Глава 22. Охота на дьявола

Когда замок сгорел, а башня рухнула, многие члены нашего отряда пали духом. Раньше их привлекало это безопасное надёжное укрытие, где никому и в голову не пришло бы нас искать. Там были теплые удобные комнаты, запасы продовольствия и оружия. Это гораздо лучше, чем скитаться по лесам и спать вполглаза, то и дело, ожидая появления жандармов.
Теперь, когда всё это сгорело в какой-нибудь час, многие подумали, что от барона отвернулась удача, и отряд начал таять. Фартовые люди – народ суеверный, и весь этот сброд стал разбегаться, словно крысы с корабля. Остались только самые преданные слуги.
Барона же это происшествие просто взбесило, да так, что никто не смел даже слова ему сказать. Жиль, стоявший в ту ночь у ворот, сообщил, что буквально за минуту до пожара с сеновала вышли прачка Розита и Бернар-бородавка.  Вскоре после их ухода из-под крыши повалил дым.
Барон велел немедля разыскать обоих. Но они как в воду канули.
Не улучшило настроения и сообщение мадемуазель Люси, что рыжеволосая пленница во время суматохи напала на неё, избила и отняла кольцо с изумрудом, после чего скрылась в неизвестном направлении под ручку с неким лысоватым незнакомцем, которого она раньше никогда не видела.
Этот незнакомец по всем приметам походил на того шевалье, которого наши ребята накануне сбросили в пропасть. Но не мог же он воскреснуть! Упасть с 60 футов на камни и ничего себе не сломать, разве такое может быть?
Утром, при разборе пепелища, в конюшне под головёшками нашли сильно обгоревший труп. Только по отсутствию мизинца на правой руке, в нём опознали Бернара - Бородавку. А Жиль клялся и божился, что сам видел, как он вышел из конюшни перед пожаром. Нестыковка.
По здравом размышлении, складывалась нехорошая картина. Получалось, что лысоватый, упавший в пропасть, каким-то непостижимым чудом воскрес. Никем не замеченный, он проник в замок, возможно, даже пройдя сквозь стену. Там он пристукнул Жерома, переоделся в его одежду, запалил сеновал и в суматохе освободил пленницу!
Разумеется, у барона возникла масса неприятных вопросов к часовым. Но все они как один клялись, что в замок не могла даже мышь проникнуть.
Его светлость так погорячился, что сильно избил Жиля и его напарника. Но так ничего и не добился. Оба клялись, что в замок никто не входил, кроме одного крестьянина, привезшего сено. Но тот, разгрузившись, сразу покинул замок. Это было за три часа до пожара и происходило на глазах у десятка свидетелей. Да и сам крестьянин, вызванный к барону, ничего нового к этой странной истории не прибавил.
Так, ничего не добившись, мы выслали два конных разъезда, один на север, другой на юг, потом согнали крестьян на разборку завалов, а барон весь день места себе не находил – метался по дому старосты, злой, как раненый медведь.
На ночлег барон разместился в доме старосты, а мы – в деревенской корчме. Оставалось одно – ждать сообщений от конных разъездов, которых барон выслал по дороге в обе стороны ещё до рассвета.
Среди ночи нас разбудил часовой и сообщил, что вернулся Энрике - старший из братьев испанцев. Он со своим братом Диего и ещё одним человеком были посланы разъездом по дороге на юг. Вернулся он один, пешком. Правая щека его была распластана от уха, до подбородка.
На вопрос, где его люди, лошади и оружие, он махнул рукой и ответил, что люди мертвы, а оружие и лошади похищены. На вопрос, кто же всё это сделал, он ответил, что это был тот самый плешивый дьявол. Самому же Энрике пришлось бежать, ибо в последний момент, лысоватому на помощь пришёл отряд пограничной стражи.
Понятно, что барон, поднятый с постели ради такой новости, едва не задохнулся от гнева.
Он выхватил пистолет и чуть было не вышиб Энрике мозги. В последний момент он перенаправил ствол оружия вверх, и пуля пробила потолок.
-Когда мы найдём их, ты лично выпустишь этому лысоватому кишки, будь он хоть сам дьявол! Или я выпущу твои.
-Я сделаю это, монсеньор, или сдохну! – смачно пообещал Энрике.
Троих людей, оставшихся в нашей сильно поредевшей шайке, барон оставил в селении. Всё равно для них не хватало лошадей, да и за разбором завалов кто-то должен был следить. Остальные пятеро, включая меня и Энрике, оседлали лошадей и помчались вслед за бароном по ночной дороге.
Ближе к рассвету мы добрались уже почти до самого перевала. До пограничной заставы оставалось две мили. Барон понимал, что ему со своими людьми опасно появляться вблизи заставы. Ведь беглецы, по словам Энрике, спелись с пограничниками. Вот почему, барон, вместо того, чтобы идти к заставе, свернул в Чёртову лощину. Это была узкая извилистая щель на склоне горы Мон де Серси. В лощине журчал каскадом маленьких водопадов ручей. Лощина вся заросла колючим кустарником. Но неприметная звериная тропка всё- же позволяла пройти по ней. Выше, эта тропа вела к Безымянному перевалу, что позволяло при небольшом риске перейти границу, в обход постов. Эту тропку указал барону один из его людей – бывший контрабандист. Теперь она была нам весьма кстати.
Дождавшись рассвета, мы прошли через эту лощину, перешли перевал и вышли на ту же дорогу, но уже на Испанской территории. Мы выбрали подходящее место для засады, милях в трёх от заставы. С такого расстояния выстрелы не слышны. Конечно, стрельбу мог услышать случайный путник. Но даже если он сообщит на заставу, у нас останется достаточно времени, чтобы уйти во Францию той же тропой. Там испанская стража уже не посмеет нас преследовать.
С раннего утра испортилась погода. Заморосил дождь. Весь день мы мокли в кустах. Но путников почти не было. За весь день проехала только пара всадников и маленькая повозка, запряжённая осликом. Но это были явно не те, кого мы ждали, и мы не стали их трогать, чтобы не спугнуть свою главную добычу. Но, добычи не было. Она, вероятно, грелась у камина, в придорожном трактире, попивала подогретое винцо и посмеивалась над нами. Да и зачем им отправляться в путь в такую непогоду? Энрике уверял, что ему удалось ранить плешивого. Это означало, что те, кто нам нужен, могут не появиться целую неделю, пока не заживут его раны.
Наше положение нравилось нам всё меньше и меньше. Вдруг наша добыча уже ускользнула, а мы всё сидим и ждём. Допустим, мы увидим, что со стороны Франции движется закрытый экипаж. Что нам делать? Ведь мы не знаем, кто внутри.
Напасть? А что, если это окажутся не они? Козе понятно, что после ограбления экипажа, нам придётся рвать когти и прятаться где-нибудь несколько дней. Тогда наша добыча ускользнёт от нас навсегда.
Вот если бы кто предупредил нас, что рыжая вдова и её лысоватый дьявол едут в таком-то экипаже, мы бы могли на них напасть.
Вывод напрашивался со всей очевидностью: Надо выслать разведку, разыскать нашу сладкую парочку и не спускать с неё глаз. Как только они двинутся в путь, надо их опередить и предупредить наших.
Выбор барона пал на меня и Эжена Шутника. Враги не могли знать нас в лицо. Тогда на дороге мы были в масках. Мы их запомнили, а они нас – нет. Именно это и послужило причиной выбора.

СЛАДКАЯ ПАРОЧКА.
Долго искать наших беглецов нам не пришлось. Прибыв в придорожный трактир, мы с Шутником уже в конюшне заметили гнедую кобылку Диего. Это был хороший признак. Наверняка и её новые хозяева были здесь.
Под предлогом непогоды, мы уселись в общем зале трактира и стали наблюдать. Не хотелось возбуждать подозрений расспросами. Кроме нас в зале было ещё двое местных пастухов, испанец со своим слугой, четверо солдат с заставы и двое французов, которых непогода загнала под кров трактира.
Просидев часа три, мы осушили второй кувшин. Вернее, это Шутник осушил, а я лишь делал вид, будто пью. В таком деле полезно иметь ясную голову. Я внимательно рассмотрел и запомнил каждое лицо, насколько это было возможным в трепетном свете догоравшего камина и дрянных коптящих свечей.
И труды наши не пропали даром. Вошли они. Он, с лиловой шишкой на лысине, и она, в своей неизменной вдовьей вуали. Они вышли в зал, повертелись и устроились в дальнем углу.
Чтобы убедиться, что это они, я даже прошёл мимо них к окну, якобы посмотреть на дорогу.
Что выражало лицо дамы, под вуалью не разберёшь, а вот рожа кавалера была вполне простодушна и жизнерадостна. Даже не верилось, что этот увалень сумел натворить столько бед! В реке не тонет, в огне не горит, проходит сквозь стены! Дьявол, да и только. Не зная его имени, мы между собой его так и прозвали - Плешивый Дьявол. Выглядел он довольно бодро. Видимо, рана, нанесённая ему Энрике, была пустяковой царапиной и не особенно его беспокоила.
Я отогнал мелькнувшую безумную мысль – выстрелить ему в голову и убежать. Всё-таки кони наши были рассёдланы, за столиком у окна трое солдат играли в кости, да и застава была в нескольких десятках футов от гостиницы.
С беспечным видом я вернулся за свой столик и стал думать.
Голубки беспечно ворковали, не обращая на нас внимания. Это была удача. Мы знаем их в лицо. Они нас – нет.
Вскоре я отправил Шутника к барону с донесением, а сам остался следить за подопечными. Они не спеша поужинали и вернулись в номер.
Я остался в зале. Нужно было продумать план действий. Ситуация была такова. Барон и трое его людей сидят в засаде у дороги. Разумеется, они вынуждены вести себя тихо. Они не могут нападать на всякую проезжающую мимо карету. Ведь если внутри кареты окажутся не те, кто нам нужен, засаду придётся снять, чтобы пару дней отсидеться в горной пещере. А наши хитрецы могут именно в тот момент и улизнуть.
Исходя из этого, я должен незаметно следить за парочкой, с тем, чтобы в момент их отъезда обогнать и предупредить барона, сообщить в какой именно карете они поедут. Вроде бы всё просто…
Но тут есть один подводный камень… Что если они останутся в гостинице на несколько дней? Ведь Плешивый ранен. Не могу же я целую неделю мозолить им глаза! Тогда они наверняка поймут, что я агент барона.
Как тут быть? Напасть на них в гостинице – слишком большой риск. Застава рядом. Услышат стрельбу и возьмут всех нас.
Остаётся одно – спровоцировать их на немедленное бегство. Но как? Напугать? Чем?
Когда зала стала пустеть, я волей-неволей побрёл в свою комнату, так и не придя ни к какому решению. Завтра утром я снова увижу Шутника. Хорошо бы погода снова была дождливой, - был бы повод остаться в гостинице. Нельзя мне без дела болтаться по гостинице. Может, симулировать какую болезнь? Что бы придумать?