Бремя неумного человека

      Жак Фреско,  анализируя  проблему адекватности человека, подчеркивал, что нет, и не может быть универсального адекватного человека.  По его мнению, адекватный индиец – это адекватный индиец, а адекватный мексиканец – это адекватный мексиканец. Концепцию адекватности человека Жака Фреско мы можем также использовать для анализа и феномена неадекватности. Следуя методологии Жака Фреско, мы обнаруживаем, что неадекватный русский – это неадекватный русский, как и неадекватный еврей или татарин будут оставаться неадекватным евреем и татарином. Получается, что даже, когда мы имеем дело с неадекватной психикой и ее проявлениями, например, с произведенными им текстами, то они, несмотря на то,  что являются бредом, несут в себе определенную логику, и она детерминирована культурой происхождения неадекватного человека.      
      Чем же отличается тексты неадекватного человека от адекватного? Можно назвать ряд критериев, среди которых, наиболее важными являются уровень аргументации и степень объективности. Неадекватного человека отличает чрезмерная склонность к преувеличению значения факторов, которым он привержен, а также фактов, которые хорошо подтверждают их. При этом ожидать от неадекватного человека соблюдения строгих процедур логического мышления и верификации своих выводов было бы непростительной наивностью. Аргументы, как логические, так и фактические, приводимые неадекватным человеком, служат больше для его эмоционального удовлетворения, чем для выявления истины. Соответственно, и нельзя ждать от неадекватного человека и  стремления к соблюдению нормы объективности. 
      Бред, который несет такой человек – неизбежное последствие его неадекватности, но при всей его неадекватности, несмотря на  обусловленные конкретными событиями извержения его мыслей, в их основе есть своя устойчивая структура. Такой устойчивый аспект в «творчестве» неадекватного человека  и является наглядным подтверждением тезиса, что каждый адекватный и неадекватный человек  является порождением определенной культуры. Вот и среди авторов Проза.ру есть  писатель Ванька Жуков, пишущий в жанре «поток сознания». Его произведения свободны от строгих сюжетных линий, от необходимости следования нормам причинно-следственных связей. Автор сам не знает, что надиктует ему его бессознательное, и что  в следующий раз наберет его рука на компьютере. Но поток потоком, а культурные паттерны так просто не отменишь. Какие паттерны устойчиво определяют потоки сознания Ваньки Жукова? При разнообразии тем и конкретных событий, по поводу которых причудливо течет «поток сознания» Ваньки Жукова, в  голове этого автора глубоко засели темы, которые не отпускают его, и постоянно всплывают в  его произведениях. Какие темы так глубоко впечатаны в его голове? Что не дает ему покоя? Рефреном через все произведения проходит темы, связанные с деяниями нехороших евреев, начиная от Мордехая и Есфирь до Парвуса и Бронштейна. Не дает покоя ему Ульянов-Ленин –  сын полукалмыка и получуваша, а также полушведки и полуеврейки.  Болезненное пристрастие Ваньки Жукова к фигуре Ленина,  находит свое противоречивое выражение,  как в его демонизации, так и в стремлении выставить его каким-то слабоумным существом. Человек, который может похвастаться лишь посадкой нескольких деревьев и покраской двух подъездов считает  идеолога и политика, повлиявшего на ход мировой истории,  каким-то слабоумным созданием. Я не отношусь к сторонникам Ленина, однако для того, чтобы признать его историческую роль не обязательно быть приверженцем его идей. Ленина можно считать русофобом, можно считать просто мизантропом, который ради своей идеи мог жертвовать любым количеством человеческих созданий,  но даже его самые непримиримые враги не считали его слабоумным.  Однако, когда у автора нет понимание масштабов данной исторической фигуры, когда он не имеет минимально достаточных знаний об эпохе, в которой он творил, когда он испытывает к нему только ненависть, то тогда наш писатель вынужден определять Ленина не через его деятельность, а через доступные ему личностные оценки.
      Какие еще пристрастия у Ваньки Жукова?  Наряду с постоянным указанием на врожденные темные наклонности Ленина (а  у сына родителей с калмыцкими и еврейским корнями не могли быть других наклонностей), Ванька Жуков не может простить ему уничтожение, особо ценимого им института казачества. По концепции Ваньки Жукова  казачество было наиболее  самоорганизующимся институтом российского общества. А его разгром лишил Россию возможности современной самоорганизации в будущем. Но, прежде чем предаваться таким ламентациям, давайте определим для себя институт казачества. Данный институт представлял российский вариант досовременных недифференцированных структур, в которых сочетались различные виды деятельности. В данном случае крестьянский труд и военная служба. Такой институт был востребован в досовременных обществах, и в рамках  таких обществ был органичен и функционально эффективен. Но можно ли считать такой институт современным? Мог ли он стать основой для самоорганизации российского общества в ХХI веке? Думаю, что любой более или менее образованный человек даст на эти вопросы отрицательные ответы. В каком современном обществе мы найдем аналог казачества?  Хотя до  перехода в современное состояние им также были свойственны аналогичные институты. Но впоследствии они исторически изжили себя и как следствие прекратили свое существование. Особенность развитых стран в том, что они не стремились физически  уничтожать  представителей своих досовременных институтов. Без крови не обходилось почти везде, но такого массового истребления социальных групп,  как при установлении    советской власти не было.  Советская власть  стремилась уничтожить казачество,  дворянство, а также классическую интеллигенция не только как социальные классы и сословия, но физически. Однако, разделяя   скорбь, по поводу участи казачества в советский период, я не могу согласиться с апологией такого досовременного института, с призывами его возрождения в дореволюционном виде. Да и попытки его возрождения свидетельствуют, что он исторически изжил себя. Большинство потомков дореволюционных казаков ныне превратились  в странное сообщество, среди которых  утвердилась привычка в мирное время обильно награждать себя боевыми орденами, при том, что они особо не замечены в реальных боевых действиях. Не могут они  похвастаться и особо выдающимися экономическими и технологическими достижениями.
      Стремление возрождать досовременные институты, к сожалению, свидетельствуют, что россияне так не научились строить современные институции. А такие идеологические писатели,  как Ванька Жуков, вместо направления народной энергии на созидание современной страны, все ностальгируют и  призывают их к исправлению «исторических ошибок». Они все еще сожалеют об утраченных землях и городах, которые достались соседям из Окраины, безымянным кочевникам и диким горцам. Такая ностальгия и тем более иллюзии, связанные с возвращением «исконных русских земель», есть не что иное, как крайняя форма неадекватности. Она, практически неизлечима, тем более, когда такие люди приписывают себе очень высокие моральные и интеллектуальные качества, хотя на самом деле  можно говорить об их дефиците. И в случае с  Ванькой  Жуковым, мы имеем дело с классическим неадекватным человеком, который несет бремя неумного человека, но, считающего, что  он несет «бремя умного человека». На мой взгляд, скорее всего, мы имеем дело с неизлечимым пациентом. Хотя в истории психиатрии есть прецеденты, когда самые неадекватные больные были излечены благодаря сильному потрясению. Поэтому и Ваньке Жукову можно посоветовать попробовать этот способ приведения себя в адекватное состояние. Если ему не дает покоя нынешнее принадлежность бывших казачьих крепостей, то тогда пусть он попробует, что-то сделать для их возвращения. Так как Верный, нынешняя Алма-Ата, находится далековато, и с его возвращением возникнут множество международных  юридических, а также и военно-политических проблем, то ему надо начать с восстановления исторической справедливости в рамках Российской Федерации. Для начала ему, вместе с другими желающими по восстановлению исторической справедливости, надо провести флэшмоб в городе Грозном с призывом вернуть ему статус казачьей крепости. Подозреваю, что  данный флэшмоб вряд ли будет способствовать возвращению Грозного потомкам казаков, но общение с нынешними жителями этого города может способствовать приведению в адекватное состояние Ваньки Жукова и других его сторонников по восстановлению «исторической справедливости».