Хроники судеб. Мечта белошвейки

В особняке кровавой пани Вуйцик, которую давно никто так не называл, и которой принадлежал не один особняк по всей Европе, с утра стояла гнетущая тишина.

Пани Полина только вчера вернулась из своего долгого вояжа, и она была устала и зла, а кроме того, она бесилась оттого, что тратит время на то, что ей совершенно не нравится. Ей осточертело это, и каждый понимал, что долго тишина в поместье не продлится.

- Осточертело! – донёсся до собравшихся в гостиной вампиров и людей полный негодования крик. – Ирка, иди сюда!

Иринка перевела молящий о защите взгляд на мать (но та была увлечена поеданием воздушных пирожных или просто делала вид, что увлечена ими), потом на отца (но он лишь ободряюще улыбнулся ей). Последней надеждой был Людвиг. Он любит её до самозабвения, он бы, наверное, вступил за неё в бой с сотней вампиров-людоедов! Но не с Полиной, поняла Иринка, когда вампир опустил глаза в стол. Мирко и Стась вообще не обращали на происходящее внимания. И даже в свои восемь лет девочка понимала: уважение Ратника и Беке Мара к Полине Вуйцик больше жалости к маленькой, беспомощной и вечно унижаемой жертве этого монстра-белошвейки.

- Ирка! – разнёсся по особняку взбешённый вопль Полины.
 
И Анрэ, улыбнувшись девочке, произнёс немного виновато:

- Вам нужно идти, дева Мара.

Вот тут отец среагировал мгновенно! Развернулся к вампиру и прорычал тому почти в лицо:

- Она не дева Мара! Прекрати её так называть!

- Но она в родстве с Беке Мара, а значит… - попытался объясниться Анрэ, однако отец и слушать его не стал.

- Ирина Владиславовна Беляева она! – прокричал он, нависнув над Анрэ. – Запомни уже наконец!

- Оставь ты его в покое, - ленивым голосом, столь непохожим на тот, что оглашал особняк минуту назад, произнесла пани Вуйцик из дверей гостиной. – Для нас она дева Мара, как ты – князь Форкош, - и посмотрев Владу в глаза, и убедившись, что тот не станет спорить, добавила, бросив пренебрежительный взгляд на девочку: - Ирка, в мастерскую.

Спорить было бесполезно. Спорить с ней не решались даже Тереза и Даниел. И Иринка, понуро опустив голову, вышла из-за стола.

Снова юбочки и рюши, размышляла она уныло, бредя по коридорам огромного дома. И вот нравится Поле тратить своё время, которого и так мало, на такую ерунду?

*****

Разумеется, Полине нравилось это!

Пани Полина закончила все свои дела, и сам Ратник в компании обоих до сих пор почему-то живых Беке Мара сопроводил её в тихое поместье, где она могла отдохнуть от совещаний с ратоборцами и вампирами, острого, несмотря на прошедшее с создания тройственного союза немалое время, языка Золотой – теперь уже Золотой! – Рахели и гнетущего, полного негодования и не излитой ненависти, взгляда Золотой – да, всё еще Золотой! – Норики. И, конечно, от бесконечных речей магистра Эмилиана и его рыцарей.
 
Как же всё это осточертело пани Полине за три месяца, что она провела на ежегодном большом совете ратников и ратоборцев! Но проигнорировать это событие она – глава ратников дома Форкош и вассальных ему домов – к сожалению, не могла.
 
Повезло Терезе, размышляла она, все настолько не доверяют ей, что ей и опасности никакой нет стать представителем ратников и дома Форкош на этих бесполезных съездах. Но вот Полине Вуйцик – Кровавой Пани, между прочим, и не так давно десятому номеру на истребление в списке магистра Освальда! – люди доверяли. И таким образом проклятая баронесса Байош свалила на неё свои обязанности. Обязанности старейшей в роду!
 
О монополизации модным домом Вуйцик российского рынка женской одежды пришлось забыть и забыть, похоже, навсегда. И если поначалу Полину утешало то, что ратники нуждаются в форме и не смеют протестовать против её экспериментов, то за пятнадцать лет ей надоело, ей прискучило моделировать военную форму!

Она хотела создавать нечто милое и воздушное для женщин. Для женщин и девушек! Что-то прекрасное и очаровательное!

К её удаче, судьба свела её с тогда ещё девой Мара. И Ринка, насколько могла, подарила своей теперь уже – нет, мир сошёл с ума! – подруге радость творчества, в которой она так нуждалась. В конце концов, лучшие её коллекции были созданы под впечатлением от этой неидеальной девчонки. И та была от них без ума, кстати! Хотя в магазинах одежда не раскупалась…

Но Ринка не могла быть её музой вечно. Ринка взрослела, Ринка менялась. Ринка стала очаровательной девушкой, затем – манящей женщиной, после – восхитительной матерью. Эти перемены дарили Полине вдохновение, но прав был её первый «крёстный», её сердце было холодно и однажды остыло даже к её идеальной неидеальной модели.
 
И тогда, чтобы облегчить пани Вуйцик её нелёгкую долю, Ринка Мара, а теперь уже Ринка Беляева сделала единственное, что могла сделать для неё: подарила ей новую идеальную модель. Идеальную без издёвки. Идеальную на все сто процентов. Идеальную абсолютно во всём. Ту, к кому не остыло и не остынет, должно быть, никогда даже самое холодное вампирское сердце Людвига Шега, а сердце Полины было теплее его. 
 
Возможно, одно из самых холодных вампирских сердец оттаяло, когда, положив объёмный розовый кулёк ей на руки, ошеломив и испугав её этим доверием, Ринка сказала: «Знаешь, я бы не хотела одевать её где-то, кроме твоего модного дома, но там нет подходящих моделей».

Надо сказать, детская одежда модного дома Вуйцик и в России, и в Польше, и в Венгрии пользовалась куда большим спросом, чем модели прежних его коллекций.
 
Конечно, Ирка будет возмущаться, как возмущалась когда-то её мать. Но даже Ринка сумела принять и проявить свою женственную сторону, благодаря нарядам от модного дома Вуйцик, а она была значительно старше, и времени на её перевоспитание было меньше.

С этой девочкой всё будет проще, с улыбкой рассуждала пани Полина, отмечая объёмы модели и довольно усмехаясь тому, как скоро меняется её фигура в лучшую сторону. Хотя, конечно, это и свидетельство недолговечности человеческой юности, подумалось вдруг. И отложив метр и карандаш, она присела на корточки перед надувшейся от обиды девочкой.

Белокурая и голубоглазая, с прозрачной, чуть голубоватой на ладонях, кожей, с изумительной грацией, она не постареет и тогда, когда эта девчонка достигнет возраста Беке, и даже возраста Стася. И когда Беке, Стася, всех остальных засыплют землёй и забудут, она останется вечно юной и неподражаемой. Номером десять. Кровавой Пани. Главой ратников и дома Форкош.

Наивной белошвейкой, когда-то в прошлой жизни, забытой ей, шедшей в Прагу, чтобы стать там известной швеёй.

- Что ты хочешь, чтобы я сшила тебе в этот раз?

Иринка изумлённо распахнула глаза, услышав ласковый голос, который, без сомнения, не мог принадлежать её мучительнице. Пани Полина стояла перед ней на коленях, совершенно не заботясь о том, что может испачкать своё роскошное изумрудное платье, ткань для которого стоила так невероятно дорого. И улыбалась ей.

- Поль, всё хорошо? – пробормотала девочка растерянно. А как ещё она должна была реагировать на нежность в этом голосе и этом взгляде?!

- В этот раз шью на заказ, - невозмутимо откликнулась Полина, возвращая лицу обычное выражение. Только теперь Иринка смогла выдохнуть с облегчением. Голос Полины тоже стал твёрдым и неприветливым, как всегда, – так что заказывай, пока разрешаю! – бросила она резко, недовольная поведением девочки. И вдруг добавила очень тихо, словно припоминая, но Иринка услышала это: – Как это здорово, наверное, когда кто-то столь чистый любит тебя со всеми твоими грехами.

*****

Услышав грохот опрокинутых манекенов, мужчины вскочили с мест и бросились к мастерской, но невозмутимый голос Даниела остановил их:

- Не стоит беспокоиться, милорды. Насколько я слышал, это было всего лишь признание в любви.

У Даниела Пиявицы всегда был отличный слух. А может быть, он просто замечал больше других. В любом случае, уточнять, кто и кому признался в то утро в мастерской Полины Вуйцик, ни вампиры, ни люди не собирались.
 
Да и какая разница? Любовь – это же хорошо. Любовь – одно, что может напитать даже вампирское сердце. Даже такое холодное, как сердце Полины Вуйцик, всё ещё мечтающей о всероссийском признании своего бренда.

Кто чем ни бредит, в самом деле…