Чего боятся дочери военных коммунистов

Это был урок испанского. Мы отрабатывали лексику, описывающую эмоции, чувства, переживания, ощущения и... желания. Куда ж без них? Да еще и в испанском языке!
Мне достался глагол: temer или tener miedo, что чаще используется в испанском, и что в русском означает - бояться.
- A ver, - начал преподаватель, - Empezamos con Julia! Dinos, - начал он после паузы, - de que tienen miedo las chicas rusas, hijas de militar comunista?*** - и он засмеялся, довольны своей шуткой.
Мне, кстати, она тоже понравилась. Мне вообще очень нравился этот преподаватель. Но это совсем другая история...
Я задумалась. И правда, чего я боюсь больше всего на свете? И живет ли во мне такой страх, способный выбить почву из под ног? Или вызвать панику? Или ввести меня в ступор?
Оказалось, что есть. И имя ему: велосипед.
Так и представила себе как вздрогнул сейчас в испуге читатель, как затряслись его руки, и планшет (или телефон, или лист бумаги) выпал из его рук, сопроводив это коротким, но тревожным: Ах!..
Что вы хотите? У меня страсть все драматизировать! А еще воображать и умничать. Но это тоже другая история...
Итак, велосипед.

Мне было три-четыре года. Мы всей семьей тогда жили в Германии, по папиному месту службы. И как то вечером папа приехал домой на велосипеде. Таком большом, непонятного зеленого цвета, как и все, что связано с армией.
Миллион оттенков зеленого.
Я где то прочитала, что зеленый - это цвет творчества. Ага... Поверьте мне и моему опыту гастролей по гарнизонам, зеленый - это цвет последовательности, дисциплины, строгой иерархии и травы у дома. Все.
Помню, как папа внес велосипед в квартиру и сказал, что ему надо вернуться в батальон. Что то срочно отвезти обратно. Он предложил мне поехать с ним. Конечно, я согласилась! Совместная поездка с папой куда то по делам, да еще вечером, когда надо ложиться спать, да еще на велосипеде непонятного цвета. Это же целое приключение!
Он посадил меня на раму. Впереди себя. И сказал крепко держаться за руль. Потом сам оседлал велосипед, и мы поехали.
Вы думаете, мы мчались по узким улочкам городка, и ветер обдувал мое лицо, и рядом был папа, и эта общность крепко связала нас, и когда мне грустно я мысленно возвращаюсь к этому воспоминанию?..
Ничего подобного.
Мне было до смерти страшно! Я смотрела вниз, на колесо, которое бешено катилось по брусчатке, которая в свою очередь сливалась в один беспорядочный рисунок. На огромной скорости мы неслись в темноту. Я вцепилась в руль, что было сил.
- Ты че это притихла? - услышала я папин голос, - не нравится?
- Мне страшно! - еле произнесла я.
- Страшно? Хммм... Сейчас, потерпи. Сейчас будет не страшно.
И вдруг он свернул на широкую улицу, залитую огнями фонарей. Теперь я еще четче видела сумасшедшее движение колеса и рисунок брусчатки. И теперь огромная скорость несла нас к огням батальона.
- Ну вот, - довольно проговорил папа, - Теперь не страшно! Теперь лучше!
На мгновение страх и вправду отступил. Уступив место недоумению. А что, собственно говоря, изменилось?
И тут папа добавил, как будто мои мысли прочитал:
- Потому что теперь светло!

Эх, папа, папа... Какой ты смешной! :)))
У меня таких смешных воспоминаний с папой в главной роли на целую книгу! Методическое пособие "Как воспитать настоящих мужиков, если вы растите дочек", или зарисовки из жизни "Мой жен батальон", или триллер с элементами ужаса "Папа, сделай мне прическу?". Но это совсем другая история...

А сейчас мне лет шесть-семь. И живем мы в Узбекистане. В славном городе Ташкенте.

Я все думаю, может страсть к путешествиям и перемене мест, это наследство гарнизонной жизни?

Мы с бабулей совершаем вечернюю прогулку. Бабуля попросила сторожа пустить нас на территорию детского сада, чтобы я смогла покататься на их качелях. Они как раз были для моего возраста. Сторож впустил и увязался с нами. Пока я раскачивалась, бабуля о чем то разговаривала с ним. Потом он показал ей огромное тутовое дерево. На Украине его называют шелковицей. В России не знаю. Не встречала. Это дерево сочилось мелкими наливными плодами. Многие не выдержали и попадали вниз, оставив черный след на асфальте. Бабуля позвала меня, и я поспешила к ней. Она срывала ягоды с веток и передавала мне. Какие то я съедала, а какие то складывала в кучку на земле. Чтобы потом забрать домой. Какой аромат и вкус был у тутовника! Это стоило окрашенного рта с губами и пальцев рук!
Ммм... Тутооооовник! Кххх...
И вдруг я услышала какой то шум. Он сопровождался свистом ветра между колес, дребезжанием железа вперемежку с разболтанным звонком и шелестом резины по каменистой дороге.
Велосипед!!!
Следующее что я помнила, это как я сижу на земле и смотрю на свои разбитые в кровь колени, рядом валяется велосипед. Его переднее колесо со сих пор вращается. Бабуля что то кричит, кидаясь то ко мне, то к сторожу, который за шиворот трясет какого то парня. И все залито кровью спелого тутовника...

Шок, наверно, был такой силы, что напрочь стер воспоминания от удара, но вот тело забывать отказалось. И каждый раз, когда мне на встречу едет велосипедист, меня охватывает паника: от метания на дороге до полного оцепенения!
Но это еще не конец.

Мне одиннадцать-двенадцать лет. И на этот раз дело происходит в России. В подмосковском военном городке Калининец. На этот раз к миллиону оттенков зеленого еще и добавилась гамма серого.
Я бегу домой. В военторг после обеденного перерыва привезли свежий хлеб. Единственный, я вам скажу, хлеб во всем городке! И я в обнимку с двумя батонами мчусь домой. Потому что папа принес с работы велосипед. Всего на одну неделю. И надо успеть накататься вдоволь!
Я решаю сократить дорогу через ограду с высокой травой. Перемахиваю через забор, не сбавляя скорости, и удачно приземляюсь правой ногой на трухлявую деревяшку с огромным ржавым гвоздем. Он прошел насквозь через плотную прорезиненную подошву босоножек и на четверть впился в ногу. Батоны полетели в одну сторону, а я плашмя рухнула на землю, нелепо раскинув руки. Я попыталась встать, но деревяшка цеплялась за траву, снова тянув меня к земле. Тогда я с силой рванула ее, освобождаясь и от травы, и от босоножки и от гвоздя.
И это была ошибка: пока гвоздь был в ноге, рана была закрытой, а сейчас из ступни текла кровь, и с каждым шагом и с каждым соприкосновением с землей давление увеличивалось, и кровь сочилась сильнее.
В итоге, все обошлось. Нога быстро зажила. Но на велосипед пришлось только смотреть...

На этот раз мне 27, и мы по-прежнему в России. Моя семья осела в подмосковном Калининце, а вот я, не изменяя традиции, переезжаю. И пока жду визу,
Я
НА СВОЕМ ВЕЛИКЕ
наматываю круги по поселку и его окрестностям. И как то раз, возвращаясь домой, я встретила одного знакомого. Точнее мы знали друг друга в лицо, имена и фамилии, даже некоторую часть биографии, но никогда не здоровались. Я преодолевала подъем, а он спускался вниз. И я решила, что это глупо проехать мимо, не поздоровавшись. И я сказала: "Привет!", а он дружелюбно ответил: "Привет!" И мы двинулись каждый в своем направлении. А вечером он добавился мне в друзья в социальной сети с заманчивым предложение "погонять на великах".
Я сразу ответила согласием и предложила ближайший вечер. На что он сказал, что у него уже есть планы и предложил вечер следующего дня. Но планы уже были у меня. Так все и тянулось целый месяц, пока мне не позвонили из консульства и не сказали, что виза моя одобрена, и я могу придти с паспортом, чтобы вклеить ее, и хоть завтра улететь! Я конечно так и сделала, но перед этим написала ему, что у него остался последний шанс погонять со мной на великах, потому что через неделю я навсегда переезжаю в другую страну.
Я же говорила, что у меня страсть к драматизму!
На этот раз он не заставил себя долго ждать. Мы встретились следующим вечером. Оседлав наши велики, мы погнали за границу поселка. К озеру.
Мы много смеялись. Разговаривали обо всем на свете. Флиртовали. Шутили. С ним было очень легко. И очень интересно.
Мы остановились на пригорке, который резким уклоном уходил вниз, к озеру, вокруг окруженный деревьями всех видов. Туман почти скрыл низину, а сумерки завладевали пригорком. Я вдруг почувствовала огромную тоску по этим местам. Я совсем не заметила, как они стали родными. Этот запах тяжелой влаги, опостылевшие березки и поля, этот русских дух, опущенный до менталитета, эти глубокие оттенки зеленого и потрясающая гамма серого. Как же я смогу жить без всего этого?
Я обернулась к нему. Наши велосипеды стояли бок о бок, но мой смотрел на запад, в его на восток. И я потянулась к нему, к его губам, и надолго задержались на них поцелуем.
- Ты такой хороший парень, - с сожалением проговорила я, - и как все это не во время...

Кстати, а я упоминала о страсти к драматизму?..

__________________________
***А ну-ка, начнем с Юлии. Расскажи нам чего бояться русские девушки, дочери военных коммунистов?