Сильва

Мы очень любили Сливу. Вообще-то по паспорту, да и без него, простая ведь кошка, она -Сильва. Обычная серая, в  тигровую раскраску, мордочка хорошенькая, глаза изумрудные. Она была ещё молодая и только недавно перестала лазать по занавескам. Но ещё любила играть на фортепиано - ходить по клавишам, исполняя кошачьи ноктюрны.
          Очень нравилось ей, когда сынок, а иногда и мама, играли с ней в шарик на ниточке. Любила она заниматься с сыном, когда вечером он дрессировал ее, а она с удовольствием делала сальто в воздухе. Любила Слива запрыгнуть на колени мамы, сидевшей перед телевизором, скрутиться калачиком и петь свои кошачьи песни.
          Но все-таки Слива, как смешно звали её хозяева, была уже  взрослой девушкой, а не котенком, и гормоны заиграли в ней.  Она нервно ходила по квартире, зычно мяукала утробным голосом. Она хотела страстной любви, отпущенной ей по природе.

          Что делать? Кошка ни разу не была на улице, только дома, и не знала кошачьего общества. Жили мы на третьем этаже. Думали-думали, как быть. И стал сынок по вечерам, когда дневная суета уляжется, ходить с ней гулять во двор, постепенно приучая ее к большому миру.  Сначала она боялась слазить с рук, а потом любопытство взяло верх и она уже с радостью шла к двери, когда ей говорили:

            -Слива, гулять пошли!

Постепенно она освоилась, даже познакомилась с местным дворовым котом, довольно прилично к ней отнесшимся. Теперь она уже сама спускалась вниз и так же возвращалась домой.

            Однажды Слива не пришла.

           - Сынок, пойди за Сливой, загулялась она что-то. Уже одиннадцать часов, пора ей нагуляться.

Прошло более получаса, сынок не возвращался. Спустилась мама. Вместе они искали кошку в разных закоулках, в кустах, за гаражами. Звали её. Прибежал даже её бойфренд, но Сливы не было нигде.

           - Может она поднялась сама, мы разминулись?

Но у дверей квартиры её не было.

Войдя в подъезд после уличных поисков, решили мы пройти по этажам, вдруг она заблудилась и сидит где-нибудь...

            Тут, в ночной тишине раздался слабый кошачий стон. Направив фонарик в темноту под лестницей, мы обнаружили нашу Сливу: она лежала без движения.Что случилось? Она не могла пошевелиться!

            Осторожно взяв животное на руки, мы понесли ее домой. При первом взгляде сразу обнаружилась большая рваная рана на боку- кожа разошлась и из отверстия диаметром три-четыре сантиметра видна была пульсация внутренних органов. А при дальнейшем тщательном осмотре обнаружились по два небольших отверстия, проделанных видимо протыканием кошки каким-то прутом насквозь! Лапы были перебиты и самостоятельно она двигать ими не могла. Кроме этого - разбитые губы, изо рта сочилась кровь!

           Животное еле дышало!

Всю ночь мы возились, обрабатывая кошке раны. А внутри подымалась  такая волна злобы к изуверу, совершившему эту жестокость над нашей кошкой!
   
           Кто? Зачем? Почему такая ненависть?

Две недели кошка лежала на одном месте. Мы спринцовкой вводили воду ей в рот, позже также вводили бульон, молоко, и тогда поняли, что зубы-клыки с одной стороны ей тоже выбили!

           Господи!  Да что же это?

Лапы передние мы сразу прожгутировали, так как скорее всего они были перебиты - поломаны.
Большую открытую рану в боку обрабатывали перекисью водорода. Даже пришлось взять на работе несколько отгулов, чтобы поухаживать за кошкой. А она смотрела на нас своими изумрудными печальными глазами и плакала. Прости нас, родная! Прости!

          Прошёл месяц активного лечения. Большая рана затянулась довольно быстро, шкурка стянулась и остался небольшой шрам. Боялись, что внутренние разрывы скажутся, но видимых ухудшений не было, ей становилось все лучше.. А однажды она встала на лапы сама и пошла , качаясь, к своему лотку.
Бедная Слива!
           Лапки уже слушались её, значит, срослись нормально, не зря мы давали витамин'Д'. Общими стараниями вылечили мы животное. Она ходила грустная. А когда окрепла, привели мы ей домой её жениха со двора. Несколько дней они играли, оглашая дом криками любви, а потом  Слива благополучно родила двух здоровеньких котят!  Но на улицу она больше не ходила.

           А мы во дворе и к жителям подъезда все приглядывались: кто же этот фашист, кому так мешала жить наша бедная Слива? Кто этот живодер? Но вокруг были все порядочные лица!