Изгои Глава 111

Телохранители подняли Ивана Антоновича с дороги. Моложавый дед промокнул носовым платком кровь на лбу. Сергей лежал на дороге вниз лицом и не подавал признаков жизни. Маргарита Антоновна поняла, что Гай пожертвовал собственным здоровьем. Подросток, не чуя под собой ног, сполз по стене тоннеля на дорогу и затих. Маргарита Антоновна оказалась под потерявшем сознание подростком, спина которого задымилась и искрила. Соломон с любопытством рассматривал стальной протез своей правой руки.

—Действует! — обрадовался Соломон. —  Восемь человек одним залпом уложил! А что будет, если увеличить мощность пушки, скажем, десятикратно? Роту солдат запросто прикончу на поле боя!

Радостный Соломон на подсознательном уровне трансформировал огнестрельную пушку в привычную человеческую ладонь, и заметил встроенный в запястье жёлтый  контейнер, напоминающий батарейку.

—Это и есть твоё «ноу-хау», Сайрус? Ловушка–хранилище для антиматерии?  Мне нравятся твои изобретения. Чего стоит резонатор, с которым я искал в лесу этого малолетнего щегла. Надо бы пушку–протез ещё разок на ком–нибудь испытать.

Соломон остановил взгляд на четырёх телохранителях Ивана Антоновича.

—Этот протез мне даже больше нравится, чем прежняя человеческая рука.

Как известно, Соломон лишился правой руки три часа назад, в овраге. Когда Василий Петрович, защищая Евгения Михайловича, выстрелил в Соломона из гранатомёта. Соломон намеревался было застрелить Орлова из ружья. Снаряд гранатомёта пришёлся в правую руку Соломона, с корнем её оторвав.

Гай открыл глаза и набрал полные лёгкие воздуха, будто вынырнул со дна реки.

—Как вы себя чувствуете? — спросил Гай, отдышавшись.
—Я? — растерянно заморгала ресницами Маргарита Антоновна.
—С вами всё в порядке? — как ни в чём не бывало поинтересовался Гай.
—Всё хорошо, голубчик.

Восьмиклассник высвободил бабулю из объятий и отодвинулся.

—Извините, — буркнул Гай смущённо.
—Ничего страшного. Была бы я в твоём возрасте, тогда другое дело. Пошалили бы.

Маргарита Антоновна выползла из–под восьмиклассника и ахнула, оглядев его  спину.

—Матерь Божья! Ты полыхаешь! Ну–ка ложись!

Тинейджер покорно выполнил указание. Старушенция начала дуть на юношескую спину, где через языки огня виднелись жуткие раны. Позвоночник был оголён и вспучен. Торчали куски мяса. Рёбра были переломаны.

—Я потушу, — заверещала старушка и  содрала с юноши его тлеющую белую майку. — Всё, голубчик. Возгорание локализовано. Садись. Повреждения обретут надлежащий вид?
—Обретут. Восстановление займёт время.
—Больно?
—Терпимо.

Маргарита Антоновна придвинулась к юноше вплотную и ласково погладила по щеке.

—Спасибо. Ты спас меня. Дай бог тебе здоровья, дай бог тебе счастья. Рада была с тобой познакомиться.
—Да ладно вам, — смутился 14–летний бугай.

«Божий одуванчик» порылась в кармане на блузке и выудила оттуда потёртую временем фотографию.

—На, полюбуйся.

Восьмиклассник уронил взгляд на фотографию и ахнул:

—Это я!
—Я думала, ты не узнаешь себя. Здесь тебе 25 лет.
—Клёво! Я тут взрослый такой красавец в погонах! А кто рядом со мной? 
—Это цесаревич Алексей. Наследнику Престола на этом старом фото 11 лет.

Гай изучил фотографию. На переднем плане объектив запечатлел двоих: пацана лет одиннадцати, одетого в армейскую шинель, и донельзя красивого парня, одетого аналогично. Красивый парень обнимал пацана за плечи. У обоих на затылках красовались армейские фуражки. Обуты парни были в сапоги, похожие на  кирзовые. Пацан и парень неотрывно смотрели в фотообъектив. На заднем плане была запечатлена передовая со скоплениями офицеров, среди которых топтался и Николай Второй. Нарядный в мундир Государь, окружённый генералами, указывал пальцем на линию фронта.

Гай повертел фотографию. На оборотной стороне была нацарапана фраза:

«Настоящему другу, ангелу–хранителю и бойцу Гаю от Алексея Романова. На память. 16 октября. 1915 год».

—Какой год?! — подпрыгнул Гай.

Фрау Маргарита Антоновна наблюдала за Соломоном, который любовался протезом руки.

—Этот Соломон – редкостная сволочь. Негодяй и подонок. Убийца, интриган. Он мстительный, двуличный, трусливый, хитрый и расчётливый. Сколько золота по поддельным бумагам вывез контрабандой из подземелья – не счесть. Милиуса обманывает. Таким негодяя описал папа в своих мемуарах. От рук Соломона погибла моя мама – Дарья Темченко. А меня, новорождённую, этот мерзкий изверг выпотрошил из маминого живота и оставил свисать на пуповине вниз головой.
—Я знаю эту историю. Антон говорил про это в лесу. Все считали, что с семьёй Антона расправился мой отец Лексус. Выяснилось, что убийство совершил Соломон с подельником.
 
Гай запихал фотографию в карман штанов и направился к Соломону.

—Не связывайся с ним. Оставь подонка Антону. Папа расправится с ним, когда придёт время. Не ходи к нему. Это не твоя война, это их война. Они сами разберутся! Не надо! Не совершай опрометчивых поступков!
—Вот это да! — отвисла челюсть у Стёпы, заметившего на спине Гая активность регенерации. — Этот пацан тоже робот, что ли?!

Соломон направил дуло руки–пушки на телохранителей Ивана Антоновича. Стёпа, оценив обстановку, загородил Ивана Антоновича собственным телом.

—Минуточку, а где мой Серёженька? — опомнилась Маргарита Антоновна и заметила крёстного сына, валяющегося на дороге вниз лицом. — Серёженька, мой дорогой, что с тобой?!

Не в силах встать, крёстная мать начала ползти к крёстному сыну, приговаривая:

—Ты меня слышишь, Серёженька? Отзовись, родненький.

Степан вынул из кармана олимпийки гранату, выдернул чеку и швырнул её  под ноги к Соломону. Член президиума верховного совета отпрыгнул от гранаты, словно наступил на змею.

—Ложитесь! — заорал Степан.

Бодигарды повалили Ивана Антоновича и ткнули пожилого человека лицом в грязную дорогу тоннеля. Соломон пнул «лимонку» ногой. Боеприпас прилетел в грудь Гаю и взорвался. Восьмиклассника  отбросило к стене тоннеля. Однако Гай, поражённый осколками гранаты, вскочил и двинулся на Соломона, сжав кулаки. Соломон прицелился в Гая дулом руки–пушки. Гай ухитрился локтем отпихнуть сгусток энергии, который быстро сменил направление в телохранителей. Сгусток энергии расширился до размеров слона и породил световую «воронку», которая засосала в себя телохранителей Ивана Антоновича и даже его самого. «Воронка» света вскоре хлопнулась, и всё вернулось на круги своя. Соломон выстрелил в восьмиклассника ещё раз. Гай локтем отпихнул сгусток энергии и напрыгнул на Соломона, вдавив его в стену тоннеля. Сгусток энергии засосал Маргариту Антоновну в «воронку». Гай перехватил руку Соломона, занесённую для удара. Соломон пытался вырваться из юношеских объятий, но справиться с чудовищной силой малолетнего бугая не смог: не хватило силёнок.

—Отвали от меня, молокосос! Ты ещё пожалеешь! — рычал Соломон и боднул подростка в лоб.

Голова Гая слегка дёрнулась. Юный бугай с лёгкостью приподнял Соломона от дороги и начал долбить его затылок о ближайший прожектор. Соломону удалось направить дуло руки–пушки прямо в лицо юноше. Гай заткнул дуло руки–пушки кулаком, удерживая сгусток энергии внутри ствола. Энергия должна вырваться наружу, если Гай ослабит хватку, либо сдетонировать внутри пушки, если у Гая крепкий кулак. Рука–пушка не выдержала давления и взорвалась. Импульс от взрывной волны содрал со стен почти все прожектора, снёс с потолка сталактиты и унёс всё это вглубь тоннеля, не забыв подхватить тело Сергея. Гай вместе с Соломоном проломили стену тоннеля и вместе с каменными глыбами начали падать вниз.

—Мама, вы где? — очнулся Сергей и огляделся по тоннелю. — Куда вы все подевались? Что за чертовщина? Мама! Ау!

Собственное эхо было ему ответом.