Почему Упала Сигарета

  Он долго сидел в этом едва освещённом подвальчике, на самой верхней из трех бетонных ступеней... Была лампочка слева от входа, но он не включал, свет втекал только от полукруглого окошка вровень с полом, там, куда сходила последняя ступенька, – через толстейшее его стекло с трудом пробивался бледный свет утра (больше через него ничего не могло бы проникнуть, ни пуля, ни даже снаряд, никакая букашка – тоже, кто знает, злонамеренная). Вздохнув, наконец он достал сигарету – завершающий ритуал почти для любого дела, знак того, что пора уходить; он иногда думал, что если смерть не налетит очень внезапно, а хоть разок стукнет, предупреждая, в дверь – так чтобы он всё понял, а не двойным стуком соседа, который приходит играть иногда под вечер в шахматы, или таким же, отлично скопированным наёмного убийцы, - если она хоть за пять минут предупредит его о своём приходе (соответственно, его уходе) – то он, конечно, и тут «на посошок» должен будет закурить. Ведь «какая жизнь, такая и смерть» (где-то он это слышал, и это звучит правильно).
 
Однако в этот раз курить почему-то не хотелось, - он всё вертел сигарету в руках...  «Выйти, что ли, на улицу?» - на улице всегда приятнее курить, чем в помещении, тем более таком – сущий бункер, каменный мешок, наполовину вкопанный в землю.. – и зачем он его соорудил,  Бог один знает!.

 (Один, и никому не узнать, скольких усилий это ему стоило - дотаскивать цемент на эту высоту, а как на счет инструментов, а детали стальных дверей? Он все это возил из ближайшего городка, доносил в большом рюкзаке до скал, с этим грузом лез наверх., потом додумался подниматься только с веревкой, другой край которой был привязан к тяжелому багажу.. Больше месяца борьбы с тяжестью, с безучастной, настаивающей только на своем покое природой, с собственным неумением - но наконец ОНО, то, что он только представлял до этого очень расплывчато, но чем был воодушевлен, как давно не бывал, готово! А ведь это была всего лишь небольшая пещерка, и больше ничего.)

-Да нет, ты знаешь, - говорил тот голос, который не всегда слушают (и только когда слушаешь, он принимает форму слов, человеческого языка – до того только чувство, силуэт) – ты знаешь, братик... Такой, как ты, не станет тратить время и деньги (и немалые!), а может, в какой-то мере и рисковать репутацией – не-знамо-из-за-чего! Ты знал, когда начинал, и теперь знаешь..

-Мм-да, - согласился Константин. – Но сейчас это разве важно..

Сейчас его тревожило много других дел, наслоившихся за последние полтора месяца, одно на другое, – а не старые полудетские капризы (ну построил себе укрытие, тайное место – ну и что! кому какое дело.  В лесу, в горах, ну да, трудно проехать, людей здесь не бывает, а если кто нечаянно и забредёт, никоим образом не сможет попасть вовнутрь – разве что с помощью сильнейшего динамита или дьявольской сообразительности... – это же тайник, не так ли?! ...Но даже если человек проникает сюда..) Как раз эта мысль пробралась через завесу мирских беспокойств, и он представил себе этого человека, который после очень больших стараний, побуждаемых величайшим любопытством, входит вовнутрь; или влекомый, может, мыслью о кладе.., ну непременно чём-то ценном, ради сохранения чего стоило бы строить такое хранилище!... –– вот он входит, стирает пот и копоть со лба (нет, без динамита точно не обойтись!) и видит... 

Ни-че-го.

В самом деле – вот вам обстановочка: три бетонные ступеньки,  ведущие вниз к небольшой площадке,  каменный пол, внизу вровень с полом это окошечко, смотрящее куда-то над обрывом (через него практически ничего не видать – из-за специфики сверхтолстого стекла, к тому же по краям почти заросло мхом с той стороны, и какие-то висячие растения наполовину закрывают обзор...), - вот и всё. Стены бетонные, однотонные; точно такой же потолок. ...Конечно, наш герой-взломщик  не поверит – «это точно подвох!! Либо деньги и ценности уже вынесли (это обидно - опоздал!), либо еще не заносили (это вероятно, и надо бы покараулить..) А может, они все же здесь, и эта пустота только фикция... – вот прямо под этим полом!»  Константин представил взломщика, набирающего полные легкие воздуха и возносящего кирку, чтобы растрощить стены и потолок, и даже попробовать это сделать с окном.. – пожелал ему всяких удач, по крайней мере, насладится своей работой, насколько это возможно, но не стал детально воображать: даже мысленно ему стало жалко этой комнатки, может быть, его единственного укрытия – не только от всех, от всего.. Где он ещё мог быть собой?  Среди людей, в обществе... вы смеетесь.  Для каждого места, каждого общества, даже для отдельных людей, тех, что поважнее, - у него было своё лицо – и, разумеется, ни одно из них не принадлежало ему, не было его подлинным лицом. Тогда, может быть с женой, с друзьями..? 

Нет.. нет. Всё это тоже пантомима, роли, одним словом вранье – всем от него чего-то надо, а хуже, наверно, то, что и ему от них. Даже выезжая за город, несясь по какому-то делу по трассе и остановившись среди полей... – он совсем недолго мог стоять просто так: слушая ветер, любуясь, как облака плывут над горизнтом.. Уже через минуту ему хотелось снова вернуться в машину, а через пять он совсем не мог терпеть – и уже опять набирал скорость по серому полотну – успокоительно приближаясь к новому и обычному, предвкушая встречу хоть с кем-то знакомым, зная, что будет говорить и даже какие жесты при этом использует;  а если не знал и не представлял точно, то был уверен, что там, в этом месте, куда он скоро приедет, будут люди., хоть один человек., и пусть этот человек, проныра, будет говорить ненужные глупости, и, думая что он ловкий манипулятор, пытаться внедрить свои мысли в его голову – пусть!, но и он лучше, чем никого, за ним можно наблюдать, можно играть с ним в "верю-не верю", можно поговорить об отвлеченном.. Этот обманщик - уже что-то родное!   Но (парадокс, не парадокс, а факт  №2) долго он не мог среди них, этих чем-то родных и обычных, он даже знал примерно срок, межу, за которой ему становилось почти физически тошно переносить всех, кто чего-то хочет от него, смотрит с определенным, узнаваемым и понятным выражением, таких же, как и он (а есть ли другие?), носящих маски, видящих тебя только как средство для своих планов, фоном своих представлений... и заставляющих тебя им соответствовать! И вот тогда, в момент, когда такой предел приближался или был уже пройден, он обманывал всех, умело, не оставляя подозрений, впрочем, и без возможности проверить свои слова, – и ехал сюда. Двести семнадцать километров, почти два часа пути, затем машину оставляешь в лесу, недалеко от дороги, берёшь нетяжёлый рюкзак, и плавно вверх по горной тропе... В оддном месте главная тропа уходит правее, а ты сворачиваешь на еле заметную – узнав поворот по едва заметным для других признакам; в этом месте подъем становится круче – в двух местах надо лезть на скалы, в одном метров двести пробираться через не самый ласковый кустарник (он мог бы вырубить его, но это могло привлечь и заинтересовать случайно забредшего сюда туриста, разведчика новых троп, а так останавливало всех – кроме него, идиота, который когда-то бродил здесь в отчаянии, ища еще не зная чего, приключений, а может, и смерти.. в конце концов нашел, то, о чем даже не думал), - и вот наконец небольшая, не видимая с ближайших вершин, и даже от неба в теплое время скрытая почти полностью невысокими деревьями площадка – три-четыре шага в каждую сторону, с одной стороны стена, с другой пропасть; большой балкон в громадном замке... но это ему так представилось, а для других - всего лишь пустая площадка, пятно среди пятен, ничего нет! Пройдя все преграды и остановившись здесь, что вы подумаете, что увидите? Только от скуки блуждая взглядом повсюду, вглядываясь в детали, если вы, может, поинформированы – «оно где-то здесь!..», наверно рассмотрите рано или поздно в наклонной стене из скал полукруглую выпуклую дверь (отлично замаскированную мохом и камнем – он с особым тщанием  занимался этим, в конце пару веток прикрепил, долго смотрел, представляя себя кем-то другим - "кто-то другой" ничего не замечал, ничего особенного!) Он был уверен, что никто, добравшись сюда, не в состоянии почувствовать то, что почувствовал он, впервые это место увидев.. он готовился к нему, годами к нему шел, может, с самого детства, точней после него. А как же – как только мы теряем настоящее, так сразу начинаем его искать. И вовне он искал совсем другое - он стремился не в горы, а в города – туда, где деньги, роскошь, власть.. но чем больше этого получал, становилось понятнее, что сердцу нужно другое. Он штурмовал мир, и его отбрасывало все дальше от мира! это должно было закончиться - и закончилось там, в горах. Оно ждало его - вот какое чувство..
И каждый раз он будто встречал его заново и переживал то же. "Привет! Это же мое место..". Добравшись наконец, Костя останавливался, невольно улыбался, выдыхал (будто совсем без усталости), кивал приветственно - чем это еще назвать, как не ощущением дома..

..Однако пока мчался по трассе  и весь горный путь (около сорока минут; вообще, на все-про-все уходил день от утра до вечера - но ни разу не пожалел этого времени, не называл его убитым) был напряжен, что-то не верило (самому миру, который дал ему однажды это! Как дал, так и заберет..), и даже добравшись, пережив снова сентиментальный наплыв, – но стоило отпереть два замка, один ключом, другой шифровый (на камне выполняющем функцию валика, были еле заметные насечки с римскими цифрами..), и войдя вовнутрь и закрыв-за-собой-дверь... Лишь тогда он расслаблялся, и сбрасывал с себя не рюкзачёк (где только полотенце, пачка сигарет, запечатанные орехи и фляга воды), а, кажется, целую эту гору, в недрах которой он укрылся.!. скорее же, гору, которую тащил с собой, на себе.

Здесь чудесно, обстановка радует глаз: ниаких вещей, крайний минимализм отделки – прямые линии стен, дуга окна и этот жидкий свет... он никогда не оставался до вечера  – всё-таки , хоть тут и не было никого и сам он был никем, этот "никто" был положительным – хорошо, когда есть хоть какое-то Я! – а без света.. можно и себя не найти... И вот так он сидел почти неподвижно – разное время, в зависимости от того, насколько его достали или он сам себя утаскал. Время-от-времени оттаивал, доставал орешки, распечатав, съедал несколько, запивал водой.., сидел снова.

В основном, это было лекарство от прошлого. Когда прошлое немного утихомиривалось, готово было отпутстить ( хорошо зная, что вернёт себя опять в таких же ситуациях, что и те, которые привели сюда, - опять накопится, опять сожмёт!.. – и снова бросишь в машину спортивный костюм в пакете, рюкзак... «Костик, ты куда?» - «Я же тебе говорил, смотреть место для застройки!.» - «Да? А что там будет?.» - «Потом расскажу. Пока» (гуп! – кажется, с каждым таким глупым прощанием закрывалась немного сильнее, чем в прошлый раз, дверь)),  когда он чувствовал себя очищенным или просто чистым в достаточной мере – вот тогда он уже вытягивал сигареты... Ещё горсть орешков, глоток воды – и дымку!  Выходя, чтобы метнуть окурок куда-то в пропасть, он был почти всегда радостен и свеж.

На этот раз его не то чтобы очень достали, он не очень бежал сюда.. – нет, вот так было: он не спасался, не искал глотка воздуха для души, но просто нужно было отдохнуть, побыть с чем-то знакомым и ненавязчивым. Измотался, и смысл жизни почти стёрся (и был готов совсем изсчезнуть оттого, что видишь: что это за смысл, который есть-есть, а потом он стирается?!.) 

Выехав еще затемно (не пришлось объясняться с женой, только поцеловал сонную - так и в следующий раз надо), остановил машину, когда солнце только поднялось; с бОльшим, чем всегда, усилием добрался до укрытия; закрывшись, кинул полотенце на бетон и сел (сколько прошло.? Проплывали мысли: "три часа.. Или еще нет?", "Сколько там - заполудень или меньше?" - только одно было понятно: время тут течет иначе)... Иногда, всего два или три раза, клевал носом – проснувшись в последний раз, посмотрел на часы: 'Боже мой, почти вечер, через час будет темнеть...' Но всё-таки – до сих пор ли был в дремоте – решил остаться ещё: дать сну полностью сойти, осознать хорошенько действительность и то, что предстоит.. Когда он уже вертел сигарету между пальцев, пришла эта  (в общем, праздная, и уже не первый раз - еще когда все это затевалось, представлял такое) мысль про взломщика – и, как многие, в общем, дурацкие, мысли, не хотела никак выходить – в вязкой борьбе с ней он даже забыл прикурить.. И вдруг догадался.

-Вот что я тебе сделаю, - обратился он к взломщику (который замер в своей подвижной картине, перед самой дверью, и будто прислушался..), - я тебя, браток, озадачу!

С этими мысленно произнесёнными словами и с настоящей щекочущей углы губ улыбкой (так как воображаемый взломщик УЖЕ был озадачен), он присел на корточки и аккуратно поставил сигарету на каменный, гладко отшлифованый пол.  Посидел так возле неё некоторое время – она не шевелилась, не могла шевелиться, тут ни ветра, ни какой-либо подземной активности (всё-таки об этом месте он разузнал до мелочей, которые, казалось, никогда и не могли понадобиться), ну и, конечно, никаких непрошенных гостей, живых нарушителей спокойствия нету – входя и выходя, он следил, чтобы ни одно крупное насекомое не проникло внутрь, разве какая-нибудь букашка залетит. Удовлетворившись всей ситуацией в целом – нафантазированной её частью, и реальной, зримой и осязаемой – стоящей смирно перед ним на каменном полу, он поднялся – не выполнил ритуала, и бог с ним – зато какое чувство интересное... хм!  Он вышел, никого не впустив, прикрыл дверь, потом захлопнул с мягким и уверенным звуком (все замки закрылись сами и ждали, чтобы их снова открыл единственный в мире человек с ключом и кодом). Вниз спустился быстро, через полчаса уже выезжал на трассу –почти всегда на этом участке пустую...



*    *    *


А она упала.
Он не сразу увидел, приехал почти через месяц : открыл, спустился медленно на одну ступеньку (начав выдыхать), ступил на вторую (всё ещё выдыхая), поставил правую ногу на площадку... – воздух всё ещё с посвистом выходил из него, как их футбольного мяча, пробитого гвоздём.., ну откуда у человека столько воздуха? Наверняка он копил с самого начала поездки – когда, не в силах что-то выдумывать, сказал жене уже старую ложь (она не ничего не замечала - и он не мог понять, она в самом деле глупая или ей до того все равно.. Уверенно можно было сказать только одно - он никогда не знал и не хотел по-настоящему знать, что у нее в голове и в душе), уселся в машину, поехал... Не захотел останавливаться, даже чтобы купить орехов или какого печенья; и сигарет не купил – «В кармане должны быть..» Но теперь, уже сев на ступеньку – ещё садясь (почти одновременно!) он вспомнил, что их всё-таки нет (образ бросаемой вечером в урну ресторана, где встречался с клиентами, пачки (хотелось, откровенно говоря, что-то подобное сделать и с самими этими мозгокрутами, от которых он насилу отделался... – и ещё он должен быть им за что-то благодарен!?), за этим выдернулось особое воспоминание о прошлом пребывании здесь – тут же памятью была продемонстрирована сигаретка, стройно стоящая на каменном полу, будто обещая охранять убежище до прихода хозяина... И он уже начал улыбаться – курить хотелось уже сейчас, - он начал присматриваться ещё не совсем привыкшими к малому количеству света глазами – «Где же ты стоишь, верный часовой?..»  А вот и... она.

Лежит.

Есть такие картины, которые ввергают в ступор.. – а, казалось бы, что? обычный вид, простой предмет, ни капли мистики...  Константин смотрел на упавшую сигарету неизвестно сколько времени – было ощущение, что на это время он просто пропал: ни сердце вроде бы не билось, исчезло дыхание – да всё исчезло, была только эта лежащая (как ни в чём ни бывало, ничего не знающая о волнениях человека, некогда оставившего её здесь... а может это не та??. Ну-ну, нашему герою и так уже не до смеха) си-га-ре-та.

-Что за.?! – наконец ожил он словами, и это наверно ещё усугубило ситуацию. Он никогда здесь не слышал своего голоса – не с кем, а главное, незачем было разговаривать, - но теперь... Видимо, ситуация экстренная, особая. Он, невольно сжавшись, оглянулся - в то же время говоря себе, что оглядываться не на что – малюсенькое пространство, спрятаться здесь негде, да и если бы кто-то заперся на задвижку изнутри, как делал хозяин, то он, этот хозяин, узнал бы об этом, только открыв внешние замки... Но сердце стучало, уже вспотело под мышками – что-то в нем было уверено, что он сейчас же, через долю секунды, встретиться с черным дулом револьвера.. с глушителем? Может, и нет - тут хоть из пушки стреляй, не услышат. Но, может, все же, как профессиональная привычка... Неопределенность разбила образ, и мгновение прошло - убийцы нигде не было. Тогда пришло другое чувство, стыд: казалось, весь мир уже нагрянул сюда: с глупыми зеваками, журналистами, с друзьями и врагами, – все смотрят, тыкают пальцами, переговариваются.. Вот и жена:  «Зачем  ты меня обманывал, Костя? Я верила тебе... Это низко». Вот коллеги-друзья, шепчуться между собой, хихикая, выдвигают теории: что же это у него такое – место романтических встреч (однако необычное, если так) или...  «Ты не болен? - спрашивает кто-то ;от лица общества;. – Константин, построить такое – вдалеке, в глуши, – закрытую на замки комнату, без всякой мебели, без розетки, даже без лампочки (да вон же она - слепой идиот!), с окном, через которое ничего не видно (а то можно бы подумать – тут неплохие ландшафты...) – зачем, Костя, зачем?. зачем, Константин Игоревич???» А вот и доктор в белом халате: «Расступитесь, дайте пройти... Всё хорошо, господа, - это шизофрения, на почве мании преследования, довольно обычная и хорошо исследованная вещь (на миг Константин подумал что, может быть, так и есть..). Давайте, дорогой, осторожно по ступенькам – пойдёмте из этого мрачного места – мы поместим вас в должные – комфортные, это естественно! – условия, и постепенно, понемногу вы поймёте, что бояться нечего. Лишние стены и укрытия вам не понадобятся. Все здесь друзья, все вам желают блага – и не от чего бежать...»

-Да что вы можете понять!! – крикнул незванным гостям Константин. – Идите все подальше отсюда – тут, кажется, дело серьёзное...

Все ушли  (просто исчезли), и он остался один, чтобы попытаться понять то, что на самом деле произошло.. Но, каждый раз смотря на это, он испытывал дрожь. Чьё-то присутствие (нежелательное... пугающее!) то и дело, будто проходя сквозняком, чувствовалось совсем рядом.

«Неужели, - думал он сквозь тревожно колотящееся сердце (внутренний голос пробивался слабо, как вокал из-за барабанов и гитар на рок-концерте с плохо отрегулированным звуком), - неужели всё, конец.. и это место больше не моё..?»  Было горько даже думать об этом. Но он не мог успокоиться, он не мог даже представить теперь, как всё будет по-прежнему. Даже если предположить, что упала она случайно... Надежда, дорожившая убежищем и даваемым им спокойствием, ухватилась за эту на первый взгляд явную, хотя и не четкую мысль... Но Константин, и в той другой, обыкновенной жизни не позволял себе тешиться иллюзиями – такая позиция больше подходит страусу, или ребенку, а взрослому человеку может стоить очень дорого.  Нет, тут нужно разобраться (думал человек, сидящий в бетонном бункере и смотрящий на валяющуюся на полу маленькую белую вещь..)

-И зачем я это придумал.!. – проговорил он тихо; голос опять прозвучал необычно, напряжённо. – Поиграть захотел?




«А может, это с тобой тут играют?» - новый поворот событий, первая версия ( впрочем, наклёвывающаяся с самого начала), и, если расмотреть и сравнить с другими, самая реалистичная. Он опять захотел оглянуться и мысленно дал себе подзатыльник. «Тут-то никого, но за этим может стоять... кто-то». Компьютер в мозгу стал перечислять конкурентов и недоброжетлателей... Потом отсеить несерьёзных, мелких, тех, кто не стал бы суетиться, просто чтобы потрепать ему нервы или более-менее серьезно припугнуть; остались те, кто действительно мог, – два или три человека (на счёт одного он никак не мог определиться, т.к. плохо знал его лично – хоть уже и успел поссориться). Эти могли.. – что?  Конечно, был нанят человек... Для начала они как-то узнали об этом месте – была установлена слежка... Да, профессионалы – он ничего не заметил, ни разу – ни сломанная веточка по пути, ни что-то мелькнувшее в кустах.. А, может, где-то на нём жучёк?!!  Он стал смотреть, начал хлопать себя по костюму, по куртке и штанах.., потом поднялся и вышел наверх, где остался его совсем пустой, только бутылка воды, рюкзак (стало легче – сигарета, вызвавшая бурю, осталась позади) и вывернул его (бутылка упала под ноги), сильно тряхнул.. осмотрел.  Нет, ничего.

Ничего.. – с теперешними-то технологиями вряд ли найдёшь – он может быть размером со спичечную головку, или и того меньше! Он перестал искать, почувствовав вдруг бессилие, - сел на землю, прислонившись к низенькому дереву. Горькое чувство в сердце, слёзы застряли в горле – и, кажется, он не может их держать... Он смотрел на приоткрытый тёмный проход в скалу и начинал плакать..

«А что, если они сейчас за тобой подглядывают? Может установили здесь наблюдение – да не вскакивай, камеру тоже не отыскать! – и тот, кто задумал эту забаву (вряд ли он представляет насколько жестокую..), теперь смотрит и ухмыляется: «Получилось, ха!, честное слово, получилось! Ой-ой-ой, как расстроился наш мальчик! Отчего бы так..»   Константин встал резко., сделал шаг куда-то вперед, наступил на бутылку  и упал. Встал снова – приглушая волей физическую боль, утирая слёзы рукавом: «Чёрта с два вам! Нашли – что ж, радуйтесь... Мне и не нужно оно было, дурацкое убежище.., - в детстве не наигрался, ага, - довольны? Больше сюда не приду.»

-Мне и не нужно оно! – крикнул он всем окрестностям. Только пара орлов отозвались криками высоко-высоко...

Он походил вокруг, поглядывая на вход. Надо же, так испортили. Должно быть, позже дадут понять: видишь, ты у нас в кулаке – даже за сотни километров, в глуши, скрытый в скале.. «Ну это мы ещё посмотрим: в кулаке или нет... А сюда - в самом деле, больше нельзя приходить».  От этой мысли, окончательного решения, сделалось невыносимо грустно – он остановился. Посмотрел... Будто все разы припомнились, все облегчение, вся невыразимая тихая радость от встреч и сентиментальные прощания... – и всплыла благодарность. Столько раз, полный болью, бессмысленностью, отчаянием, он приезжал, приходил, приползал по скалам сюда – и это место, как губка, впитывало всё из него, не жалуясь и ничего не прося взамен, – он расслаблялся, без оглядки и страха, и оно поглощало  (приговаривая: давай, тут одни лишь камни! Дай нам свою боль, грусть, своё метание – и отправляйся обратно чистым!)

Он опять плакал... Черти! что же вы сделали... Уж лучше бы двойной звонок в дверь – и, вместо соседа с шахматкой, ствол: «Будь здоров!» (говорят, такая коронная фраза у киллеров – тоже свой юмор). И что ж теперь – быть всё время на чеку, и не иметь возможности все отпустить, побыть собой, отвлечься от всего и вся? Раньше больше всего донимала  работа, и жена иногда нервы трепает, и вообще люди - какие люди вокруг: ни честности, ни сердца!.. и он планировал, лелеял в сердце день за днем, тихо и уверенно, этот отъезд, – а теперь? Нет, он не выдержит.  Ему совсем нечего будет ждать теперь!.
Да, да.. Ведь у тябя совсем нет смысла в жизни, настоящего, большого. Детей нет (и хорошо), жена - когда-то была смыслом, лет 15 назад, но с тех пор, как стала твоя, чаще раздражает, чем радует... Это напоминает контракт, а не любовь, – я, такая-то, обязуюсь держать себя в форме, быть чудесной в постели и смышлённой в кругу друзей;  я, такой-то, обязуюсь обеспечивать такую-то, покупать ей то и это, конечно в пределах разумного – именно насколько она и её услуги стоят. Ну а что ещё? Деньги?.  Ну хватит.  Не смешите – это не то что смысл, это как раз то, что верней всего его убивает. Хоть ты и хорош в деле – цепок, отчаян.. – это похоже на экстремальный спорт... Что ж, кажется, ты подошёл к его пику.

-Тут только деньги, - прошептал он, - деньги, деньги... Из-за них она и упала..

И вдруг – ну как иначе? – он громко неудержимо расхохотался. Спугнул сидевшую на ближней ветке, вытянув к нему шею, любопытную птицу. Это был смех, который случался не часто, - обычно мы смеёмся ПОТОМУ ЧТО, зная, что вот сейчас будет смех, этот же пришёл сам: вдруг заискрился из самого нутра, устремился наружу... Человек плакавший теперь смеялся – и на эти мгновения ему было наплевать следит за ним кто-то или нет. ВСЁ вдруг представилось ему до ужаса переоцененным!..

Когда смех сам собою исчез, Константин с радостью  вспомнил, что у него в бардачке, там внизу, есть конфеты, а возле рычага с позавчерашнего дня открытая банка соку. Если не испортился..

Желание перекусить этой простой едой, стало его главной надеждой, и, удовлетворившись этим, он взглянул на вход в Убежище. Смотрел около минуты, потом улыбнулся и вошёл. Вернувшись из темноты, он сел на пороге, прислонился к каменной стене и закурил. Приятное чувство...

Он вспомнил про вора, которого представлял в прошлый раз (злополучный или счастливый раз), вспомнил вымышленный погром... «Почему же она упала? Может, мне, в самом деле, не стоит больше сюда приезжать.. Разве это не бегство?» Будущее и даже самое недавнее прошлое не имели значения.  Он курил, думал неспеша. Выбросив окурок подальше, сидел...

Возвращался медленно, в машине, шуршащей по трассе, думал опять; мысль его заходила всё глубже: от ЧЕГО ты бежишь? ЧТО хочешь сохранить?..  «Возможно для такой жизни, как у тебя, бункер и необходим – Убежище.. Как маятник – в грязь и суету... обратно в покой. Но для чего покой, для чего силы – чтобы суетиться опять... опять заниматься мерзостями, отдавать силы в пустоту, делать вещи, которые тебя однажды и убьют?!! Или что-то во всем этом есть... Всего лишь не может отвыкнуть?»

Медленно поворачивая руль, плавно проходя поворот... «Но изменить жизнь: полностью, совсем – и как? ...Да ты знаешь, как! - разве ты не знаешь, что тебе нужно?» Хотелось ответить и «да», и «нет» ... хотелось снова плакать (детская личность от нас никуда не девается, как видно) – и снова смеяться!.. Хотелось остановить (за окном уже мелькали предвечерние поля с редкими огоньками деревень вдали), выйти и то ли закричать, то ли упасть в высокую траву... или.. или..!



 Машина пронеслась мимо путника, бредущего вдоль шоссе с котомкой (похожей на обычный покупной рюкзак – но заштопанный и весь в пыли) и палкой. Путнику, проводвишему взглядом блеснувшую последним светом дня машину, захотелось улыбнуться: так быстро, а к чему эта быстрота? Что ж , зато красиво. И ощущения от быстрой езды – эх!... Когда-то и он так носился, была машина не хуже этой, были причины., а теперь только пешком, - перемены это всегда к лучшему. Выбив своим посохом камешек из ямки в траву, он пошёл дальше – нужно было найти место, чтобы заночевать: хоть и под открытым небом (теперь тепло, не то что месяца два еще назад – приходилось платить за ночлег) – на самом деле, оно, как купол: бережет и защищает от всего!..









---------------------------------------------------