей. Она вспоминала его, но увы… все ушло в прошлую жизнь, откуда возврата не было.  Лет семь назад приехала далекая родственница не по крови в их город и начались беды у Серафимы. Нет, она не пришла к ней в дом, как делают нормальные люди для объяснений, а стала Серафиму преследовать. Серафима ее видела еще молодой девицей, а после множественных подтяжек, она ее не узнавала. Звали ее Тарой и прошлое у нее было -  желать лучшего,  Серафиму никогда не интересовала их семья и она не обратила никакого внимания, на то что та, не общается с ней.
Так сложилась жизнь, что  Серафима переехала жить на другой адрес  И Тара сняла квартиру рядом с ее домом.  Семь лет назад Серафима окунулась в ад с помощью Тары, позже,  с помощью ее подруги Мани и тех, кто помогал им, этим двум женщинам. Семь лет назад, Серафима почувствовала неудобства, она стала слышать разговор людей, как будто они были рядом.  Ее встревожило это и она не могла объяснить, как это случилось. Решила она обратиться к психотерапевту. Она уже собралась выходить из дома,  мужской голос ей сказал:
- Не надо никуда ходить. У тебя стоит чип. Ты в программе.
- Почему? В какой программе? – спросила Серафима,  закричав во всю мочь.
- Говори умом, не говори словами. Научись говорить умом.
- Как говорить умом?
- Думай. Тут,  по датчикам, люди определяют твое самочувствие.
- Кто разрешил вставить мне Чип. Я гражданское лицо, тайнами никакими не обладаю.
- Не знаю, кто поставил Чип. Не я.
В тот день ее никто не тревожил и не говорил с ней.
 На следующий день она услышала, как женщины говорили между собой.
- Чего они к ней прицепились. Пожилая женщина…
- Говорят, что пишет она свои рассказы, как Чехов.
- Шутишь?
- А кто бы стал заниматься старухой?
- Ну и стерва оказалась Тара, говорят, что родственница она ей. Так мучить человека.
- Все из – за ее рассказов.
- А, вдруг она слышит?
- Пацаны сказали мне, что она спит.
- Поедешь на Пробу?
- Снова отсеют. Уже не надеюсь. Мне и тут неплохо. Кормят, получаю приличную зарплату. Привезли плащи, так я и дочке взяла.
- Мне не досталось ничего.
- Меньше будешь щелкать клювом.
- Это что премия?
- Ну да, хорошо сработали.
Она слышала и повторяла в уме, то о чем они говорили.
Мужчина сказал:
- Она слово в слово повторяет за вами в уме. У нее чип – попугай.
- Зачем ей такой чип поставили?
- Чтобы еще кто – то услышал, и тем  будут контролировать  Вас.
 Серафима была в плохом состоянии здоровья,  от того, что кто – то читает ее мысли. Мысли ее были не криминальные, но это были ее мысли. Когда – то она занималась йогой и остались у нее воспоминания и  наставление учителя, что, мол, руководить энергией она может уже сама.   Поэтому ей поставили чип, желают узнать, что знает она, чего не знают другие  люди. Из Серафимы выжимали соки жизни. День и ночь она слышала их разговоры о себе. Трудно ей было справиться c этим нашествием,  и поэтому она часто болела недомоганием.
Кто – то ей сказал о том, что чип ей поставили на границе волос головы, с левой стороны и Серафима, напрягая всю свою энергию пыталась Чип вытолкать или повредить его. Ничего не получилось и она продолжала слушать, что говорят женщины. Из их разговоров она поняла, что те актрисы, которые оказались без дела и без зарплаты, но оказались во внимание Тары и та, пригласила их работать.
Первых два года было еще сносно жить, но с приездом Мани, подруги Тары, которая отбывала срок за … , непонятно за что. Маня привезла своих людей бандитов и родственников в ее город, и те стали с упором каждый день наводить психическую атаку на Серафиму.
Психическая атака была по сценарию, написанной Тарой.  То они рассуждали о том, как убить Серафиму, как убить ее детей, как убить внуков.
Их разговоры доводили ее до  состояния человека загнанного  в угол и только то, что она стала больше времени писать рассказы и повести, ее мозг был спасен этим захватывающим увлечением. Она писала и отправляла в интернет. Тара украла из ее дома процессор, а там была написанная ее книга и много рассказов, она пыталась унять душевную боль, полиция – милиция , не смогла найти Тару по месту жительства. И только, тут Серафима поняла, что этих двух аферисток прикрывает значимое лицо, которому подчиняются все  органы государственной структуры. Нервы были уже на пределе и она снова  заявила о том, что на чердаке живут лица без прописки. В тот вечер их прогнала милиция, а через день они уже контролировали на последнем этаже дома передвижение Серафимы по квартире. Бригада аферистов и бандитов ломала ее психику, они хотели выведать, что она знает об энергии человека, о которой никто не пишет.
Она редко, но жаловалась родным о том, что она слышит голоса. Дети ответили ей, что это после срыва нервной системы, а она похоронила маму, такое часто бывает и со временем пройдет. Серафима замкнулась в себе и не стала говорить о своих бедах никому. Она уже научилась своих мучителей стыдить  мыслями и не оглашать свое мнение голосовыми связками.  Она часто слышала вопль и крики маленьких  детей, изнемогающих от боли, она понимала то, что  они нашли у нее болевую точку, так как она всегда всех детей маленьких и престарелых людей жалела и если какая – то мама кричит в магазине или на улице на своего ребенка, то это болью отзывалось у нее в сердце. Серафима считала, что с детьми можно всегда договориться или отвлечь ребенка от слез сказав: " - Ой, что там такое лежит на полке, пойдем посмотрим». Слезы детей ее доводили до крайности, порой был один и тот же крик, наверное,  магнитофонная лента кричала криком ребенка и тогда она своих мучителей проклинала. Были периоды, когда она не слышала голосов, но с приездом Мани, подружки Тары, все возобновилось с большой силой мучения и унижения. Ее оскорбляли, придумали на нее, женщину, которая была замужем за почтенным человеком, разные гадкие истории. Они меняли ее автобиографию  И Тара была первой выдумщицей, сплетню ее подхватывала Маня и о  ней говорили непристойные вещи. И днем и ночью ее донимали оскорблениями.  Вначале Серафима сопротивлялась и говорили им, чтобы они, мол, заткнулись. Обессиленная и слабая она находила в себе силы писать повести и рассказы, там она погружалась полностью и тогда они садились слушали ее рассказы.  Однажды она сказала незнакомому мужчине с которым поднималась в лифте:
-  Вижу  у вас в руках  отвертку, вы монтер?
- Нет, - ответил он.
- Все равно - вы мужчина и больше знаете технику. Знаете, я с некоторых пор  слышу голоса, как будто говорят люди через стенку. Они говорят обо мне. Имя мое говорят, то которым меня назвали мама и папа. Сейчас у меня другое имя. Не могу объяснить, откуда идут голоса и их скандалы.
- Панели, не плотно подогнаны, щели есть.
- А я думала, что кто – то мне поставил чип и слушают они о чем я думаю, так как сразу обсуждают, то что, о чем я  подумала. Мужчина улыбнулся и сказал:
- Может быть. Почему вы думаете, что они живут у вас через стенку? Если чип, то они могут жить в этом доме на любом этаже или в другом доме, или в другом городе…
- Шутите, в другом городе…
- А почему и нет. Через транслятор могут все сделать.
- Зачем? Я никаких тайн не знаю.
- Им виднее…
- Как избавиться….
- Извините, мой этаж …
 И человек с отверткой вышел.
 Тара буйствовала и это отдавалось в голове Серафимы. Серафима  слышала, как она сказала какой – то женщине, что когда она была маленькой, то Сима ее била.
Серафима задохнулась от неправды. Она не видела, как росла Тара и только ее мать иногда жаловалась на нее. Это были их семейные дела и Серафима особенно не вникала в них.  Если посчитать по количеству встреч с Тарой с самого ее рождения, а ей  сейчас около пятидесяти лет – то  с натяжкой наберется двадцать встреч в присутствии ее родителей. Серафима пыталась заглушить в себе то, что она слышала из уст Мани и Тары, а они не скрывали своих уже имен.
Как – то Серафима закончила повесть, подумав о том, что около ста повестей она написала и никто ей не прислал рецензий по интернету. Люди читают ее рассказы и повестями они интересуются, тоже. Как  только она переведет повесть в интернет, тут же она видит то, что ее произведения читают.
«Зачем они пытаются меня сломить, сломить мою волю. Я пишу и мои произведения  читают, а значит то, что мои рассказы могут прославить Россию заграницей", - подумала, вздыхая Серафима и сразу ей голос сказал:
- Ты уже ее прославила, тебя читают  и там.
- Почему мне никто не пишет? Не важно мне – ругали бы или хвалили мое творчество я бы чувствовала, что где – то нужно исправить, а где – то нужно писать именно на эту тему. То есть, писать фантастику, или детские сказки, или описывать жизненные ситуации  людей.
- Говори умом.
- Пытаюсь.
- Думай.
- Хорошо. Почему никто не звонит и не пишет мне?
- Ты уже прославила свое имя , заграницей фильмы по твоим произведениям создают, там они открыли счет, так как к тебе они не смогли дозвониться.
- Почему?
- Ты блокирована. Мне жаль.
Тару захлестывала злость, что старая Серафима пишет и не плохо пишет и даже  ее сплетни о ней, не  уменьшилось читателей.
Серафима была консервативным человеком, все,  что новое она принимала с трудом, но не отрицала.  Компьютер,  был для нее находкой,  и так случилось, что работу на нем она осваивала сама, как могла. Однажды утром, она проснулась от того, что вещи ее лежат не на привычном месте. Болела спина и на руке она увидела след укола.  И начались у Серафимы дни ада. Родственники  Мани, а их было много поселились на чердаке. Они галдели, обсуждали то, каким способом убить Серафиму. То утопить в ванной, то повесить на чердаке, то топорами изрубить или выбросить ее через окно. От их слов Серафима не спала ночью, а утром ее морил сон,  и она просыпалась только под вечер, разбитая с синяками на ногах.  Жаловаться было некому, в больницу было идти стыдно, так как по идее никто не может зайти ночью в ее квартиру – не имел право. Она еще раз вызвала полицию – милицию, чтобы те обследовали чердак, так как во рту першило и она знала, что такое радиация, так как  в свое время, через месяц,  она была в Киеве , после аварии на атомной станции.  Приходил     милиционер с дозиметром. Распаковал его и включил и он сразу протяжно завыл. Тот растерялся, что - то подкрутил, дозиметр затих и он показал ей стрелку, которая стояла на нулю.
-  Чердак закрыт на замок, вас никто не облучает,  - сказал, то ли майор, то ли капитан.
Серафима поняла, что помощи ждать и от милиции пожилому человеку  -  нет никакой возможности.
Однажды она услышала разговор среди женщин. Женщины жаловались на то, что  Маня со своими братьями по доверенности получает  денежную помощь для Серафимы в банке и на почте. Никому Серафима доверенности не давала. Так же,  женщины сказали, что они и распускают слух о том, как Серафима бедно живет.  Серафима научилась уже говорить умом и она стала просить людей, чтобы не помогали они ей, так как все деньги оседают в кармане то ли молдаванки, то ли цыганки Мани и ее братьев,  часть денег они отдают Таре, как руководителю и часть платят на содержание тех, кто круглосуточно  дежурит около монитора, делая обзор в ее квартире. То, что телефон был на прослушивание, она это поняла сразу и давно, так как слышала по Чипу, что они кому - то отвечали за нее "Она больна", " Она не хочет ни с кем разговаривать", " Кто я? Родственник или родственница" - женский или мужской пол так отвечал за нее. Даже, звонившим сообщали о том, что она умерла или лежит в психбольнице - и так они отвечали, в зависимости от своего настроения  звонившим ей людям.
Только года два назад прекратилось спонсирование  бандитов и аферистов, за счет Серафимы, присланными сердобольными людьми.
 Серафима вернулась из магазина и сразу услышала разговор двух женщин.
-   Тара говорит, что ее взяли из детдома.
- Это неправда. Тара твоя еще та….
-  за Нобелевскую премию, Тара сказала и Маня подтвердила.
- На почитай, что пишут иностранцы.
 Наступило затяжное молчание.
- А Он чего? – спросила женщина.
- Не хочет ОН ее отпускать.
- Понятно. Такие  денжища. И это все ей, одной?
- А, кому, она же пишет.
- Ясно,  почему не отпускают ее, деньги где? Она не получала, мы бы знали.
- Уже получили за нее.
- Кто?
- Не знаешь, кто?
- Один миллион семьсот тысяч долларов.  Сколько домов можно купить?
- Ты еще переведи на хлеб… Иди, кажется мадам Тара проснулась, снова истерику закатит.
- Так, она нас слушала? Смотри,  сидит Сима за столом, как мумия. Ты специально затеяла такой разговор?
- А, то… Пусть знает Серафима, что ее они обокрали….
- Тара скупает квартиры, мне так сказали. И чего это ей? Он, тоже, баловался с нами и нам шишь…
Серафима не могла прийти в себя, Кто это ОН? И почему ее каждую Ночь  обкалывают какими – то препаратами. Еще в прошлом году она могла ходить в туфельках на каблучках, а сейчас все тело ее распухло и она еле передвигалась по улице. В поликлинике по результатам анализов,  ей врач сказал, что, мол, все в норме, здорова, что может она лететь в космос. Серафима посмотрела на нее с  удивлением.
- Ну, есть отклонения, так ваш возраст нужно учитывать, не молодка.
Серафима уже поняла, что работает целая бригада на ее уничтожение и после того, как кто – то сказал, что ее родственники из Канады прислали ей денег и их уже кто – то получил. Сима поняла то, что преступление они совершают для того, чтобы некому было предъявить к ним претензии.
« О каких родственниках из Канады они говорят?"  – думала Серафима.
Тот, год был тяжелым. Она проснулась от того, что кто -  то закрывал ее квартиру на ключ. Еле поднялась она с дивана и  подошла к двери. Она услышала, как заработал лифт, а это было пять часов утра.
 А однажды, она не смогла подняться с дивана.
Мужской голос возмущался:
- До чего довели женщину. Эта дура, Тара объявила знакомым мужикам, что Серафима инопланетянка и те по пьяной лавочке купились, платят им деньги, чтобы посмотреть на нее.
- Да, не хорошо. Те, дураки не знают о том, что их по очереди всех фотографировали. Тара смеялась,говорила,  что теперь денег хватит и ее внукам, если с умом распорядиться фотками дураков. Почему Серафима не уедет из города.
- Куда она уедит? Одна пенсия и квартиру ей не разрешат продать.
- К родственникам какие – то поехала бы.
- Какие родственники?  Тара, такая сука,  всем такие гадости наговорила на нее, что родственники от Симы отказываются, даже брат и тот мелет на сестру, гадость выдуманную. Проверяли - не подтвердилось.
- Понятно, он хочет Тару за Него замуж выдать. А старушка мешает.
- Слышала я. Неужели правда, что Сима его первая любовь?
- Какая она у него по счету, я не знаю.
-  А, муж ее каков? Приехал бы и помог бывшей жене.
- Приезжал… Но, не помог. Зато, его вторая жена сдружилась с Тарой, почти каждый день они переговариваются по телефону.
- Понятное дело. Били вчера они вместе Симу. Стыд – то какой, раздели до гола Симу и таскали ее по полу за сломанную руку. Говорят,  левая рука трещала.
- Садистки. Знаю я об этом. Тара, Маня и та,  жена ее мужа – вторая, и пацан Маньки был.
- Несколько , братья Манины на стреме стояли. Обкололи так, что на утро ничего не помнит.
- Она же слышит…
- Я знаю…
 Серафима дотащилась до дивана и свалилась кулем на него.
На следующий день она проснулась и не могла понять, где она находиться, снова провалилась в бессознательное состояние.  Вечером пришла в себя и позвонила  дочери в другой город.
- Приезжай и отвези меня в больницу.
 Дочь приехала ночью и на скорой помощи отвезла ее в больницу.
- Еще сутки двое и пекли бы блины, - сказала врач.
Ее положили в реанимацию и только на третьи сутки она пришла в себя. На четвертый день ее перевели в  общую палату. Ей досталась койка с проваленной сеткой, но Серафима не протестовала, она была жива и сама уже ходила в туалет, и этого было достаточно.
Еще в больнице она перестала слышать голоса и только перед выпиской Тара спорила с медсестрой, желала с врачами быть на обходе, Серафима слышала это.
 Серафима смотрела на худую высокую женщину, стоящею рядом с врачом и медсестрой, не могла понять, кто она такая.  Зрачки у незнакомой медсестры стали расширяться и на нее уже смотрели глаза не человека, а зверя. Она ступила шаг вперед к койке Серафимы, ее движение уловила коренастая медсестра и вытолкала незнакомку из палаты. Серафима поняла, что это была Тара. Она испугалась ее.  Дома ее ждала неожиданность, половину вещей и обувь вся пропала. Она в осенний дождь ходила в резиновых шлепках, так как денег не было на покупку обуви. Сима возмутилась громко и через несколько дней, кто – то ей в дом вернул обувь и плащ с курткой. То, что у них были ключи от квартиры, она об этом знала, так как приклеенная нитка внизу двери валялась на полу, откинутая чьими – то ногами, закрывала она замок на два оборота, открывала замок на весь оборот.
За осенью, пришла зима. Серафима плохо ходила , но продвигалась. Одна у нее была радость в жизни это ее рассказы, которые она сочиняла, а их было уже сто сорок шесть. Ничего не изменилось, продолжали ее ломать волю и давить ее свободу. Те, которые ушли от монитора были образованные люди, это чувствовалось по их речи пришли другие к монитору, которые наблюдали за жизнью Серафимы.
Все они были - дешевая рабочая сила из мест заключения. Кто их освободил , она не знала. У них не было паспортов,  и они не требовали от Тары больших денег за работу. Из их разговоров, Серафима поняла то, что порой у них денег не было на еду.
Люди были жестокими и не церемонились в выражениях по отношению к ней. Их рассказы о ней были из инструкции Тары.
Начинался разговор так:
- Ты знаешь о том,  что Сима на трасе работала?
- Это неправда. Она замужем - лет двадцать была.
- Мне Тара об этом сказала.
- Слушай ее больше. Кто верит Таре, тот сам себя не уважает. Она же лгунья.
 Серафима продолжала сносить обвинения, ложь, оскорбления, услышаные через чип.
Кто – то спросил:
- Почему она терпит и не расскажет детям о том, как эти звери издеваются над ней?
- Не хочет их втягивать в грязную историю, не хочет, чтобы они нервничали.
- Тара такая тварь, и их достает.
- Слышала о том, что кто – то заступился за Серафиму из заграницы?
- Говорят, что на счету у нее столько денег, от картин, которые создают по ее рассказам - денег неперечесть.
- Слышала, и буклеты они выпускают и все капает на ее счет. Наши письма пишут, что мол больная она, просят перевести деньги в Россию, ей легче будет получить.
- И что?
- Ничего не знаю, деньги большие и большие люди хотят их хапануть, потому закрывают все глаза на преступление этих отморозков.
Того вечера Серафима услышала разговор мужчины и женщины.
Женщина сказала:
- После всего, как все  кончиться, ну это ? Куда ее повести и рассказы поместишь? В Архив?
- Понимаешь, я все ее произведения обещал Мане. Она меня сильно просила, да и отблагодарить мы ее должны.
- Шурик, ты что с ума сошел. Вот этой? Ты просто не знаешь о том, что Серафима гениальна. В Америке в честь ее  назвали звезду, потому, что из ее фантастического рассказа они сделали несколько открытий.  Так, они ее смогли отблагодарить.
- Какие открытия?
- Что – то о границе воды в океане. Ученые с ее одной фразы расчеты сделали.
- А наши,  чего не постарались?
- Потому, что дремлют , да и мы не даем им с ней говорить.
- Ладно, разберусь….
- Так в Архив или прижмем их, найдем способную девушку….?
- Посмотрим….
И началось…  После Нового года Серафима серьезно заболела и не могла понять отчего. Несколько дней ее знобило и сквозь сон, услышала, как женщина сказала.
- И уйти не могу, не отпустят меня и дальше молчать не могу.
- Ты  из – за того расстроилась, что братья Мани вывели ее голой на мороз?
 - А ты бы не расстроилась, если бы твою мать так.  Ее ночью насилуют, а она об этом и не знает.
- Кто насилует?
- Кого Маня с братьями приведут. Бичей разных, молодежь подлавливают, а потом фотографируют. Наверное, она догадывается, но кому она скажет. Стыдно. Через два года ей будет семьдесят лет. Позор какой. Очень я  расстроилась. Ее  вывели братья Маньки  на улицу в двадцатиградусный мороз. В одной ночной короткой рубашке. По снегу она босиком шла, к машине вели. Кто – то их вспугнул, и она на морозе стояла недалеко от мусорных баках, как болванчик. Минут двадцать стояла, потом ее наши пацаны завели в подъезд.
- Десять минут она стояла.
- Какая разница. Отморозила подошвы, потому и ходит плохо.
- За что они так с ней?
- Все за ее денег, украли, а теперь не знают, откуда брать, чтобы что – то дать ей. Он только соберет деньги, Тара с Манькой снова украдут их, а ему врут, что ей отдали.  Он с ней не общается и проверить не может.  Кто – то из пацанов, проболтается и Сима тогда заявляет мыслями и вголос, что никаких денег она не получала и никто ей ничего не давал. Кто – то услышит из улицы и передает ему.  Начинаются разборки. И эти бабы его уволокут в другую комнату и снова врут, да так правдиво, что если бы я не знала о том, как они клялись, что будет Сима собирать объедки из мусорного бака, то поверила бы им. Лишат они ее всего.
- Чего не скажешь ему, как есть?
- Жду, когда Сима заговорит, что правда то, и подтвержу. И нас содержали всех,  и всю  родню  Маньки  и Тарки содержали  за деньги Симы.
-Не фига себе. Придется и нам ей возвращать?
- Думаю, что еще будут и с нами разборки. Тарка и Манька нас оболгут, а сами выкрутятся.
 Серафима поднялась и пошла к компьютеру.
Она услышала, что женщина  разговаривала с кем – то по телефону.
- За что ей вторую премию дали? Я помню о том, как он просил его соединить по телефону.  Нет,  она не знала с кем она говорит по Чипу. Может быть,  догадывалась. Что он сказал? Да сказал, что придет с "войной", лишь бы освободить ее от плена. А она ответила, что она русская,  и всегда останется русской, где бы она не жила. Добавила, что все вопросы нужно решать мирным путем за круглым столом переговоров. Он еще сказал, что приедет за ней. Она подумала и сказала,  «нет», не приезжай мол, в городе собрались одни отморозки, могут и убить. Не нужно рисковать жизнью ради писательницы.
- И за это ей дали вторую Нобелевскую премию?
- Да. Знаешь, сколько стран злых на нас за то, что мы писательницу держим в плену. Ее фильм о собаке весь мир посмотрел.  Ее донимают из – за денег, а договориться с ней не хотят. А помнишь, как приезжал шейх и подарил Симе ожерелье, а мы ему сказали, что она болеет. Тогда, ОН попросил ЕГО передать подарок Серафиме.
- Потом,  Манька под кофтой его носила и хвалилась перед родственниками, что это  НАШ ей подарил. Позже, они узнали о шейхе, тот часто звонил и интересовался здоровьем Симы, мы ему продолжали лгать, что она болеет. А когда он узнал о том, что Сима не получила его подарок, шейх очень рассердился и потребовал вернуть ожерелье назад, мол, он лично ей подарит.
- И где это ожерелье?
- Манька с Тарой заныкали. Хотели они камнями продать. Еле выковыривали один камень. Что дальше и где оно,  я не знаю.
- Говорят, что то ожерелье больше миллиона долларов стоит.
- Кто ей его отдаст?
- Где лежат деньги на счету за границей? – спросила Серафима у разговаривающих.
- В Америке, - ответила ей какая – то женщина.
Серафима набрала  по интернету  почту  посольства США  и написала, что писательница такая из России, просит все банки США  заморозить все ее личные счета на  пятьдесят лет , деньги не выдавать никому по доверенности, даже после ее смерти их не выдавать никакому  из родственников и только она при своей жизни может разморозить свои счета. Позже, она отправила следующее письмо, в котором говорилось о том, что она хочет создать фонд  "Серафима" за счет своих денег о защите прав   детей всего мира и руководить фондом  она предлагала тому, кто хотел ее спасти.
Утром где – то сильно плакали дети, просили Тару и Маньку не быть их. Серафима заплакала и плакала навзрыд. Откуда идут звуки  она не знала и помочь она им не могла. Позвонила она в милицию и сказала, что на чердаке снова завелись какие – то люди. Милиция на вызов ответила.
- Там плачут дети, - сказала она.
- Мы проверили, нет никого,. Был бомж,  и он уже ушел. Вы так часто вызываете милицию, как будто делать нам больше нечего.  Дам вам бесплатный совет, пока не вломятся в квартиру к вам – не вызывайте никого.  Иначе…. Придется насильно увести вас  в клинику. Нам этого не хотелось бы, вы же  писательница, так пишите и не прислушивайтесь к тому, что твориться у соседей за стеной.
Вы поняли меня?
- Да, - еле слышно, прошептала Серафима.
 Милиция уехала, а на чердаке послышались тяжелые шаги. Серафима перекрестилась.
Она вспомнила того милиционера,  у которого дозиметр зашкалил в приборе, опустилась  на табуретку и тихо прошептала: « Никто мне не будет помогать и денег нет, чтобы уехать из этого северного города. Да и не выпустят. Чувствую, как они тщательно следят за мной. Недавно потеряли меня в магазине и я видела, как молодой мужчина приказывал двум не молодым женщинам поискать еще … Увидев меня,  он  демонстративно отвернулся и пошел рассматривать прилавки. Женщины стояли в оцепенении , смотря на меня". Серафима поняла, охотились  за ее деньгами воры,  бандиты, аферисты и государственная структура, которая контролирует, каждый ее шаг. Чипы и невидимые камеры, которые стоят в ее квартире нельзя купить на базаре ведром.
А то, что камера слежения стоит и в ванне, она поняла, так как собирались возле монитора молодые пацаны или мужчины и хихикали над ее жирным животом и над старым телом, там же присутствовал женский пол со своими жирными комментариями доводили всех до смеха. По этой причине, она моется в ванной,  не включая света. Кто – то отладил  систему слежения,  и они ее уже видели в темноте. Скрыться от них ей было некуда, так как и в туалете стояла камера. Порой она забывала о них,  невозможно контролировать свою жизнь перед  оком камер. Кто – то приказал снять камеры в туалете и ванной, она слышала это. Через некоторое время кто – то спросил и кто – то соврал, что камеры сняты. Но снова они звали друг друга: « Пойдем , посмотрим, старуха будет сейчас мыться» и Серафима поняла, что эти люди недалекие в своем развитии и судя по их поведению,  они не знают приличия.
Лет пять  назад ее заразили эти люди тицинами, так их назвала Серафима, эти крохотные жучки, которые живут у нее под кожей, а ночью они  выползают  на волос и откладывают беленькие точечки. У самок есть розовые крылья и  их смывает вода при мытья волос на голове.  Она несколько раз подстригалась у парикмахера, те видели этих летающих тварей, сбрасывали их с руки и ничего ей не говорили. Она поняла, что рядом стоят, в проходе те, кто ее контролирует. Она еще не дошла к парикмахерской, а они были, уже, там.  Серафима извела большое количество химии, чтобы вывести этих тварей, но увы, они прятались под кожу и слюнями закрывали отверстие. Волосы от химии выпадали  клочками. Она не знала, что ей предпринять еще, чтобы избавиться от них. Была у врача и те осматривали ее голову. Врач, дежурный терапевт, сказал, мол, что он ничего не видит, кроме перхоти. Это была ложь, так как перхоти в их семействе не наблюдалась ни у кого. Но, Серафиме было выгодно поверить врачу, чтобы успокоится.  За период этой болезни она приобрела семь маленьких металлических гребенок для вычесывание гнид. Из дома они пропадали и каждый раз она покупала новый гребешок, кто – то упорно не желал, чтобы она боролась с этими тварями. Она проходила площадь около драматического театра, который достраивался, увидела перед собой идущих навстречу ей двух мужчин. Они остановились и худощавый мужчина громко спросил:
- Кто приказал тебе это сделать?
Немолодой, седой мужчина с седыми кудрями на  голове, сказал:
- Его женщина.
- Какая женщина?
- То есть,  жена, как все говорят.
 Серафима остановилась, мужчина,  увидев ее, продолжал допрашивать того, седого.
Он застонал, спросил:
- Много ей вкололи?
- Достаточно, чтобы через год она умерла. А,  что мало, надо, чтобы она раньше…?Могу подселить клопов и тараканов, которые не будут давать ей жить, так как они другие.
Мужчина сплюнул на землю, сказал седому:
- Ничего больше не надо, ты меня понял.
Он отошел от седого человека и пошел на Серафиму. Седой забегал наперед и как лис,  все говорил и говорил.
-  Я же не знал…
- Вовремя докладывать нужно было.
- Теперь, ничего не изменишь.
Худощавый мужчина поравнялся с Серафимой и она почувствовала, что он хотел ей что – то сказать, но седой опередил его желания и клятвенно сказал:
-Я больше ничего не буду делать, вот тебе крест.
- Ты не понял. Ее не надо было трогать.
Они ушли и Серафима поняла, что атака на нее идет не на жизнь, а на ее смерть, и худощавый человек говорил так громко для того, чтобы она услышала, тем и предупредил ее.
Ее продолжали обкалывать препаратами ночью и что с ней творили в это время, она не ведала, болело тело, ноги опухали. В парикмахерской,  Серафима голову подстригла наголо, на некоторое время она немного избавилась от крохотных жучков. Серафима вспомнила молодость, занятие по йоге и пыталась мыслями вывести их наружу. Это ей немного удалось.  Кто – то заметил через монитор, что она  гребешком не вычесывает ничего, накололи, еще раз. Это чувство, когда вкалывают  ей смесь с жучками,  она слышала сквозь сон. Укол был очень жгучим, обжигающим. Она выводила  их и  снова вкалывали эту жгучую смесь и снова они ползали, оставляя слизь на коже. За семь лет, вплоть до семидесяти лет ей продолжали вкалывать тицины. Ампулы хранила Тара и ненависть к Серафиме  у нее была нескончаемая. Она не скрывала этого и не раз говорила о том, что Серафима при своем муже жила баронессой -  бриллианты, меха и лучшая ей одежда от мужа, а мама с папой Тары еле сводили концы с концами. Она снова лгала, так как брат Серафимы имел рабочую специальность, но зарабатывал  у газовиков достаточно много денег, чтобы содержать всю семью.
С приездом Мани и ее оголтелых братьев и сестер, они приехали пять лет назад, жизнь продолжалась у Серафимы на убыль здоровья. Они днем фантазировали, а ночью приводили в  в действия  свои замыслы и посылали фото, тем кто читал ее произведения. Они написали письмо в  английскую желтую прессу, с  обвинениями и гадостями на Серафиму выступили в ней. Для этого дела нашелся продажный журналист и продажная переводчица, не проверив никакие сведения о Серафиме. И пожаловаться Серафиме было некому и сама не могла противостоять этим людям  - зверя. По прежнему, днем плакали дети, рыдали женщины.
Серафима продолжала писать.
Она слышала разговоры, но не вникала к ним  и голосом не протестовала. Однажды она услышала разговор двух мужчин.
Бойкий голос сказал:
- Пора заканчивать эту канитель.
Молчание.
- Ну зачем она тебе нужна? Старая,  больные руки, нога сломана, толстая,  говорят, что один глаз ее не видит, значит - она слепая и к тому она беззубая, курящая. Кому ты ее сможешь показать, она старая.
- А,  я кто? Молодой? – ответил приглушенный голос. – Я не вижу ее старой.  Мне бы вас не слушать, а жениться на ней лет семнадцать назад и может быть, мы состарились вместе. То, что сейчас сказал, то ты говорил и тогда, все подсовываете мне эту никчемную Тару, а может быть я не хочу, чтобы она была рядом со мной. Может быть, мне Маня интересна.
- И что ? На клафилинщице женишься, кто те6е позволит?
- Одна истиричка, нянька с детского сада, другая с тесмным прошлым, где мне взять лучших?
- Сам позволил им размножиться возле тебя. Куда не плюнь, там их родня. Сам виноват. Я бы никогда не допустил  к себе их ближе, чем на пять метров.  Я не без греха, но у меня бабы все интеллигентные, а не эти…. Куда пошел?
Зашла женщина спросила бойкого мужчину.
- Не поддается он воспитанию, - смеясь сказала она.
- Он, хоть знает, что они творят с Серафимой?
- А кто ему скажет? Близкое окружение  - кум , сват, брат Маньки  и Тары.
- Он читает, что ему пишут из – за границы по поводу Серафимы?
- А кто ему даст читать, стирает Манька сразу.
- А ты чего молчишь?
- У меня дети есть и мне как – то Манька пригрозила за мою строптивость, с тех пор я молчу, если не спросят.
- Говорят, что его каким – пойлом поят из травы.
- Поят, проверяли, ты знаешь, что там обнаружили?
- Знаю… Он, что не понимает, что эти люди порочные.
- Они ему так наврут и оближут всего его, что он стал сомневаться в порядочности Серафимы.
- Что же делать? Я читал их цыганские заклятье на него и на нее. Обоим желают смерти. Денег накрали, можно и избавляться от него.
- Кто тебе дал их прочесть? Когда им вкололи сыворотку правды, то они заговорили и  под их диктовку ребята писали, а потом уничтожили.
- Значит,  не все уничтожили…
- Ты знаешь, что брали его кровь на анализ и он заражен такими же ядами, как у Серафимы.
-Ему сказали об этом?
- Сказали,  и он их побил и все, и снова лад между ними.
- Так бы жил с ними, а Серафиму оставили бы в покое. Пусть пишет старушка.
Наступило молчание.
Женщина спросила:
- Ширинку не расстегивал перед ними?
- А что?
- Сфотографируют и пошлют твоей жене, или в управление или в нашу контору, как будешь объяснять?
- Они могут?
- Половину города у них в компромате ходят.
- Кто?
 Они перешли на шепот.
Серафима принялась готовить себе суп, не прислушивалась к их шепоту. Имя ее там не звучало и ее это не касалось.
Около двенадцати дня снова кричали душераздирающим крикрм дети. Хлопки и снова затихло.
Она стала собираться переехать в пустую квартиру дочери, так как их семья жила в другом городе.
С ее переездом ничего не изменилось. Пришли другие молодые люди еще хуже, чем были прежние. Они были циничны,  и их не интересовала жизнь Серафимы, ее страдания и мучения. Продолжали ее  колоть препаратами ночью ,  когда она спала, говорили гадости о ней между собой. И снова по ранней весне ее голой ночью вывели на лавку и снова ее кто – то завел в дом.  Кто – то из охраны Господина пожалел ее. И снова издевательства над ее телом . Она услышала, что они ищут собаку, которая жила бы с женщиной, чтобы сфотографировать старушку Серафиму и послать всем ее читателям фото.
 Это было уже через край ее эмоций, она уже не умом, а вслух проклинала всех, кто причастен к ее падению, желала им скорой смерти – этим убийцам и живодерам..
 Не помогло - никто не ответил и  обессиленная она свалилась на диван.
 Вот уже год они нашли способ, как ее уничтожить. Они день и ночь стали говорить о том, что пишет не Серафима, а клафилинщица Манька. Что прозрение наступила у нее еще в тюрьме, а Сима списывала все рассказы и повести.
Сима спросила их.
- Вы чего добиваетесь, еще раз опозорить Россию, тыкнуть ее в грязь, сообщить всему миру, что в не тому выдали они Нобелевскую премию?
Никто ничего не ответил, на несколько дней они притихли, дали возможность отойти от уколов Серафиме. Она слышала часто, как в истереки билась Манька, крича:
- Это я пишу, а она списывает.
И те, кто заинтересован  в падении Серафимы, поддерживали Макньку  и Тару..  Женщина сказала Симе, что у этих подруг общие счета украденных денег за границей, то ли в Португалии, то ли -  в Уругвае. И они крепко держаться любых версий угодных для них. Они желают погубить Серафиму. Серафима поняла, что чип  - попугай у нее стоит потому, что кто – то хотел знать все, что твориться за стенами ее квартиры, что чип ей вставила структура, а не эти звери... Когда она пишет рассказ, то она обдумывает предложение, которое хочет написать, они раньше считывают с ее мозга слова и пока  Серафима больными пальчиками напечатает их, то они уже на своем компьютере сложат предложение.
 Серафима запротестовала, это уже была не та,  мало разговаривающая женщина, а была женщина, которая защищает свои права.  Она писала свои рассказы по восемнадцать часов в сутки, не поднимаясь  из  - за стола.
Не все были довольны властью Маньки и Тары и люди возмущались.
 Одна женщина спросила у другой:
- ОН читал  произведения Симы?
- Читал, что подсовавала Манька, Она списывала короткие рассказы новоначинающих писателей и  давала ему на прочтение.
- Это она пишет? – спрашивал ОН, тогда. - Ересь какая – то , нет ни в чем логики.  Конечно, я тебе помогу, опубликовать , то что ты написала , котенок мой, - сказал
 ОН Мане.
Серафима сидела в оцепенении за компьютером .
Женский голос сказал:
- Сима, не перживай так. Они власть. Мане сделали паспорт под твоим номером и фамилия и отчество все такое как у тебя,  и день твоего рождения,как у тебя, только год другой, так как она молодая. И это не все. Она депутат, и имеет удостоверение липовое - капитана ФСБ.
- Но, я пишу, это мои размышления  - на жизнь. Зачем ей такой же паспорт?
- Может быть,  деньги хочет снять. Никто не смотрит на год рождения, а может быть, хочет после твоей смерти, объявить себя писательницей?
- И что мне делать? Защиты нет никакой. Моя фантастика почти исчезла из интернета. И сказки, тоже, - растерянно, подумала Сима.
- Не молчи.
И Серафима заговорила в голос о том, как над ней издеваются, кучка бандитов, под руководством Тары и Мани.
 Она просила передать ЕМУ, что она желает с ним поговорить и решить все вопросы, которые его волнуют. Маня запретила девушкам, которые сидели возле манитора, говорить ЕМУ об этом.. Позже, в интернет вернулись ее рассказы и повести, исчезли они из черновиков.  Компьютер Серафимы, бил изменен  в плате  и много функций он не выдавал. Постарался сделать это  бывший любовник Мани, А, он  был гениальным хакером.
 Продолжали они издеваться над Серафимой, списывать ее рассказы к себе .  Ей посоветовала по Чипу женщина перестать писать.
Другая женщина сказала:
- Сто сорок шесть повестей и рассказов, Маньке хватит с ЕГО помощью обеспечить себя и своих внуков.  Плохой совет.  После смерти Симы, она скажет всем, что пропала у нее Муза.
- Какая Муза. Тара года четыре назад украла у нее  процессор с книгой на  пятьсот страниц и штук двадцать рассказов, хватит ей , опубликовывать и после смерти Симы, чтобы продлить жизнь Музе.
- Ты, Симу жалеешь?
- Себя жалею, что не могу вырваться из этого ада. Дети…
- Заткнись, она об этом ничего не знает.
- Пусть знает. что одна премия за ее творчество, другая - за мир на земле и третья за то, что она стала человеком Планеты. Куда они дели эти деньги? Доллары, это большие деньги...
Большие деньги, а она жила на маленькую пенсии и не могла позволить купить себе, что - то вкусное из еды, не могла сходить в театра, не могла напечатать свои рассказы, не могла нанять человека - агента, чтобы, тот, продвигал ее творчество в массы. Она ничего не могла сделать, чтобы противостоять им, только горькие слезы, в немой тишине, были в утешение для нее.
Она еще не дописала книгу и несколько рассказоа о космосе и о раковой клетке и не могла, уже, сесть за компьютер. Усталая, она выгуливала своего маленького песика, крестилась проходя около церкви и шла домой. С некоторый пор, она перестала ходить в церковь. Люди Мани пытались ее убить там, но священник открыл другую дверь и она пошла другой дорогой, Хотели ее заколоть отверткой в толпе. Она продолжала верить в Бога, верить в лучшие дни России, так как считала, что кучка преступников  во главе с теми кто ее обокрал – это еще не вся Россия и скоро они исчезнут с лица земли. И эти преступники не являются посланниками Бога.
После ряд разборок, там, между собой и дележки ее Премий,  Серафима услышала то, что Маню лишили рассказов Серафимы. На горизонте появилась новая фурия, которая согласна отхватить у Серафимы творчество. Зовут ее Ольгой или еще как – то. Бог им всем судья. Они, лицемеры протестуют против нарушения законов о частной собственности, молясь в церкви за благо России, держа лестницу за спиной, чтобы приставить ее  к входу в жилище Бога.  Бог не позволит им его заменять и поэтому рано или поздно расплата за злодеяния придет,  и им придется держать ответ перед другими людьми. На все свое время…. Неужели появилась новая человеческая раса людей, без веры, без национальности, без совести и без сострадания к ближнему? Не Дай Бог! Из периферийного городка они могут перебраться  в другие города, заражая людей вирусом бездушия и жестокости, поражая мозг другим, калеча судьбы других людей. Не дай БОГ.  Где - то тихо и безысходно заплакал ребенок...