Обесцененность

Обесцененность.

Я заглядываю себе вовнутрь. Сверху, как будто смотрю сквозь макушку в глубину своего тела.
Там варится моя жизнь. Всплывают мысли, дела – то появятся на поверхности, то исчезнут. Так время от времени колышут бульонную поверхность ингредиенты супа, когда он тихонько кипит на плите.
Тот, кто вглядывается, оценивает все дела и все мысли как абсолютно нестоящие, ненужные, глупые и никчёмные. Всё не так и всё не то.
Он настолько разочарован ими, что простирая свои оценки в будущее, не даёт ни единого шанса на то, что когда-нибудь он сможет дать им оценку хотя бы в один балл.
Как будто мёртвый смотрит в мёртвое. Мертвец разглядывает своё мёртвое тело – и что он может в нём увидеть? Смерть уже сказала своё слово, после неё уже никто не сможет выступить.
Меня охватывает ужас. Ведь мне казалось, что я уже умею радоваться. Что дыхание приносит мне удовольствие. Что я знаю, что такое свобода.
Но кто-то сейчас показывает мне, что я зря надеялась. На самом деле ничего не поменялось. Всё по-прежнему уныло и постыло. Безжизненно и бесполезно.
Тотальное разочарование.
Я не верю себе. Я не разморозилась! Я просто адаптировалась...
При свете дня мне кажется, что я живу, дышу и радуюсь.
Ночью я понимаю, что уже давно умерла и в моём мире нет такой живой воды, которая может вернуть моё доверие к жизни.

Ночью я беззащитна перед чарами Снежной Королевы - моей матери.
Ночью она восстаёт из своего ледяного гроба и отбирает у меня мои глаза. Холодными пальцами она вставляет в мои глазницы свои - мёртвые и жгущие, как сухой лёд, и я вижу себя через эти ледяные стекляшки.
Днём ей появляться нельзя, поэтому на рассвете она удаляется в свой снежный ад, небрежным движением выдирая обратно свою мёртвую материю и бросая мне обратно мои окровавленные органы.
Но расфокусированный взгляд ещё какое-то время не может настроиться на свою взрослую часть, потому что мой внутренний малыш ещё обмирает от ужаса от того что опять не угодил маме. Опять не угадал как делать правильно. Фантомный взор
презрительно-пренебрежительно сплёвывает внутрь моего тела, словно в помойное ведро, то и дело попадающееся под ноги.